«О, Литва! Отчизна моя!
Только тот оценит тебя,
кто потерял навсегда!»
(Адам Мицкевич).
1. Социально-политический кризис в ВКЛ
Главный фактор развала государства — как наглядно показали события последних 25 лет в СССР и России, в странах арабского Востока — не экономический кризис. Главное — кризис идеологии, отсутствие политического, морального и религиозного единства граждан. Этот тезис полностью соответствует особенностям жизни общества в Речи Посполитой со второй половины XVII века и до последних лет ее существования.
Раскол в обществе
За три с половиной столетия, прошедших со времени установления династии Гедиминовичей и до окончания «Потопа», в ВКЛ возникла глубокая рознь между крестьянством и другими слоями общества. Крестьяне, составлявшие 80-85 % населения, ненавидели «панов» (землевладельцев), презирали горожан и вообще образованных людей. Произведения народного фольклора отражают этот факт с полной откровенностью.
С другой стороны, ополяченная (окатоличенная) часть населения ВКЛ (паны-землевладельцы, значительная часть горожан) держала себя обособленно от православно-униатской ее части.
Этот разрыв сыграл поистине роковую роль в истории ВКЛ. Магнаты и шляхтичи стали ощущать себя «поляками литовского происхождения», тогда как крестьяне называли себя просто «здешними» («тутэйшымі»).
Более того, элита мало-помалу прониклась мыслью о том, что не только образом жизни, но и происхождением она противоположна простому народу (людям «подлого звания», «хамам», «быдлу»), составлявшему основу нации. А эти «тутэйшие», соответственно, все больше и больше мечтали о социальной справедливости (о «воле», о жизни без «панов»).
Вдобавок ко всему в декабре 1696 года, уже после смерти короля Яна Собеского (он умер в июне), паны Рады ВКЛ приняли решение о переводе государственного делопроизводства со старобеларуского языка на польский. Понятно, что такое решение тоже способствовало усилению противоречий между основной массой населения и правящим сословием.
Польский профессор-эмигрант Станислав Косцялковский в 1953 году так характеризовал степень распространения польской культуры в ВКЛ к началу разделов Речи Посполитой:
«Все христианское мещанство городов и местечек этих земель (Беларуси), от работников до ремесленников, купцов, торговцев и чиновников, все духовенство, а также вся интеллигенция, полуинтеллигенция городская и сельская, все помещики от беднейшего до самого богатого и высоко стоявшего в общественной иерархии, как равно вся шляхетская демократия, очень многочисленная в некоторых местностях, застенковая и загородная шляхта, иногда весьма бедная и не отличавшаяся от простых крестьян, — все это было в культурном отношении таким же, как и общество, принадлежавшее к тем же слоям населения прочих земель Речи Посполитой.
Сельское же крестьянское население сохранило сокровища старолитовского или беларуского прошлого. Оно жило в своей сословной обособленности отдельной культурной жизнью. Оно говорило по-беларуски, часто не понимая польского языка».
Магнатско-шляхетский сословный эгоизм
Еще в 1545 году Венцеслав Миколаевич (ок. 1490-1560) написал под псевдонимом Михалон Литвин книгу «О нравах татар, литвинов и московитов». Ее напечатали только в 1617 году, спустя полвека после смерти автора. Тем не менее, она оказалась весьма актуальной. В чем видел М. Литвин (В. Миколаевич) причину упадка ВКЛ? — в плохой работе центрального аппарата власти (канцелярии великого князя);
— во всеобщем взяточничестве чиновников и судей;
— в дефиците бюджета (плохо поступали налоги, не вводились вовремя новые);
— в проблемах с созывом посполитого рушения (ополчение себя изжило, нужна была регулярная армия, лучше всего — наемная).
Все эти «язвы» имели одно основание — эгоизм магнатско-шляхетского сословия. Оно ставило на первый план личные интересы в ущерб интересам государства и всего общества. Главная идея «шляхетских вольностей» по сути дела сводилась к тезису о том, что личное важнее общественного.
Ряд привилеев, изданных за время от Казимира III Великого (ум. в 1370 г.) до Стефана Батория (ум. в 1586 г.) создали юридическую основу комплекса прав и привилегий шляхты. Это: равенство всех шляхтичей перед законом, их право на свободное избрание короля, на свободу голоса, на протест, на неприкосновенность шляхтича и его имения (в т. ч. запрет обысков). Теоретически, шляхтич не мог безнаказанно совершить убийство, поджог, изнасилование, лишить свободы другого шляхтича, грабить с оружием в руках — все остальное ему дозволялось.
Король Речи Посполитой без согласия посольской избы (т. е. представительства шляхты от всех поветов) не мог вводить налоги, собирать ополчение, объявлять войну, издавать законы, касающиеся шляхты. Любое нарушение «вольностей» трактовалось как стремление к абсолютизму, любая попытка проведения реформ — как покушение на шляхетские вольности.
В результате общегосударственные задачи становились жертвой интересов магнатско-шляхетских группировок. Так было и в Королевстве Польском, и в Великом Княжестве Литовском.
После «Потопа» центральная (королевская и великокняжеская) власть в Речи Посполитой, в том числе в ВКЛ, значительно ослабла. Ее сильно ограничивали постановления сеймов, где в свою очередь имело место злоупотребление правом «либерум вето» (с 1652 по 1763 гг. из 73 сеймов были сорваны 36, т. е. половина).
Все большую роль в политической жизни страны стали играть магнатские группировки и шляхетские союзы — конфедерации. Члены каждой конфедерации (магнаты, шляхта, мещане, духовенство) подписывали акт, в котором объявляли цели, задачи, условия своего союза. Решения принимали простым большинством голосов. Идеологи шляхетских вольностей считали конфедерацию инстанцией, имеющей право судить короля, министров, сенаторов. А ее юридической основой — право на непослушание королю, зафиксированное в «Генриковых артикулах» и в «Пакта конвента» (1573 г.), дарованных шляхте королем Генриком Валезием (Генрихом Валуа) в самом начале своего 5-месячного царствования.
Борьба между кланами магнатов
Во второй половине XVII и в XVIII веках за политическое влияние и власть в ВКЛ боролись четыре магнатских клана: Сапеги (сначала они были за короля, потом против него), Радзивиллы (то за шведов, то за Бранденбург — Пруссию), Пацы (ориентировались на Австрию), Чарторыйские (выступали за союз с Россией). Именно магнаты сделали традицией поиски поддержки у монархов соседних держав.
В последней трети XVII века усилился клан Сапег. Дело в том, что король Ян III Собеский (правил в 1674-1696) в целях противодействия сильному клану Пацов раздавал высшие государственные должности Сапегам. А они, укрепив свое положение в ВКЛ, выступили против следующего короля — саксонца Августа II «Сильного» (1697-1706,1709-1733). В это же время распространилось всеобщее недовольство всевластием и злоупотреблениями Сапег. Наибольшую ненависть у других магнатов и зависевшей от них шляхты вызывали Казимир Ян Павел (1642-1720), его сыновья Ежи Станислав, Михаил Франтишек, Александр Павел, а также представители другой ветви Сапег — Бенедикт Павел и Михаил Юзеф.
В 1696 году большинство шляхты вступило с ними в открытую борьбу. Их вождем стал Григорий Антоний Огинский (ок. 1660-1709). Сейм 1697 года формально примирил обе стороны, но конфликт не угас. Наоборот, через три года он превратился в гражданскую войну. Бенедикт Павел напал 15 октября 1700 года на отряд шляхты под Ошмянами и разбил его. Но 18 ноября 1700 года под Олькениками (южнее Вильни) произошло решающее сражение между войсками Сапег и шляхты. Бенедикт Павел Сапега был разбит Г. А. Огинским. Раненый, он бежал в Курляндию. Сын Казимира Яна (Михаил Франтишек) сдался в плен, но озлобленные шляхтичи зарубили его. После этого Сапеги утратили все государственные посты, часть их покинула страну.
Польско-литвинская шляхта разделилась на пророссийскую и прошведскую партии. Ставленник шведов Станислав Лещинский занимал трон с 1704 по 1709 год, но победа русской армии под Полтавой заставила Речь Посполитую вернуться к союзу с царем Петром и низложенным Августом «Сильным».
Сапеги во время Северной войны поддержали шведов и короля Станислава Лещинского[133]. А шляхта (объединившаяся в августе 1702 года в Сандомирскую конфедерацию) поддержала Августа II и продолжала войну против Сапег. По сути дела Сапеги пытались отделить ВКЛ от Польши и превратить его в самостоятельную монархию во главе с собой. Их противники во главе с Огинским в период 1700-02 гг. хотели сделать Речь Посполитую наследственной монархией для потомков короля Августа II.
В противовес шляхетским формированиям Сапеги создали казацко-крестьянские отряды (их возглавили атаманы Юревич, Бильдюкевич, Хмара и другие), которые действовали против шляхты в разных частях ВКЛ (под Дубровно, Головчиным, Старым и Новым Быховом). Правда, в 1702 году эти отряды были разбиты.
Пять лет ожесточенной политической борьбы между магнатскими кланами, сопровождавшейся вооруженными столкновениями, привнесли элементы анархии в повседневную жизнь ВКЛ.
2. Бедствия Северной войны (период 1702-1710 гг.)
Великой Северной войной принято называть войну так называемого Северного союза против Швеции за господство на Балтийском море и его берегах. В течение XVII века Швеция установила свой контроль над Балтийским морем и побережьем. Она отобрала у Московии Ингрию и часть Карелии; у Речи Посполитой — Лифляндию; у Дании и германских государств — Эстляндию, Бремен, Верден, Померанию, острова Рюген.
В декабре 1699 года царь Петр I заключил союз с Данией и курфюрстом Саксонии Августом II, направленный против Швеции. В феврале 1700 года саксонские войска (до 10 тыс. чел.) вошли в Л ифляндию и осадили Ригу. В марте 1700 года датские войска (до 16 тыс. чел.) вошли в герцогство Гольштейн, союзное Швеции. В ответ на это юный шведский король Карл XII (18 лет) высадил десант неподалеку от Копенгагена и заставил Данию 18 августа заключить мир.
Царь Петр объявил войну Швеции с 19 (30 августа) 1700 года. Московская армия (до 35 тыс. чел.) осадила небольшой город Нарва в Эстляндии, но все штурмы московитов защитники города успешно отбили. Осада затянулась. Наконец, 19 (30) ноября король Карл внезапно атаковал московский лагерь под Нарвой и вдребезги разгромил царские войска. Считая результат войны с Московией предрешенным, он после этого выступил против Августа II. Шведы разбили саксонцев под Ригой 20 июля 1701 года.
В январе 1702 года шведские войска вошли на территорию Речи Посполитой, несмотря на то, что она со Швецией не воевала. В апреле шведы заняли Вильню, в мае — Варшаву. Попытки Августа остановить продвижение шведов в глубь страны завершились поражениями саксонских войск в сражениях возле Клишева (в 1702 г.) и под Пултуском (в 1703 г.).
Двойной погром
С началом интервенции в ВКЛ с новой силой вспыхнула борьба между кланом Сапег, вставшим на сторону шведов, и большинством шляхты, группировавшейся вокруг Григория Антония Огинского и князей Вишневецких, братьев Януша Антония (1678-1741) и Михаила Сервация (1680-1744).
Одним из эпизодов этой борьбы явилась осада Старого Быхова в августе - октябре 1702 года. Город принадлежал Казимиру Яну Сапеге. Осада началась 29 августа. К городу подошли три полка казаков (Нежинский, Стародубский, Прилуцкий) под командованием наказного гетмана запорожского войска полковника Михаила Миклашевского. Через два дня из Могилёва пришло войско хоружего новогрудского и администратора Могилевской экономии генерала артиллерии ВКЛ Криштофа Синицкого-Бонча (дивизия пехоты, конница литовских татар, могилевская батарея артиллерии, вт. ч. 15 больших пушек). Позже подошли еще два казачьих полка — Лубенский и Гадячский.
Гарнизон Старого Быхова состоял из городского, волостного и шляхетского ополчений, двух коронных хоругвей (Волошской драгунской и Запорожской казачьей), наёмной запорожской, венгерской и немецкой пехоты. В городе и замке было 30 орудий. Командовали войсками пернавский подкоморий Николай Бельдюкевич и тогдашний быховский губернатор оберст-лейтенант Якуб Деро.
Войска Синицкого окружили город шанцами (окопами) и с помощью апрошей (узких зигзагообразных траншей) начали приближаться к бастионам Быхова. Одновременно они копали подземные ходы для закладки мин и вели непрерывный артиллерийский обстрел. Особенно большие разрушения причиняла «голландка» — большая Могилёвская пушка, стрелявшая 52-фунтовыми (примерно 21 кг) ядрами. Для одного выстрела из нее требовался заряд пороха в 45 кг!
Защитники города стреляли в ответ картечью, производили удачные вылазки, даже захватили у казаков несколько пушек. Но 10 октября гарнизон сдался на почетных условиях и присягнул королю Августу II. По условиям сдачи город и замок перешли в подчинение Синицкому, часть гарнизона и наемники переводились в Могилёв, запорожцы подлежали амнистии, за мещанами сохранялись все права и привилегии. В состав гарнизона вошли 400 гвардейцев короля Августа ІІ.
Весной 1703 года Генеральная конфедерация шляхты ВКЛ объявила союз с Россией.
В июле 1704 года Варшавская конфедерация шляхты, созданная по приказу Карла XII, избрала королем Речи Посполитой познанского воеводу Станислава Лещинского. А сторонники Августа II еще в мае объединились в Сандомирскую конфедерацию.
На почве недовольства шляхты оккупацией страны шведскими войсками и с учетом некоторых успехов российской армии в войне против шведов, достигнутых в 1702-03 гг., король Август II предложил царю Петру I заключить новый договор о сотрудничестве и взаимопомощи. Представитель короля Томаш Дзелынский и царский посол Федор Головин подписали этот договор 19 (30) августа 1704 года под Нарвой. Отсюда его название — Нарвенский.
Договор включал 8 пунктов. Стороны обязались совместно действовать против шведов и не заключать сепаратный мир со Швецией. Россия предоставляла 12 тысяч солдат, Республика, в свою очередь, 48 тысяч. На содержание последних Россия обязалась выделять ежегодно 200 тысяч рублей вплоть до полного изгнания шведов с территории Речи Посполитой. Кроме того, царь обещал вернуть Республике все города, отвоеванные у шведов в Инфлянтах. Этот договор окончательно втянул ВКЛ в Северную войну.
С осени того же 1704 года российские войска стали собираться в районе Полоцка. К лету 1705 года их численность достигла 60 тысяч человек. В июле они пошли в наступление: часть на Вильню и Гродно (князь А. Д. Меншиков), часть в Курляндию (граф Б. П. Шереметьев). В сентябре главные силы русских (около 35 тыс.) заняли Гродно, где к ним присоединились несколько полков саксонской конницы. Объединенную группировку возглавил король Август II.
В январе 1706 года король Карл переправился через Нёман и заблокировал гарнизон Гродно. Конница Меншикова едва успела бежать в Минск. Карл посылал отряды своих войск разрушать города и замки сторонников короля Августа. Сам Август отправился в Саксонию за помощью, но в феврале 1706 года в битве при Фрауштадте основные силы саксонской армии были разбиты. Тем временем русскому гарнизону удалось вырваться из Гродно и через Брест и Ковель добраться до Киева.
В феврале - мае 1706 года шведские отряды сожгли Кореличи и Мир, разграбили Новогрудок, Слоним, Клецк, Слуцк, Пинск, Кобрин.
Отметим, что в марте 1706 года отряд подполковника Траутфетера пришел к Несвижу, принадлежавшему канцлеру ВКЛ К. С. Радзивиллу. В городе, кроме радзивилловского гарнизона, стоял полк казаков (до 2 тысяч) полковника Михаловича. 14 марта Траутфетер силами трех батальонов драгунов одновременно атаковал городской вал и ворота со стороны дороги из Мира. Захватив с хода ворота, шведы ворвались в город. В уличных боях погибли около 300 казаков, а также их командир Михалович. Еще 500 казаков засели в иезуитском коллегиуме, взять который Траутфетер не смог из-за отсутствия пушек. Тогда шведы подожгли город. В огне пожаров и стычках погибли еще несколько сотен казаков. Штурмовать хорошо укрепленный замок Траутфетер не стал, а пошел на Ляховичи, которые вскоре занял.
Под Клецком 19 (30) апреля шведы разбили 5-тысячный русский отряд С. П. Неплюева.
10 (21) мая в Несвиж вошли войска под командованием самого Карла XII. В это время в замке находился гарнизон численностью 200 человек, из них 90 — профессиональные военные, а 110 — горожане и крестьяне. Король послал к коменданту замка Балиману подполковника Траутфетера и генерал-адъютанта Расенштерна с требованием через час сдать замок. Не имея никаких надежд на помощь, комендант подчинился ультиматуму. Шведы сожгли военное снаряжение из арсенала, утопили в реке 21 захваченную пушку, взорвали часть укреплений, а коменданта и его гарнизон отпустили на все четыре стороны.
Летом 1706 года Карл XII нанес удар непосредственно по Саксонии и заставил короля Августа II заключить в сентябре Альтранштадский мир. По его условиям Август отказался от короны Речи Посполитой в пользу Станислава Лещинского.
На Генеральной раде Речи Посполитой во Львове (февраль - март 1707 г.) магнаты и шляхта одобрили Нарвенский договор, но делегаты Рады потребовали от царя прекратить грабежи со стороны его войск, выплатить обещанное жалованье армии Речи Посполитой, вернуть под контроль Республики Правобережную Украину.
В 1707 году русские войска снова сосредоточились на землях ВКЛ. В апреле они после осады заняли Старый Быхов. Здесь с октября 1702 года находилась ставка генерала ВКЛ К. Синицкого-Бонча. Он присваивал себе все доходы от Могилёвской экономии и готовился к переходу на сторону Сапег, С. Лещинского и Карла XII. После того как в город пришли войска под командованием его брата — подстолия ВКЛ, а также полковников Берлинкурта и Линдорфа, Синицкий объявил о своем неподчинении Августу ІІ и послал гонцов к сторонникам Сапег и к шведскому королю с сообщением о своем мятеже. Однако вместо помощи от них возле города вскоре появились войска царской армии, которыми командовали генералы Боур, Чамберс, Фонверден и князь Волконский. Русские несколько суток подряд вели непрерывный артиллерийский обстрел города. Большие разрушения и пожары, а главное — отсутствие помощи от Сапег и шведов заставили братьев Синицких пойти на переговоры по капитуляции.
Было подписано соглашение, включавшее 13 пунктов. Согласно ему, в замке размещался смешанный гарнизон из войск ВКЛ и России (с двумя комендантами), старшие офицеры давали присягу никогда более не воевать против царя, Синицкие могли свободно уехать куда пожелают, вся артиллерия города и замка оставалась на своих местах.
Все эти «пункты» не значили ровным счетом ничего. Литвинские шляхтичи, для которых законы чести имели абсолютный приоритет, не понимали, что имеют дело с азиатами, признающими только один закон — силу[134]. Сразу после сдачи города и замка братьев Синицких заковали в кандалы и повезли в Сибирь. А всю здешнюю артиллерию (примерно 45 стволов) погрузили на большие лодки (байдары) и отправили вниз по Днепру — в Киев. Русский гарнизон находился в Старом Быхове более 7 лет. Когда, наконец, после многочисленных демаршей властей Великого Княжества он изволил убраться отсюда, то на прощание разрушил городские ворота и взорвал укрепления!
В начале 1708 года Карл занял Гродно и оттуда пошел на Лиду - Сморгонь. Главные силы русской армии (до 57 тыс. чел.) под командованием Шереметьева отступили в район Чашники - Бешенковичи. С марта и до начала июня шведы стояли в районе Радошкович, 7 (18) июня они заняли Минск, а 14 (25) июня переправились через Березину. Возле местечка Головчин 3 (14) июля произошла битва, в которой русская армия потерпела серьезное поражение и бежала за Днепр.
Карл занял Могилёв без боя, и через месяц пошел дальше на восток.
Однако в боях у деревень Доброе 30 августа (10 сентября) и Раевка 9 (20) сентября на Мстиславщине шведский авангард понес ощутимые потери.
Возникли трудности с обеспечением шведской армии провиантом и фуражом. Тогда с целью обеспечения успеха дальнейшего наступления Карл решил воспользоваться помощью украинского гетмана Ивана Мазепы и в середине сентября повернул на Украину.
Тем временем на соединение с главными силами из Риги вышел корпус генерала Адама Людвига Левенгаупта (до 16 тысяч человек, 17 пушек) с огромным обозом провианта, фуража, боеприпасов. Но 28 сентября (9 октября) у деревни Лесная на Могилевщине его атаковали русские войска (более 16 тысяч солдат, 30 пушек). Левенгаупт потерял около 8 тысяч человек убитыми и тысячу пленными, а также почти весь обоз вместе с обозниками, составлявшими примерно половину корпуса. Он привел своему королю только 7 тысяч солдат.
В конце октября 1708 года гетман Левобережной Украины Иван Мазепа с 2-тысячным отрядом казаков перешел на сторону шведов, но Меншиков успел внезапным ударом захватить гетманскую столицу Батурин, оставшуюся без защитников. Русские солдаты вырезали большую часть населения города и беженцев (их жертвами стали около 6 тысяч человек), а город сожгли вместе с собранными там запасами пороха и провианта.
Летом следующего 1709 года в битве под Полтавой 27 июня (8 июля) шведская армия потерпела поражение. Карл и Мазепа бежали через Днестр на территорию Турецкой империи.
После этой победы был восстановлен союз между Россией, Данией и Саксонией. Станислав Лещинский бежал в Померанию, Август II вернулся в Варшаву. Военные действия были перенесены в Прибалтику и Северную Германию.
В 1710 году русские войска полностью оккупировали территорию Лифляндии и Эстляндии, заняли Ригу, Пернов (Пярну) и Ревель (Таллин). Между Августом и Петром возникли серьезные противоречия из-за Прибалтики, поэтому Саксония и Речь Посполитая вскоре вышли из войны.
Король Август II долгое время стремился превратить трон Речи Посполитой в наследственный. Вернувшись в Польшу, он начал укреплять свою власть. С этой целью в 1713 году он ввел на территорию Республики саксонские войска — под предлогом обороны от турок. Новый налог на содержание этих войск и массовые грабежи саксонцев вызвали повсеместное сопротивление шляхты, горожан и крестьян.
В конце ноября 1715 года противники короля создали в Тарногроде (Люблинское воеводство) конфедерацию польско-украинской шляхты во главе со Станиславом Ледуховским. Ее участники выступали за вывод саксонских войск с территории Речи Посполитой, детронизацию Августа ІІ и расширение шляхетских вольностей. Царь Петр тоже не хотел усиления королевской власти. Поэтому он поддержал Тарногродскую конфедерацию деньгами и оружием.
Шляхта ВКЛ 23 марта 1716 года на съезде в Вильне создала Виленскую конфедерацию во главе с ошмянским хоружим Криштофом Сулистровским. Она поддержала тарногродцев. Отряды конфедератов сражались с королевскими и саксонскими войсками по всей территории Речи Посполитой. Шляхта массово поддерживала участников обеих конфедераций.
После года военных действий царь Петр предложил себя в качестве посредника между королем и конфедератами. В Речь Посполитую снова вошли российские войска. Наконец, 3 ноября 1716 года в Варшаве король Август и представители обеих конфедераций подписали компромиссное соглашение.
Там же 1 февраля 1717 года состоялся так называемый «Немой сейм» Речи Посполитой, утвердивший это соглашение. Немым его назвали потому, что никому не дали выступить с речью, чтобы не сорвать сейм. Только председатель С. Ледуховский зачитывал документы. Магнаты и шляхта принимали решения путем поднятия рук в полной тишине.
Саксонские войска подлежали немедленному выводу. Король отныне не имел права начинать войну без согласия сената и депутатов сейма. Прочно закреплялся принцип «либерум вето» при голосовании в сейме. Ограничивались права гетманов. Король не мог назначать на государственные посты иностранцев и диссидентов (некатоликов). Численность армии ВКЛ ограничили 6 тысячами человек, а Польского королевства — 18 тысячами (тогда как прусская армия насчитывала 200 тысяч, российская — 450 тысяч). Вся армия ВКЛ теперь была сопоставима с личным войском князя Радзивилла (3 тысячи).
Именно «немой сейм» положил начало практике прямого вмешательства России во внутренние дела Речи Посполитой, в первую очередь — в дела ВКЛ.
В 1719 году Швеция официально отказалась от поддержки С. Лещинского, признала Августа II королем польским и великим князем литовским. Но война между Россией и Швецией продолжалась. Ее завершил Ништадский мир 30 августа (10 сентября) 1721 года. По нему Россия получила в свое владение Лифляндию, Эстляндию, Ингрию и часть Карелии. В 1729 году Швеция заключила мир с Саксонией, в 1733 году — с Речью Посполитой.
То, что произошло с Речью Посполитой, в том числе с Великим Княжеством Литовским в период Северной войны, не укладывается в обычный ход исторических процессов. В самом деле, где это видано, чтобы огромное государство потерпело демографическую и экономическую катастрофу только потому, что занявший трон немец (саксонский курфюрст Август) втянул его в конфликт, преследовавший интересы совсем иного государства — Саксонии (т. е. Германии)!
В период Северной войны земли ВКЛ разоряли реквизиции, грабежи и боевые действия войск и Швеции, и России.
От шведов наиболее пострадали Вильня, Клецк, Ляховичи, Минск, Мир, Несвиж, Новгородок (Новогрудок), Пинск, Радошковичи, Слоним, Сморгонь, Шклов.
От русских — Бешенковичи, Борисов, Брест, Витебск, Гомель, Горки, Гродно, Дисна, Дубровна, Логойск, Могилёв, Мстиславль, Орша, Полоцк, Слуцк, Чашники.
Что касается Могилёва, то в «Живописной России» сказано:
«Петр I заметил зажиточность жителей Могилева и, опасаясь, чтоб Карл XII не избрал его пунктом опоры в военных движениях, повелел двум полкам — калмыцкому и «татарскому» сжечь город. И это ужасное повеление 8 сентября 1708 года в точности было исполнено. Сперва жители были совершенно ограблены».
А ведь Могилёв в то время был по числу жителей и их богатству на втором месте в ВКЛ после Вильни.
Беда с Витебском произошла через три недели, 28 сентября 1708 года. Отряд калмыков во главе с неким капитаном Соловьевым сжег верхний и нижний замки, ратушу, торговые ряды, все посады, 12 церквей и 4 костёла. За что? А за то, что городские власти передали своему королю и великому князю С. Лещинскому 7 тысяч талеров. Уцелел только пригород Заречье, откупившийся от российских бандитов в униформе за 600 талеров.
Особенно лютой злобой царь Пётр ненавидел униатов. Свое отношение к ним он наглядно продемонстрировал в Полоцком кафедральном соборе — в Святой Софии. Явившись сюда пьяным, он для начала зарубил саблей священника Зайковского. Вслед за ним князь Меншиков палашом убил проповедника Феофана Кальбенчинского. Сопровождавшие их русские офицеры убили регента Якуба Кнышевича, священников Язепа Анкудовича и Мелета Кондратовича. Это еще не всё. Были также убиты несколько монахов, прибежавших спасать священников.
Покидая Полоцк со своим воинством, Петр приказал взорвать нашу величайшую святыню — древний Софийский собор. Подрыв был осуществлен 1 мая 1710 г. Русские историки уверяют, что «взрыв произошел случайно». Дескать, царь приказал устроить в подвалах собора пороховой склад (тоже неплохо!), а взрыв произошел в результате неосторожного обращения с огнем.
В результате военных действий за период с 1702 по 1713 год население ВКЛ в границах современной Беларуси сократилось с 2,2 млн человек до 1,5 млн. Иными словами — на треть! Особенно сильно пострадали Полоцкое, Витебское и Мстиславское воеводства.
Остается только напомнить о том, что царь Петр был родным сыном царя Алексея Михайловича. Благодаря стараниям папы население нашей страны сократилось почти вдовое. Сын тоже старался как мог, но успел сократить поголовье наших предков «всего лишь» на одну треть.
Восстановление экономики
Основное бремя восстановления после разрухи Северной войны легло на деревню. Этот процесс ускорился в 30-е годы и позволил землевладельцам достичь прежнего уровня жизни. Важную роль сыграло улучшение качества обработки земель и расширение площади земельных угодий. За 50 лет выросла урожайность зерновых, ускорился демографический прирост (до 0,48 % в год), благодаря чему к 1772 году население Речи Посполитой достигло 14 млн человек.
С середины XVIII века происходил устойчивый рост экономики ВКЛ в аграрном и мануфактурном секторах. Имения магнатов и шляхты (фольварки), как правило, располагали мельницами, лесопилками и пивоварнями. Первая текстильная фабрика в ВКЛ начала работу в 1752 году в Несвиже, после этого Радзивиллы построили еще 23 мануфактуры, выпускавшие самую разнообразную продукцию: от стекла до бумаги, от кирпичей до пороха.
В 1785 году вступила в строй система каналов, связывающих Неман и Днепр. Наши города и земли получили возможность через Королевский канал, Припять и Буг экспортировать зерно, лес и другие товары.
Темпы развития экономики ВКЛ не уступали темпам развития большинства стран Европы, например, таких, как Испания, Италия или Швеция. Общий прирост продукции за столетие оценивается в 30-40 % против 70 % во Франции и 90 % в Англии.
Но в Англии и Франции уже начиналась промышленная революция, а вся Речь Посполитая оставалась преимущественно аграрной страной. Экономические преобразования (будь то сельское хозяйство, мануфактурное производство, строительство зданий или оптовая торговля) являлись инициативой отдельных лиц. Фольварки поставляли продукцию на рынок за счет эксплуатации крестьян, зависевших от феодала, тогда как земельные наделы крестьян служили им только для собственного пропитания. Иными словами, основная масса населения наших земель оставалась вне сферы рыночных отношений.
3. Три раздела Речи Посполитой
Уже давно, с самого начала XIX века, российские авторы пишут о том, что в Речи Посполитой непрерывно расширялся и углублялся социально-экономический и политический кризис. Мол, в результате этого кризиса основная масса населения ужасно бедствовала, а политическая нестабильность представляла «угрозу» для соседних государств.
Такие рассказы по своей сути — враньё. Экономика и культура в Польском королевстве и в Великом Княжестве Литовском с середины XVIII столетия переживали значительный подъем. В ВКЛ в 1750 году был 41 город и 397 местечек, в которых проживало 370 тысяч человек — 11 % населения страны. Это больше, чем, например, в тогдашней Испании.
Оставалось привести политическую надстройку в соответствие с материальным базисом. Но именно этого не хотели допустить соседние государства. И не допустили.
Российские историки во все времена не жалели чернил и бумаги на то, чтобы обосновать необходимость ликвидации Речи Посполитой. У них всегда получалось, что Республика двух народов сама во всем виновата, точно как ягненок в басне «Волк и ягнёнок» Ивана Крылова.
Во-первых, политическое устройство Речи Посполитой якобы ввергло ее в пучину анархии и беззакония. Ну, еще бы. У рабов-московитов, привыкших беспрекословно повиноваться своим царям-деспотам, шляхетские сеймы и сеймики, не говоря уже о конфедерациях и рокошах, вызывали искреннее негодование. В свое время «необходимость» захвата Новгорода Великого придворные московские лизоблюды тоже обосновывали «анархией веча». Неужели Московия (Россия) когда-нибудь была правовым государством?!
Во-вторых, «золотые шляхетские вольности», особенно право шляхты самим избирать себе короля и требовать от него соблюдения условий гражданского договора («pacta conventa») самим фактом своего существования «глубоко оскорбляли» монархов соседних стран. Там предпочитали другие методы, такие, как дворцовые перевороты (вспомним историю Екатерины II) и жесточайшие расправы с оппонентами (даже княгиням вырывали язык, их стегали кнутами и ссылали в несусветную глушь на муки и смерть).
В-третьих, беларуский и украинский народы в Речи Посполитой якобы страдали от национального и религиозного угнетения. То-то пришлось их силой гнать после «освобождения от гнета» из униатства в православие, превращать из свободных людей в рабов.
Соседи неустанно твердили о кризисе государственности в Республике и одновременно всеми способами не давали проводить реформы, направленные на ее совершенствование. Но главным фактором, как всегда, служила алчность. Ведь Речь Посполитая, несмотря на свою «анархию» и «гнилость» оставалась возмутительно богатой! Как не вспомнить в этой связи высказывание российского историка Николая Костомарова: «в политике понятие справедливости чаще всего служило только для обмана и еще для приличия».
«Виновна, виновна, виновна уж тем, что хочется мне кушать», сказала волчица (Российская империя) и вместе с другими волками (Пруссией и Австрией) стала рвать Речь Посполитую на куски.
Вспомним определения классиков.
Речь Посполитая стала добычей России, Пруссии и Австрии, «трех разбойников с большой дороги» — это сказал Карл Маркс.
Лидер российских большевиков В. И. Ленин позже присоединился к оценке Маркса, написав:
«Курляндию и Польшу они вместе делили, эти три коронованных разбойника. Они делили сто лет, они рвали по живому мясу, и русский разбойник урвал больше, потому что был тогда сильнее других».
Куда потащил свою добычу русский разбойник? По характеристике В. И. Ленина — в «тюрьму народов». А как же с избавлением от национального угнетения? А вот как: если беларуса или украинца душит русский помещик, русский чиновник, русский солдат, то это не национальный гнет, это «приобщение отсталых младших братьев к передовой русской культуре»!
А потом надо было как-то обосновать в глазах «просвещенной Европы» неслыханное злодеяние — уничтожение великого древнего государства. Вот и стали ученые прислужники монархов сочинять сказки о том, что «пациент был смертельно болен», и что для его же спасения требовалось «расчленить тело»!
Первый раздел
В 1763 году после смерти Августа II развернулась борьба за трон между группировками магнатов, которых поддерживали внешние силы. При мощной поддержке со стороны Екатерины II элекционный сейм Речи Посполитой избрал в 1764 году ее бывшего любовника 32-летнего Станислава-Августа Понятовского. Он стал королем Августом IV.
Однако новый король не захотел быть послушной собачкой царицы, гуляющей на коротком поводке. Он и выдвинувший его клан Чарторыйских попытались проводить реформы, направленные на усиление государства. Это вызвало недовольство России и Пруссии, желавших видеть Речь Посполитую слабой. Воинственный немец Фридрих и немка Екатерина сговорились погубить Республику Обоих Народов.
Их план по своей сути был прост как грабли. Он основывался на понимании психологии «ясновельможного панства», т. е. магнатов и богатой части шляхты. Требовалось создать в Речи Посполитой обстановку политического хаоса. А создав ее, заняться наведением «порядка» и восстановлением «законности», раз уж «панство» само не может.
Наилучшим средством к реализации этого плана являлась проблема «диссидентов», т. е. вопрос о политических правах лиц православного и протестантского вероисповеданий (которых, напомню, этих прав лишили в 1717 году по требованию самой России). За первых «волновалась» царица Екатерина, за вторых — кайзер Фридрих. В 1765 году Россия и Пруссия представили королю Станиславу-Августу проект закона, уравнивающего в политических правах диссидентов с католиками. Сейм Речи Посполитой отклонил этот проект. Тогда российские войска в конце февраля 1767 года вошли на территорию Великого Княжества.
Слуцкая конфедерация
Князь Николай Репнин, посол России в Речи Посполитой, человек умный, энергичный и подлый, взялся за решение поставленной ему задачи. Репнин выбрал два города, где решил учредить конфедерации «страдающих диссидентов» (православных, кальвинистов и лютеран): на территории Польши — Торунь, на территории ВКЛ — Слуцк. В это время Слуцк уже заняли российские войска под командованием полковника Полонского. К 20 марта здесь собрались 250 шляхтичей, подкупленных Репниным. В тот день в Спасской церкви собравшиеся избрали маршалком конфедерации генерал-майора войска ВКЛ Яна Грабовского (кальвиниста), а также руководящую группу из 33 человек.
За исключением Георгия Конисского, православного епископа Могилёвского, все они были протестантами, так как в ВКЛ уже почти не осталось православной шляхты (кое-где встречались малоземельные «застенковые» шляхтичи). Этот факт убедительно доказывает надуманность проблемы диссидентов. Тем не менее, российские авторы с тех пор и по сей день с трогательным единством заявляют о том, что «Екатерину беспокоило положение православных в Польше»!
Можно подумать, что в самой России имела место веротерпимость. Если бы! Даже браки православных с иноверцами здесь были строго запрещены, не говоря уже о перспективах служебной карьеры. Но, как известно, Россию и сегодня очень волнует, к примеру, судьба соотечественников в Латвии и Грузии. Такая там традиция. Неважно, что у половины граждан Российской Федерации «задница голая» (живут за «чертой бедности»), главное, чтобы хорошо себя чувствовали русскоязычные в Латвии, якобы угнетаемые «лабусами». Так и цари взяли на себя обязанность заботиться о правах православных в Великом Княжестве Литовском — чтобы всегда иметь повод выставлять претензии.
Акт Слуцкой конфедерации подписали 248 человек. В нем содержалось требование об уравнении прав некатолической шляхты с католической. Мещане и крестьяне не упоминались. Само собой разумеется, что как только Екатерина II получила этот документ, срочно доставленный в Санкт-Петербург фельдъегерем, так сразу же заявила, что берет ее (конфедерацию) под свою «императорскую протекцию». Получив ответ государыни, российские войска двинулись к Минску, Вильне и Варшаве.
С 5 октября 1767 года в Варшаве начал работу чрезвычайный сейм, заседания которого продолжались полгода, до 5 марта 1768.
Двух его послов, Юзефа Анджея Залуского и Вацлава Ржевуского — самых активных противников закона о диссидентах — по приказу Репнина арестовали и выслали в Калугу (!). После этого остальные послы, поломавшись для приличия, одобрили новый закон. Кроме того, сейм отменил все реформы, проведенные на сейме 1764 года Чарторыйскими при поддержке короля Августа IV.
Россия и Речь Посполитая 24 февраля 1768 года заключили «вечный трактат», который вошел в постановление сейма, а также «отдельный акт» — приложение к трактату, состоявшее из 24 пунктов, представлявших развернутое изложение так называемых «кардинальных прав» шляхты. «Вечный трактат» провозгласил, а Екатерина II, короли Пруссии, Дании, Англии и Швеции гарантировали равные права протестантской и православной шляхты и мещанства с католиками.
Барская конфедерация (1768 г.)
Спесивые, крикливые, самоуверенные паны, постоянно выпендривавшиеся друг перед другом, в том числе на предмет того, кто сильнее предан Костёлу, неизбежно должны были «купиться» на столь мощную провокацию. Естественно, они «купились». История большой глупости, положившей начало гибели Речи Посполитой, называется движением барских конфедератов.
Магнаты и шляхта наглядно убедились в том, что решающий голос в делах управления государством отныне принадлежит российскому послу, главными аргументами которого являются деньги и военная сила. Естественно, что значительная часть шляхты и ксендзов встали на дыбы. Никто из них не подумал о том, что православной шляхте, несмотря на новый закон, абсолютно ничего не «светило». Ведь у нее не было ни денег, ни земли, ни связей, ни образования. А главное, ее численность составляла ничтожную величину. Протестантов было больше, но не намного.
По инициативе каменецкого епископа Адама Станислава Красиньского 29 февраля 1768 года в городе Бар (на Подолии) недовольная шляхта создала свою конфедерацию. Ее возглавили рожанский подкоморий Михал Красиньский, брат епископа Адама (маршалок конфедерации) и варецкий староста Казимир Пулавский (региментарий, временный главнокомандующий войсками). Своей целью конфедерация объявила защиту внутренней и внешней самостоятельности Речи Посполитой (имелось в виду — от России), сохранение прежних прав и привилегий магнатов и шляхты, сопротиштение введению равных прав для диссидентов.
Конфедерация в своем манифесте обошла молчанием роль короля в постыдной истории с подкупом и запугиванием депутатов сейма. Однако не являлось секретом резко негативное отношение конфедератов к королю и намерение заменить его другой персоной. Увидев прямую угрозу для себя, Станислав Понятовский 26 марта 1768 года обратился к Екатерине с просьбой о помощи. Тотчас же на подавление восстания царица отправила крупные воинские контингенты. Ими командовали генералы Степан Апраксин и Петр Кречетников.
Уже 13 июня Кречетников занял Бердичев (разграбив при этом католический монастырь Кармелитов), затем русские войска взяли Бар, Львов и Краков.
Провозглашение Барской конфедерации спровоцировало антифеодальное восстание украинских крестьян в мае - июне 1768 года («колиивщина», или восстание Максима Железняка и Ивана Гонты), а также новую вспышку движения гайдамаков[135]. То и другое сводилось к поголовному физическому уничтожению «панов», «жидов» и ксендзов. Достаточно вспомнить резню в Умани, где озверевшее от крови мужичье вырезало более 12 тысяч человек обоего пола — католиков, униатов и евреев, бежавших туда со всех окрестностей.
Бунт совместно подавили войска России и Речи Посполитой. Несколько сотен бунтовщиков каратели казнили, несколько тысяч отправили на пожизненную каторгу.
После разгрома в сражении под Баром 20 июня 1768 года часть конфедератов бежала в Турцию (которая в это время объявила войну России), а другая часть в Венгрию и Силезию (принадлежавшую Австрии). Но пламя восстания распространилось в других местах, в том числе в Литве. Вожди конфедератов бойкотировали созванный королем на 7 ноября 1768 года примирительный сейм. Они решили собрать свой сейм из представителей местных конфедераций.
В ВКЛ такие конфедерации были созданы в Бресте, Вильне, Вилькомире, Волковыске, Ковно, Мстиславле, Новогрудке, Ошмянах, Речице, Слониме, Упитах, ряде других городов и местечек. Надеясь на помощь виленского воеводы Кароля Станислава Радзивилла («пане коханку») 19 маршалков поветовых конфедераций собрались в Несвиже, однако 13 октября 1768 года капитулировали вместе с К. С. Радзивиллом. Столкнувшись с угрозой потери своих владений, они сделали 29 октября публичное заявление о том, что отныне будут «послушны» российскому правительству.
После этого провала роль вождей конфедерации перешла к братьям-близнецам Казимиру и Францу Пулавским. В апреле - июле 1769 года они совершили рейд из Пулав на Брест - Волчин - Каменец - Мстибов - Берестовицу - Волковыск. Однако 11 июля потерпели поражение под Слонимом, а 13 сентября были разбиты полком бригадира А. В. Суворова возле деревни Орехово (в Брестском повете). Братец Франц погиб. За эту победу Суворов получил от царицы чин генерал-майора.
Но движение конфедератов не угасло. В Польше его возглавил Игнаций Мальчевский. А в Литве конфедераты объявили 6 августа 1769 года в местечке Даспуда (Гродненский повет) Генеральную конфедерацию ВКЛ во главе с Михаилом Яном Пацем (маршалок) и князем Ю. Сапегой.
В начале ноября 1769 года с разрешения австрийского правительства в Белой (Силезия) собралась общая Генеральность, состоявшая из 37 поветовых маршалков Польши и ВКЛ. Здесь они приняли решение, что Михал Красиньский и Иоахим Потоцкий, находившиеся в Турции, это вожди конфедератов, а внутри страны их заместителями являются Михаил Ян Пац и Игнаций Богуш. Конфедерация от себя направила послов: во Францию ― Вельгорского, в Австрию ― Петра Потоцкого, в Турцию ― Суфчинского, в Пруссию ― Скоржевского.
В 1770 году совет Генеральности был перенесён в Прешов (в Венгрии), откуда он вёл дипломатические переговоры с Францией, Австрией и Турцией, руководил военными действиями против России. Лидеры Генеральности 9 апреля 1770 года объявили бескоролевье, тем самым отвергнув Станислава-Августа.
В качестве главнокомандующего был прислан из Франции генерал Шарль Дюмурье. Под его влиянием партия, не признававшая Станислава-Августа, одержала верх, и в то время, когда король вёл переговоры с целью присоединиться к конфедерации, его против воли значительной части конфедератов и французского правительства 9 августа того же года заочно приговорили к смертной казни как узурпатора и тирана. После этого королю не осталось ничего иного как снова примкнуть к «русской партии».
Весной 1771 года конфедераты с помощью французских военных советников заняли Ченстохову и Лянцкорону, после чего предприняли неудачный поход на Варшаву. В ходе боевых действий в районе Лянцкороны российские войска под командованием А. В. Суворова добились преимущества над конфедератами, которых возглавляли Ш. Дюмурье и К. Пулавский.
После этого конфедераты свои последние надежды связывали с великим гетманом ВКЛ графом Михаилом Казимиром Огинским (1730-1800). Магнат, поколебавшись, принял сторону повстанцев. Со своим трехтысячным полком «черных гусар» он 6 сентября 1771 года разбил возле Бездежево отряд русского полковника Албычева и взял в плен 500 человек. Однако 22-23 сентября потерпел поражение от А. В. Суворова в местечке Столовичи.
Суворов с отрядом в 900 человек, пройдя за 4 дня около 200 верст, подошёл к Столовичам, где находились основные силы Огинского. Тёмной ночью русский отряд без шума снял сторожевой пикет и ворвался в Столовичи. «Нападение наше на литовцев было со спины», констатировал сам Суворов. Благодаря панике, возникшей от неожиданности, русские, к которым примкнули содержавшиеся в плену солдаты погибшего Албычева, штыками и саблями очистили Столовичи.
В Столовичах была расположена только часть литовских войск. Остальные стояли лагерем в поле. Суворов на рассвете атаковал их и рассеял. Победа была полная. Русские захватили весь обоз и артиллерию Огинского.
После поражения Огинский назначил ковенского подчашия Шимона Косаковского польным гетманом, а сам уехал за границу. Косаковский из Шавли через Ковно, Вилькомир, Мядель, Игумен к 28 августа дошел до Жлобина, где пытался поднять восстание в юго-восточных воеводствах ВКЛ. Но грабежи шляхетских имений его солдатами и расправы с противниками конфедерации не позволили ему получить широкой поддержки. Король 24 октября официально заявил о лишении Косаковского гетманства, а Россия объявила конфедератов государственными преступниками и бунтовщиками, наложила на их имения контрибуцию и секвестр[136]. В ответ конфедераты 3 ноября попытались выкрасть короля из Варшавы, чтобы казнить его. Это дискредитировало их по всей Европе и привело к международной изоляции.
Последние партизанские рейды в ВКЛ осуществил в начале 1772 года брестский маршалок А. Бенклевский (из Мазовии на Шерешово, Ляховичи, Петриков, Дорошевичи), но был разбит у Дорошевич 2 февраля. А серадзский маршалок М. Валевский потерпел поражение под Семятичами 31 марта. На февральских сеймиках шляхта ВКЛ — под караулом русских войск — отреклась от поддержки конфедератов.
Последние силы польской шляхты Суворов разбил под Краковом 23 апреля и под Лянцкороной 18 мая 1772 года. После этого Генеральность объявила о самороспуске. Всего в Речи Посполитой в рядах конфедератов состояло до 20 тысяч человек, в основном шляхта.
Дележ добычи
Барская конфедерация создала в Речи Посполитой обстановку гражданской войны — что и требовалось. Под видом «умиротворения анархии» Россия, Пруссия и Австрия осуществили первый раздел Речи Посполитой. Он был зафиксирован в Петербургской конвенции от 25 июля (5 августа) 1772 года.
В своей декларации, адресованной Республике и лично королю Станиславу-Августу царица Екатерина сообщила, что три державы заявляют «свои древние права и законные претензии на владения республики, причем каждая держава готова подкрепить свои требования документами и надежными доказательствами». Вздорность этих слов не требует специального объяснения. «Законность» и «надежность» требований Екатерины II были на том же уровне, что у Ивана III, требовавшего возврата своих «исконных вотчин».
Войска захватчиков в тот же день вошли на заранее намеченные территории.
Силы конфедерации, исполнительному органу которой пришлось покинуть Австрию после того, как она присоединилась к прусско-российскому союзу, не сложили оружие. Каждая крепость, где располагались её воинские части, держалась долго. Так, до конца марта 1773 года продолжалась оборона Тынца и Ченстоховы.
28 апреля 1773 года российские войска под командованием генерала Суворова взяли Краков. 24 июня этого же года австрийские части пришли под Львов и заняли город 15 сентября, после того, как его покинули русские войска. Так завершилась плохо организованная попытка отразить иностранную агрессию. Она стоила жизни 100 тысячам человек (военных и гражданских лиц), причинила значительный ущерб землям ВКЛ и Польского королевства.
Итак, Россия захватила Инфлянтское воеводство, большую часть Полоцкого воеводства (по правому берегу Двины), почти полностью Витебское и Мстиславское воеводства, восточную часть Речицкого повета Минского воеводства. Новая граница прошла по Западной Двине, Друти и Днепру. На захваченной территории (92 тыс. кв. км) находились города Витебск, Гомель, Могилёв, Мстиславль, Орша, Полоцк, Пропойск, Рогачев, Чечерск и другие, проживали 1 млн. 300 тыс. человек. По указу царицы здесь создали Полоцкую и Могилёвскую губернии.
Пруссия заняла северо-западную часть Польши. Это Поморское (без Гданьска), Мальборгское, Хелминское воеводства (без Торуня), частично Гнезненское, Познаньское, Вроцлавское воеводства. Прусский захват составил 36 тыс. кв. км и 580 тыс. жителей.
Австрия захватила воеводства Русское (со Львовом, но без Холмской земли), частично Белзское, Краковское (без Кракова), Сандомирское, окраины Волынского и Подольского. Австрийские приобретения составили 83 тыс. кв. км и 2 млн 600 тыс. человек. Столицей новой австрийской провинции, названной Галицией и Лодомерией, стал Львов.
Общая величина потерь Речи Посполитой была огромной: 211 тыс. кв. км (на 3 тыс. км больше площади нынешней Республики Беларусь!) и 4 млн 480 тыс. жителей (равно населению современной Норвегии — 4,4 млн).
Заняв эти территории, оккупанты потребовали ратификации своих действий со стороны короля и Сейма. Король обратился за помощью к европейским государствам, но помощи не последовало, Франция и Англия выразили лишь осуждение раздела.
Объединённые силы оккупантов вошли в Варшаву, чтобы силой оружия заставить созвать сейм. Сенаторов, выступивших против, арестовали. Но поветовые сеймики отказывались избирать депутатов в сейм. С большими сложностями удалось собрать менее половины депутатов под председательством некоего Адама Понинского. Чтобы обеспечить захватчикам достижение их целей, он за 20 тысяч злотых, уплаченных ему российским послом, обязался преобразовать ординарный сейм в конфедеративный, где действовал принцип простого большинства. Несмотря на противодействие депутатов от Новогрудского повета Тадеуша Рейтана, Самуила Корсака и Станислава Богушевича, продажному большинству удалось это сделать.
«Разделённый сейм» избрал «комитет 30-ти» для рассмотрения представленных вопросов. Комитет 18 (29) сентября 1773 г. подписал трактат «о возобновлении мира между двумя державами (как будто они воевали! — А.Т.) и о присоединении к России некоторых земель».
Сейм продолжил свою работу до 1775 года. Он утвердил соглашение о разделе страны (11 апреля 1775 г.), восстановил «кардинальные права» шляхты Речи Посполитой, в которые снова вошли принципы избираемости короля и liberum veto. Сейм также провёл административные и финансовые реформы, создал Комиссию национального образования, сократил армию до 30 тыс. солдат.
Кстати говоря, в 1783 году Образовательная комиссия Речи Посполитой утвердила «Статут для академий и школ». В нем было сказано, в частности, что при изучении истории надо обращать внимание на то, «чтобы не дать фальшивых представлений о событиях», не называть «политикой то, что опозорено хитростью, изменой, подлостью, насилием, грабежом и несправедливым захватом чужой собственности». Как злободневно звучат эти слова сегодня!
Второй раздел
Трагедия раздела державы заставила патриотические круги Речи Посполитой действовать более активно. На четырехлетием сейме (с 6 октября 1788 по 29 мая 1792 гг.) они провели ряд реформ, направленных на укрепление государства. А главное, 3 мая 1791 года сейм утвердил Конституцию, созданную под влиянием идей Французской революции[137]. В частности, Конституция отменила принцип выборности королей, «либерум вето», право шляхты на создание конфедераций, ввела делегирование депутатов сейма от городов и многое другое.
Все эти реформы стали возможными благодаря тому, что Россия увязла в новой войне с Османской империей (август 1787 - декабрь 1791 гг.). Если бы турки и дальше отвлекали россиян, то реформы смогли бы существенно укрепить Речь Посполитую и покончить с ее политической зависимостью от соседних государств. Начались они хорошо.
Но в это время, к несчастью для реформаторов, международный климат кардинально изменился. Французская революция, начавшаяся в июле 1789 года, смертельно напугала европейских монархов. Ни о каких реформах они больше не хотели слышать. А главное, кончилась русско-турецкая война.
Конец ВКЛ?
Надо особо подчеркнуть, что по Конституции правительство, армия и бюджет были объявлены общими для всей Речи Посполитой. Польская шляхта считала, что потребность в автономии ВКЛ исчезла. В самом деле, вся политическая элита Речи Посполитой уже давно не только говорила, но и думала по-польски. Поэтому новая конституция провозглашала полное слияние Польши и ВКЛ в единый организм. Речь Посполитая превращалась в унитарное государство. Если бы Конституция 1791 года осталась в силе, она вне всяких сомнений привела бы к полонизации всех слоев населения бывшего ВКЛ.
Однако консервативно настроенные круги шляхты и магнатов выступили против нее. Особенно много недовольных Конституцией было в ВКЛ и на Руси (Украине). Лидерами «партии недовольных» стали Станислав Феликс Потоцкий (1752-1805) и Северин Ржевуский. На четырехлетием сейме они решительно выступали против реформ.
Отмечу в этой связи малоизвестный факт. Потоцкий предлагал превратить Речь Посполитую в федеративную республику из трех частей — Польши, Украины, Литвы. Ни о чем подобном поляки не хотели слышать. Поэтому они приклеили конфедератам ярлык «предатели», а их руководителей заочно приговорили к смертной казни.
Понятно, что противники Конституции могли найти политическую, финансовую и военную поддержку только в Петербурге. Не потому, что царица Екатерина любила Литву с Украиной и ненавидела Польшу. Ничего подобного! В политике каждая из сторон преследует сугубо свои цели. У конфедератов не было иного выхода кроме как просить Екатерину стать гарантом существования ВКЛ. Другое дело, что Россия сама стремилась к полной инкорпорации Великого Княжества.
Ну и что с того? А к кому обратились большевики в 1915 году, когда искали источник финансирования для своей антиправительственной и антироссийской деятельности? К немцам, с которыми Россия уже более года вела ожесточенные боевые действия.
Потоцкий и его компания исходили из реальной политической ситуации своего времени. И если для поляков они, безусловно, «предатели», то мы можем назвать их «патриотами ВКЛ».
Тарговицкая конфедерация
Уже в июле 1791 года С. Ф. Потоцкий подал князю Г. А. Потемкину записку с предложением учредить конфедерацию против конституции 3 мая — при финансовой и военной помощи России. Но Екатерина, занятая войной с Турцией, временно отклонила это предложение. Она лишь поручила русскому посланнику в Речи Посполитой Я. Булгакову подбирать среди польских вельмож людей, готовых отстаивать русские интересы.
После заключения Россией мира с Турцией, Потоцкий и Ржевуский в марте 1792 года прибыли в Санкт-Петербург и несколько раз тайно совещались с царицей Екатериной и ее помощниками. Было решено, что недовольные конституцией магнаты объявят конфедерацию, которая призовет на помощь Россию. Тогда царица пошлет свои войска в Речь Посполитую. Дело велось в глубокой тайне: польский посланник в Петербурге Де Боли слышал только, что замышляется что-то против новой конституции. Обсудив с Екатериной 27 апреля все детали и получив твердое обещание помощи, Потоцкий и Ржевуский уехали в Подолию.
Здесь в местечке Тарговица (под Уманью) 14 мая 1792 года С. Ф. Потоцкий, С. Ржевуский, великий гетман ВКЛ Франциск-Ксаверий Браницкий и генерал армии ВКЛ Шимон Коссаковский объявили конфедерацию против Конституции (король в акте конфедерации не упоминался). Кроме них, в конфедерацию вошли еще три магната (Фридрих Мошинский, Иосиф Вельгорский и Антон Четвертинский), а также семеро богатых горожан (Гулевич, Загорский, Злотницкий, Кабылецкий, Сухоржевский, Томашевский, Швейковский). Маршалком избрали Потоцкого.
Акт конфедерации называл российские войска «дружескими», отменял все решения Четырехлетнего сейма (в том числе Конституцию 3 мая 1791 г.), призывал шляхту объединиться вокруг конфедерации для «защиты республиканских свобод» и территориальной целостности государства. Акт также отменял все трибуналы, комиссии и судебные учреждения, действовавшие в Речи Посполитой. Взамен их учреждались суды для преследования «врагов Отечества», то есть лиц, не желавших присоединиться к конфедерации. Сейм, принявший Конституцию 3 мая, был объявлен незаконным, сам акт составления конституции назван заговором.
18 мая 1792 года Булгаков вручил правительству Речи Посполитой декларацию России, в которой было сказано, что Конституция 3 мая 1791 года есть повод для разрыва между Речью Посполитой и соседними государствами. Далее декларация призывала «истинных патриотов» «содействовать великодушным стараниям императрицы» — «возвратить Речи Посполитой свободу и законность».
Но русские войска начали вторжение в Речь Посполитую еще 11 мая — за три дня до объявления акта конфедерации в Тарговице и за неделю до вручения декларации Булгаковым! Группа войск под командованием генерал-аншефа М. В. Каховского в составе 4 дивизий (64 тыс. чел., 136 орудий) вторглась из Бесарабии в украинские земли Речи Посполитой.
В универсале конфедератов, обращенном к народу, излагались благодеяния, которые должны произойти в результате защиты старого государственного порядка в Речи Посполитой и шляхетских вольностей, уничтоженных Конституцией 3 мая. Второй универсал, от 30 мая, оправдывал вступление в пределы Речи Посполитой русских войск, от успехов которых полностью зависела судьба Тарговицкой конфедерации.
3 июня конфедерация была переведена в Умань, а 9 июня — в Тульчин. Здесь она издала универсал, обязывавший все типографии Речи Посполитой не печатать ничего оскорбительного для конфедерации. Мещанина или шляхтича, сказавшего что-нибудь против конфедерации, следовало арестовать и доставить в суд конфедератов. Тарговичане в одних местах действовали убеждением, в других — террором. При конфедерации находился уполномоченный от императрицы, генерал барон Бюлер. Конфедераты благодарили Екатерину II за помощь, оказанную им, не подозревая, что своими действиями ускоряют падение Речи Посполитой.
С 18 мая войска Каховского по трем направлениям вели наступление на королевскую армию, которой командовал племянник короля, генерал-лейтенант Юзеф Понятовский. Своей численностью она втрое уступала силам Каховского. К 30 июля русские вытеснили ее за Вислу. За эти два с половиной месяца произошло 11 боев во время переходов и два позиционных сражения (18 июня под Зеленцами, 18 июля под Дубенкой). Общие потери королевских войск составили 2,5 тыс. чел. убитыми и свыше 500 пленными; русские потеряли 1,5 тыс. чел. убитыми.
Другая группа российских войск (35 тыс. чел., 58 орудий) под командованием генерал-аншефа Михаила Кречетникова (не путать его с П. Кречетниковым) 22 мая вторглась на территорию ВКЛ. Кречетников получил приказ полностью оккупировать Великое Княжество, содействовать созданию здесь литовской конфедерации и занять Брест, где планировалось объединить конфедерации Короны и ВКЛ.
Первую колонну его войск (9560 чел.) вел генерал-поручик князь П. В. Долгоруков — от Динабурга через Браслав на Вильню и Ковно.
Вторая колонна (9220 чел.) во главе с генерал-поручиком Ш. Косаковским двигалась от Полоцка через Поставы и Лиду на Гродно.
Третья колонна (7150 чел.) под командованием генерал-поручика графа Б. П. Мелина шла от Толочина через Борисов на Минск.
Наконец, четвертую колонну (9080 чел.) генерал-поручик барон И. Я. Ферзен вел от Рогачева через Бобруйск и Слоним на Любешов.
Им противостояли войска ВКЛ — всего лишь 13650 человек при 60 орудиях (7420 в пехоте, 6230 в кавалерии). Армией командовал генерал-лейтенант князь Людвик Вюртембергский. Король еще 20 мая приказал ему сформировать из имеющихся частей три дивизии — Минскую, Виленскую и Ковенскую. Однако Войсковая комиссия выделила при этом в состав Минской дивизии почти 66 % личного состава армии (8965 чел.). А это, в свою очередь, позволило ее командиру генерал-лейтенанту Юзефу Юдицкому претендовать на роль главнокомандующего. В результате князь Людвик сидел в местечке Волчин в полном бездействии. Король отстранил его от командования 1 июня по подозрению в пособничестве врагу.
Тем временем войска Кречетникова шли вперед. Они без боя заняли Слуцк (11 июня), Вильню (12 июня), Минск и Несвиж (15 июня), а также ряд других городов и местечек. По приказу нового главнокомандующего Юдицкого арьергард Минской дивизии 10-11 июня дал русским бой под Миром, где потерял до 100 человек убитыми. Главные силы дивизии тем временем двумя колоннами уходили к Гродно на соединение с коронными войсками.
20 июня вместо Юдицкого главнокомандующим стал генерал-лейтенант М. Забелло, получивший приказ атаковать противника всеми имеющимися силами. Но его войска, деморализованные поспешными переходами, плохим питанием и сменами командующих, потерпели поражения под Зельвой (3 июля), Мстибовым (6 и 10 июля) и Брестом (23 июля). Русские 7 июля без боя заняли Гродно.
Во всех боях и стычках войска ВКЛ потеряли свыше 900 человек убитыми и более 500 пленными; русские — около 600 человек убитыми. Армия ВКЛ (примерно 12 тыс. чел.) ушла за Варшаву, она расположилась в Плоцке и Прасныше.
Безземельная шляхта ВКЛ, потерявшая по Конституции 1791 года большинство своих прежних прав, учреждала воеводские и поветовые конфедерации в поддержку Тарговицкой конфедерации. В их руководство входили маршалки и по 6 канцеляристов, двое из которых делегировались в состав Генеральной конфедерации ВКЛ. Последними по времени стали конфедерации Витебского воеводства (акт был объявлен 16 октября 1792 г. в местечке Чарея) и Мозырского повета (акт от 27 октября 1792 г.).
Участники конфедераций клялись бороться против Конституции 3 мая 1791 года, против принципа наследования королевского трона, за господство католицизма, равенство прав всей шляхты, неделимость государства и сохранение унии с Польшей.
Генеральная конфедерация ВКЛ была объявлена в Вильне 14 (25) июня 1792 года в составе 12 урадников (М. Гедройц, М. Данкевич, Ф. Контрим, П. Косаковекий, Ю. Косаковский, С. Мануци, Ю. Нарбут, К. Романович, А. Ромер, А. Снарский, Г. Швыковский, И. Штейн). Маршалком избрали князя А. М. Сапегу. Конфедерацию поддержали около 40 тысяч шляхтичей ВКЛ (вместе с женами, детьми и стариками — свыше 100 тысяч!).
Русские войска продолжали двигаться в глубь Речи Посполитой. Вдобавок Тарговицкая конфедерация парализовала экономическую основу приверженцев короля и Конституции 3 мая 1791 года: значительная часть доходов шла теперь в казну конфедерации. Противники конфедерации и русского вмешательства вели переговоры о помощи с Турцией, Австрией и Пруссией, но ничего не достигли.
В безвыходной ситуации даже Игнатию Потоцкому и Гуго Коллонтаю пришлось заговорить о мире. Король Станислав Понятовский в конце июня предложил Екатерине II заключить перемирие и назначить наследником польского престола ее 13-летнего внука Константина Павловича (1779-1831), сохранив при этом Конституцию 3 мая. Но царица потребовала, чтобы король присоединился к Тарговицкой конфедерации. После долгих колебаний Станислав-Август, видя поражения своей армии, 24 июля 1792 года исполнил это требование и приказал армии прекратить военные действия. Его советники уехали в Дрезден, столицу Саксонии.
В армии известие о признании королем конфедерации было встречено с негодованием. Около 200 патриотически настроенных офицеров и генералов (Ю. Понятовский, Т. Костюшко, М. Забелло, Ю. Зайончек, С. Мокрановский и другие) подали в отставку.
Конфедерация правила деспотическими методами: ее руководители и советники (89 человек) были объявлены неподсудными. Зато людей, посмевших критиковать их действия, привлекали к суду. С королем вожди конфедератов обращались высокомерно. Русские войска были хозяевами положения в Речи Посполитой. Патриотическая партия на время притихла.
Не об этом мечтали конфедераты
В это же время шли тайные переговоры между Пруссией, Россией и Австрией о втором разделе Речи Посполитой. Несмотря на режим секретности, в газеты проникли слухи о замыслах соседних держав. Конфедераты встревожились, но из Петербурга их успокоили. Они не приняли никаких мер для предотвращения нового раздела государства даже тогда, когда прусский король ввел свои войска в Речь Посполитую. Вместо Каховского главнокомандующим в Речи Посполитой был назначен барон Игельстром, в Литве и Украине — генерал-аншеф Кречетников.
Посланника Булгакова отозвали из Варшавы, на его место назначили Я. Е. Сиверса. Игельстром и Сивере получили инструкцию действовать решительно. Сивере распоряжался в Речи Посполитой как настоящий самодержец. Конфедерация мешала ему, и он предлагал ликвидировать её; но Екатерина находила это несвоевременным до момента самого раздела и рекомендовала ему ослаблять разными мерами ее влияние.
Декларацию России о втором разделе Речи Посполитой объявил 27 марта (7 апреля) 1793 года генерал Кречетников в местечке Полонное Волынской губернии. Вслед за Россией о том же заявил прусский король.
Для конфедератов акт раздела стал полной неожиданностью. Некоторые из них, например Северин Ржевуский, с этого момента сделались убежденными противниками России, но большинство безропотно признало совершившийся факт. 27 мая (6 июня) 1793 года шляхетство было созвано на сеймики, а 17 (28) июня — на сейм в Гродно, где под давлением Сиверса состоялось признание депутатами второго раздела Речи Посполитой.
Со времени гродненского сейма Сиверс готовил ликвидацию Тарговицкой конфедерации. От неё постепенно было отнято все управление, запрещены её собрания. Только созданные ею суды действовали по-прежнему. Решено было составить новую конфедерацию, главой которой был бы король, маршалком — сеймовый маршалок, советниками — члены гродненского сейма, отчего и конфедерация носила название сеймовой, или гродненской. 15 сентября 1793 года акт ликвидации Тарговицкой конфедерации, написанный одним из клевретов Сиверса, Ф. Мошинским, был зачитан на сейме в Гродно и единогласно одобрен. Были возобновлены суды, существовавшие до 1792 года; постановления Тарговицкой конфедерации хотя и не утратили силы, но сейм мог отменять их; для рассмотрения жалоб на конфедерацию учредили специальный орган.
Итак, прежние шляхетские права были восстановлены, но Россия и Пруссия (в этот раз без Австрии) осуществили в 1793 году второй раздел Речи Посполитой. Это лишний раз показывает, что Конституция 1791 года, как 20 лет назад Барская конфедерация, была только предлогом.
Россия захватила центральную часть Литвы-Беларуси: остатки Полоцкого (по левому берегу Западной Двины) и Витебского воеводств, Минское воеводство, восточные части Новогрудского и Брестского воеводств, Браславский и Ошмянекий уезды. На этой территории была создана Минская губерния.
Третий раздел
Восстание Костюшко
Второй раздел государства вызвал огромное возмущение среди шляхты и мещанства Речи Посполитой. Эмигрантский центр в Дрездене стал готовить восстание. Оно началось в Кракове в марте 1794 года. Руководителем («начальником») и главнокомандующим национальными вооруженными силами стал генерал-лейтенант Тадеуш Костюшко. Он объявил целью восстания восстановление Речи Посполитой в границах 1772 года и Конституции 3 мая 1791 года.
Т. Костюшко в первый же день восстания обратился с воззваниями к армии, гражданам, духовенству и женщинам, в которых призвал защищать свободу и Отечество. Вскоре восстание охватило Сандомирское, Люблинское, Мазовецкое воеводства и Холмскую землю, а 18 апреля повстанцы победили в Варшаве.
Костюшко 7 мая издал Полонецкий универсал, объявивший крестьян лично свободными[138]. Сокращался объем работ на помещиков («панщина»), признавалось право крестьян на наделы земли, обрабатываемые ими. Помещики должны были заключать договоры с крестьянами об их наемном труде в имениях. Эти обещания привлекли в ряды повстанцев много крестьян.
В ВКЛ восстание началось с выступления части войск ВКЛ в Шавлях (16 апреля) и Вильне (23 апреля). В Вильне 24 апреля был объявлен Акт восстания и создано революционное правительство — Высшая литовская рада (ВЛР). Ее возглавил бывший полковник армии ВКЛ, военный инженер Якуб Ясинский (1761-1794). Виленская рада выдвинула более радикальные лозунги, чем Высшая национальная рада в Польше. В частности, Ясинский в своих рифмованных прокламациях на беларуском языке обещал крестьянам бесплатное наделение землей.
Это вызвало недовольство Костюшко, считавшего, что радикальная политика оттолкнет от восстания широкие круги шляхты.
За апрель - май повстанцы кроме Вильни захватили власть в Браславе, Бресте, Волковыске, Кобрине, Лиде, Новогрудке, Ошмянах, Слониме, а также в Жамойтском старостве.
Российские войска отступили за линию границы 1793 года — к Минску, Несвижу, Пинску. ВЛР объявила Ясинского главнокомандующим войсками ВКЛ и присвоила ему чин генерал-лейтенанта. Ясинский 7 мая нанес поражение российским войскам возле деревни Поляны (неподалеку от Ошмян). В этом сражении, помимо регулярных войск, участвовало до 5 тысяч крестьян, вооруженных косами, вилами и пиками.
Михаил Казимир Огинский попытался 12-16 июня совершить рейд с целью подъема восстания в Минской губернии. Его отряд прошел через Воложин и Ивенец, но в бою под Вишневом был разбит. В начале августа Огинский с новым отрядом через Браслав пошел к Динабургу (ныне Даугавпилс), надеясь этим походом отвлечь российские войска от Вильни.
Во второй половине августа двухтысячный отряд полковника Стефана Грабовского (1767-1847) совершил новый рейд в Минскую губернию. Он прошел через Ивенец, Раков, Койданово, Осиповичи, Бобруйск, однако затем вынужден был отступить к Глуску и Любани. В бою под Любанью 4 сентября отряд Грабовского потерпел поражение.
Российское командование послало к Вильне 12 тысяч солдат под командованием генералов И. Германа, Б. Кноринга, П. Цицианова. Они 11 августа появились возле города, а на следующий день заняли его. Дивизии армии ВКЛ отступили к Гродно, куда переехало повстанческое правительство.
Однако Костюшко под давлением консервативных сил 4 июня устранил Ясинского с поста главнокомандующего. Вместо него он назначил генерал-лейтенанта М. Вельгорского. А 10 июня Костюшко распустил Высшую литовскую раду и вместо нее создал более умеренную Центральную депутацию ВКЛ. Ее политика в отношении крестьян была сдержанной. Этот поворот немедленно использовало командование российских войск. Царские генералы обещали крестьянам-повстанцам амнистию и передачу земли, конфискованной у «панов», участвовавших в восстании. Многие крестьяне поверили этим обещаниям и разошлись по домам.
Костюшко 6 июня был разбит под Краковом объединенными русско-прусскими войсками. Пруссаки заняли Краков. Костюшко ушел к Варшаве. Пруссаки осадили Варшаву, но 5 сентября отступили, так как у них в тылу началось восстание.
В это время царица Екатерина направила в Польшу с Украины корпус генерал-аншефа А. В. Суворова. В бою под Крупчицами 17 сентября он вынудил отступить корпус генерал-майора К. Сераковского, а 19 сентября в бою под Тересполем разбил войска Сераковского и отряд генерал-майора К. Князевича.
Судьба восстания окончательно решилась в битве под Мацеёвицами (недалеко от Варшавы), где 10 октября 1794 года корпус генерал-лейтенанта И. Ферзена разбил польские войска. Тяжело раненный Костюшко попал в плен вместе с генералами К. Сераковским, И. Каминским, К. Князевичем, а русские 4 ноября заняли Прагу, предместье Варшавы, где учинили дикую расправу с гражданским населением (было зарезано, застрелено, сожжено живьем не менее 12 тысяч человек!). Потрясенная этой бойней Варшава капитулировала 6 ноября.
Остатки повстанческих войск во главе с генерал-лейтенантом Томашем Вавжецким были разбиты и рассеяны русскими 16 ноября в районе к югу от Варшавы. На этом восстание кончилось.
Конец Речи Посполитой
Короля Августа IV (С. Понятовского) после захвата Суворовым Варшавы по приказу Екатерины II отвезли в Гродно.
Здесь он жил в королевском дворце, фактически под домашним арестом.
Здесь же узнал о третьем разделе Речи Посполитой и 25 ноября 1795 года подписал акт отречения от престола в пользу Екатерины[139].
За победы над войсками Костюшко и за резню в Праге царица Екатерина подарила А. В. Суворову 13279 душ крестьян обоего пола в Кобрииском повете. Сегодня лишенные чувства национальной гордости потомки повстанцев спокойно воспринимают тот факт, что в честь этого карателя в Беларуси названы 60 улиц, 23 колхоза и ряд учреждений.
Конвенцию об окончательном разделе Речи Посполитой представители России, Пруссии и Австрии подписали в Санкт-Петербурге 13 (24) октября 1795 года. На этот раз Россия навязала союзникам (Австрии и Пруссии) свои условия. Окончательный план раздела трехсторонняя комиссия утвердила в Петербурге 10 (21) ноября 1796 года, через четыре дня после смерти Екатерины II.
Россия получила по третьему разделу западную часть Литвы-Беларуси (Новогрудское и Виленское воеводства, части Брестского, Гродненского, Трокского воеводств, староство Жамойтское), а также Волынь. Всего — 120 тыс. кв. км. Только Белостокская земля и Сувалкия (территория между Восточной Пруссией и Нёманом) достались Пруссии[140]. На литовских-беларуских землях были созданы Слонимская и Виленская губернии.
Третий раздел означал историческую кончину Речи Посполитой, а также Великого Княжества Литовского. Вся территория Литвы-Беларуси с населением около 3,3 млн человек была превращена в часть Российской империи.
Причины гибели Речи Посполитой очевидны. Это — классический случай по теории Тойнби - Гумилева. Внутри страны — деградация правящей элиты (т. е. творческого меньшинства), закосневшей в сословном эгоизме и страдавшей политической слепотой. Извне — агрессивные устремления соседей (действия «внешнего пролетариата»).
4. Миф о воссоединении с Россией
Белоруссия вместо Литвы
Российская императрица Екатерина II (1762-1796 гг.) обосновывала свое право на захваченные земли тем, что выдавала их за стародавние русские, которые в прошлом якобы были захвачены Польшей. Великое Княжество Литовское при этом вообще не упоминалось, как будто его никогда не было, хотя все так называемые «русские» земли входили в состав ВКЛ, а не Польского королевства. На этом основании Литва, правобережная Украина и даже Жамойтия (нынешняя Летува) были официально объявлены «воссоединенными» с Россией.
В Российской империи название «Литва» сохранилось только за северо-западной частью бывшего ВКЛ. А в восточной части (в нынешних Витебской, Могилевской и Гомельской областях) правительство внедряло названия «Белоруссия» и «белорусы», которые в предыдущие века не имели отношения к нашим землям.
В сентябре 1772 года был издан манифест Екатерины II, в котором присоединенные земли ВКЛ объявлялись «издревле законной и неоспоримой» наследственной собственностью Российского государства[141]. В этом манифесте они еще не назывались Белоруссией, но уже в манифесте губернатора Каховского от 6 октября 1772 года впервые упоминаются «белорусские провинции».
На захваченных землях ВКЛ было учреждено Белорусское генерал-губернаторство (Полоцкая и Могилёвская губернии) во главе с вице-президентом военной коллегии графом Захарием Чернышевым. В 1772-82 гг. он являлся первым царским наместником в «Белоруссии».
В «Акте разграничения Белорусских земель, заключенном с Королем Польским и Речью Посполитой» 4 июля 1775 года территория, присоединенная к России, характеризовалась как «земли новоприобретённые к Российской империи».
В правительственных актах Российской империи в период с 1775 и до 1840 г. «Белоруссией» называлась только территория Могилёвской и Витебской губерний.
Названия «Белоруссия» и «Белая Русь» отвечали задачам имперской политики. Они как бы утверждали, что здесь — тоже Россия, только «белая», а «белоросы» — разновидность «великороссов» (русских). Поэтому сфера употребления этих терминов, под давлением «сверху», расширялась. Но, несмотря на давление, на всем пространстве этнической территории наших предков они прижились лишь к началу XX века. Старинное же название «Литва» в конце концов закрепилось за той территорией, где существует нынешняя Летува (которая в ВКЛ называлась Жамойтия, или Жмудь).
Таким образом, термин «белорусы» не соответствует этнографическим реалиям, существовавшим вплоть до конца XVIII столетия.
Первые попытки русификации
Поначалу Россия смогла осуществить только военно-административное подчинение захваченных земель. Для полной инкорпорации ей не хватало ни экономических, ни культурных, ни людских ресурсов.
Екатерина II стремилась в первую очередь заручиться поддержкой местных помещиков и жителей городов, в своем большинстве — католиков или униатов. Поэтому в секретном письме князю А. А. Вяземскому она подчеркнула необходимость осторожной политики в отношении представителей имущих сословий бывшего ВКЛ:
«Нарушать привилегии их все сразу очень непристойно было бы»…
Как видим, просвещенная немка, хотя и была развращена азиатской вседозволенностью, еще сохраняла остатки европейских понятий о приличиях. В конце концов, магнаты и шляхта были дворянами[142], «братьями по классу» — как любили говорить большевики. Посему требовалось «нарушать их привилегии» понемногу и не сразу.
Например, новый отряд российского дворянства лишили 300-летнего права приобретать образование в заграничных университетах. Делались попытки вернуть тех, кто уже учился в Европе. За ними следили, читали их корреспонденцию. Такого понятия, как тайна переписки, в империи не существовало в принципе.
Екатерина имела вполне конкретный план русификации местного населения. Так, в своих указах генерал-губернаторам «Белоруссии» она высказывала пожелание, чтобы «…меж Белоруссией и Россией исчезла грань инородия и чтобы эти древние просторы русские сделались русскими не одним только именем, но душою и сердцем…»
«…давать постоянно чувствовать не русскому по происхождению населению Белоруссии», что эта область навсегда присоединена к России и «уже не отделима от неё».
Российские власти не признавали беларусов народом, они считали их русскими, немного «испорченными» полонизмом. Соответствующее отношение было и к беларускому языку. Наших предков лишили права даже на собственные имена и фамилии. Сразу после захвата восточных беларуских земель царские писари стали записывать Язепов — Иосифами, Михасей — Михаилами, Томашей — Фомами. Жуки превратились в Жуковых, Коты — в Котовых, Ковали — в Ковалёвых и т. д.
Первыми жертвами русификации стали жители Витебщины, Могилевщины, Гомельщины. Здесь по требованию царицы было отменено действие Статута ВКЛ, а вместо него введено российское законодательство, в административных и судебных органах введен русский язык, в эти органы направляли русских чиновников.
Однако быстро выяснилось, что российские законы абсолютно не соответствуют местным экономическим условиям, обычаям и традициям, что русские чиновники не понимают здешних языков (беларуского, польского, еврейского), а жители не понимают русскую речь. На этой почве возникало множество недоразумений и конфликтов между населением и новыми властями.
В конце концов правительство поняло, что одни только административные и экономические меры с целью преодоления «грани инородия» не дадут желаемых результатов без широкой русификации населения. Первые шаги в этом направлении тоже сделала Екатерина II. В 1789 году она утвердила «Положение о главных и малых народных училищах». Открыли училища в Полоцке, Могилёве, Копыси, Мстиславле, Орше, Чаусах, Черикове. Учебники и преподавателей присылали из Петербурга, учили на русском языке. Но учащихся было мало, в 1795 г. — 747 человек. При этом 433 человека учились в двух главных училищах, а в пяти малых число было от 28 до 62 человек.
После смерти Екатерины II престол занял ее сын Павел (1796-1801 гг.). Чтобы успокоить недовольных магнатов и шляхту бывшего ВКЛ, он «стал воскрешать в присоединённых от Польши областях прежние начала польской жизни». В частности, разрешил шляхте созывать уездные сеймики, возобновил юрисдикцию Статута ВКЛ. Во время его царствия процесс русификации сферы образования прекратился, число учащихся в Екатерининских училищах «усохло» почти вдвое — до 348 человек в 1798 году.
Павел I осуществил указанные меры вовсе не потому, что считал беларусов самостоятельным народом. Напротив, и ему, и его сыну Александру Павловичу Беларусь казалась «польским краем». Он всего лишь стремился к «умиротворению» шляхты.
Данное обстоятельство широко использовали польские патриоты, развернувшие усиленную полонизацию беларуского населения (шляхты и горожан). Царское правительство способствовало этому процессу ради обеспечения спокойствия в «промежуточной стране», ради привлечения шляхты и мещанства на свою сторону. Почти все школы отныне вели обучение на польском языке; он использовался в местных административных учреждениях, в официальных документах. Подобной ситуации не было даже тогда, когда ВКЛ входило в состав Речи Посполитой!
В западной части бывшего ВКЛ польско-католическое влияние усилилось весьма значительно. Не случайно декабристы, которые мечтали о создании русского национального государства (своего рода «России для русских») хотели отдать западную часть Беларуси с ее полонизированным и католическим населением будущей независимой Польше!
Ситуация с конфессиями
Российская империя захватила ВКЛ под флагом защиты прав «диссидентов» (православных), которых к 1772 году было около 6 % населения, в основном — среди крестьян в восточных воеводствах (в том числе много староверов, бежавших из России). Никаких реальных выгод в православной России они не получили. Что же касается угрозы насильственного перевода их в католичество, то она исчезла еще в 1768 году, когда сейм Речи Посполитой принял постановление о свободе вероисповедания и уравнении прав диссидентов с католиками.
Положение костёла мало изменилось. Католикам было «высочайше дозволено» свободно отправлять свои обряды. Храмы и монастыри сохранили собственность. В 1774 году императрица разрешила основать Белорусскую католическую диацезию, практически не подчинявшуюся Папе Римскому. Даже орден иезуитов, запрещенный с 1773 года в Европе, по-прежнему действовал на захваченных Россией землях ВКЛ.
Униатская церковь объединяла примерно 60 % жителей ВКЛ, в основном крестьян (среди крестьян число униатов составляло 80-82 %). Царица объявила униатов «жертвами» католической экспансии, а 22 апреля 1794 года, в связи с восстанием Костюшко, издала указ о переводе их в православие. Российские власти действовали без церемоний: собирали людей в храме и записывали их в православные. И только в тех случаях, когда возмущенная толпа изгоняла новоявленных «миссионеров», приходы оставались униатскими. Вот таким «добровольно-принудительным» способом при Екатерине около 600 тысяч униатов стали православными!
Многие униаты в знак протеста переходили в католичество. В одной только Минской губернии это сделали в 1795 году 200 тысяч униатов. Оставшиеся верующие и священники подчинялись Белорусской униатской епархии, учрежденной властями в 1783 году. Император Павел I прекратил насилие над униатами и отменил указ 1794 года. После этого часть униатов вернулась в свою веру.
Российские власти не доверяли даже лояльному по отношению к ним местному православному духовенству. Священников-беларусов переводили в глубь империи, а на освобожденные места оттуда ехали россияне, не знавшие ни языка, ни традиций и смотревших на прихожан как на схизматиков. Они подозрительно перечитывали списки здешних святых, понижали их в рангах, настойчиво боролись с Колядами, Купальем и другими исконными обычаями[143].
Изменение статуса шляхты
Шляхта (к концу XVIII века до 12 % населения ВКЛ) получила права русского дворянства. Единственным условием получения этих прав являлась присяга на верность Екатерине II. Более того, шляхта усилила свою власть над крестьянами, в частности, обрела возможность продавать их без земли, что ранее было запрещено.
В ВКЛ существовал весьма значительный слой мелкой шляхты — малоземельной и безземельной. Имея больше «гонора», чем денег, она кормилась тем, что арендовала землю у магнатов, либо служила им на разных должностях за жалованье. В ответ она всячески поддерживала своих опекунов на поветовых сеймиках. В составе Российской империи это благоденствие кончилось.
Мелкую шляхту, не доказавшую документами своих прав, переводили в налоговое сословие. Между тем налоги в западных губерниях («от Польши приобретенных»), в отличие от российских, государство до 1811 года собирало не ассигнациями, а монетами. По неофициальному курсу 100 бумажных рублей были равны 22 рублям серебром. Значит, нашей шляхте (а вместе с ней крестьянам и мещанам) пришлось платить налоги почти в 5 раз выше, чем во внутренних губерниях. Царское правительство целенаправленно выбирало отсюда золото и серебро[144].
Недовольная ограничением своих привилегий и налоговым гнетом, группа шляхтичей уже весной 1796 года стала готовить восстание (так называемая Виленская ассоциация). Однако осенью 1797 года заговор был раскрыт. Следствие установило, что группы заговорщиков существовали в Вильне, Бресте, Кобрине, Ошмянах, Минске, Ружанах, Свислочи, Деречине. По делу ассоциации проходили свыше 70 человек: шляхтичи, мещане, ксендзы. Во главе организации стояли ксендзы Фаустин Тетерский (1760-1831) и В. Зюлковский, а также мещанин С. Юдицкий из Каменя.
Всех арестованных приговорили к смертной казни, но император Павел I изменил приговор. Заговорщиков наказали кнутом и клеймением, вырвали ноздри и отправили в Сибирь на пожизненную каторгу. Впрочем, им еще раз повезло. В 1801 году новый император Александр I в связи с восшествием на престол помиловал их всех.
Эта первая политическая акция с целью возрождения унитарной Речи Посполитой определила главный вектор политического движения в «новоприобретенных от Польши губерниях» на следующие 65 лет.
Изменение статуса мещан
Жители городов (мещане) утратили самоуправление (Магдебургское право), широко распространенное в ВКЛ, но отсутствовавшее в России. Города лишились не только самоуправления, но и своих древних гербов. Вместо них российские власти ввели новые гербы, придуманные чиновниками герольдмейстерской конторы в Санкт-Петербурге.
Кроме городов, в Беларуси было много местечек (городков) — поселений переходного типа, неведомых в России. Почти все они принадлежали магнатам, так как находились в их владениях. Царское правительство долго не могло решить, куда их отнести — к городам или селам? Пользуясь этим, магнаты ту часть местечек, где жили свободные мещане-хлеборобы, объявляли селами, а самих мещан — крепостными крестьянами.
В местечках, «реформированных» подобным образом, осталось лишь еврейское население. Но торгово-промышленную деятельность еврейского населения затруднили большие налоги и дискриминация по религиозному признаку. Так, с еврейских торговцев и ремесленников российские власти брали вдвое больший налог, чем с христианских. В 1786 году евреям запретили заниматься производством алкоголя. А царским указом от 23 июня 1794 года для них ввели известную «черту оседлости», примерно совпавшую с восточными границами бывшего ВКЛ.
Порабощение крестьян
Екатерина и ее сын Павел раздали в беларуских губерниях своим помещикам 208,5 тысячи душ «мужеска пола». По таким душам считали глав семей, а сами они имели в среднем 4-5 человек. Таким образом, более миллиона беларусов превратились в крепостных российских помещиков, причем значительная часть этих крестьян раньше была лично свободной. Феодальное хозяйство в России отличалось крайней примитивностью. Беларуских крестьян, которые в своем большинстве раньше платили денежный оброк, погнали на барщину. Формы крепостничества в России были очень жестокими. Напомню, что в 1773-75 гг. империю сотрясала «пугачёвщина».
Вместо подымного налога (с участка земли) российские власти ввели подушный (с каждого физического лица). Возрос объем «панщины». В результате экономическое положение крестьян резко ухудшилось.
На смену расформированной русскими властями профессиональной (наемной) армии ВКЛ (ее солдат и офицеров высылали на вечное поселение в Екатеринославское наместничество) пришли неизвестные прежде рекрутские наборы. В рекруты брали здоровых мужчин в возрасте от 19 до 35 лет. Матери оставались без сыновей, молодые женщины — без мужей.
В мирное время Петербург требовал одного рекрута от каждых 500 мужских душ, а в военное время — 4,5 и даже 8 рекрутов. Между тем одна война России с другими государствами следовала за другой. С Турцией она воевала в 1768-74, 1787-91 и 1806-12 гг.; со Швецией в 1788-90 и 1808-09 гг.; с Францией в 1792-1800, 1805-07 и 1812-15 гг.; с Персией в 1804-13 и 1826-38 гг.; с Англией в 1807-12 гг.
Родные провожали рекрутов как на тот свет. До 1793 года рекруты служили всю жизнь, потом срок ограничили «всего» 25 годами. Сокращение службы до 20 лет произошло только в 1834 году. Беларусы стали пушечным мясом в захватнических царских походах.
Неудивительно, что крестьяне начали бунтовать уже с 1796 года. Бунты удалось подавить с помощью войск только к середине 1797 года. Многие крестьяне бежали от русских, якобы спасавших православных, в земли Белостокского округа, принадлежавшие протестантской Пруссии.
Некоторые выводы
Екатерина II, преступным путем забравшаяся на российский трон, захватила силой и подлостью огромное государство, существовавшее 550 лет, превратила его в бесправную колонию, ввела здесь рабство крестьян и рекрутчину — два жутких бедствия, ранее неизвестных белaрусам, развернула оголтелую русификацию с параллельной ликвидацией униатства.
Но российские историки, а также наши местные «янычары» категорически не согласны с этими фактами. Они называют их «злобными инвективами» в адрес Святой Руси. По мнению этой публики, Российская империя никогда никого не завоевывала и не порабощала — только освобождала! А все малые и большие народы по периметру ее границ всегда мечтали о присоединении к России.
Удивительно, до какой степени идеология «забивает мозги» людям. Российская империя второй половины XVIII - первой половины XIX веков была государством отсталым в политическом, экономическом, техническом, культурном аспектах. Страна рабовладельцев, страна полного бесправия всех слоев населения, страна всеобщей безграмотности и т. д. и т. п. Но, по убеждению старых и новых западнорусистов, российских державников, коммунистов, российских национал-социалистов и прочей «краснокоричневой» публики» захват этим азиатским царством более развитой и культурной страны был только благом для последней!
Однако зерна свободолюбия, европеизма, правового государства, посеянные нашими предками, дали всходы, неожиданные для новоиспеченных колонизаторов. В спокойном тихом крае с покорным (как им казалось) населением вспыхнула отчаянная героическая борьба за политическое, экономическое и национальное освобождение. Эта борьба не прекращалась во все периоды оккупации, но велась разными способами — от вооруженных восстаний до культурно-просветительской работы.
Исторические справки и зарисовки
Ружанский дворец Сапег
Дворец в местечке Ружаны построил в начале XVII века Лев Сапега. Точное время начала строительства, а также имя архитектора неизвестны. В ружанских записях за 1602 год упоминаются крупномасштабные строительные работы, без указания места застройки. Скорее всего, замок возводился на месте старой усадьбы Тышкевичей, которым имение принадлежало ранее.
Через 150 лет, в 1770-е годы, дворец был полностью перестроен под руководством саксонского архитектора Я. С. Беккера в популярном тогда стиле классицизма. При дворце имелись богатая библиотека, оранжерея и отдельно стоящее здание театра (построенного в 1784-86 гг.). Вокруг был разбит парк в английском стиле.
После 3-го раздела Речи Посполитой работы по дальнейшему строительству и украшению дворца прекратились. А после поражения Ноябрьского восстания 1831 г. владения Сапег были изъяты в казну, дворец сдан еврейскому заводчику под ткацкую фабрику.
Во время Первой мировой войны, в 1914 г., по недосмотру фабричных прачек во дворце произошёл сильный пожар, часть стен обрушилась. В межвоенный период предпринимались попытки восстановления, однако за время советско-германской войны дворец окончательно превратился в развалины. После войны его состояние долгое время оставалось удручающе плачевным. Остатки стен местные жители разбирали на кирпичи для восстановления своих хозяйств.
Летом 2008 г. была начата реставрация дворцового комплекса. По состоянию на 2013 г. восстановлены брама (ворота) усадьбы и примыкающие к ней боковые флигели. Идет реставрация главного корпуса дворца.
Кардинальные права шляхты
Такое название получила система правовых норм Речи Посполитой, закрепленных в качестве нерушимых принципов. Фактически эти нормы явились результатом компромисса между королями, сенатом (аристократией) и рыцарством (шляхтой). Все три стороны считались равноправными, никто из них не мог присвоить себе абсолютную власть. Принцип выборности короля был объявлен «главным фундаментом и матерью свободы шляхетского сословия». Король являлся гарантом такого устройств государства, признанного идеальным. Сейм 1699 г. постановил объявлять преступником любого, кто предлагает реформы государственного строя.
Права шляхты включали: право выбора короля, право на неповиновение королю в случае нарушения им «шляхетских вольностей», исключительное право на занятие государственных должностей, неприкосновенность земельных владений и ряд других прав. Власть короля ограничивало требование получать согласие сейма по всём важнейшим вопросам. К этому надо добавить принцип «либерум вето», означавший принятие важных решений на сеймах не большинством голосов, а единогласно (впервые этот принцип был применен на сейме 1652 г.).
Основы кардинальных прав были сформулированы в 1572-73 гг. при избрании королем Генриха Валуа — в виде «Пакта конвента» и «Генриковых артикулов». В 1632 г. при избрании королем Владислава IV Ваза их объединили в один пакет. Сейм 1767-68 гг. развернул Кардинальные права до 24 пунктов.
Именно Кардинальные права обусловили уникальность Речи Посполитой как государства шляхетской демократии, не имевшего аналогов нигде в мире.
Эпоха Сасов
Эпохой Сасов принято называть исторический период с 1697 по 1763 год, те 66 лет, когда трон Речи Посполитой занимали курфюрсты Саксонии. Весьма характерным является тот факт, что они руководили (точнее, пытались руководить) политической жизнью Речи Посполитой через своих советников и придворных вельмож, выезжая из столицы Саксонии (Дрездена) только для участия в вальных сеймах.
Август II (1670-1733) был королем с 1697 по 1733 год. Правда, три года (1706-1709) надо вычесть, так как в это время королевский трон занимал ставленник шведов Станислав Лещинский. Его прозвали «Сильным», но не за успехи в политике, а по причине исключительной физической силы и многочисленных любовных приключений[145].
Он пытался превратить ВКЛ в независимое государство с наследственной монархией, в чем его поддерживали Радзивиллы, Огинские, Вишневецкие, другие магнаты, а также часть шляхты.
Однако практический результат действий Августа II оказался противоположным. Он втянул Речь Посполитую в Северную войну, принесшую ВКЛ колоссальные людские и экономические потери. «Немой сейм» 1 февраля 1717 г. признал «особые интересы» России в Речи Посполитой, ограничил армию ВКЛ и Польши, т. к. Россия обязалась «помогать» Республике в обороне от агрессии третьих стран. А российский посол князь Г. Ф. Долгорукий продиктовал сейму постановление, запретившее диссидентской шляхте занимать государственные посты. Позже Екатерина II использовала этот запрет как предлог для вмешательства России во внутренние дела Республики!
Август III, он же Фридрих-Август II Саксонский (1696-1763) занимал трон в течение 30 лет, с 1734 по 1763 год.
При нем большинство из 15 созванных сеймов было сорвано вследствие злоупотребления правом «либерум вето», понизился международный престиж Республики. Крупные магнаты и поветовые сеймики фактически проводили свою собственную политику. Именно в это время некоторые деятели Просвещения (например, Вольтер) стали отождествлять «польские порядки» с анархией.
Но при Августе III оживилась культурная жизнь, восстановилось после Северной войны сельское хозяйство, появилось много мануфактур, активно действовал орден пиаров, внесший большой вклад в развитие системы образования.
Защитник Республики
Тадеуш Рейтан (1742-1780) был родом из Грушевки (недалеко от Ляхович). Окончил пиарскую школу и коллегиум. Воевал на стороне конфедератов в войске Михала Казимира Огинского.
Его избрали от Новогрудского повета послом на сейм 1773 года (начался 19 апреля), где планировалось утвердить первый раздел Речи Посполитой. Вместе с послами С. Корсаком (от Новогрудского повета) и С. Богушевичем (от Минского повета) он решительно выступил против аннексии земель Отечества. Рейтан пытался помешать созданию частью послов сейма конфедерации, которая утвердила бы раздел простым большинством голосов. Однако большинство послов, подкупленных агентами России, Пруссии и Австрии, не поддержало его. Чтобы помешать послам уходить из зала, Рейтан лег на пол у дверей, сказав «Убейте меня, затопчите, но не убивайте Отечество». Но и это не остановило изменников.
Выйдя, послы собрались в здании суда, где учредили конфедерацию. Корсака и Рейгана объявили врагами Речи Посполитой, что было равносильно смертному приговору. Несмотря на прямую угрозу жизни, Рейтан вновь появился на заседании Сейма, вновь обратился к собравшимся с речью, направленной против изменников Отечества. Его пытались подкупить, предложив 2 тыс. злотых за то, что он покинет заседание. Но Рейтан с презрением ответил, что сам готов заплатить маршалку конфедерации Понинскому 5 тысяч, если тот откажется от своих предательских намерений.
Утратив веру в возможность поддержки собравшихся депутатов, Корсак и Рейтан пытались найти поддержку у короля Станислава Августа Понятовского, послов зарубежных государств. Но король был лишь марионеткой, а иностранные послы встали на сторону тех, кто жаждал раздела нашего государства. Русский посол Штакельберг сообщил Станиславу Августу Понятовскому, что если 22 апреля он не утвердит своим решением создание конфедерации, то в Варшаву войдет 50-тысячная русская армия.
Дальнейшая борьба утратила смысл. Рейтан, Корсак и Богушевич покинули заседание Сейма. Но огромное нервное напряжение не прошло для Рейгана даром. Вернувшись в Грушевку, он впал в состояние глубокой депрессии. Раздел Речи Посполитой Тадеуш переживал как личную драму. Смысл жизни исчез для него. 8 августа 1780 г. Тадеуш Рейтан покончил с собой. Ему было 38 лет.
Патриотический сейм 1788-92 гг. объявил действия Т. Рейтана «образцом для подражания». Ему посвящены многочисленные литературные и художественные произведения. В Грушевке в его честь установлен памятный знак.