эволюционная эпистемология). Но и для них большую трудность представляют утверждения, которые носят всеобщий характер: «В мире царит случайность»; «Всё имеет свою причину».
Еще одна широко распространенная теория И. – это теория когеренции, согласованности одних частей знания с другими, части с целым. Когеренция, согласование может быть реализовано внутри одной теории, одной отрасли знания; это понятие может быть применено и при оценке степени ассимилированности, вписанности знания в познавательные достижения целой эпохи. Тем самым в фундамент познания вводится культурно-исторический, релятивный момент. Данная теория, по существу, также есть особая интерпретация теории соответствия, поскольку когеренция – особый вид соответствия, соответствия внутри самого знания. Истоки идеи когеренции можно обнаружить во взглядах Д. Юма – как соответствие знания ощущениям, И. Канта – как соответствие знания априорным формам рассудка. Идея когеренции как согласованности внутри данной теоретической системы отстаивалась в логическом позитивизме Р. Карнапом и О. Нейратом.
Своеобразной попыткой объединения теорий корреспонденции и когеренции была теория конвергенции, т. е. схождения, сближения разнообразных подходов к исследованию объекта, что позволяет максимально приблизиться к объективному положению дел (М. Хартман). Конвергенция используется в данном случае в двух смыслах: «схождение» в одной точке методов исследования объекта; «схождение», сближение на этой основе знания и действительности.
Существует также прагматистская концепция И. Представители прагматизма выступают против теории корреспонденции как «копирования» реальности. И. – это полезность как разновидность блага, считает У. Джемс. Полезность рассматривается в прагматизме как возможность полезных следствий – то есть способность И. стать основой человеческих убеждений, веры, побуждающей действовать. Прагматизм выделяет также такую особенность И., как ее релятивность и, следовательно, процессуальность.
Марксистская, «диалектико-материалистическая» трактовка И. является попыткой соединить понимание И. как корреспонденции, когеренции с релятивизмом и процессуальностью прагматистского подхода, расширенного до социально-исторического понимания И. Трудности, возникающие при попытке создания такого синтетического подхода, являются выражением кризиса классических идеалов рациональности. Основные элементы марксистского учения об И.: конкретность И., И. как единство абсолютности и относительности, объективность И., практика (совокупная материальная деятельность человечества, рассмотренная в исторической ретроспективе и перспективе) как критерий И.
Объективность И. означает, что она – это такое содержание знания, которое не зависит ни от человека, ни от человечества. Но социально-историческая обусловленность познания, открыто признанная марксизмом, положение о том, что человек осваивает мир в формах его деятельности с предметом, а не созерцательно, противоречит учению об объективности И.
Относительность И. – это ее человеческая, социально-историческая ограниченность. Абсолютность как полное, всестороннее, конкретное знание либо оказывается недостижимым пределом, идеалом, либо рассматривается в качестве некоего «неразложимого осадка», остающегося после всех форм манипуляций со знанием, всех исторических «относительных» трансформаций. Но какая абсолютная инстанция «взвесит» этот осадок и когда это произойдет? Марксистская теория И., пытаясь сохранить связь с классическим идеалом рациональности, фактически встает на путь социально-исторического релятивизма. Недаром Ленин писал, что критерий практики не может помочь нам подтвердить или опровергнуть каждое положение, выдвинутое учеными, но может помочь нам в борьбе против идейных противников.
В современной философии проблема И. часто трансформируется в проблему интерпретации (герменевтика), проблему научности (неопозитивизм и постпозитивизм), проблему ценности как регулятора научной деятельности.
К
КАМПАНЕЛЛА Джованни Доменико, в монашестве – Томмазо (1569–1639) – итальянский мыслитель, представитель раннего утопического коммунизма. Разделяя натурфилософские взгляды эпохи Возрождения, К. в своих сочинениях «Защита Галилея», «Об ощущении вещей и магии», «Три части универсальной философии, или учения о метафизических вещах» развивал идеи деизма и сенсуализма. Призывая к опытному познанию природы, он предложил ряд технических нововведений.
Свои мечты о возможном благоденствии человечества, о необходимых для его достижения социальных преобразованиях К. выразил в книге «Город Солнца», утопическая идея всемирной теократической монархии высказана им в сочинении «Монархия Мессии». В идеальной коммунистической общине упразднены собственность, семья (детей воспитывает государство); рабочий день длится 4 часа; огромное внимание уделяется науке, искусству, просвещению и воспитанию. В городе Солнца «не люди служат вещам, а вещи служат им». Все люди «принимают участие в военном деле, земледелии и скотоводстве… А тот, кто знает большее число искусств и ремесел, пользуется и большим почетом; к занятию же тем или иным мастерством определяются те, кто оказывается к нему наиболее способным. Самые тяжелые ремесла… считаются у них и самыми похвальными, и никто не уклоняется от занятия ими. Менее тяжелыми ремеслами занимаются женщины…».
Много внимания уделяет К. организации воспитания и образования. Обучение ведется на основе наглядного метода: «Во всём городе стены, внутренние и внешние, нижние и верхние, расписаны превосходнейшей живописью, в удивительно стройной последовательности, отображающей все науки». Другой принцип обучения – игровой: в процессе игры-развлечения дети незаметно и постепенно овладевают знаниями.
Власть в городе находится в руках представителей учено-жреческой касты, «соправителями которых… являются Мощь, Мудрость и Любовь. В ведении Мощи находится всё касающееся войны и мира… Мудрости принадлежат свободные искусства, ремесла и всевозможные науки». К компетенции Любви относится рождение детей и их воспитание. К. надеялся, что программа его преобразований будет осуществлена европейскими государями и Папой Римским, что духовное единство человечества будет достигнуто в рамках реформированного в соответствии с его идеалами христианства.
КАМЮ Альбер (1913–1960) – французский философ экзистенциальной ориентации, публицист и писатель, лауреат Нобелевской премии. Основные философско-литературные произведения: «Посторонний», «Миф о Сизифе», «Калигула», «Бунтующий человек», «Чума», «Падение» и др.
В отличие от современников-экзистенциалистов – Хайдеггера, Ясперса, Сартра, К. размышляет не о бытии сущего, но только о смысле существования человека в его конечности и одинокости. Отказываясь от опоры на сложившиеся традиции философской рефлексии, К. «логикой честного человека и мыслящего индивида» пытается понять себя, жизненное назначение и смысл человеческого существования, исходя из убеждения в изначальной и неустранимой «абсурдности» бытия. Об эмпирической бессмыслице, «трагизме» жизни, обреченной на смерть, познания (истина недоступна человеку), любви (она прерывается смертью), свободы (на стремлении человека к ней вырастает нечто противоположное – вся социально-политическая идеология) писали в начале XX в. Н. Бердяев, М. Метерлинк. Буквально повторяя слова русского философа, К. пишет о том, что сущность жизненного абсурда – «в глубоком несоответствии между духовной природой человека и средой», бездушным природным и социальным миром. С другой стороны, «человек обречен жить в феноменальном мире» – мире собственных образов сознания. Стремясь к счастью и единству с миром, человек сталкивается лишь с его бессмысленным молчанием. Поэтому человеку, вынужденному пребывать в чуждой и непроницаемой среде, жизнь представляется хрупкой, незащищенной, тревожной. Для Метерлинка единственный выход из безысходного трагизма жизни – «оправдание мира как эстетического феномена». Бердяев строит «антроподицею», он делает титаническую попытку оправдания жизни человека его служением сверхличным ценностям, творчеством, которое является продолжением миротворения.
Абсурд (лат. absurdum – ответ глухого невпопад, несоответствие) – центральная категория философии К. «Абсурд есть всегда расхождение… между действием человека и миром, который превосходит его… Абсурд равно зависит и от человека, и от мира. Помимо человеческого ума, нет абсурда. Следовательно, вместе со смертью исчезает абсурд, как и всё остальное. Но абсурда нет и вне мира». По логике мысли К., «абсурд» имеет два значения: расхождение, разлад человека с миром и «сознание абсурда» или «чувство абсурда». Последнее, т. е. ощущение человеком своей чуждости миру, разрыва с ним и с самим собой, мыслитель называет «ясным сознанием» или «ясным разумом». Сам по себе мир не абсурден, он просто неразумен, так как является нечеловеческой реальностью, не имеющей ничего общего с нашими желаниями и нашим разумом; в мире нет смысла, который человек может «извлечь» из него. Конечный, смертный человек заброшен в космос, в историю. Решение вопроса о смысле нашего существования зависит только от наших собственных устремлений. Наш «целостный взгляд» на существующее может превратить этот мир в дом индивидуального бытия. Разумное мышление есть осуществленная «ностальгия ясности» мира. Отсутствие такой ясности К. называет «уклонением», усиливающим абсурд индивидуального существования.
В повести «Посторонний» герой лишен естественного чувства противостояния миру, постоянное чувство скуки есть выражение растворения его в не связанных между собой эпизодах – ситуациях повседневной жизни. Только перед казнью для Мерсо, героя повести, его собственная будущая смерть становится основой осознания его чуждости миру, возникающее ощущение абсурдности происходящего пробуждает его спавшее до сих пор «Я». В пьесе «Калигула» иная исходная ситуация: императору, впавшему в отчаяние, открывается абсурдность этого мира, в котором нет ни добра, ни зла, всё лишено смысла. Есть только человек, считает Калигула, со своей необузданной свободой, которой он хочет пользоваться как «бичом божьим». Но на этом пути его ждет возмездие; незадолго до смерти Калигула осознает неправедность избранного пути. Ни растворение в мире, ни игнорирование его не решают проблему человеческого существования. В романе «Чума» К. стремится показать, что абсурд – неотъемлемая часть социальнос