Прямоугольник крыши растаял, пропуская машины. Мы одновременно поднялись вверх, но второй гравиплан качнулся вправо и начал стремительно уходить на север, к космопорту.
Метро было закрыто. Мы проплыли над лестницей к стеклянным дверям. Зависли рядом. Чтобы не создавать лишнего шума, я опустил стекло кабины и аккуратно срезал замки гамма-лазером. Двери медленно открылись нам навстречу.
Под землей
На станции ни души, и свет приглушен — экономят. В полумраке колонны напоминают сталагмиты, и тень гравиплана скользит за нами по темно-красному полу. Ощущение жутковатое, чему виною наше нервное напряжение, а не внешняя обстановка.
Влетаем в туннель. Поезда не ходят, и не будут ходить еще часа три. Время есть. Поворачиваем налево. Здесь туннель должен подходить к подземному энергетическому комплексу, куда стекаются городские нечистоты. Здесь их подвергнут аннигиляции, превратят в излучение, а последнее в электроэнергию — самый простой и экономичный способ осветить город. Правда, комплекс в целях безопасности вынесен за городскую черту. Должно быть, за толщей земли, высоко над нами шумит лес. Мы южнее тюрьмы на пару километров.
Стены туннеля отражают свет из кабины, и он летит вместе с нами, скользя по стенам серебряным обручем.
Я вывешиваю в пространство карту подземных коммуникаций, одновременно посылая ее на устройства связи моих спутников, так, чтобы видели все.
— Здесь, — говорю я.
Вдали, прямо по курсу, на потолке туннеля расположен большой полупрозрачный диск, от которого отходят толстые кабели, напоминает гигантского паука, висящего вниз спинкой. Подстанция. Здесь подается электричество ко всей системе подземного транспорта: метро и скоростные пригородные поезда. Достаточно шарахнуть по этому диску из Иглы Тракля, и все встанет, по крайней мере, на несколько дней. Но надо ли это? Метаморфы совершенно независимы от метро, пострадают местные жители и никто больше.
Вот, если бы обесточить весь город…
В груди холодеет. Почему я не додумался до этого раньше? У нас под боком не только подстанция, здесь, в пятистах метрах — энергетическое сердце города — подземная аннигиляционная электростанция. Один выстрел из Иглы Тракля…
Надо тщательно отрегулировать ориентацию воронки, чтобы нас не спалило вместе с нею. И хорошо бы найти какой-нибудь рукав в туннеле, чтобы успеть нырнуть туда. До города не дойдет. Не зря станцию запихнули на такую глубину. Вместо нескольких туннелей и станции здесь будет гладкая сфера с оплавленными стенками. Насколько мощным может быть взрыв? В принципе, топлива для аннигиляции городских нечистот должно быть не так много…
Будем надеяться, что нас не вплавит в стену подземной полости вместе с гравипланом. И тогда мы получим не менее часа полной тьмы. Конечно, на Тессе есть другие электростанции, и они возьмут на себя нагрузку, но не думаю, что быстро.
Я вспомнил, что за похожий теракт сел в тюрьму столь любимый Артуром повстанческий вождь Анри Вальдо. Правда, он спалил космический лайнер вместе с пассажирами. И я понял, почему эта мысль пришла так поздно. Все мое существо, все мое имперство, давно ставшее второй натурой, костным мозгом моей души, яростно восставало против подобного метода решения вопроса. Не я строил — не мне взрывать. Террорист не лучше проклятого Вальдо!
Я сжал губы. Они враги. Не тессианцы, конечно. Метаморфы, отхватывающие от Кратоса кусок за куском, планету за планетой. И они у меня попляшут!
— Что с тобой? — спросила Юля и тем вернула меня к действительности.
— Задумался, — я не собирался пока посвящать ее в свой грандиозный план, все-таки она тессианка.
И открыл окно и подвел гравиплан вплотную к стене. Именно здесь канализационный коллектор подходит к туннелю ближе всего. Мы даже слышим шум воды.
Я вынул гамма-лазер и выставил мощность. На стене появилась сияющая нить расплавленной породы, и тонкая струйка жидкого камня заструилась куда-то вниз. Стало жарко. Я вытер пот со лба и начал снова, аккуратненько, слой за слоем снимая породу и освобождая нам проход. По дну туннеля загремели куски разрезанной скалы. С помощью Иглы Тракля было бы гораздо быстрее, но и опаснее. Здесь важна точность, и мы не можем отлететь от стены настолько далеко, чтобы нас не задело аннигиляционным излучением или гравитационной воронкой. А если заденет — нам конец.
Я посоветовал моим спутникам поменьше смотреть на ручейки рукотворной лавы. Иначе ослепнем.
Работа была закончена через полчаса. Мы вплыли в новый узкий туннель, длиной около трех метров, соединяющий туннель метро и канализационный коллектор. Стенки его получились почти такими же гладкими, как стены туннеля.
Коллектор на порядок уже туннеля метро, так что мы плывем, почти касаясь стен и зловонного потока под нами. Последнее гораздо опаснее: перед станцией в нечистоты добавляют растворитель, чтобы придать им однородность, и от этого вещества не поздоровится и металлопластику нашего гравиплана. Как бы машина не развалилась под нами.
— Зачем нам туда? — спросила Юля. — Тюрьма в другую сторону.
Впереди коллектор сужается, превращаясь в широкую трубу, поворачивающую куда-то вниз. Судя по карте, это не последний поворот, коллекторы закручиваются вокруг станции многоуровневой спиралью. Отсюда до энергетического центра остается метров пятьдесят. Ничем кроме Иглы Тракля это сооружение не возьмешь, разве что управляемой миниракетой с ядерной боеголовкой. Вся остальная взрывчатка разнесет только трубу. Умно построено, ничего не скажешь.
А Игла Тракля в частных руках — случай редкий. Если бы кто-нибудь узнал о Юлиной коллекции, хозяйку оной давно бы отправили в то заведение, постояльцев которого мы намерены освободить.
— Да, поворачиваем, — сказал я.
Теперь нужно найти боковой туннель, или хотя бы крутой поворот, чтобы скрыться от излучения.
Карта предоставляет такую возможность. До подходящего коллектора остается метров десять.
Когда мы оказались у развилки, я вынул Иглу Тракля и вызвал через устройство связи изображение будущей пространственно-временной воронки.
— Что ты делаешь? — спросила Юля.
Воронка подчинилась сигналам с Иглы и заняла нужное положение: нижний раструб направлен на станцию, верхний — в противоположную сторону под острым углом к вертикали. Надеюсь, здесь достаточно толстая земная кора и до магмы мы не доплавим. Не дай бог нам еще извержения новорожденного вулкана. Увы, для того, чтобы пробить пятьдесят метров скалы, минимальной мощности, на которой я работал в доме Алисы, явно мало. Здесь нужна мощность выше среднего. Так что велика вероятность пробить туннель до поверхности излучением верхней воронки. Но домов там нет. В худшем случае запалим лес.
— Нужно обесточить город, — наконец, сказал я.
Она тут же поняла. Взглянула на меня полными ужаса глазами.
— Ты с ума сошел!
Но я уже направил аннигилятор на станцию и нажал на спуск.
И тут же бросил гравиплан в ответвление коллектора.
Позади послышался гул, стены задрожали, и на них задрожал свет огней гравиплана.
Нас ускорило взрывной волной, и мы еле отвернули от стены, несмотря на боковой туннель.
Воздух раскалился и поплыл, обжигая легкие. Стало трудно дышать. Нательный крест нагрелся настолько, что я подумал: будет ожог.
По карте получалось, что мы уже под тюрьмой — надо искать выход наверх.
В изначально темном коллекторе невозможно понять, вырубили ли мы свет в городе.
Надо оставить машину и спешиться: вправо отходит более узкая труба, которая и должна привести нас к цели. Мы надели шахтерские каски с минифонариками и зажгли свет.
Дерьмо течет вонючей неоднородной массой. Отвратительно, зато не опасно. Здесь еще не добавлен растворитель. Я посмотрел на черные сапожки и коричневый с черными разводами комбинезон Юли и вспомнил историю о последнем платье Марии Стюарт. Оно было красным, в тон крови.
Мы залезли в узкую трубу и пошли, согнувшись в три погибели и держась за стены. К счастью, этот отрезок пути был недолгим. Перед нами возникла решетка, доходящая почти до пола и запертая намертво. Для гамма-лазера не препятствие. Я провел лучом по периметру и легко выдавил ее рукой. После решетки мы прошли шагов двадцать. Здесь в нашу трубу открывалась еще одна, диаметром сантиметров тридцать.
— Над нами тюремный подвал. Метрах в полутора, — сказал я.
И направил гамма-лазер на участок стены рядом с трубой.
— Давайте вместе!
Четыре гамма-лазера вырезали из стены аккуратный оплавленный конус. Он с плеском и грохотом упал к нашим ногам.
Работа шла легче и быстрее, чем в метро. Во-первых, стоя на твердой земле резать камень оказалось гораздо сподручнее, чем с борта гравиплана, и во-вторых, земля здесь гораздо податливее: не скальная порода, а глина. Мы управились минут за пятнадцать, и наши фонарики осветили бетонное основание тюрьмы.
Я вполз в получившийся узкий лаз и затаился, прислушиваясь: тишина. Выставил гамма-лазер на среднюю мощность и начал резать бетон, плита начала стремительно нагреваться. Появилось первое сквозное отверстие, не больше булавочной головки. Я обнаружил это по изменению работы гамма-лазера. Наверху темно, как в склепе.
Вскоре слой бетона стал настолько тонким, что я начал придерживать глыбу рукой. Ладонь жгло нещадно, плита была слишком раскалена. Пришлось переждать несколько минут.
Силу я использовать не решился, это все равно, что осветить прожектором весь отряд.
Наконец, плита подалась, я выдавил ее вверх, потом аккуратно спустил в лаз и передал Геннадию, а тот Бхишме. Кусок бетона мягко и почти беззвучно съехал на гору остальных обломков, загородивших трубу.
Я подтянулся на руках и оказался в подвале. Огонек фонарика заскользил по трубам канализации, водопровода и отопления и цветным кабелям.
Я склонился над лазом и махнул рукой остальным.
В подвале пусто. На потолке потухшие лампы, похожие на вытянутых медуз, матово поблескивали в свете фонариков. Значит, удалось. Электричество мы вырубили. Вопрос, насколько…