«А что насчет сообщения?» — интересуется Лестрейд.
Холмс объявляет, что женщина была несчастлива в браке, периодически изменяла мужу и путешествовала с розовым саквояжем, который пропал. И предлагает: «У нее должен быть телефон или органайзер, давайте узнаем, кто такая Рэчел».
«Она писала “Рэчел”?» — переспрашивает Лестрейд скептически. Холмс отвечает с насмешкой: «Нет, она оставила гневное послание на немецком. Разумеется, она писала “Рэчел”!»
Вот такой новый поворот знакомой всем классической истории.
Из-за того, что мозг непрерывно трансформирует получаемую информацию, меняется язык общения. Изменения коммуникации заложены в нашу ДНК: в результате современные словари мало напоминают существовавшие пятьсот лет назад. Язык удовлетворяет потребность в общении и осознанности не только потому, что несет референциальную функцию, но и потому, что он изменчив. Именно это делает его столь мощным средством для передачи новых идей. Благодаря креативным возможностям языка мы способны сказать то, что нам нужно сказать[49].
Рассмотрим, например, верлан (от фр. verlan) — лексический пласт в составе французского молодежного сленга, когда слоги в словах меняются местами: bizarre становится zarbi; cigarette превращается в garettsi[50]. Изначально им пользовались в среде городской молодежи и в криминальной среде, чтобы разговор не был понятен посторонним. Однако затем верлан распространился настолько, что многие слова вошли в повседневную французскую речь.
Словарные определения периодически пересматриваются, чтобы отражать изменения в использовании слов и приводить их в соответствие с нашими знаниями. В Древнем Риме «зависимым» (англ. — addict) называли человека, неспособного выплатить долги и попавшего в рабство к кредитору. В современном мире это слово ассоциируется в первую очередь с наркотической зависимостью: человек становится рабом своей вредной привычки. Слово husband («муж») изначально имело значение «домовладелец» и никак не было связано с матримониальным статусом. Однако, поскольку наличие собственности значительно повышало шансы на вступление в брак, это слово в конце концов стало обозначать женатого мужчину. Пятого ноября 1605 года Гай Фокс предпринял попытку взорвать здание Британского парламента. Его схватили и казнили. Лоялисты сожгли его чучело, которое они назвали guy. Несколько веков спустя это слово утратило негативную коннотацию, и на Бродвее был поставлен мюзикл «Парни и куколки» (англ. Guys and Dolls)[51]. В американском сленге bad («плохой») означает good («хороший»), hot («горячий») означает sexy («сексуальный»), cool («прохладный») означает great («крутой»), а wicked («злобный») означает excellent («отличный»). Если бы вы перенеслись на сто лет в будущее, речь правнуков привела бы вас в замешательство, потому что язык — постоянно меняющееся отражение человеческой изобретательности.
Как мы убедились, трансформация — преобразование существующего прототипа. Она открывает неиссякаемые возможности посредством изменения размера, формы, материала, скорости, хронологии и т. д. В результате постоянной нейронной деятельности человеческая культура включает неизменно растущий набор вариаций на темы, передающиеся из поколения в поколение.
Однако предположим, что вы хотите взять отдельный предмет и разложить его на составляющие. Обратимся для этого ко второй когнитивной стратегии.
Глава 4. Дезинтеграция
При дезинтеграции нечто целое — предположим, изображение человеческого тела — раскладывается на составляющие, а из фрагментов получается что-то новое.
«Парящие головы» Софи Кейв, «Тень. Торс» Огюста Родена, «Неузнанные» Магдалены Абаканович
Создавая скульптуру «Сломанный обелиск», Барнетт Ньюман разделил монумент на две части и перевернул его.
Сходным образом художники Жорж Брак и Пабло Пикассо разбивали визуальную плоскость на элементы пазла из линий и перспектив в кубизме. В масштабном полотне «Герника» Пикассо воспользовался этим приемом, чтобы показать ужас войны. Разрозненные фрагменты — туловище, нога, голова, все части тела разъединены, ни одной целой фигуры — создают суровый образ жестокости и страданий.
«Натюрморт со скрипкой и кувшином» Жоржа Брака и «Герника» Пабло Пикассо
Когнитивная стратегия дезинтеграции, на которую опирались Ньюман, Брак и Пикассо, также помогла повысить безопасность аэропортов. Тридцатого июля 1971 года при подготовке вылета из аэропорта Сан-Франциско борт Pan American 747 был перенаправлен на более короткую полосу. Здесь требовался более крутой угол для взлета, к сожалению, пилоты этого не учли: самолет задел осветительную вышку. В то время вышки и ограждения аэропортов были очень тяжелыми и монолитными, чтобы выдерживать сильнейшие порывы ветра. В результате воздушное судно врезалось в вышку. С поврежденным крылом, вырванной частью шасси, пробитым пассажирским салоном дымящийся самолет в течение двух часов кружил над Тихим океаном, чтобы истратить запас топлива, прежде чем идти на аварийную посадку. Когда он коснулся земли, шины загорелись, самолет занесло в сторону от посадочной полосы. Пострадали двадцать семь пассажиров.
После этого инцидента Федеральное агентство гражданской авиации ввело новые правила безопасности. В поиске решений, как предотвратить подобные ситуации, инженеры анализировали различные стратегии. Сегодня радио- и осветительные вышки, которыми оборудована взлетная полоса, выглядят словно цельнометаллические. На самом деле столкновение с ними не нанесет вреда самолету, потому что конструкция в этом случае рассыплется. Инженеры, начав работать с цельной вышкой и отталкиваясь от посыла «что, если?», придумали хрупкую, распадающуюся при ударе мачту.
Хрупкая мачта от компании Ercon
Дробление сплошного пространства привело к революции в мобильной связи. Первые ее системы действовали по принципу теле- и радиовещания: в заданной области располагалась вышка, передающая сигнал во всех направлениях. С приемом все было нормально. Однако если неважно, сколько людей одновременно смотрят телевизор, то количество звонящих по телефону значение имело: одновременно это могли делать не более нескольких десятков абонентов. При увеличении их числа система испытывала перегрузку. Звонки в пиковые часы могли просто не проходить. Инженеры корпорации Bell Labs пришли к выводу, что принцип телевещания не подходит для организации мобильной связи. Они предложили инновационное решение: разделить область покрытия на небольшие «ячейки» с вещательной вышкой на каждой из них[52]. Так родилась современная сотовая связь.
Разными цветами выделены разные частоты вещания
Серьезное преимущество этой системы в том, что она позволяет повторно использовать ту же вещательную частоту в разных областях по соседству, так что больше абонентов могут делать звонки одновременно.
На полотнах в стиле кубизма дробление непрерывного пространства очевидно. В случае с сотовой связью суть идеи скрыта от глаз: мы знаем только то, что у нас есть надежная связь.
Поэт э. э. каммингс делил слова и синтаксические конструкции для создания своих вольных стихов. В стихотворении dim («Темнота») почти каждое слово разделено между строками.
dim
i
nu
tiv
e this park is e
mpty (everyb
ody’s elsewher
e except me 6 e
nglish sparrow
s) a
utumn & t
he rai
n
th
e
raintherain[53]
Аналогичный прием в 1950-е годы использовал в своей работе биохимик Фредерик Сэнгер. Ученые стремились разгадать последовательность аминокислот, составляющих молекулу инсулина. Однако молекула была настолько большой, что задача становилась труднопреодолимой. Сэнгер нашел выход: разбить цепочку молекулы инсулина на более короткие участки, а затем из более коротких пептидных цепей воссоздать ее полную структуру. «Мозаичный» метод позволил наконец секвенировать молекулу инсулина. Сэнгер получил Нобелевскую премию по химии в 1958 году. Его метод продолжают применять и сегодня для определения структуры белков.
Однако это было только начало. Сэнгер разработал метод секвенирования ДНК, позволявший точно контролировать, как и когда нить ДНК будет разделена на части. Идея была та же — стратегия разделения длинных нитей на участки, пригодные для исследования. Простота метода значительно ускорила процесс генетического секвенирования. Благодаря этому стала возможна реализация проекта по расшифровке генома человека, а также проведение анализа сотен других организмов. В 1980 году Сэнгер был удостоен второй Нобелевской премии по химии.
Творчески разбивая нить текста, э. э. каммингс создал новый способ использования языка; разбивая нить ДНК, Сэнгер нашел возможность прочитать генетический код Природы.
Когнитивный процесс дезинтеграции лежит и в основе того, как сегодня мы воспринимаем кино. На заре кинематографа сцены в фильмах полностью отражали происходящее в жизни. Каждая сцена снималась одним продолжительным дублем. Монтаж применялся только при переходе от одной сцены к другой. Герой на экране говорил в телефонную трубку: «Сейчас буду». Затем он вешал телефонную трубку, искал ключи, выходил за дверь, шел по коридору, спускался по лестнице, выходил из здания, шел по улице, подходил к кафе, входил в кафе и встречался с собеседником.
Пионеры кинорежиссуры, такие как Эдвин Портер, начали теснее связывать сцены между собой, обрезая их начало и конец. Герой на экране говорил: «Сейчас буду», а в следующий момент уже сидел в кафе. Линия времени ломалась, но зрители не обращали на это внимания. По мере развития кинематографа режиссеры все больше продвигались в направлении сжатия повествования. В фильме «Гражданин Кейн» в сцене завтрака каждые несколько кадров происходят скачк