Тут Мотин притормозил — он терпеть не мог делить шкуру неубитого медведя. Вот такая хреновая черта у желтого металла: стоит ему только появиться рядом с людьми хотя бы условно — и пиши пропало! Крыша съезжает так, что хоть стой, хоть падай!
— Ну, я думаю, процент нас устраивает, — сказал Игорь, получив от компаньонов по едва заметному кивку. — Но вот время… Ладно, мы будем очень стараться.
Роман, пока что не встревавший в разговор своего командира и работодателя, сказал:
— Да ладно. Если не сачковать, то времени хватит. Ну, а если нет…
Шелепин вздохнул.
— Я не хочу, чтобы вы попались. Как минимум, потому что тогда вы наверняка утащите меня за собой. Так что постарайтесь, чтобы у вас все получилось.
Игорь кивнул, забирая себе папку с бумагами.
— Попробуем. Приступим, я думаю, уже сегодня, чтобы не терять ни часа. Каким образом держать связь с вами? Через Григория?
— Да. Если вам что-то понадобится — говорите ему. Он поможет, если это в наших силах. Так, а как у вас с деньгами? Есть что-то?
Мотин мог бы сказать, что нету, но понимал, что в данный момент вранье будет совершенно неуместным. Мало ли что знает о нем Шелепин.
— Не то чтобы очень много.
— Тогда по возможности пользуйтесь своими сбережениями. А я буду компенсировать затраты.
Игорь немедленно возразил:
— Стоп. Вы, наверное, не очень осведомлены. Мои деньги заработаны не самым привычным способом. И если я буду ими размахивать, может возникнуть вопрос: откуда у человека, нигде не работавшего уже много лет, средства. Сами знаете, насколько поганая штука информация.
Шелепин подумал и кивнул.
— Хорошо. Тогда опять-таки все через Григория. Вы сообщаете, что нужно, я быстренько решаю этот вопрос.
Игорь понимал, что люди вроде Шелепина не склонны к раздаче денег почем зря. Да и не почем зря — тоже. И не надо строить иллюзий и говорить, что у них партнерство. Нет, здесь типичная ситуация из серии «Ты начальник, я — дурак!»
— Давайте так, — согласился Мотин, понимая, что споры все равно ни к чему не приведут. — Но тогда условие: чтобы все решалось максимально оперативно. Времени и без того в обрез.
— Запросто, — кивнул Шелепин. — Я не государственная структура, мне бумаги не подписывать и разрешение не получать.
Дальнейший обед прошел уже не в деловой обстановке. Хотя, конечно, и непринужденного общения не было. Вообще, по большей части говорил Шелепин. Он распрягал о какой-то малозначительной чепухе, давал оценку блюдам и вину, короче — производил на свет бесцельный треп. Осипов вторил в меру сил. Не то чтобы ему сильно хотелось — просто кто-то должен был помочь заполнить молчание. А оно тяжелело — Игорь уже не слишком обращал внимание на окружающий мир, уйдя с головой в размышления над предстоящим заданием. И его компаньоны тоже не были расположены к продолжению бесцельного трепа.
Но после того, как разговор и обед подошли к концу, когда Шелепин и Осипов укатили на своей лакированной душегубке, Игорь сказал:
— Ну что, не слабо нам разобраться с этим магазином?
— Ну, попробуем, чтоб было не слабо! — кивнул Роман. — Деньги-то обещают солидные.
— Да что там! — Андрей говорил в своем духе — вспыльчиво и горячо. — Мы вроде не придурки! Должны найти способ!
— Если только не получится, что этот магазин — обух, который плетью не перешибить, то найдем наверняка, — кивнул Игорь. Ему тоже казалось, что все сложится удачно…
Начиная со вчерашнего вечера в Москве разрабатывались сразу две «опережающие» операции. Первая проводилась правоохранительными органами и ставила своей целью пресечение передела территории, связанного с убийством Горчакова. Вторая операция была, скажем так, частным предприятием Юрия Павловича Романова. Она задумывалась как способ вырвать некоторое количество ядовитых зубов у того, кто решил, что фраеру нельзя распоряжаться делами, не укладывающимися в рамки официальных законов.
Операция ментовская еще только раскачивалась. Это нормально для государственной машины, неповоротливой и тяжеловесной, скованной бюрократическими рамками и канонами.
А вот Романов и его люди зря не дремали… Мир преступный — это далеко не такая скрытая структура, как принято считать. Строго говоря, при большом желании выяснить, кто в нем есть кто и чем дышит все общество, может любой, у кого для этого достанет любопытства и внимательности.
Таким образом, не скрытность и потаенность — главные стражи безопасности в преступном мире. Дело практически только в его длинных и острых зубах. Преступники не хотят, чтобы о них знали, преступники эффективно защищаются…
Коттедж в Переделкино, где проходила игра на деньги, не был слабым и беззащитным местом. Но и крепостью он никоим образом не являлся. Просто дом за высоким бетонным забо — ром, стоящий чуть на отшибе от остального по — селка. Два этажа, обширная мансарда. Ворота — железные, с художественной ковкой по верхнему краю. Цветы всякие, листья — красивые ворота, дорогие. И, что самое важное, прочные!
Около ворот расположилась аккуратная будка, отделанная пластиком и слепо отблескивающая на окрестности зеркальными стеклами. В будке, как правило, дежурил один охранник. Но в дни, когда шла игра, к нему присоединялись еще трое. В принципе, в коттедже в день игры всегда находилось шестеро мордоворотов при оружии. Они занимали комнату первого этажа, где было все, что нужно для нехитрого счастья. Большой телевизор, DVD-проигрыватель, музыкальный центр и чертова уйма непритязательных фильмов весьма узкой жанровой направленности. Боевики, простецкие комедии, мультики и как дань ностальгии старый советский кинематограф. Это для нормального жителя страны вещь почти что сакральная. Попробуйте отыскать кого-то, кому не по нраву незабвенные «Приключения Шурика»!
По соседству с комнатой мордоворотов находилось другое служебное помещение охраны. Там постоянно сидела пара тощих молодых людей, следящих за мониторами видеокамер слежения, каковых по периметру забора и на территории было десять. В случае любой неожиданности эти ребята давали сигнал соседям. И начиналась война…
Три «вратаря», учитывая то, что следят они только за подъездными путями, явно были лишними. Но все-таки они смотрелись внушительнее, чем один, играя роль больше образцово-показательную, нежели прикладную. Все равно, случись что-то, либо они должны поспешить на помощь, либо к ним прибежали бы из коттеджа.
Руководил процессом игры неизменно один и тот же человек. Это был «бухгалтер» Смотрящего. Он приезжал всегда немного раньше, так что получалось: он принимает гостей наравне с хозяином коттеджа. Интересный наблюдался контраст. Хозяин — необъятный, грузный Сергей Валерьевич, красующийся великолепными висячими усами на румяной физиономии, и корявый, тонкий и нескладный Гоша, не признававший имени и отчества, отзывавшийся только на прозвище — Кунак. Откуда оно появилось, не знал никто. Может, и сам Гоша не помнил, хотя маловероятно. У него-то как раз память была феноменальная…
Иногда казалось, что он может рассказать о себе буквально с рождения. Он помнил номера всех исправительных учреждений России, хотя это и кажется совершенно невозможным. Мало того, Кунак успевал отслеживать изменения в нумерации и кодах чуть ли не раньше, чем они происходили. Он мог совершать в уме арифметические действия с очень большими числами.
Может, из-за своей феноменальности в личном общении Кунак был никаким. Не плохим, не скучным, не вредным. Именно никаким. Он никогда первым не завязывал разговора, вяло поддерживал беседу. Ответы на вопросы были короткими и по существу, шуточки не вызывали даже потребности слегка усмехнуться, Да и вообще, чувствовалось, что Гоша-Кунак не горит желанием беседовать, что он здесь строго по делу.
Гоша спокойно курсировал по залу, где шла игра. Он никогда не сидел на месте, а тек, будто ртуть. Порой казалось, что его можно было видеть в нескольких местах одновременно.
И когда игра заканчивалась, он подходил к Сергею Валерьевичу и сразу, без всяких подсчетов, называл сумму, которую должны были отдать Смотрящему за его покровительство. И можно было не проверять: Гоша никогда не просил сверх положенного процента. Хотя, конечно, сначала его проверяли. Кунак морщился, иронически кривился, а когда смущенный хозяин признавал, что цифра-то была названа правильная, забирал деньги с непередаваемым выражением снисходительности на лице.
На третий такой подсчет Сергей Валерьевич махнул рукой. И отдал распоряжение: впредь не проверять, что там насчитал Кунак, все равно тот помешан на точности.
И вот наступил день новой игры. Сегодня в гости к Сергею Валерьевичу обещали прийти очень большие люди, так что и режим безопасности в коттедже был усилен. Мало ли что. Пусть все знают, что катран в Переделкино находится под покровительством Смотрящего, но всегда может найтись тот, кто считает, что он лучше всех других, вместе взятых.
По такому случаю охрану усилили несколькими мордоворотами из частного охранного агентства. Эти ребята отличались от прочих охранников тем, что носили нелепые, но дорогие костюмы и держались так, что сразу было понятно — перед вами профессионалы своего дела. Помимо всего прочего, это означало еще и то, что в любой толпе их будет видно за несколько метров.
Сергей Валерьевич, впрочем, не морочился. Ему и не требовались незаметные охранники. Иногда внешние проявления силы — это вполне достаточная защита от неприятностей.
Прибыл Гоша. Вышел из машины, посмотрел на мордоворотов, брезгливо хмыкнул. Он не любил, когда такие «шкафы» чувствовали излишнюю уверенность в себе.
Сергей Валерьевич развел руками.
— У нас тут сегодня…
— Да знаю я, что тут у нас сегодня, — отмахнулся Кунак. — Голова что-то разболелась… Таблетка найдется?
— Конечно, — кивнул Сергей Валерьевич. — Пойдем, выдам.
Они ушли в коттедж.
— Мало-помалу начали собираться гости. Подъезжали автомобили, из них выходили люди, раскланивались друг с другом, обменивались ничего не значащими репликами и проходили к мансарде. Там, как обычно, возвышался монументальный Сергей Валерьевич, а рядом с ним, по правую руку, стоял Гоша-Кунак. Сегодня он выглядел еще более скучно, чем всегда. Никто не знал, что у представителя Смотрящего болит голова. Но как-то неосознанно родилось общественное мнение: сегодня его не трогать.