— Нет, Андрей, ключи сделали. А отпечаток сняли с помощью пластилина голубого цвета.
— Спасибо за новость. Ты здорово нам помог! — похвалил его Солдатов.
— Смотри, не забудь об этом, — посмеиваясь, сказал Муромцев. — Акт экспертизы вышлю. — И положил трубку.
Несколько минут Солдатов сидел молча, обдумывая то, что сказал Муромцев. В общем-то ничего неожиданного тот не сообщил, но обоснованный вывод эксперта означал многое. Теперь можно было отказаться от ненужных версий.
— Ты, Мухин, кажется, прав, — сказал Солдатов. — Муромцев говорит, что квартиру брали специально сделанным ключом, изготовили его с большим мастерством. А битый хрусталь — это ловушка для нас.
— И мы в нее попались? — спросил Мухин.
— Я бы так не сказал. Наша задача узнать, у кого побывали ключи Боровика. По этому пути и будем вести розыск. Он сам в этом помочь нам не может. Я уже пытался.
— Или не хочет, — быстро вставил Мухин.
— Скорее всего не догадывается, — уточнил Солдатов. — Не допускает мысли, что кто-то из близких ему людей может пойти на такое дело. Он неглупый человек, несколько, правда, доверчив, в чем-то категоричен… Послушай, надо бы все же узнать — кто эта женщина, на которой он хочет жениться… Он что-нибудь еще о ней говорил?
— Ни полслова. Как-то сразу осекся, вроде бы пожалел, что у него это вырвалось, — решительно ответил Мухин. — А вы позвоните ему сейчас. Уж если он вам свои семейные снимочки показывал, я думаю, не откажется ответить на пару личных вопросов…
— А мы не испортим дела?
— А в чем может быть промашка? — в тон ответил ему Мухин. — Не вижу никаких препятствий.
— Позвоню, — решительно сказал Солдатов. — В конце концов, он потерпевший и заинтересован в раскрытии дела. А если связался с женщиной, нечистой на руку, то ему не мешает и об этом знать.
Трубку Боровик поднял сразу, будто сидел у телефона и ждал звонка… В его голосе Солдатов уловил нетерпение и в то же время чувство облегчения. Похоже, звонок освободил Боровика от тягостного состояния одиночества.
— Добрый вечер! — приветствовал его Солдатов. — Решил вот позвонить на всякий случай… Вдруг, думаю, новости какие появились или вспомнили что-нибудь интересное…
— Интересное?.. — с горечью спросил Боровик. — Самое интересное вы знаете.
— О ключах ничего не припомнили?
— Нет. У меня они на одном кольце — и от машины, и от гаража, и от квартиры… Они всегда при мне.
— Я хотел задать вам еще один вопрос, но не решаюсь… Вопрос, касающийся вашей личной жизни… Вы не собираетесь снова жениться?
— Есть такая мыслишка, — не сразу ответил Боровик. Солдатов понял, что и здесь у Боровика не все в порядке.
— Ну что ж, поздравляю.
— Женщина очень хорошая, — сказал Боровик. — Характер у нее редкий, я бы сказал, уютный… И сын ничего парнишка.
— Как у вас с ним-то?
— Психологией семейных отношений увлекаетесь, — добродушно рассмеялся Боровик.
— Да нет. Просто вспомнил свой вопрос: есть ли у вас дети? А вы как-то замялись.
— Парень ничего. Только с характером. Это и понятно. Он отца очень любил. Наверное, в такие годы у ребят все обострено, сложно. — Боровик говорил охотно, не таясь, как это бывает с людьми, не привыкшими хитрить.
— Сколько ему лет?
— Пятнадцать.
— Да! Тут нужны деликатность и мудрость взрослого. Вы попробуйте найти дорожку… — начал было участливо Солдатов, но Боровик перебил его.
— Легко сказать! Уже пробовал. Последнее время только этим» и занимаюсь. Даже пытался научить его управлять автомобилем.
— Ну и как?
— Предложения он не отверг, но… но и только.
— Как его фамилия, где он живет? — Солдатов выбрал момент для нужного ему вопроса.
— Калугин. На Комсомольской, пятьдесят шесть. Это от меня рядом. Сразу за универмагом…
— Знаю, — ответил Солдатов, быстро записав на перекидном календаре адрес, — а как вы посмотрите, если я постараюсь с ним поговорить?
— Я думаю, здесь третий будет лишним. Да еще из милиции. Парень он не простой, и моя профессия не вызывает у него восхищения.
— Ну, что ж. Рад бы вам помочь, — заканчивая разговор, сказал Солдатов.
— По моему делу ничего не слышно? — стараясь быть ненавязчивым, как бы между прочим спросил Боровик.
— Работаем активно. Если что, сразу же поставлю в известность. Но и вы не забывайте, звоните. Всего доброго.
— Обязательно. До свидания, — заторопился Боровик. — Желаю удачи. Ваша удача — в чем-то и моя удача.
Солдатов положил трубку и посмотрел на Мухина.
— Послушай, тебе ничего не говорит этот адрес?.. Комсомольская, пятьдесят шесть. Там еще в прошлом году домовую кухню открыли…
— Знаю я этот дом. Бывал там, — уверенно ответил Мухин. — Постойте-постойте. Так в нем Тихий живет! Мы еще возились с ним по карманной краже у персонального пенсионера. Там два дома под одним номером идут! Ну да! Два дома, две башенки. Одна — корпус первый, другая — корпус второй.
— Точно! Тихий там живет, — оживился Солдатов. — Ты его помнишь?
— Отлично помню. Нахальный тип. Усики, пробор, ухмылочка… У него не рот, а целый ювелирный магазин — все зубы золотые.
— Точно! — уверенно сказал Солдатов. — Я тоже вспомнил его. Видно, кто-то поубавил ему зубов. Слушай, почему Тараторка горой стоит за Тихого? Какой-то тут узелок непонятный. Тебе не кажется?
— Возможно. Но главное здесь то, что Тихий живет на Комсомольской… Там же, где будущая жена Боровика, Калугина!
— Мухин, да ты же кладезь мысли. Я понял тебя. Вот что мы сделаем. Завтра поработаем на Комсомольской. Надо посмотреть, кто такие Калугины и есть ли у них связь с Тихим… А я с утра еще раз побеседую с Тараторкой. Да, подготовь материалы на Тихого. Договорились?
ГЛАВА 14
На следующее утро Солдатов знакомится с архивной папкой на Тихого. Дважды судим, освободился полтора года назад. Работает автослесарем на холодильнике. Его соучастник по последней судимости живет в Ростове. Контактов с ним не установлено.
Так… так. — Солдатов быстро листал коротенькие справки, рапорта, текст копии обвинительного заключения, в котором говорилось, что при последнем аресте у Тихого изъяли мелкие кусочки золота. По ним реконструировать вещи в их первоначальном виде не представилось возможным.
Солдатов закрыл папку и сунул ее в ящик стола. Потом достал список вещей, похищенных у Боровика, и начал скрупулезно изучать его. Статуэтки, иконка, золотые кольца, броши, браслеты, старинные миниатюры. Очень хорошо. Но как все это уместить в такую неожиданную схему Боровик — Тихий? Где связь между ними? Солдатов сосредоточенно фильтровал обрывочные сведения, искал недостающие звенья. Предчувствие подсказывало ему, что такие звенья есть. Солдатов быстро сделал пометки в календаре. Он позвонил дежурному и распорядился привести к нему Тараторку.
Минут через десять в дверь постучали, заглянул милиционер.
— Вводите! — приказал Солдатов. Тараторка подозрительно осмотрелась.
— Холодно тут у вас, — она зябко передернула плечами.
— Сейчас. — Солдатов поднялся, закрыл форточку.
— Присаживайтесь, Вера.
— Ага, — тихо сказала она. — Долгий, значит, разговор?.. Как вы любите эти разговоры! Ведь и призналась, покаялась, вещи вернула, а вам все мало! Ну что еще?
Она выглядела неважно. Без косметики лицо казалось простоватым, даже каким-то несчастным. От вчерашнего вызывающего тона не осталось и следа.
— Вы пришли в себя? — спросил Солдатов.
— Опростоволосилась я вчера — век себе не прошу! — она с досадой ударила небольшим кулачком по коленке.
— Что вы имеете в виду?
— Ну что, что… Будто сами не знаете? Раскисла, нюни распустила и все вам рассказала… зачем — не пойму! Старею я, что ли?
— Все мы стареем, — участливо сказал Солдатов.
— Это точно. По себе чувствую. — Вера горестно и бездумно уставилась в окно.
— Скажите, Вера, вы давно знаете Белкина?
— Ну как давно… Несколько лет знаю. Зуб у него вставляла. Лучше бы я его совсем не знала, — она невесело усмехнулась, — вот зануда, господи! А уж гонору в нем, гонору! Откуда берется — ума не приложу.
— Вы и раньше… мм… бывали у него?
— Угостите папироской, — попросила она и с удовольствием затянулась. — Бывала, — она поморщилась от дыма. — Он с самого начала вел себя, как жлоб. Ну а тут мое терпение кончилось… Говорю же, старею. Давний закон цыганский — не воруй лошадей в соседней деревне.
— Ну и как? Протезист он, наверное, тоже неважный? Как он вам зуб-то поставил?
— А знаете, хорошо, — оживилась Вера. — То ли для меня по знакомству он так постарался, то ли вообще мастак…
— Сколько же у вас этот зуб держится?
— Да лет семь.
— Значит, семь лет с Белкиным знакомы, — подытожил Солдатов.
Тараторка пристально посмотрела на Солдатова и отвернулась.
— А Тихого вы давно знаете? — спросил Солдатов.
— Тихого? — насторожилась она. — А что?
— По нашим соображениям, вы не в одиночку Белкина обокрали…
— С Тихим, что ли? — она рассмеялась. — Бред какой-то…
— Не совсем так, — осторожно заметил Солдатов.
— Зачем на него наговаривать, — спокойно сказала Тараторка. — Я Тихого всего с год знаю. Здрасьте — до свидания… Верьте моему слову.
— Не могу, Вера, не обижайтесь. Значит, участие Тихого в краже вы категорически отрицаете?
— Отрицаю, — Тараторка вскинула подбородок и вызывающе посмотрела на Солдатова. — Конечно, отрицаю… Он же карманник.
— Давайте порассуждаем. Белкина вы знаете семь лет, неоднократно бывали у него дома, и ничего в квартире не пропадало. А теперь после знакомства с Тихим сразу же кража… Вот я и думаю, не он ли вас надоумил?
— Бред собачий! — по-прежнему спокойно сказала Тараторка. И это спокойствие заставило Солдатова поверить ей. — Его в тот день» в городе не было! Вы понимаете? Поэтому я и решилась к Белкину пойти, — добавила она и осеклась.
— Что, что? — насторожился Солдатов, уловив в ее ответе что-то новое. — А при чем здесь Тихий? Вы что, отчитываетесь перед ним? Вы, насколько я понимаю, вольный казак в своей личной жизни. Или я ошибся?