– Пей, не бойся, – сказал Гермес. – Тебе понравится.
Яналия отхлебнула и поморщилась – настой оказался горький и вяжущий. Однако почти сразу по телу разлилось тепло, а в коленях появилась приятная слабость. Яналия сделала ещё глоток, прислушиваясь к своим ощущениям. Чай уже не казался таким противным, как вначале, а тепло, пульсируя, разливалось по рукам и ногам.
– Как тебе? – спросил Гермес, глядя на подругу.
– Расслабляет.
Они устроились на подушках, наваленных в углу. Гермес опять взял свою лиру, и его пальцы пробежались по клапанам. Яналия сидела, закрыв глаза, прихлёбывала чай и слушала атональные завывания, рождавшиеся в переплетении медных трубок. Накопившееся за день напряжение отпускало, растворялось с каждым глотком чая. Странно, но даже звуки сальбакамской лиры уже не казались такими раздражающими. Они напоминали ветер, проносившийся над седой степью. Девушке представилась огромная мельница на холме. Ветер крутил лопасти, а внутри вращались шестерни и каменные жернова.
– Гермес, а вдруг весь мир – это огромная мельница? – сказала Яналия, приоткрыв глаза. Почему-то этот образ показался ей исполненным грандиозного смысла.
– Думаю, так оно и есть, – кивнул Гермес.
– Системы, галактики… всё это вращается.
– Конечно. Потому что это – механизм. Пока не кончится завод, колёса будут вращаться.
Яналия вдруг почувствовала себя маленькой и беззащитной. Ей захотелось обнять Гермеса, крепко прижаться к нему всем телом, но вместо этого она откинулась на подушку и отхлебнула ещё немного чая.
Яналия не помнила, как очутилась в своей кровати. Она так и не поговорила с Гермесом о Валрусе и нелегалах. Но разве можно думать о таких мелочах, когда над головой вращались тысячи галактик, перемалывая само время…
Глава 18Цена орионского кофе
– Одиннадцатую Мировую войну развязал Д’наг Завоеватель, – говорил Гор Ламий, вышагивая по классу. – В неё оказались втянуты все государства Т’мум.
Класс сосредоточенно водил по бумаге лазерными карандашами. Яналия склонилась над блокнотом, рисуя каракули. Ей было глубоко безразлично, как астрозавры воевали друг с другом и кто был зачинщиком. Эйфория, вызванная инопланетным чаем, прошла, уступив место тревоге. Яналия думала о мигрантах, которых Валрус прятал где-то на корабле. Если Тишу похитил один из них, в этом виноват сам Валрус, под прикрытием цирка затеявший преступный бизнес. С этим надо было что-то делать.
На своих уроках Ламий не разрешал пользоваться планшетами и коммуникаторами, поэтому Яналия вырвала из блокнота лист и корявым почерком нацарапала: «Нам надо поговорить с директором». Гермес прочитал и дописал ответ: «Если он ещё захочет с нами говорить».
– А куда он денется? – возмутилась Яналия.
Гор Ламий метнул в её сторону мрачный взгляд. Схлопотать на истории отработку было легче лёгкого, поэтому Яналия притихла, уткнувшись в блокнот.
– Войска Д’нага Завоевателя стремительно продвигались на север, – произнёс Ламий таким тоном, словно пытался наложить на всех присутствующих смертельное проклятие. Яналия сделала вид, что записывает.
Прозвенел долгожданный звонок. Учитель сделал вялый жест рукой, показывая, что все свободны. Пока школьники собирали сумки и покидали аудиторию, он стоял с угрюмым видом, сложив руки на груди. По мнению Гермеса, Ламий постоянно злился, потому что был вынужден читать историю Верховных. В школе подробно изучали события, происходившие на Земле, Серпо, Т’мум и Глизе 581, и лишь поверхностно затрагивали историю других планет. А что думал Гор Ламий по поводу разделения рас на Верховные и Признанные, было известно. Глядя на историка, Яналия подумала, что причина не только в этом. Будучи телепатом, Ламий был в курсе, как его ученики относились к нему и к его предмету. Знать, что тебя все ненавидят – тут невольно станешь мрачным…
Проходя мимо учительского стола, Яналия по привычке прогнала из головы все мысли. Но, не дойдя до выхода, она резко остановилась и оглянулась на учителя:
– А можно задать вопрос?
Гермес посмотрел на Яналию так, словно она вдруг заговорила на пангоидском. Гор Ламий смерил девушку недовольным взглядом и произнёс:
– Если только быстро.
Яналия подождала, пока последний ученик покинет аудиторию, и обратилась к Ламию:
– Вы же знаете, что у нас в классе пропала девочка?
– Да, я знаю про Тишу Крейн. И что?
– Если она жива и находится на корабле, вы бы могли это почувствовать?
– Да, – Гор Ламий пожал плечами. – Мог бы.
– Значит, вам достаточно использовать…
– Молодцова, вы что, считаете себя самой умной? – скривился Ламий. – Роджер Моррисон уже обращался ко мне с этим вопросом.
– И что? – спросила Яналия, боясь услышать ответ.
– Я направил его к сёстрам Ночет. Они могут просканировать весь корабль, не сходя с места.
– Они что-нибудь обнаружили?
– Тиши Крейн на корабле нет, – сказал историк. – Если она жива, то осталась на Ауре.
Друзья вышли из класса и направились к лифтам.
– Ночеты могли соврать, – сказала Яналия. – Они же ненавидят Тишу!
– Не думаю, – покачал головой Гермес. – Даже для них это слишком.
– Мы же говорим о Линде и Терри! Вспомни, как они внушали мне страх высоты! Это разве не «слишком»?!
– Близнецов бы сразу объявили героями. Чтобы они упустили такой шанс покрасоваться? Сомневаюсь!
Яналия только фыркнула. После известных событий она считала, что Линда и Терри способны на любую подлость.
– Как будем ловить директора? – спросила Яналия, заходя в кабину.
– Подождём его на восьмом уровне, – сказал Гермес. – Он обязательно выйдет прогуляться перед обедом.
Когда в парке наступала условная зима, мистер Валрус не упускал случая пройтись по заснеженным аллеям. Пангоиды вообще любили холод, на Глизе 581 температура редко поднималась выше нуля.
Друзья вышли на восьмом уровне и расположились на полу, неподалёку от лифта.
– Мы рискуем нарваться на неприятности, – сказал Гермес, разглядывая прохожих.
– Ты о чём? – не поняла Яналия.
– О Валрусе.
– Если не хочешь, можешь в этом не участвовать.
Гермес покачал головой:
– Я просто предупреждаю, что мы должны быть готовы к неприятностям. Директору не понравится, что мы суём нос в его дела.
Гермес был прав – как-никак Валрус давал работу их семьям. Он мог избавиться он нежелательных персон, причём законным путём – например, объявить сокращение штата. Но молчать, опасаясь гнева директора, было невозможно – всё слишком далеко зашло.
– Подумаешь! – с наигранной беспечностью произнесла Яналия. – Да что он нам сделает? Прикажет Моррисону выбросить нас в открытый космос?
– Например, сделает так, что наш номер не пройдёт худсовет.
– Ах, вот ты о чём беспокоишься? – вскинулась Яналия. – По-твоему номер важнее Тиши?
– Тиша важнее, – сказал Гермес. – Поэтому мы здесь.
Тем временем двери лифта отворились, и оттуда показался мистер Валрус в сером костюме и жёлтой рубашке. Он опирался на массивную трость с круглым золотым набалдашником, а вокруг него, как обычно, кружили Айзек и Чапек. Директор был на полпути к парку, когда его нагнали Яналия и Гермес.
– Мистер Валрус! – сказала Яналия. – Можно с вами поговорить? Это очень важно!
Директор покосился на подростков и буркнул:
– Мне некогда. Запишитесь на приём у секретаря.
– Это по поводу мигрантов, которых вы пускаете на корабль, – сказал Гермес.
Мистер Валрус остановился, точно налетел на невидимое препятствие. Несколько секунд он топтался на месте, недовольно пыхтя, а потом развернулся и пошёл обратно к лифтам.
– За мной, живо!
Директор был крупным даже по меркам пангоидов; Яналия и Гермес стояли, прижавшись к металлическим стенкам кабины. Айзек и Чапек, издававшие тихое жужжание, висели под потолком. Пока лифт поднимался на VIP-уровень, никто не проронил ни слова.
Двери разъехались, и друзья очутились в просторном холле. Яналия, изучившая корабль вдоль и поперёк, впервые увидела личные апартаменты директора. Мистер Валрус не славился гостеприимством, и мало кто из рядовых циркачей бывал здесь. Большие окна, конечно, ненастоящие, заливали холл ярким светом. Яналия, слегка приподнявшись на цыпочках, выглянула в окно и увидела бесконечные заснеженные просторы. Голограмма была столь правдоподобной, что она ощутила себя на Глизе, среди льдов и вечной мерзлоты. Простенки между окнами украшали картины, живописующие пангоидов – сражающихся, работающих или отдыхающих на природе. Белый мраморный пол сверкал, словно был из чистого льда. Посередине холла стоял фонтан, изображавший диковинную рыбину, изо рта и ноздрей которой хлестали струи воды. Интерьер был роскошным и слегка отдавал типично пангоидской безвкусицей.
Яналия заметила, что её дыхание превращается в облачка белого пара. Хозяину было уютно при такой температуре, а девушка чувствовала себя как на экскурсии в ледяной пещере. Из холла вело несколько дверей. Одна из них была приоткрыта, и Яналия увидела огромный бассейн. Из воды поднимались массивные льдины, вероятно, служившие директору лежаками.
– Садитесь, – мистер Валрус указал на большие белые кресла. Рядом с ними располагался стеклянный бар с напитками и журнальный столик.
Яналия практически утонула в кресле, рассчитанном на габариты пангоида. Грузный директор сел напротив и выжидающе уставился на молодых циркачей. Его маленькие, налитые кровью глазки не выражали ровным счётом ничего, но широкие ноздри на плоском носу сердито раздувались. Яналия прокашлялась. Она хотела выглядеть уверенной, но огромное кресло, делавшее её маленькой, и хмурый пангоид напротив этому не способствовали.
– Мистер Валрус, – начала она. – Недавно, во время гастролей на Ауре, исчезла наша подруга.
– Я в курсе, – пробасил директор. – И что дальше?
– Дело в том, – сказал Гермес, – что в тот день Тиша не покидала корабль. Мы предполагаем, что её похитил кто-то из нелегалов. Возможно, тот самый полиментум, который потом захватил школу.