— Какая девка? — включил я дурачка. — Мы одни…
— Врешь! — взвизгнул толстяк. — Где она⁈
Отпираться было бесполезно, этого хитрого гада не проведешь. И я решил перейти в наступление:
— А что ты на нас своих шавок натравил? Они всех людей моих положили…
— Кислотники, конечно, шавки, но не мои. Они люди вольные… А эти, так вообще в последнее время распоясались… я сам хотел с ними разобраться.
— Так чего не разобрался? — буркнул я. — Ждал, когда они на нас нападут?
— А к, то бл*ть, на меня тогда работать будет? — рявкнул Барон. — В последнее время добытчиков ресурсов все меньше и меньше становится. Кого зомби сожрали, а кого и наркота сгубила. Особенно в последние недели. Моего старого технолога я отправил на одно заданьице в Темногорск, думал справимся без него. Ан нет… Без товарища Зиновьева, что-то пошло не так… Кислота стала не та… Кислотники от новой наркоты дохнут, как мухи от дихлофоса. Вроде все делаем по старой схеме, но что-то не то. Не удивлюсь, если старый хрыч Зиновьев какую-нибудь хитринку нам специально забыл рассказать. Чтобы стать незаменимым, мать его! Ну ничего, вернется, я с ним разберусь… Так что, не знал я, что утырки эти на тебя нападут. Совсем видать крыша поехала от кислоты. А теперь вернемся к Лилии. Где она? Скажи, и я вас быть может отпущу… Сегодня я добрый. Получил бочку бензина и оружие свое вернул.
— Не знаю, где она, — пожал я плечами. — Когда нас бутылками горящими забросали, она испугалась, из машины выскочила и сбежала. Больше ее мы не видели.
— Ты думаешь я поверю в эту херню⁈ — единственный глаз Барона налился кровью, как у быка на корриде.
— А у тебя есть выбор?
— Пакуйте их, — злобно прошипел Барон, кивнув жнецам.
Лошади брели по лесной дороге и постоянно норовили отщипнуть травину или ветку.
— Не давайте им жевать на ходу! — покрикивал на нас Аким. — Кишки свернутся, они сейчас подпругой передавлены. Не можно лошадям на ходу жрать.
Я мерно покачивался в седле, отмахивался от мошки и дергал за уздечку своего вороного всякий раз, когда тот пытался схватить зубами зелень. День сегодня был пригожий и солнечный, и мухота повыползала отовсюду, словно прощаясь с летом.
Аким заверил, что знает безопасный путь через лес, и отговорил двигаться по шоссе, где мы на виду. Поэтому наш «караван» шагал по проселочным дорогам.
— Нам главное — болото миновать, — твердил Аким. — Погода сейчас сухая, топей не должно быть. А там верст через сто опять на шоссе выйдем. А дальше уже только по асфальтом пройдем. Даст бог, деньков через пять выйдем к Верхнему Уральску.
— И какой нам смысл ехать через лес, если в конечном итоге все равно на шоссе выберемся? — спросил я.
— А такой, — Аким почесал седые патлы, — что этот участок дороги самый опасный. Мы когда дань апостолам возили, всегда старались его через лес обходить. Потому как на шоссе развилок слишком много. Много придорожных поселков и перекрестков. Того и гляди, напорешься на бандюка или на гнилого… А дальше поспокойнее будет, лес сплошняком, словно океан бескрайний, и нитка асфальта посередь него бежит. А если встретишь кого, то всегда можно свернуть и в чаще укрыться.
— Понял, — кивнул я. — Ну тогда веди, Сусанин. Надеюсь, ты нас не считаешь поляками?
Четыре лошади ступали гуськом. На предпоследней покачивался Зиновьев, последняя шагала, груженая сумками с ружьями и обрезами, что мы собрали у убитых апостолов в поселении староверов. Забрали с собой даже самые ржавые и никчемные стволы. Сейчас это самая ценная валюта. Мой «Вихрь» и калаш Кастета были уже пусты. Все патроны ушли, чтобы отправить на тот свет сатанистов. И автоматы мне пришлось тоже засунуть в сумки на «грузовую» лошадь. Сам я вооружился обрезом и двуствольной тозовкой двенадцатого калибра. Аким выбрал себе одноствольный «ИЖ-17». Сказал, что раньше таким стволом пользовался. От отца ему еще достался. Зиновьев как всегда был без оружия, в руках держал березовую веточку, которой усердно стегал себя по щекам, отбиваясь от гнуса.
Мои опасения по поводу его умения держаться в седле, слава богу, не оправдались… Нам на удивление, он сносно управлялся с лошаденкой.
— Машиной вы управлять не умеете, — сказал я ему, — а где же вы так, товарищ Зиновьев, научились в седле держаться?
— Так дочка у меня много лет ходила в конную секцию при ипподроме. Я ее водил, ну иногда и сам пробовал. Давно, правда, это было…
— Эх, профессор, вот если бы вы в свое время еще и в тир дочь водили, цены бы вам сейчас не было.
Зиновьев сделал вид что не расслышал подкол и спросил как ни в чем не бывало:
— Скоро стемнеет, где мы будем ночевать? В лесу на голой земле?
— Ну а где еще? — пожал я плечами. — Перин пуховых у нас нет, не обессудьте…
— Холодно уже по ночам, — поежился Зиновьев.
— Вон Аким человек бывалый, — кивнул я на покачивающегося впереди на гнедой лошади старовера. — Он научит как в лесу выживать… Да, Аким?
— Ночку провести в лесу — дело нехитрое, — отозвался тот. — Нужно развести костер и протопить до углей. Сгрести угли в сторону, а на прогретой земле сложить лежанку из елового лапника и бересты.
— Спать на голой земле? — поморщился профессор. — Увольте. Я человек науки, а не Тарзан…
— Ничего, профессор, — улыбнулся я. — Это первое время тяжело, а через десять лет привыкните…
— Все ваши шуточки, Кречет! — фыркнул Зиновьев. — Десять лет… В наше время люди столько не живут. Боюсь, что через десять лет в живых останутся только зомби и тараканы.
— И мы с вами будем жить, док. Пока не выполним то, что задумали. Нельзя нам умирать. Вы же помните, для чего вы нам?
— А что вы такое задумали? — Аким с любопытством обернулся на нас.
— Да так, — отмахнулся я. — Мир хотим спасти, но об этом я тебе позже расскажу.
— Почему не сейчас?..
— Не важно, — отмахнулся я.
— Ну, дело хозяйское, — надулся старовер. — Просто, может, я бы чем помочь мог…
— Если нужна будет помощь, я к тебе первому обращусь, не сомневайся, — заверил я его. — Потому что просить помощи больше не у кого…
— А вот и болото… — Аким остановил лошадь и приподнялся в седле. — Странный цвет у трясины… Чернее обычного.
Запах серы и аммиака неприятно ударил в нос. От раскинувшейся впереди болотины потянуло сыростью и холодом. Даже гнус куда-то пропал, словно испугался топей.
— А мы тут точно пройдем? — обеспокоенно спросил профессор. — Что-то какое-то большое болото…
— Н-да-а… — протянул Аким. — Может вышли маленько не туда. Лужа оказалась больше, чем я ожидал. Растуды ее в качель!..
Глава 15
Сумерки вблизи болота казались непроглядной ночью. Деревья сомкнули кроны над нашими головами так плотно, что напрочь отрезали небесную синеву. Затхлый запах вокруг напоминал тлен смерти.
— Жутковатое место, — поежился Зиновьев и повернулся к Акиму. — И вы хотите, чтобы мы прошли здесь?
— Ну не поворачивать же назад… — старовер задумчиво потеребил бороду и вздохнул. — Сам не пойму, откуда здесь топи такие взялись? Нужно спешиться и вести лошадей за собой. Я первый пойду. Вот только шест подлиннее себе срежу.
Кряхтя и тыкая длинной палкой впереди себя, старовер прокладывал путь через трясину. Его лошаденка испуганно фыркала и норовила вырвать узду, передвигая ноги по колено в грязи. Но Аким крепко держал узду. Я шел следом и поглядывал за профессором. Он позеленел, как болото. Может просто отсвечивало так от зеленой жижи, а может, он и правда был так напуган.
— Как вы, Зиновьев? — поинтересовался я.
Но тот молчал и судорожно переставлял длинные ноги по хлюпающему болоту вслед за мной.
Неожиданно рядом со мной из вонючей коричневой жижи показалась рука. Она попыталась меня схватить. От неожиданности я чуть не завалился в трясину.
— Твою мать! — крикнул я и выстрелил из обреза в шевелящуюся руку. — Осторожно! Здесь кто-то есть!
— Кто⁈ — испуганно воскликнул Зиновьев, но увидев, как заряд картечи разнес торчащую из трясину кисть, все понял и заблажил дурным голосом. — Это мертвецы! Они в болоте!
Тут же из трясины вокруг нас потянулись десятки рук. Они хватали нас и лошадей за ноги. Я бил обрезом по тянущимся ко мне крючковатым пальцам. Лошади встали на дыбы. У коня Акима струилась кровь из задней ноги.
— Мертвецы под водой! — закричал Аким. — Господи, отец наш! Как такое может быть⁈
— Спокойно! — крикнул я. — Это просто стая увязла в болоте, а мы ее всполошили. Надо прорываться вперед.
— Давайте вернемся! — взвизгнул Зиновьев.
— Нет! — я ткнул рукой назад. — Посмотрите!
Сзади нас вырос целый лес гнилых рук. Мертвецы пытались подняться. Некоторым это удалось, и из болотной жижи показались оскаленные залепленные грязью морды.
— Быстрее! — крикнул я. — Если они все поднимутся — нам конец!
Вот уже и впереди нас показались несколько тварей. Словно болотные кикиморы они выросли из ниоткуда и торчали из тины по пояс. Тянули к нам когти и злобно шипели.
— Бросьте лошадей! — закричал Аким.
— Что⁈ — не понял я.
— Оставьте их! — старовер первым отпустил узду. — Они отвлекут мертвецов!
Обезумевший от страха конь старовера, почувствовав неожиданную свободу, рванул вперед, но разогнаться у него не получилось. Он увяз по брюхо в трясине. Дергался и пытался скакать и лишь привлекал к себе внимание зомбаков. Гнилые руки потянулись к барахтающемуся коню. Они облепили его и вцепились, словно змеи.
Вслед за руками из трясины показались оскаленные слепые морды. Их глаза разъела болотная жижа, зубы почернели и гнилая плоть слезла с лица, обнажив череп. Мертвецы вцепилась зубами в бедную лошадь и утащили ее глубь трясины. Там, где только что стоял конь — шли пузыри.
— Скорее! — махнул рукой Аким. — Пройдем пока твари жрут животину!
Я тоже отпустил своего коня. Тот проскакал по болоту недолго. На нем повисло сразу около десятка зомби. Двоим он раскроил черепушку ударами задних копыт, но остальные висели на нем, как клещи.