— Вам и это знать надо? — в отчаянии проговорила она. — Скажу, но только это будет между нами. Обещаете?
— Посмотрим…
— Если Тихий узнает, что я была у Белкина… ну в смысле, что задержалась там до утра… Это мне страшней, чем срок, понимаете? — она жалобно посмотрела на Солдатова.
— Похоже, вы не только Белкина обокрали, но и Тихого тоже? — с чувством осуждения произнес Солдатов.
— Как это я Тихого обокрала? — не поняла Вера.
— Вроде бы он вам верит, может быть, и любит вас… а чуть он из города, вы к Белкину… Кстати, куда уезжал Тихий?
— К другу ездил погостить, друг у него в Ростове…
— Долго он был в Ростове?
— Дня три, наверно… А тут этот Белкин! Откуда его холера принесла! Ластится, слова всякие приятные… Ну что говорить — пошла. Дура и есть дура.
— А Тихий знает его?
— Знает. Тоже терпеть его не может. Куркулем только и называет.
— Называет! А зубы небось у Белкина вставлял?
— У Белкина. Сразу же, как из колонии вернулся. Так вы уж не говорите ему ничего. Ладно? — она озабоченно смотрела на Солдатова.
— Ну что ж, поскольку противоречие устранено, поскольку Тихий из города уезжал и был в Ростове…
— Да был он там, был! К другу ездил…
— Как друга-то зовут?
— Жека, — бесхитростно ответила Тараторка и, спохватившись, прикрыла рот ладонью. Посидев так некоторое время, она заговорила уже другим голосом, негромко, но твердо: — Значит, так, гражданин начальник, я вам ничего этого не говорила. Но прошу вас свое слово держать. Как вы поступите — дело вашей совести. Для себя вы из этого ничего не возьмете, а мне только хуже сделаете, — она выразительно посмотрела на Солдатова.
— Я уже сказал — поскольку противоречие устранено, говорить об этом нет надобности.
— И на том спасибо, — нахмурилась Тараторка.
— Ну, ладно, Вера, пожалуй, на сегодня хватит… — Солдатов позвонил дежурному.
Показания Тараторки ничего, в сущности, нового не дали. Она подтвердила то, о чем говорила на первом допросе. Добавила лишь об отъезде Тихого в Ростов и о Жеке — дружке его — упомянула. Ну и о неверности своей… Версия «Тихий — Боровик» уже не казалась Солдатову такой обнадеживающей, как это было с час назад. Не все в ней было гладко и логично. В поисках нужных ответов Солдатов с особой тщательностью стал перечитывать акты экспертиз, просматривать рапорта и справки инспекторов уголовного розыска, отыскивал интересующие его фразы и старательно записывал их в небольшой блокнот. Позвонил Галенко.
— Что нового по краже у Боровика? — Вопрос был коротким, по-деловому сухим. Солдатов понял, что у его начальника настроение явно неважное. — Результаты, успехи есть?
— Кое-что вырисовывается. Сотрудники по адресам разъехались. Надеюсь, что к вечеру…
— Подожди! — голос Галенко зазвучал приглушенно. Солдатов услышал, что он разговаривает по другому телефону. — Работа ведется основательная, — доносилось до Солдатова, — у меня есть уверенность, что дело поднимем. Пожалуйста. Звоните.
Солдатов был благодарен Галенко за то, что он, верно сориентировавшись, подстраховал его перед начальством, взял часть ответственности на себя.
— Отчитывайся тут за вас. Помощнички, — загрохотал в трубку голос Галенко. — Ты хоть в курсе дела меня держи. Звонят — невпопад отвечать приходится.
— Ясно. Разрешите доложить подробно?
— Не надо, — сказал Галенко, — я уезжаю. — И повесил трубку.
Солдатов понимал, что сейчас Галенко никакие объяснения не нужны, а прикидки неинтересны. Время и другие заботы захлестнули его. В только что ушедшую минуту ему был нужен результат. Хоть небольшой — это дело уже десятое, но результат для доклада тому, другому человеку, с которым он говорил по второму телефону. Вскоре объявился Мухин. Голос у него был энергичный, довольный, чувствовалось, что есть ему о чем рассказать.
— Звоню с Комсомольской. Докладывать или при встрече?
— Давай по существу…
— Значит, так… Калугина, есть такая. Екатерина Васильевна. Ей тридцать пять. Работает в конструкторском чертежницей. Сын пятнадцати лет от первого брака. Очень отца любит, а он не появлялся лет пять. Оборвал все связи. У парня стычки с Боровиком уже были. Екатерина Васильевна это не отрицает. Не знает, что ей делать…
— А Тихий?
— Живет в корпусе напротив. Связи с Калугиными нет…
— У тебя все?
— Да, почти. Тут соседи поговаривают, что Тихий недавно во Львов ездил.
— Куда? — невольно воскликнул Солдатов.
— Во Львов. Не то на три, не то на четыре дня…
— Ладно, — сказал он, — приезжай в отдел, здесь поговорим подробнее. Рапортом отпишешь все.
— Понял, — отозвался Мухин и повесил трубку. Выходит, Тихий ездил во Львов. Неужели Тараторка слукавила? Непохоже. Ведь уверяла. Скорее ход конем сделал сам Тихий — поехал в Ростов, а соседям сказал, что во Львов. Зачем это ему понадобилось? Значит, он не хотел, чтобы знали о его вояже в Ростов. Подстраховывался на всякий случай. Это не исключено.
Солдатов не колеблясь набрал номер автоматической связи с Ростовом. Минут через пятнадцать он опустил трубку на рычаги.
Вот все и разрешилось. Случайность? Нет. Мудрая это служба — уголовный розыск! Сработала ее четкая, отлаженная система. Из Ростова ему сообщили, что вчера был задержан Городецкий Евгений Александрович, по кличке Жека, при попытке сбыть женские золотые украшения. В его квартире обнаружены антикварные старинные изделия. Их приметы соответствовали описанию тех вещей, которые были похищены у Боровика. В материалах на Городецкого содержались данные о том, что он отбывал наказание вместе с Алексеем Петровичем Жестянниковым, кличка которого Тихий. По факту задержания сегодня из Ростова направлены специальный запрос и поручение допросить по делу Жестянникова и произвести обыск.
ГЛАВА 15
Время обыска Тихого спланировали так, чтобы наверняка застать его дома. Солдатову важен был не только обыск, но и то, как среагирует на него Тихий.
Дверь открыл сам Тихий. Он посмотрел на столпившихся у порога людей, присвистнул от удивления, сразу все понял.
— О! — протянул он, улыбаясь, поблескивая золотыми зубами. — А я-то думаю, чего мне третью ночь собаки снятся.
— Собаки — это хороший сон, — заметил Петухов, — говорят, к друзьям. Хуже, когда кошмары снятся.
— Славно шутите. Это для дураков блаженных. Век бы не видать таких друзей, — сказал Тихий и отступил в глубь квартиры. Квартира — типичное стандартное гнездышко. Стенка с немецким чайным сервизом, два ряда книг, красный палас и, конечно, чеканка. За тяжелой занавеской — убранная кровать. Только на подоконнике в беспорядке лежали домашние инструменты — кусачки, напильник», молоток, небольшие тиски, новенький паяльник…
— Так вот, значит, как вы живете, Алексей Петрович, — сказал Солдатов. — Неплохо…
— Позвольте спросить, с чем пожаловали?
— Как ни печально — с обыском. Вот прошу, ознакомьтесь с постановлением.
— Что же искать будете?
— Да поищем, — неопределенно ответил Солдатов. — Может, чего и найдем. Ворованное есть?
— Не держим! А мое согласие на обыск не требуется? — спросил Тихий и расписался на постановлении.
— Нет. Не требуется. — Солдатов подозвал понятых, которые стояли у двери.
— Скажите, а позавтракать мне можно? Надеюсь, не запретите?
— Поешьте, — сказал Солдатов.
Тихий с удивительной сноровкой поставил кофейник на огонь, а когда вода закипела, сыпанул туда ложку душистого кофе. Солдатов по запаху определил — кофе был хорошим. Налив себе, Тихий присел за стол и, оказавшись лицом к лицу с Солдатовым, спросил:
— Из-за чего вся эта суета? Опять что-то в районе случилось?
— Кража случилась.
— Солидная?
— Ничего сработали, грамотно.
— В наше время это большая редкость, — заметил Тихий. — Хорошие воры повывелись.
— Жизнь повывела, — поправил Солдатов.
— Но, видно, еще не всех, — съязвил Тихий. — Кое-кто остался. Ну а я-то здесь при чем?
— Сами же говорите, что кое-кто остался. В нашем районе один только такой и есть.
— Я, что ли? — не без горделивости спросил Тихий.
— Точно.
— Так ведь я отрекся от прошлого. Работаю. Грамоту мне недавно вручили. Победитель соревнования «Золотые руки»!
— О золотых руках и речь, — опять улыбнулся Солдатов. Он не мог не заметить, что Тихий ведет себя совершенно спокойно. Это подтверждало предположение Солдатова, что ничего найти в его квартире не удастся.
— Когда кража-то была? — беззаботно спросил Тихий. Солдатов подумал — значит, все-таки занервничал.
— Во вторник, — безразличным тоном ответил Солдатов.
— Не было меня в тот день в городе, — Тихий с укором посмотрел на Солдатова. — Отгулы кое-какие накопились, мотанул к родне в гости.
— Куда? — спросил Солдатов.
— Во Львов.
— Точно не были?
— Можно соседей спросить, они подтвердят. — Тихий улыбнулся. — Хотя постойте, по-моему, билет сохранился. — Он вышел с Солдатовым в переднюю, пошарил по карманам и радостно воскликнул: — Есть! Надо же! Хорошо, что не выбросил, — и протянул смятый железнодорожный билет.
Солдатов внимательно осмотрел его, проверил число и сказал, чтобы билет записали в протокол.
— Надеюсь, теперь вопрос исчерпан? — спросил Тихий.
— Да нет!.. Уж коли начали обыск, надо его и закончить.
— Ведь ничего не найдете…
— Я знаю, — согласился Солдатов.
— А зачем же…
— Привычная добросовестность, — он пожал плечами.
— Ну-ну, — сказал Тихий и взглянул на часы. Солдатов поднялся и подошел к Петухову.
— Заканчиваете? — спросил Солдатов. — Да.
По тому, как им было сказано это короткое слово, Солдатов понял, что ничего не обнаружено.
— Посмотрим на кухне, и все. — Солдатов опять перехватил быстрый взгляд Тихого на часы — его интересовало время. Неужели кого-то ждет?
— Делайте что хотите. Сейчас здесь не я хозяин. — Тихий развел руками и, заложив их за спину, прислонился к серванту.