Борис начал надвигаться на Игоря. Тот еще раз осмотрелся, но пистолета не было видно. Черт его знает, куда залетела эта железяка. Если быть чуть повпечатлительней, то можно подумать, что это все нарочно, что удача окончательно решила откреститься от судьбы злополучных грабителей.
— Мужик, дай мне уйти, — сказал Игорь. — Тебе что, больше всех надо?
Он спрашивал, а рука между тем нашарила на ближнем столике стакан. Нормальный такой, толстостенный. Ну вот, теперь можно поквитаться…
Игорь швырнул стакан в лицо Борису. С глухим стуком тот ударил Рублева в лоб. Потекла кровь, Комбат пошатнулся.
Игорь бросился на него, рассчитывая, что удастся смять, опрокинуть этого здоровяка раньше, чем тот придет в себя. Но Рублев, хоть и не успел толком сгруппироваться, все-таки устоял. Все, что удалось Игорю, — это крепко заехать Рублеву по зубам и в живот.
Комбат, крякнув, оттолкнул Игоря. Восстановил равновесие. Оценил собственное состояние. В голове немножко звенело, теплая кровь стекала из раны на лбу. Как-то получалось, что пока не текло в глаза, и это было очень хорошо. Ты можешь быть трижды мощным бойцом, но, когда тебе в глаза течет твоя собственная кровь, это не на шутку мешает. Ну, а в остальном, все нормально.
Борис стал обходить противника по дуге, выбирая, как бы на него получше броситься. Так, чтобы закончить все одним приемом, без перехода в ненужную затяжную драку.
Игорь понимал, что сейчас все решается, и, кажется, не в его пользу. Он не отличался большой степенью подготовленности в рукопашном бою. И кажется, был впервые в жизни готов об этом пожалеть. Раньше полагал, что спокойно может обойтись. Ну в самом деле, что за беда? Он снайпер, а не мордоворот.
Ну а теперь жалеть уже совсем поздно!
Игорь схватил стул и с размаху обрушил его на Комбата. Не самый лучший прием, но отчаяние уже понемногу берет верх, и надо что-то делать, иначе, того и гляди, действительно захочется поднять лапки кверху.
Если по тебе с размаху бьют стулом, то надо уворачиваться, иначе ничего хорошего не будет. Даже если предмет мебели — яркая пластиковая штамповка, какую ставят в летних забегаловках. В «Семи ветрах» — не пластик, а добротные стулья на металлической основе. Такой стул уж если прилетит, то мало не покажется.
По счастью, противник бил неумело и не быстро. Рублев уклонился, а стул размолотил напрочь все, что стояло на столике возле несостоявшегося объекта приложения ударной силы.
Игорь едва успел выронить стул и отшатнуться. В результате крюк правой, которым Рублев всерьез рассчитывал уложить оппонента, только зацепил его по физиономии. Правда, и это получилось весьма болезненным — Комбат своротил Мотину нос на сторону.
Игорь покачнулся, выругался, швырнул Борису в лицо какой-то салат вместе с тарелкой и попытался пробиться к двери. Он начинал паниковать. Этот здоровяк, будь он неладен, казался несокрушимой стеной, о которую можно разве что проломить голову.
Игорь вытер рукой кровь, текущую из сломанного носа. А в том, что нос именно сломан, он не сомневался. И тут он заметил пистолет. Свой «ТТ», вывалившийся из руки, когда ему в голову прилетела дубинка. Пистолет лежал буквально в паре метров, завлекательно поблескивая в луче фонаря с улицы. И, что самое важное, Игорь был готов биться об заклад: его противник не видел оружия.
Мгновенная надежда вспыхнула в голове у Мотина. Он прикинул расстояние и расположение ствола — и прыгнул.
Борис уловил то, что его враг бросил взгляд куда-то в сторону. Он еще не сообразил, что бы это могло значить, а тот прыгнул вбок, явно стремясь к чему-то.
Рублев продолжал ничего не понимать, а его тело уже бросило все свои девяносто килограммов следом за бандитом.
Игорь упал возле оружия, пальцы сомкнулись на рукояти, он развернулся и нажал на спуск. Прогремел выстрел.
Пуля ударила Борису в плечо. Он почувствовал, будто по левой руке ударили холодным молотком. А правая, действуя независимо от хозяина, уже рванула вперед, пальцы ее сами по себе сложились в «клюв», и страшный удар пришелся Игорю в ямку между ключицами.
Пистолет выпал из моментально обмякшей руки. Игорь захрипел и упал на бок, его тело выгнулось в страшной конвульсии. Зажимая простреленную руку, Борис сидел рядом, глядя, как жизнь уходит из того, что еще несколько секунд назад было человеком.
Игорь перестал дергаться и затих. Комбат вздохнул и начал принимать такую позу, чтоб поудобнее встать, как можно меньше потревожив раненую руку. Заметил валяющийся на полу ключ и машинально сунул его в карман…
За окном взвизгнули тормоза, полыхнуло синим. Дверь с грохотом распахнулась, ворвались люди в касках, с оружием наперевес. Остановились, увидев Бориса. Переглянулись неловко, опустили стволы.
— Как вы? — спросил один из группы захвата.
— В порядке. Упакуйте трупы, — устало ответил Рублев.
Он вышел на улицу. Прямо под сердцем ворочалось что-то колючее и холодное. Болела рука. Рублев сел на скамейку и закурил.
Глава 9
Романов исподлобья посмотрел на Болеславского.
— Ну, и как все это понимать? — спросил он, показывая на свежую газету с первой полосой, целиком посвященной нападению на ювелирные магазины Горчакова.
Болеславский развел руками. Он понимал в ситуации нисколько не больше, чем его босс. И был готов к возможному разносу. Как будто бы секретари и помощники — это такая особая категория людей, обладающая способностью к ясновидению!
Вопреки ожиданиям Романов не устраивал разноса. Махнул рукой, приглашая Ивана садиться.
— Как думаешь, это воры продолжают борзеть?
Болеславский пожал плечами.
— Ну, а почему бы и нет? Вполне в их духе. Как и взрыв в букмекерской конторе.
Романов при упоминании взрыва не удержался от истерического смешка. Те, кто проводил расследование, не нашли ничего лучше, чем списать все на чеченских террористов. Дескать, взрыв провел подготовленный шахид. А почему в букмекерской конторе? Да потому, что там играют на деньги, а это неугодно Аллаху.
— За контору мы с ними еще рассчитаемся. А вот магазины — это вам не шутка. Ты представляешь, эти твари унесли из «Короны Цезаря» товара на полмиллиона «зеленых»! Хочется прикончить Пирата прямо сейчас. Надо будет заняться этим вплотную…
— Есть некоторые сомнения относительно «Цезаря и Клеопатры».
— Что такое? — насторожился Романов.
— Ну, вообще-то, уже есть опознание на тех, кто там орудовал. Это некий Григорий Блохин. Тот еще придурок.
— В смысле? Ваня, прекрати говорить загадками! Тут и так башка болит!
— Да никаких загадок, Юрий Павлович, все именно так и есть. Этот Блохин при жизни был отчаянным леваком, этаким воинствующим сторонником всеобщего равенства. И возглавлял нечто вроде боевой группы. Так вот, именно эту боевую группу и положили вчера в магазине. В полном составе.
— Только мне классовой борьбы не хватало! — вздохнул Романов. — А в «Короне» тогда тоже коммунисты орудовали?
— Тут пока никаких данных. Ждем, пока разъяснится.
— А есть кому нам информацию подать?
— Есть, — кивнул Болеславский. — Да и в принципе, Людмиле Горчаковой тоже скажут. Она все-таки хозяйка этих магазинов. А ей, думаю, не жалко поделиться с нами информацией. Как-никак, именно мы ей поможем вернуть все, чего она лишилась.
Романов не был уверен, что Горчакова думает именно так. Но вот в том, что женщина поделится с ними информацией, он не сомневался. Людмила сейчас находится на нейтральной полосе между окопами сразу нескольких враждующих сторон. И какая из них тебя пристрелит — непонятно. В таком положении, конечно, ничего не остается, кроме как примкнуть к тому, кто принимает тебя в свой лагерь.
Зазвонил телефон на столе у Романова. Тот снял трубку.
— Юрий Павлович? — спросили изнутри. Голос был совершенно незнакомый.
— Да, это я.
— Мы могли бы с вами увидеться? Это напрямую касается того, что произошло вчера в вашей букмекерской конторе. Да и не только того. Это в принципе касается противостояния вас и Смотрящего.
— А кто вы такой?
— Меня зовут Анатолий Васильевич Бехтерев. Но это вам вряд ли что-то скажет. Может, если я назовусь Лазарем, это скажет вам больше?
— Да, пожалуй, так я больше понимаю, кто ко мне обратился. Но совершенно не представляю зачем.
— Именно об этом мы и хотим с вами поговорить. Скажем так, у вас и у нас есть общий интерес. Юрий Павлович, ну не можем мы обо всем говорить по телефону!
— Хорошо. Где мы увидимся?
— Давайте в семь часов вечера во «Вратах Дракона». Знаете этот ресторан?
— Сегодня и узнаю, — отозвался Юрий Павлович. — Хорошо, я приеду.
— Сразу проходите к метрдотелю и скажите, что вы к Лазарю. Вас проводят.
— Хорошо, буду, — повторил Романов.
Собеседник попрощался и повесил трубку.
Романов обратился к Болеславскому:
— Вот как ты думаешь, за каким чертом понадобилось Лазарю назначать со мной встречу?
Бровь Болеславского взлетела в немом удивлении. Ну да, не каждый день его начальнику назначает рандеву один из самых влиятельных московских воров в законе.
— Даже не знаю, что подумать. А вы уверены, что надо было соглашаться?
— Ну а что ты мне предлагаешь, Ваня? Отказаться? Ты ведь знаешь, подобные просьбы не отклоняют. Я не боюсь его, но сколько могущественных врагов мы сможем победить силой? Надо не надорваться. Пока — хватит с меня Лазаря!
Болеславский сказал:
— Я поговорю с начальником службы безопасности, чтобы он прикрыл все окрестности ресторана. На всякий пожарный.
— Не стоит, Ваня. Думаю, что убивать меня прямо после встречи они не будут. Это было бы чересчур даже для авторитета вроде Лазаря.
— Ну смотрите, — покачал головой Иван. — Мне все равно как-то не по себе.
— И мне тоже. Давай все-таки обойдемся без мобилизации. Вот разве что потом прикройте меня, когда домой поедем. Чтобы не пришлось больше устраивать всех этих погонь и разборок. Хорошо?