Яналии тут же всё стало ясно. Агенты явились сюда не за ней и не за Гермесом, а за Яго! От неожиданности она прыснула. Ну, дела! Трое специальных агентов явились сюда за ящерицей! Агент Сергеев и его помощники с удивлением посмотрели на Яналию.
– Молодцова, что ты себе позволяешь?! – возмутился Роджер Моррисон.
– А вам не Гермес нужен! – сообщила она, хихикая. – Это Яго собирает деньги на космический корабль!
– Яго? – нахмурился агент Сергеев. – Это кто?
– А вон он, на клавиатуре сидит. Яго – это наш хамелеон!
Один из астрозавров шагнул к столу, чтобы лучше разглядеть слившегося с ноутбуком хамелеона.
– Прочь от меня! – завопил Яго. – Вы не можете арестовать ящерицу! Это незаконно!
– Говорит! – удивлённо прорычал астрозавр.
– Яго – мутант, – объяснила Яналия.
– Схватить его! – распорядился агент Сергеев.
С криком «Живым вы меня не возьмёте!» Яго бросился прочь. Пытаясь остановить беглеца, неуклюжие астрозавры смели со стола часть колб. Раздался звон стекла, и комнату затянули клубы разноцветного вонючего дыма – всё в лучших традициях учителя Боффина. Квартиру Яналия покидала наощупь, сталкиваясь в дыму с агентами.
Входная дверь была распахнута. Пока робот-дворецкий проветривал помещения и вытирал разлитые реактивы, Яналия, Гермес и Валенда ждали в коридоре. Трое агентов совещались неподалёку; Роджер Моррисон стоял в стороне и сверлил циркачей недоброжелательным взглядом.
– Яго у меня попляшет, – процедил Гермес. – Я ему этого вовек не забуду.
Яналию, в отличие от приятеля, разбирал смех. Суровые агенты, в погоне за ящерицей-террористом – такое только в цирке и увидишь!
Агент Сергеев подошёл к Гермесу и произнёс:
– Дело весьма непростое. Формально, как владелец животного, вы отвечаете за причинённый им ущерб.
– А я не его владелец, он сам по себе! – сказал Гермес. – У него IQ втрое выше моего! Я просто разрешал ему жить в своей комнате, вот и всё!
Агент Сергеев задумчиво потёр подбородок и произнёс:
– Но не можем же мы арестовать ящерицу, в самом деле…
– Тем более, Яго сбежал, – напомнила Яналия. – А искать его на корабле можно сто лет, уж поверьте!
Похоже, расследование зашло в тупик. Роджер Моррисон наблюдал за происходящим с кислой миной – наверно, надеялся увидеть, как Яналию и Гермеса уводят с корабля в наручниках.
– Ладно, будем считать, что дело закрыто, – сказал агент Сергеев. – И больше не подпускайте этого хамелеона к космонету!
Агенты и Моррисон направились к лифтам, а Яналия и Гермес вернулись в комнату. От запаха реактивов свербило в носу.
– Яго! – крикнул Гермес, уперев руки в бока. – Ты где? Быстро вылезай, паршивец!
– Агенты уже ушли? – послышалось из-за сальбакамской лиры. Гермес, недолго думая, отставил инструмент и схватил Яго за хвост.
– Убери свои грязные руки! – заорал хамелеон, извиваясь. – Я тебя ночью отравлю, если не отпустишь!
– Ну всё, хватит с меня! – сказал Гермес, решительным шагом пересёк комнату и запихнул Яго в террариум. – Мне только агентов Федерации в собственной спальне не хватало!
– Ты что задумал? – спросил Яго с плохо скрываемой тревогой в голосе.
– Боффин тебя создал, пусть сам и расхлёбывает! И с агентами пускай сам общается!
– Ты это серьёзно? – уточнила Яналия. Как-никак, Яго был их приятелем, и было странно отдавать его кому-то на воспитание, словно безмозглую черепашку в аквариуме.
– Более чем! – сказал Гермес. – Не помню, когда последний раз был настолько серьёзен!
Резко дёрнув электрический шнур, он погасил горевшую в террариуме лампочку, под которой Яго любил греться. Провинившийся хамелеон взобрался на сухую корягу и вцепился в неё когтями. Яркие разноцветные пятна на его боках намекали, что Яго нервничает, хоть и пытается «держать лицо». Гермес же взял террариум под мышку и направился к выходу.
– Ты что, прямо сейчас его Боффину понесёшь? – Яналия поспешила следом за приятелем.
– А чего ждать? – Гермес покинул квартиру, в которой по-прежнему пованивало отходами химического производства, и решительно зашагал по коридору. Большинство соседей, которые вышли на шум, уже разошлись по домам, и только мистер Ли с потерянным видом околачивался возле закрытой двери в собственную квартиру.
– А что, агенты уже ушли? – спросил он Яналию.
– Да, всё в порядке, – отозвалась она.
– Сюин почему-то решила, что это я устроил дебош, и теперь не хочет пускать меня домой… она, когда видит Моррисона, сразу самое плохое думает. А я ведь давно завязал…
Яналия сочувственно покивала и ускорила шаг. Друзья остановились возле квартиры, в которой жил Боффин. Гермес нажал кнопку звонка и стал ждать, но учитель химии, если и был дома, открывать не спешил.
– Может, он уснул? – предположила Яналия. – Или не хочет никого видеть?
– Захочет! – бросил Гермес, продолжая давить кнопку звонка. – Я тоже не хотел видеть агента Сергеева и его громил, однако же, пришлось!
Бывало, что Боффин задерживался в лаборатории допоздна, синтезируя очередное зелье. Не желая откладывать дело до утра, Гермес направился в школу. Яго сидел, насупившись.
– Мог бы извиниться, – сказала Яналия, надеясь уладить дело миром. Хамелеон лишь презрительно отвернулся.
Гермес толкнул дверь кабинета химии, и та легко распахнулась. Вообще-то учителям полагалось запирать классы, но Боффин, как известно, отличался рассеяностью. Внутри было темно.
– Учитель Боффин! – позвал Гермес. Никто не отозвался.
Яналия с опаской огляделась. Было непривычно видеть школьный вестибюль пустым, тихим и погружённым в полумрак. Ей почему-то стало не по себе, по спине пробежал холодок.
– Ну и ладно, – пожал плечами Гермес и оставил террариум на лабораторном столе. – Утром заберёт. Идём отсюда!
Яналия огорчённо посмотрела на Яго, но тот не удостоил её ответным взглядом. Он, конечно, был грубияном и мизантропом с ярко выраженными криминальными наклонностями… но и остальные в их тесной компании были не без греха. Только сейчас Яналия поняла, насколько привыкла к Яго, его ехидным высказываниям и бахвальству.
Яналия и Гермес расстались возле квартиры Молодцовых.
– Весёлый денёк выдался, – сказал Гермес на прощание.
– И не говори, – согласилась Яналия. – Хотя Яго жаль. Он сам перепугался!
– А мне – нет! – отрезал Гермес.
В гостиной было тихо, родители ушли к себе. Хоть в этом повезло! Яналия незаметно проскользнула в свою комнату. Сил не осталось даже на то, чтобы переодеться. Она рухнула на кровать в чём была и через несколько минут уже крепко спала.
Глава 24Кошмары во сне и наяву
2:00. Открытый космос.
Снизу доносился механический грохот. Звук был неравномерным, судорожным, как будто в трюме работали древние и не совсем исправные машины. Иногда пол вздрагивал, а тусклое дежурное освещение начинало мигать. Яналия знала – что-то злобное, обитающее в недрах корабля, пытается пробиться сюда, наверх. Она брела по запутанным, полутёмным коридорам и никак не могла найти выход. Тупики, лестницы, ведущие в глухие стены, запертые двери… Гермес мог бы открыть замки, найти нужную дверь, но его здесь не было. Потерянная в лабиринте, Яналия чувствовала себя неуютно и одиноко. Здесь можно было скитаться вечно, среди доживающих свой век механизмов, металлолома и ржавчины. Кроме этого, Яналию не покидало настойчивое и не слишком приятное ощущение дежавю. Заметив на металлической стене рисунки, явно сделанные рукой ребёнка, Яналия в растерянности остановилась. Откуда в этом страшном месте могли взяться дети? Рисунки оставил школьник, пришедший на отработку и решивший назло Расулу украсить стены трюма граффити? Но для школьника рисунки казались слишком наивными. Присмотревшись, девушка разглядела целое скопище монстров и уродцев, нарисованных жирным маркером – здесь были дети с клыками и когтистыми лапами, сиамские близнецы, девочка с телом змеи и мальчик с крыльями. В центре жутковатой фрески был изображён худой человек со всклокоченной гривой волос и с чертёнком на плече, а рядом – девочка. В правой руке она сжимала длинный, похожий на саблю нож, которым отрезала собственную левую руку. Девочка плакала – художник, кто бы он ни был, изобразил стекающие слёзы двумя пунктирными линиями. От рисунков и особенно от двух центральных фигур, веяло настоящим ужасом, к тому же ощущение дежавю (я уже видела что-то подобное, разве нет?) стало просто нестерпимым. Яналия попятилась, уходя прочь от размалёванной стены, но стараясь как можно дольше не упускать её из виду, словно нарисованные уродцы могли ожить и броситься в погоню.
Когда коридор повернул, Яналии немного полегчало, хотя она всё ещё чувствовала неясное зло, исходящее снизу, из-под многочисленных стальных перекрытий. В конце очередной лестницы показался свет, и Яналия ускорила шаг. Открытая дверь вела в мрачный захламлённый ангар. Два прожектора, подвешенные среди оборванных кабелей и проржавевших труб, освещали металлический верстак, за которым сидел мистер Валрус. Короткая шерсть на его широкой морде слиплась, воспалённые глаза смотрели безо всякого выражения. С жёстких усов и моржовых бивней капала кровь, прямо на замызганные лацканы пиджака.
– Чего уставилась? – рявкнул мистер Валрус, заметив Яналию. – Ты же знаешь, что я болен! Мне нужно есть сырое мясо, чтобы как-то держаться!
Яналия в страхе сделала шаг назад. В этот момент пол ангара вздыбился и со скрежетом разломился. Из дыры показался Самурай с пылающими, как у демона, глазами. Он махнул рукой, отшвырнув директора в сторону и опрокинув залитый кровью верстак. Это было уже слишком. Яналия вскрикнула и проснулась.
– Тихо ты! – чья-то ладонь зажала ей рот. – Не шуми!
Всё ещё находясь во власти ночного кошмара, Яналия принялась бестолково отбиваться. Из-за прижатой ко рту ладони её крики напоминали сдавленное мычание.
– Да успокойся, наконец! Родителей разбудишь!