Различение этих, столь сходных на первый взгляд по смыслу понятий не случайно. О. как целостная система – многоаспектное, «многоизмеримое» образование; невозможно построить исчерпывающую теоретическую модель О. исходя из какого-то одного его «измерения». Более того, такие попытки ведут к неизбежному упрощению и искажению социальных процессов. Можно обратиться к «социальной динамике», попытаться определить причины социальных изменений, их направленность, выделить их этапы. Можно рассматривать «социальную статику» – рассмотреть структуру О., закономерности его функционирования. Подход к О. как структурно-функциональному единству также может быть различным.
О. можно исследовать как совокупное человеческое существование, как сумму индивидов, объединенных в определенные группы (семью, коллектив, партию, класс, нацию) и связанных более или менее осознанными узами (традицией, родством, экономическими интересами, идейными устремлениями).
О. можно исследовать и как иерархизированную систему закономерностей различного типа (экономических, политических, социальных, духовных), которые складываются и функционируют, не проходя через сознание людей. Так, «узник совести», как правило, не интересуется причинами возникновения совести, она для него, как и для большинства людей, – «загадка мироздания» (И. Кант). Такой подход часто называют институциональным («социальный институт» – система устойчивых, постоянно воспроизводящихся связей между людьми, как правило, организационно оформленных). Другие исследователи несколько по-иному формулируют сущность данного аспекта исследования, выделяя в качестве основной «единицы» исследования сферу общественной жизни.
О. может также изучаться как система общих структур человеческой деятельности, то есть как совокупность целей, норм, функций, образцов, технологий, принципов, правил.
Попытка совместить различные аспекты изучения О. в единой теоретической модели искажает реальную картину общественной жизни. Такую попытку осуществил Платон в своем «Государстве»; он совместил исследование О. как совокупного человеческого существования и О. как устойчивой иерархической системы. Когда оба аспекта полностью совпадают, О. навеки застывает в неподвижности: за экономику «отвечает» одна социальная группа, за политику и войну – другая, общее управление осуществляет третья. Никаких иных интересов, кроме интересов мудрого правления, нет у платоновских мудрецов-правителей, лишенных собственности, семьи. Каждый в таком О. мобилизован для выполнения определенного вида работы, это О., в котором царит «свобода послушания» в условиях «диктатуры труда». Это О. «тотальной мобилизации» (термин ввел немецкий писатель и философ Э. Юнгер для характеристики О., социальная структура которого сходна с платоновской). В нем отсутствуют причины возможных изменений, «социальная статика» не предполагает «социальной динамики».
В истории социально-философской мысли сложились два подхода к пониманию О. Один из них К. Поппер назвал методологическим психологизмом или методологическим индивидуализмом. О. в рамках такого подхода рассматривается как продукт «человеческой природы». Человеческий индивид с его страстями, желаниями оказывается «первичным» по отношению к О. Человеческие интересы, правильно или неверно понятые, воплощенные в планы, программы, определяют жизнь О., которое в этом случае рассматривается лишь как совокупное человеческое существование: «соединяясь в общество, люди не превращаются в нечто другое» (Дж. Ст. Милль). Такой подход развивается в работах философов Просвещения в основном в рамках теории «общественного договора». Такая теория признает существование «досоциальной» личности. Во втором случае О. рассматривается как некая целостность, как организм, работа которого не зависит от того, насколько осознаются принципы функционирования его отдельных органов. Такую позицию часто называют холизмом (греч. holos – целый). Холистическая концепция О. развивалась в рамках эволюционизма Г. Спенсера, идеи холизма присутствуют в теории американского социолога и философа Т. Парсонса. Попытка объединить эти два подхода была предпринята в марксизме, в концепции М. Вебера. В современной социальной мысли «третий путь» представлен в теориях коммуникативного действия (Ю. Хабермас, Н. Луман и др.).
ОККАЗИОНАЛИЗМ (лат. occasio – случай, повод) – направление в европейской философии XVII в., возникшее среди последователей Декартова дуализма. Среди его сторонников – нидерландский философ А. Гейлинкс (1625–1669) и Н. Мальбранш. С точки зрения О., материальный и духовный миры никак не взаимодействуют друг с другом; кажущаяся связь, существующая между явлениями материального и духовного мира, осуществляется посредством постоянного вмешательства Бога. Нет причинной взаимосвязи между телом и душой. Чувственные ощущения – не осознаваемые нами порождения духовной субстанции. Явления материального мира – повод, на основании которого они вызываются в нас Богом. Наши желания тоже только поводы, с помощью которых Бог приводит в движение наше тело. Материальная и духовная субстанции не просто отрываются друг от друга, но полностью лишаются самостоятельности: единственно действующим в мире оказывается Бог. Понятия свободы воли, греха, заблуждения не находят места в этой концепции.
Неразрешимые внутренние противоречия привели А. Гейлинкса к необходимости ввести понятие «длящегося мирового порядка», при котором раз и навсегда Божественная воля устанавливает связь одних вещей с другими. Душа в О. не связана с телом. Единственная сфера ее деятельности – самопознание, где реализуется связь с Богом. О. явился предельным развитием дуализма, в нем проявились все противоречия, скрывавшиеся в дуалистическом воззрении на мир.
ОККАМ Уильям (ок. 1285–1349) – английский философ, логик, политический писатель, представитель номинализма. О. – монах-францисканец, преподавал в Оксфорде, хотя так и не получил разрешения преподавать. Известен своими критическими сочинениями, направленными против института папства; был отлучен от церкви. Основные работы: Комментарии к «Сентенциям» Петра Ломбардского, «Сумма всей логики», «Избранное».
Для О. характерно принципиальное различение методов теологии и философии; он – сторонник теории «двойственной истины». Бог для него – всемогущее и свободное существо. Строгая последовательность созидания мира согласно образцам для О. неприемлема: воля Бога ничем не скована, Богу никто не предписывает законы творения. О. – принципиальный противник детерминизма. Окружающий нас мир мог бы быть иным, в этом смысле его существование случайно, так как целиком зависит от свободной Божьей воли, а не от непреодолимых законов, которые все должны соблюдать, даже Бог. Сам Бог как актуальная бесконечность недоступен разуму; Он открыт нам в вере. Хотя все вещи в мире зависят от Бога, философ не может доказать его существование.
Человек может непосредственно постигать только единичные вещи. Всё, что существует, по его мнению, уже единично. Нет различия между «общей» сущностью и индивидуальным существованием как ограничением этой сущности. Интуиция есть основной способ познания единичных вещей. Если вещь постигнута интуитивно, разум может вынести затем суждение об ее существовании. Однако интуитивное восприятие вещи не есть гарантия ее действительного существования; существование вещей – случайно. В этом О. видит могущество Бога, поскольку Он может в нас вызвать представление о существовании вещи, не связанное с ее реальным существованием. Этот тезис О. подвергался серьезной критике его современниками.
О. выдвинул принцип экономии («бережливости») в познании, который получил название «бритвы Оккама». Согласно этому принципу, только чувственное восприятие вещей внешних и самонаблюдение или наблюдение над вещами «внутренними» могут быть источниками знания. Всё знание, которое не получено в сфере опыта, или не выведено из него, или не гарантировано Откровением, надо отвергнуть. На основании этого принципа О. утверждает, что существуют только единичные вещи («субстанции») и их качества («акциденции»). Отношения же между вещами (например, отношения сходства), такие понятия, как «время», «движение», не выражают наличие особых сущностей, они могут быть раскрыты через понятия вещей и их свойств, например местоположения вещи.
О. разделил все науки на «реальные» и «рациональные». Физика – реальная наука, так как опирается на первичную интенцию – интуитивную направленность на сами вещи. Логика же – рациональная наука, которая опирается на вторичную интенцию: она направлена на понятия, под которыми подразумеваются другие понятия. Именно вторичная интенция и является основой образования универсалий, спор о которых разделил философов на номиналистов и реалистов. Логика имеет дело с терминами – знаками знаков.
Учение О. о познании называют терминизмом. Термин – это и условный словесный знак, и одновременно концептуальный термин, где понятийное содержание слито с материальной оболочкой и выступает как «естественный знак». Способность терминов выполнять функцию «подразумевания», замещения и знаковую функцию и становится объектом логико-методологических исследований О. Фактически теория познания О. становится учением об условиях точного соотношения обозначаемого и обозначающего. Возможность вкладывания различного смысла в один и тот же термин фиксирует ограниченность нашего знания по сравнению с мыслью Бога: «ничто реальное не является одноименным для Бога и для творений». Но различие в интерпретации терминов открывает безграничные возможности для развития науки, стимулирует ученого к созданию различных гипотез.
ОРИГЕН (185–253) – философ и христианский богослов, представитель доникейской, ранней патристики. Философия О. – стоически окрашенный платонизм. В своей основной работе «О началах» О. пытается дать систематическое объяснение сущности христианского воззрения на мир в категориях греческой философии и тем самым «вводит» ее в дела веры. В личном плане этот эксперимент для него закончился церковным осуждением. Однако мысль О. оказала влияние на всё последующее развитие христианской богословско-философской мысли. Полагая, что истолкование Священного Писания есть основа христианской жизни, он, углубляя идеи Климента Александрийского, первым осуществляет попытку критического анализа Библии, которую толкует символически. За всеми сюжетами и незначительными подробностями Писания он пытается найти смысл «общепонятный и исторический», «душевный» или моральный, аллегорический или духовный, символический или «возвышенный»; последнему отдавалось предпочтение. О. считал, что такой путь экзегетики (истолкования) более достоин Бога и тех, кто «обладает ученостью». Буквальное понимание Библии он оставляет на долю «простых людей». Так закладывались основы средневековой традиции аллегоризма и символизма. Метод экзегезы, введенный О., в уточненном и расширенном виде до сегодняшнего дня является важнейшей стороной религиозно-философской мысли.