— Э-э, нет… — замотал я головой. — Мне в Верхний Уральск — кровь из носу надо попасть. Лилия ждет. И вы, товарищ Зиновьев, мне очень нужны. Кто Барону расскажет про гибель нашего отряда? Мне он может не поверить. Подумает, что сбежал от жнецов. Так, что собирайте манатки, и в путь. Ах да, у вас вещей нет. Тем лучше. Вперед!
Я задал профессору немного мотивации к путешествию, подтолкнув его взашей.
Зиновьев вздохнул, но спорить не стал. По металлическим ноткам в моем голосе он понял, что это бесполезно…
— Давай весла, — обратился я к Филиппу. — Мы выполнили свою часть уговора: Аким остается с тобой. Жаль, конечно, но это его выбор…
— А вдруг вы меня обманете? — прищурился рыбак.
— Как это обманем? — включил я Ваньку.
— Может, он специально сказал то, что я хочу услышать. Пусть в доме пока посидит. Я его там запру, дам вам весла, и вы уплывете. А потом его выпущу.
— Идет, — кивнул я, а про себя подумал: «Что же ты падла задумал такое? Это с виду ты дурачок неотесанный, а внутри похож на шкодливого кота».
Аким послушно направился к дому Филиппа. Рыбак открыл дверь и пропустил его вперед. Дверь захлопнулась. Прошло несколько минут. Из дома никто не появлялся…
Я подошел к двери и дернул за ручку. Изнутри заперто. Странно…
— Эй! — забухал я кулаком по потемневшим доскам двери. — Но никто не открывал. Из дома послышался неясный шум, возня и даже, как мне показалось сдавленные крики.
Я стал молотить по двери ногами. Наконец, изнутри лязгнул засов, и дверь распахнулась. На пороге стоял Аким с окровавленным ножом. Он тяжело дышал, а по лицу катились крупные капли пота.
— Что случилось? — я вскинул обрез.
— Уже все, — кивнул Аким на обрез. — Можно не стрелять. Мертвы все…
— Как мертвы? — опешил я. — Ты убил Филиппа и всю его семью?
— Иди сам посмотри, — ответил старовер и снова шагнул в дом.
Зиновьев подошел к крыльцу и, вытянув шею, пытался заглянуть в дом, но внутрь не заходил.
Я шагнул за порог и меня чуть не вырвало. Смрад от тухлой рыбы и запах чего-то гнилого ударили в нос. Я закрыл лицо рукавом и задержал дыхание:
— Йопа мама! Тут что⁈ Рыбное кладбище?..
— Хуже, — брезгливо поморщился Аким. — Так пахнет его семья, которая пожирала рыбу…
Жирные зеленые мухи заполонили дом. Глаза привыкли к полумраку, и росчерки света, пробивавшиеся сквозь заколоченные окна, высветили ужасную картину. Вместо пола в единственной комнате дома, была выкопана глубокая яма. На дне лежало неестественно согнутое тело Филиппа с окровавленной грудью. Его глаза открыты и стеклянным взором уставились в никуда. Рядом в куче гниющих рыбных ошметках лежали трое зомби. Два подростка и женщина. Все покрыты слоем грязи и гнили. Вместо одежды остатки лохмотьев. Волосы на голове свалялись в сплошную корку.
— Это и есть его семья, — кивнул вниз Аким. — Они давно уже обратились. Когда я зашел в дом, Филипп сказал, что его домочадцы соскучились по настоящему человеческому мясу, от рыбы они быстро гниют и плохо пахнут. Он столкнул меня в яму. Мне удалось приземлиться на ноги. Я выхватил припрятанный за пазухой нож, он мне еще от деда достался. Я никогда с ним не расстаюсь. Мертвецы бросились на меня разом, но споткнулись друг об друга и завалились на землю. Мне повезло, я успел воспользоваться ножом и прикончить их. Филипп смотрел, как я их убивал. Он не выдержал и с диким воплем прыгнул в яму следом. Хотел меня прикончить. Но оказалось, что один из мертвецов не сдох. Я пробил ему голову, но видать до мозга не достал. Зомби вцепился в рыбака и повалил его на землю. Пока они барахтались, я прикончил обоих. Затем выбрался наружу по этой лестнице. Зомби не умеют лазать по лестницам, поэтому сидели здесь и жрали рыбу. Фу-ух… Какие они мерзкие… Как же я раньше их терпел? Запрещал своей общине их убивать… Вот дурень-то был…
— Филька оказался шакалом! — плюнул я сверху на его труп. — Он и не собирался оставлять тебя в поселении. Он выменял тебя на весла в качестве угощения для мертвецов. Корма, так сказать, домашним зверушкам прикупил! Теперь понятно, зачем ему было столько рыбы каждый день… Но почему он их кормил и держал здесь? Неужели не видел, что это уже не его семья, они давно уже мертвы.
— Ну так-то и он сам не очень на живого похож, — улыбнулся Аким. — Вид у Филиппа такой, будто гниет заживо. И эта вонь от него… Теперь я понимаю, откуда был запах… Вот весла бы еще найти…
— Нужно обыскать дом, — сказал я, обойдя яму, и отпер кладовку.
Среди ржавых ведер и прочего хлама в углу стояла пара весел. Ура! Всего одна, но нам хватит.
— Нашел! — я радостно извлек находку на свет. Деревянные рукояти еще были мокрые. Утром Филипп плавал на рыбалку.
Мы вышли наружу и с большим наслаждением вдохнули свежий воздух.
— Ну что там? — сгорал от любопытства Зиновьев. — Вы убили его? А семья? Кто они вообще?
— Не было у него семьи, — покачал я головой. — Впрочем, как и у каждого из нас…
Я сидел в кромешной тьме со связанными руками на холодном бетонном полу. Где-то рядом сопел Рудый. Жнецы затолкали нас в камеру, больше похожую на склеп. Мы сидели здесь в ожидании своей участи. Сколько прошло времени, мы не знали. Может час, а может, день… Все смешалось в сплошную черноту. Судя по всему, Лилии удалось сбежать. Молодец, девка! Поэтому Барон очень злился и обращался с нами, как с отбросами. Что за судьбу он нам уготовил? Если сразу не убил, значит, что-то другое задумал…
У Рудого забрали стилет, что был пристегнут к его руке. Вторую руку ему примотали веревками к спине. Он ерзал на полу и кряхтел, пытаясь освободиться.
— Давай помогу, — прошептал я. — Зубами попробую. Иди ближе, ты где?
Рудый подполз на мой голос (ноги у нас тоже связаны) и прислонился ко мне плечом.
Я носом нащупал узлы на его спине и вцепился в волокна пеньки зубами. Стянуто умело, несколько минут я пытался расслабить узлы, но ничего не вышло. Черт! Я попробовал перегрызть веревку. Но она была слишком толстая. Рот забился колючими мерзкими волокнами.
— Бесполезно, — отплевывался я. — Сучьи дети умеют связывать!
В коридоре раздались гулкие шаги. В замочной скважине заскрежетал ключ. Железная дверь распахнулась и на пороге появился расчет автоматчиков во главе с седым жнецом, вооруженным лишь висевшим на поясе пистолетом.
— Вы готовы? — торжественно произнес он.
— К чему? — с тревогой в голосе спросил Рудый.
— Сегодня игры, — жнец одарил нас довольной улыбкой с хитрым прищуром раскосых глаз. — Давненько Барон не устраивал состязания. Последний раз игры были месяц назад. Не было у нас достойных соперников для гладиаторов.
— Каких еще на хер гладиаторов⁈ — по моей спине пробежал неприятный холодок.
— Сейчас сами все увидите, — седой кивнул автоматчикам.
Те выволокли нас в коридор и повели куда-то вниз. Ступеньки спустились на уровень ниже. Вот, блин! Не знал, что в подземелье есть еще подвал. На хрена он нужен?..
Запах сырости и плесени ударил в нос. Эта часть бункера явно была нежилой и вентиляции здесь не было. Редкие тусклые лампы болтались на заскорузлых проводах вдоль бетонных стен. Мы шагали, спускаясь все ниже и ниже. Как-будто в преисподнюю нас ведут. Только адом меня не напугать. Иногда, я сам считал себя демоном. А другие верили, что я вообще посланник сатаны… Эх… Хорошие были времена.
Впереди послышался неясный гул, словно приближалось стадо ревущих бизонов. Но, ясень пень, что ни бизонов, ни других коров здесь нет и быть не может. Я прислушался… Гул становился все громче, и вот уже отчетливо слышны отдельные звуки. Это было не стадо животных, а стадо людей: рев толпы, крики восторга и азарта.
Коридор резко вырулил за поворот и неожиданно вывел нас в огромный зал, набитый людьми в военной форме. Они сгрудились вокруг центра зала и что-то орали. Центральная часть просторного, похожего на спортзал, помещения оказалась отгороженной от толпы высокой, протянутой до самого потолка, решеткой из стальных прутьев с два пальца толщиной. Внутри круга что-то явно происходило, но из-за спин ликующих болельщиков я ничего не видел.
— А ну расступись! — покрикивал седой на зрителей. — Новое мясо вам на потеху привезли! Голиаф будет доволен!
Между тем действо на арене стихло и болельщики перестали орать. В воздухе витал запах табачного дыма и перегара.
Мы пробрались к центру зала к решетчатой двери. Возле нее стояли двое громил с помповыми дробовиками. На самой арене в луже крови лежал оборванец в лохмотьях кислотника. Его тщедушное тельце пожирал зомби. Он стоял на коленях возле тела и вгрызался в живот, погружая окровавленную пасть в человеческие кишки. Рядом валялся топор. Очевидно, несчастный кислотник пытался противостоять зомбаку, используя его. Одного ожившего все-таки зарубил. Чуть поодаль валялся синюшный зомби с раскроенной черепушкой и отрубленной рукой.
Твою ж псину! Они устраивают бои с мертвецами! Вот бл*ть выродки! Ну что же… Это лучше чем драться с людьми (я боялся, что мне в противники назначат Рудого, совсем не хочется его убивать). Главное, чтобы оружие нам дали. Да, хотя бы этот топор.
Рудому принесли его стилет. Я помог пристегнуть клинок к его руке. Мне подали топор кислотника. Его деревянная рукоять вся пропитана кровью. Высохшей и свежей. Много смертей он повидал. Много еще повидает.
Я огляделся. Толпа с интересом разглядывала нас. Жнецы наперебой делали ставки, используя вместо денег какие-то фишки. Похоже, кругляши от покера. Давно у них эта развлекуха… Все идет, как по накатанной.
Кроме стоячих мест в зале оказалась еще одна небольшая трибуна. Она возвышалась над головами чуть ли не под самый потолок. Там на бархатном диване развалился одноглазый толстяк в окружении все тех же девиц. На этот раз они нацепили на свои сексапильные телеса немного одежды: короткие шелковые халаты еле прикрывали их выпирающие прелести.
Барон сидел важно, без суеты и, казалось, без особого интереса к происходящему. Он неторопливо потягивал какое-то элитное пойло шоколадного цвета из фужера на длинной ножке. И лишь завидев нас, оживился. Уселся поудобнее в предвкушении предстоящего зрелища и хлопал хитрыми глазками, потирая масляную бородку.