Многоплановость оригеновского истолкования библейских текстов, попытка определенного синтеза богословия с греческой философией способствовали тому, что на него будут в дальнейшем ссылаться и философы, и Отцы церкви, и еретики. В частности, он делает попытку примирения библейской идеи сотворенности мира с платоновским учением о реальности идей. О. настаивает на вечности сущего, но не в эмпирическом, а в идеальном плане: поскольку Бог вечен, следовательно, мир так же вечен (не мог же Бог «когда-то» стать Творцом – он им был всегда).
В мире есть не только многообразие, но и разнообразие, «неравенство» (есть прекрасное и безобразное, добро и зло, совершенство и несовершенство), которые не объяснишь «всеблагостью Бога». О. в духе христианства говорит о том, что Бог не творит несовершенства и неравенства. Причины их заключаются не в Боге и не в «первозданной твари», но в ее свободе. Неоплатоник О. считает, что совершенство «различных тварей» состояло в их духовности, бестелесности. Обладая свободой воли, они «забыли» о своем предназначении, в этом состояло грехопадение. Единственное живое существо, не злоупотребившее свободой, – человек Иисус Христос. Тем самым он сохранил свое неразрывное единство с божественным Логосом, являясь Его тварным носителем. Роль Христа в спасении мира у О. не искупительная, но нравственно-педагогическая. Подражание совершенству, а также система «увещеваний» способны привести мир, не нарушая его свободы, к совершенному единству с абсолютным Добром.
По логике О., это будет не застывшая, статичная гармония, поскольку свобода опять повлечет возможность нового «грехопадения», а затем – нового «восстановления». Весь мир у О. оказывается вечным круговращением истории. В этом вечном творении круговорота «начало» становится «концом» и «конец» – «началом». События теряют смысл, сам Бог лишается собственной свободы, растворяется в «дурной» бесконечности абсолютного детерминизма.
Мысль О. о том, что при условии восстановления в себе «начал» все примут состояние «равных Христу», в дальнейшем время от времени проповедовалась в различных религиозных и философско-религиозных сектах. Отголоски оригеновской идеи звучат в философских сочинениях Л. Толстого, в «Чтениях о богочеловечестве» Вл. Соловьева. Сам термин «богочеловек» впервые встречается у О. Его приверженцами были Григорий Назианзин, Григорий Нисский. Другие богословы резко осуждали О. за включение в состав христианской доктрины несовместимых с ней тезисов платонизма. В 543 г. О. был объявлен еретиком в эдикте Юстиниана 1, что не положило, однако, конец его влиянию.
ОРТЕГА-И-ГАССЕТ Хосе (1883–1955) – испанский философ. Его творчество является синтезом ряда современных философских направлений (неокантианства, феноменологии, философии жизни, экзистенциализма) и своеобразным ответом на них. Основные философские работы: «Дегуманизация искусства», «Восстание масс», «Идеи и верования», «История как система», «Что такое философия», «Человек и люди».
В центре внимания О.-и-Г. – человек, его судьба, его историческое бытие, его взаимоотношения с прошлым и настоящим, с традицией, с философией, с культурой в целом.
Одна из центральных тем его творчества – всесторонний критический анализ «классической» рационалистической философии. Для классической философии характерно отстаивание автономности познающего субъекта, отстаивание человеческой субъективности как залога его внутренней свободы. «Презрение к реальности», свойственное символу европейского рационализма, Р. Декарту, сопровождалось представлением о доступности мира, уверенностью в возможности овладения им. Неподатливая реальность низводилась до «простой протяженности», совокупности количественных характеристик. Следующий шаг рационализма, замечает О.-и-Г., это желание подогнать реальность по собственной мерке, подчинить ее той или иной «идее». С этой точки зрения, рационалистический метод можно назвать утопическим. Любое радикальное социальное преобразование, революция – это лишь «предельный случай» рационалистического утопизма.
Новая философия выпускает сознание из его субъективистского «заточения» в мир (учение Гуссерля об интенциональности сознания, направленности его на объект). По мнению О.-и-Г., правильнее говорить не о направленности сознания на мир, но о жизни как изначальной целостности, которую нельзя отделить от мира и которая тем не менее противодействует миру. Сознание человека неотделимо от его поступка. Свободу нельзя понять вне деятельности, без которой свобода исчезает, остается одна «идея свободы». Риск, возможность, случай – вот те характеристики жизни, которые определяют пространство человеческой свободы.
Особое место в организации жизни занимает философия как «жизненный разум». Таким образом, О.-и-Г. трансформирует рационализм в «рациовитализм». Философия – это тот особый «орган», который жизненно необходим современному человеку для ориентации не в конкретной жизненной ситуации, но в жизни «в целом». Судьба, свобода, смерть, смысл жизни – вот те проблемы, решение которых требует обращения к «жизненному разуму», а не к разуму «физическому», разуму расчета и выгоды. Уникальность философии как особой формы жизненного разума определяется риском, заложенным в самом процессе философствования. Стремление к целостности, совершенству, абсолютному знанию, красоте, бессмертию – к «универсуму», реализуемое в философии и составляющее ее задачу, не гарантирует достижение положительного результата. Философствуя, человек не просто рискует разочароваться в философии – он ставит под сомнение основы своего собственного существования.
Идея необходимости «личных кризисов» сочетается в творчестве О.-и-Г. с идеей неизбежности кризиса всей европейской культуры. Кризис этот проявляется в «смятении умов» рационалистически настроенных европейцев с их верой в «чистый» научный разум, сопровождающейся изрядной долей прагматизма и уверенностью в возможности подчинить себе окружающую действительность. Крушение веры в разум как основу жизни дополняется осознанием «империализма культуры». Искусственный, созданный человеком мир уже не помогает человеку, но поглощает его. Своеобразное сочетание прагматически-потребительского, высокомерного отношения к миру, поддерживаемого европейским рационализмом, и поглощенности человека разнообразными культурными формами-образцами жизни и мысли ведет к возникновению «человека массы».
Избыточная культурная оснащенность нашей жизни приводит к тому, что культура, ее ценности низводятся до предмета домашнего обихода, она становится вещью, которую можно заменить другой. Органическая связь человека и культуры разрывается. Человек-потребитель современного общества – это «новый варвар», он не признаёт никаких препятствий в стремлении к удовлетворению желаний. Его жизнь освобождается от культурной оформленности, он ко всем феноменам культуры – к идеям, ценностям, традициям – относится как к «вещам», которые можно купить, продать, выбросить за ненадобностью. Характеристики «человека массы» противоречивы. В его культурной опустошенности таятся большие возможности, так как жизненная энергия «нового варвара» не исчезает, а ищет выхода; необходимы новые способы соединения этой энергии с культурными формами.
ОСНОВНОЙ ВОПРОС ФИЛОСОФИИ – вопрос о взаимоотношении духовного и материального начал. О. В. Ф. не всегда осознавался в качестве такового, и только развитие в философии представлений о собственной специфике позволило сформулировать О. В. Ф. В любой науке ее основной вопрос в основном совпадает с ее предметом. В философии дело обстоит несколько иначе. Каждый философ выделяет те вопросы, которые считает основными для себя и для всей философии.
Для Ф. Бэкона главным был вопрос о расширении могущества человека над природой, для Гельвеция – вопрос о сущности счастья, для Руссо – вопрос о причинах социального неравенства, для Канта – вопрос о сущности человека, для А. Камю – вопрос о смысле жизни. Ф. Энгельс в своей работе «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» сформулировал О. В. Ф. по-иному: «Великий и основной вопрос всей, в особенности новейшей, философии есть вопрос об отношении мышления к бытию». На первый взгляд, взаимодействие материи и сознания и стремление выяснить смысл жизни или суть человеческого счастья далеки друг от друга. Однако, чтобы ответить, например, на три знаменитых кантовских «основных вопроса»: «что я могу знать?», «что я должен делать?», «на что я могу надеяться?», необходимо понять человеческую природу, суть человеческих потребностей, границы возможностей человека, его отношение к двум наиболее общим «родам бытия» – к материи, олицетворяющей ограниченность человеческих возможностей, предел для человеческих мечтаний, неизбежную смерть, и к царству духа – царству свободы, области реализации всех человеческих потребностей, носителю гармонии, целесообразности, бессмертия. Решить свои жизненные проблемы человек как носитель философского разума может двумя способами: либо признать приоритет одной из сторон мировоззренческого противостояния, либо искать точки их объединения.
О. В. Ф. – это ценностно-смысловая доминанта философии как «жизненного разума», раскрывающая смысложизненную направленность философии, ее стремление найти пути к решению основной человеческой проблемы – «быть или не быть».
О. В. Ф. не совпадает полностью с предметом философии. Предмет философии – это исследование всего многообразия принципов взаимоотношения человека и мира в их всеобщих характеристиках, а О. В. Ф. показывает, какой стороной это всеобщее как бы «повернуто» к человеку. Он выдает тайну философии, позволяет за бесстрастием абстракций увидеть лицо страдающего и мыслящего человека, позволяет ощутить его заветное желание «быть».
Понятие «человек» не совпадает с понятием «идеальное». Человек – это единство материального и идеального, тела и духа. «Мир» не совпадает с понятием «материя». Мир – это целостность, противостоящая человеку, являющаяся условием его существования, объектом его деятельности; в нем присутствуют «идеальные» формы» человеческой деятельности, теории, произведения искусства. О. В. Ф. выявляет разлад во взаимоотношениях человека с миром, скрытую исходную оппозицию, которую человек стремится преодолеть. Вопросы о счастье, о могуществе науки и о сущности человека также задают поисковый импульс философии. Но только осознание безнадежности раскола мира на материальное и идеальное позволяет увидеть, в чем философия видит путь к счастью, где искать сущность человека. О. В. Ф. как бы стоит на страже «чистоты» философии, не позволяет ей раствориться в других формах духовной деятельности, поскольку он формулируется в предельно общих понятиях. Тем самым О. В. Ф. задает рамки философского исследования.