— Я и хочу ее увидеть, Хэйтаро. И даже больше: поговорить с ней.
Тут Хэйтаро испугался. Он просто представил, что будет, когда хорошенький ротик этой мегеры произнесет хотя бы десятую часть тех слов и выражений, которыми она обычно сыпала — по отношению к матери самого князя! Да тут одними плетями не отделаться. Ему могут запросто голову отрубить за то, чтоб не тащил в приличный дом всякую гадость.
— О нет, госпожа! — воскликнул он, — не делайте этого, заклинаю вас! Вы и не представляете, что именно она может сказать. Эта дрянная краути совершенно незнакома с правилами приличия. Я не хочу, чтобы она оскорбила вас.
— Мне решать, господин управляющий. Итак, приведите ее.
Хэйтаро задумался. Госпожа Томин уже предупреждена о том, что ее ждет, но все равно хочет увидеть девицу. Почему? За этим что-то кроется. Наверняка кто-то из слуг проболтался. И о ее поимке, и о внешности. Скверно. Очень скверно. С матерью князя Хэйтаро ни в коем случае не хотел ссориться, но и уступать ей тоже не хотел. Ведь если она перехватит девку у него из-под носа, князь не станет вознаграждать его за труды. Хотя… впрочем, за что там вознаграждать, если эта дрянь вместо почтительного и покорного поклона вздумает назвать самого великого князя каким-нибудь гадким прозвищем! А тут… Пожалуй, над этим стоило подумать.
— Ох, госпожа, — потупил маленькие глазки управляющий, скрывая блеск, вспыхнувший в них от озарения, — боюсь, она оскорбит ваши уши. Мне придется потрудиться, чтобы наставить ее на путь истинный.
— Если до сих пор вы не сумели внушить девушке, как следует разговаривать с господами, то боюсь, господин управляющий, ваши труды потрачены впустую, — не осталась в долгу госпожа Томин, прекрасно понимая, что именно он хотел сказать, — так что, я вынуждена сделать вывод, что доверять вам столь тонкое дело не следует. А посему примите это в качестве отступного, — и она величавым жестом вручила ему плотный мешочек, полных золотых монет.
Хэйтаро сдался совершенно.
— Как прикажете, госпожа, — отозвался он довольно и резво подскочил на ноги, — позвольте мне только отдать кое-какие распоряжения.
Госпожа позволила.
Хэйтаро привел Аурин через полчаса, предварительно вдоволь настращав ее, пригрозив плахой и всю дорогу нудно поучая, как именно нужно отвечать знатной госпоже. В ответ Аурин показала ему язык, ничем не показывая, что его слова произвели на нее впечатление и наставили на путь истинный.
Увидев девушку при дневном свете, госпожа Томин была поражена, хотя считала себя вполне подготовленной к любому зрелищу. Тем более, что оно не было для нее новым. Но сверкающие волосы, отливающие золотом и яркие зеленые глаза при свете солнца оказались гораздо более впечатляющими.
Оглядев ее повнимательнее, она еще раз укрепилась в своем мнении, что девушка и впрямь хороша и что ее трудно не заметить. И без столь отличительных признаков, как глаза и волосы, она уже отличалась от жителей Кетлии тем, что имела слишком светлую кожу. Да и остальные черты лица были какими-то другими, хотя на первый взгляд сказать было сложно, в чем крылось отличие.
Аурин поклонилась, отреагировав на чувствительный толчок пониже спины, сделанный без сомнения, управляющим. В частности, его коленом. Не произнося худого слова, она убрала одну из рук за спину и сделала один очень неприличный жест, адресованный именно Хэйтаро. Он его, конечно, заметил, но сделать ничего не смог, поскольку госпожа Томин пристально наблюдала за ними обоими.
— Ступайте, господин управляющий, — сказала она наконец, — ваша миссия на этом закончена.
Он поклонился и отступил назад, скрипя зубами. Гадкая девчонка переиграла его в такой мелочи, но все же переиграла. Нужно было уходить. И быстро, госпожа не любила ждать.
Как только за ним закрылась дверь, госпожа с едва заметной улыбкой посмотрела на девушку и произнесла:
— Садись.
Аурин села на кстати подвернувшуюся циновку, без улыбки глядя на женщину. От этой встречи она не ожидала ничего хорошего.
— Как тебя зовут? — продолжала госпожа Томин.
— Зачем вам знать мое имя? — осведомилась девушка и помедлив, добавила, — госпожа.
— Я должна как-то к тебе обращаться. Прозвище «краути», придуманное управляющим, сюда вряд ли подойдет.
— А управляющий считает, что оно подходит ко мне как нельзя лучше.
— Он может считать все, что ему будет угодно. Но позволь мне думать самостоятельно. Итак, как тебя зовут?
— Аурин, так звала меня Иоти.
— Аурин. Что ж, красивое имя, если оно твое.
— Не совсем мое. Его придумала Иоти, а своего я не помню.
— Вот как? Что ж, полагаю, она знала, что делала. Откуда ты родом, Аурин?
— Этого я не знаю, — та пожала плечами.
— Давно ты приехала в Кетлию?
— Не помню. Иоти говорит, что мне было тогда лет шесть.
— Кто такая Иоти? — поинтересовалась наконец госпожа Томин.
— Женщина, которая меня вырастила.
— Где ты выросла?
— В рыбацкой деревне, госпожа.
— Понятно.
Госпожа помолчала, не сводя с нее пристального взгляда. Потом попробовала зайти с другой стороны.
— Тебе здесь нравится, Аурин?
— Нет, — последовал незамедлительный ответ.
— Почему? С тобой плохо обращаются?
— Ну, если то, что меня отлупили палками, считать обычным, то вполне хорошо. К тому же, Хэйтаро вечно вопит и пытается меня учить. И потом, меня притащили сюда против моей воли.
— В рыбацкой деревеньке было лучше? — мило улыбнулась госпожа Томин.
— Лучше, — упрямо отозвалась Аурин.
— И ты хочешь туда вернуться?
— Хочу. А почему вы спрашиваете, госпожа? Хотите меня отпустить?
— Об этом потом. Встань.
Аурин посмотрела на нее недоумевающим взглядом.
— Зачем?
— Ты задаешь неподходящие вопросы, Аурин. Но все же я отвечу. Мне хочется посмотреть, высока ли ты ростом.
— Высока, — Аурин встала.
Госпожа Томин подошла к ней, осмотрела ее с ног до головы цепким женским взглядом, не упускающим ни одной детали. Увиденное ей не то, чтобы понравилось, но и не отвратило совершенно
— Слава Богам, что мой сын тоже высокий, — пробормотала она себе под нос, — у тебя хорошая фигура, Аурин. И если тебя как следует кормить, то она станет совершенной. Ты будешь госпожой. Но для этого нужно многое уметь. Поэтому прежде всего нужно заняться твоим воспитанием. Для начала тебя нужно вымыть и соответственно одеть.
— А если я не хочу быть госпожой? — спросила Аурин агрессивно.
Госпожа Томин продолжала, словно не замечая ее слов:
— Красота девушки заключается не только во внешности, но и в походке, умении поддерживать разговор, уме и образованности. А также в умении держать себя в руках и не демонстрировать неприличных жестов людям, пусть они и являются последними тупицами и глупцами. Девушка должна украшать собой любое общество, куда бы ни попала. Тем более, если она — наложница князя.
— А я не хочу быть наложницей князя, — дерзко произнесла девушка.
Госпожа Томин посмотрела на нее насмешливо.
— В девушке должна быть покорность, Аурин. Но необязательно быть покорной на самом деле. Умная женщина может вертеть мужчинами как хочет. И все они будут уверены, что она следует только их советам. Итак, быть тебе наложницей князя или нет, решать моему сыну, а не мне. Он волен поступать как ему заблагорассудится. А ты вольна согласиться или отказаться, помня при этом о последствиях. Я же хочу, чтоб ты ему понравилась.
Аурин приподняла брови, но ничего не сказала на это, так как не знала, что.
Госпожа Томин восприняла этот жест с интересом и оценила высоко.
— Почаще так делай, Аурин. Это тебе идет.
Она хлопнула в ладоши, вызывая служанок. Кивнула на девушку:
— Займитесь госпожой.
Аурин никогда еще не называли госпожой и от подобного обращения она немного остолбенела. Одной из служанок пришлось немного подтолкнуть ее вперед.
С Хэйтаро ей было проще. Она могла запросто обозвать его поганым сморчком или плешивым болваном, не испытывая при этом никаких угрызений совести. Но госпожа Томин была женщиной, к тому же, занимала очень высокое положение в обществе. Кто знает, что случится, если она назовет ее глупой старой курицей? Возможно, именно за такие слова здесь и рубят головы. Да не возможно, а вполне, вполне реально. Однако, и не прибегая к грубостям, Аурин была полна решимости упрямиться до последнего и ни в коем случае не соглашаться на столь унизительное предложение.
Ее мнение показалось бы многим девушкам Кетлии не только странным, но и весьма глупым. Стать наложницей князя — о таком можно было только мечтать. И если вдруг выпадает такой шанс, следовало вцепляться в него мертвой хваткой. Но Аурин, выросшая на берегу моря и никогда не испытывающая принуждений такого рода, не могла с ними согласиться. Она могла понять принуждение в работе, этого в ее жизни было достаточно. Но ее никогда не заставляли говорить то, что говорить не хочется, улыбаться, когда она этого не хотела и делать то, что казалось ей противным и унизительным.
Когда Аурин приняла ванну, ее волосы высушили, расчесали и уложили в замысловатую прическу с помощью гребней и драгоценных заколок. Потом в комнату пришла госпожа Томин, долго и придирчиво выбирала одежду для девушки, оценивая ее наготу и вновь и вновь находя, что она слишком тощая, но хорошая и обильная пища это поправят. Наконец, Аурин была полностью одета.
— Тебе нужно многому научиться, Аурин. И самое главное, держаться, как госпожа. Что за рубцы у тебя на спине?
— Отметины носатого коротышки, — ответила девушка без задней мысли, — двадцать палок за длинный язык.
Госпожа Томин сперва опешила, а потом рассмеялась негромким мелодичным смехом.
— Меткое прозвище, Аурин. Хэйтаро оно подходит как нельзя лучше. Мне нравится твой быстрый ум. Но это качество нужно развивать, как и многие другие. Ибо нет ничего легче быть дурой и нет ничего труднее, чем ею казаться.
— Я должна казаться дурой, госпожа? — удивилась Аурин, — а как же поэзия и все такое прочее?