— М… м… м… — она открыла рот, показывая зубки. Обычные.
— Ну давай, за маму, — женщина зачерпнула ложкой кашу.
— Какая семейная идиллия, — с едким сарказмом сказал пожилой.
— А это за папу, — женщина дала девочке вторую ложку.
А как же сильно у неё дрожат руки. У мужика тоже. Да они на пределе, оба.
— В камеру их, — тихо приказал Гадюка. — И осторожно. И больше к Объекту Сто Тринадцать никого не допускать. Могут навредить.
— А это, — женщина теперь смотрела на Гадюка. — А это тебе за генерала Громова! — она перехватила ложку и придавила металлический черенок к шее девочке. — Стоять на месте!
Гадюка полез за Стечкиным. Ложка! Рукоятка заточенная! Как он не заметил этого раньше?
— Не трогай оружие! — истерично завопила женщина.
Одной рукой она взяла девочку за волосы, другой приставила заточенную ложку к горлу сильнее. Девочка начала вырываться, но сил ей уже не хватало. А лицевые мышцы уже работали. Ей до жути страшно.
— Убить нас хотели? — снова проорала женщина. — Скормить этой твари? Ну уж нет! Или делайте, как я скажу, или я её убью! Поняли? Не трогай оружие! Не стой у двери! И не закрывай её!
Гадюка отошёл, демонстративно подняв руки.
Если Объект Сто Тринадцать умрёт, они вернутся к Сто Первому. А если узнают, кто он такой на самом деле, то его ждёт более худшая участь.
— Не глупи, — сказал Гадюка. — Ты ещё можешь остаться в живых.
— Молчать! — рявкнула женщина. — Даня, беги! Беги! Они ничего нам не сделают!
Усатый мужик мигом выскочил за дверь. В его руке что-то блестело. Заточка.
А спустя несколько секунд раздался крик от испуга и боли. Голос хорошо знакомый.
А вот это плохо. Пора рискнуть. Будь, что будет. Гадюка выхватил Стечкин. Женщина это заметила и замахнулась на девочку заточенной ложкой.
Глава 20
Рик
Крики раздавались со всех сторон. На асфальте лежала чья-то оторванная рука. На фургончике, который привёз хлеб, чьи-то кровавые отпечатки. Кровь на колёсах, на бампере. Ею же забрызгано лобовое стекло. Дверь открыта, внутри никого не было. На сидении красная лужица.
Мне этого хватило. Я побежал, бросая дурацкий пакет с молоком. На остановку? Нет! С диким рёвом мотора промчался пазик, не разбирая дороги, и врезался в столб с громким звоном выбитого стекла и лязгом покорёженного металла. Но все люди в салоне встали, как ни в чём не бывало, и начали выпрыгивать через выбитое лобовое стекло.
Я остановился и взялся за голову.
Да что с ними всеми происходит сегодня?
Куда теперь? За спиной слышен топот, кто-то бежал. Это за мной. Нет, только не так! Эти звуки. Как зверь, он рядом. Я побежал, не оборачиваясь. Топот стал ещё ближе.
Я ускорился ещё сильнее, чуть не упав на повороте. Болтающиеся наушники запутались в ногах, пока не оторвались. Выпал и телефон, но я не собирался за ним возвращаться.
Оно уже рядом!
Навстречу бежал какой-то мужик в жёлтой футболке. Увидев, кто за мной несётся, он споткнулся и упал. Я его перепрыгнул, чуть не запнувшись, и побежал дальше. За спиной раздался хруст и душераздирающий крик.
Надо помочь ему… Но я бежал дальше. Пот лился в глаза, куртка прилипла к спине. Там их ещё больше. Эти твари, залитые кровью, повсюду.
Впереди чьё-то тело в короткой курточке. Я остановился, и меня стошнило на асфальт. Девушка, не старше меня, ей разорвали глотку зубами. Рядом с ней лежал залитый кровью пластиковый пакет с нарисованными цветами и другой, фирменный, из магазина с косметикой.
И тут она поднялась. Глаза подкрашенные, но сами мутные, как у пьяной. Они смотрели на меня.
Я заорал от ужаса и побежал уже от неё. Да где же дом⁈ Сколько ещё? Хоть бы проснуться уже!
Машина охраны! Какой-то ЧОП. Там два рослых мужика, у одного дробовик, у другого пистолет.
— Помогите! — я побежал к ним.
Оба прицелились в меня.
Да почему?
Я прыгнул за стоящую посреди дороги машину.
Бах! Бах! Бах!
Оглушительные выстрелы были громче, чем крики. Разбилось стекло у меня над головой. Ещё одна пуля ударилась в капот. Я закрылся. За что? Меня-то за что? Я просто пошёл в магазин!
— Сдохни, тварь ублюдочная! — орал один из охранников. — Всех убью! Сдохните, зомбаки долбанные!
Они продолжили стрелять, но уже не в меня. Я посмотрел вокруг.
Лысый толстяк с окровавленной пастью рухнул посреди дороги. Другая тварь, мужик в строительном жилете, наступила на канализационный люк и провалилась вниз. Парень в пиджаке почти добежал до них, но получил из дробовика. Охранник склонился над ним и приставил дробовик в упор.
— Не стреляй! — крикнул раненый. — Я свой, я…
Бам! Прямо в голову.
Девушка в белой кофточке бежала в их сторону, размахивая левой рукой. Рядом с ней бежала собачка на поводке.
— Я здесь! Помогите мне! Помогите, пожа…
Бах!
Красное пятно появилось у девушки прямо в центре груди и начало расширяться. Девушка посмотрела вниз и повалилась на тротуар. Собачка громко залаяла. Потом зарычала, когда из сквера выскочила целая толпа бегущих людей. Но что она могла сделать?
Бах! Бах! Бах!
Выстрелы сбивали их с ног, но твари всё равно бежали дальше.
Да за что мне это? Надо куда-то бежать. Но я не мог. Нет, надо, беги, хоть куда-нибудь!
Я, пригибаясь, побежал в сторону. За спиной крики и ещё больше стрельбы.
Потом просто крики.
Эти долбанные охранники, стрелявшие по людям, сдохли.
Куда же теперь? Да вот же дом!
Я вбежал во двор. Ещё одно тело, прямо на въезде. Это дядя Гена из семнадцатой. Папа говорил, он бывший браток, а потом он стал депутатом. Толстый лысый мужик в деловом костюме лежал в луже крови. Рядом с ним большой чёрный пистолет. Беретта, как у Макса Пейна!
Я её схватил. Тяжёлая. И что дальше? Суки, да они же везде!
Раздался звон стекла.
— А-а-а! — я вскрикнул и успел отбежать.
Женщина в халате упала рядом со мной. Ноги отвратно хрустнули, голова разбилась. Это тётя Галя из сорок второй. Она выпала с балкона. В голове трещина, за которой видно…
Меня опять стошнило.
А дядя Гена начал подниматься.
— Стой! — закричал я и направил на него пистолет.
Мутные глаза залитого кровью толстяка смотрели на меня. Он не остановится.
У меня пистолет! Что там нужно делать?
Точно, зарядить. И предохранитель вниз! Я дёрнул кожух затвора.
Бам! Отвратный звук, будто упал мешок с гнилым мусором. Кто-то выпал из окна.
Это алкаш Серёжа, который жил с тётей Галей. Он тоже выпрыгнул сверху. И его голова уцелела, в отличие от скрюченных ног. Он пополз на меня, протягивая ко мне окровавленную руку.
Я наставил пистолет на Гену. Рука дрожала. Я начал нажимать на спусковой крючок, но он никак не мог дойти до конца…
БАХ!
В ушах кольнуло. Завоняло порохом. Руку подбросило вправо и вверх. Пуля пролетела в метре от Гены и разбила стекло припаркованной БМВ. Включилась сигналка. А Гена ускорился.
— Стой! — завизжал я.
Ещё раз. Какая же сильная сейчас будет отдача.
БАХ!
Пистолет подбросило. Гильза ударила мне в лоб.
Мимо!
Я выстрелил ещё раз.
Дядя Гена упал. Лоб вмялся, что-то красное брызнуло назад, а меня опять начало тошнить.
За ногу меня схватила сильная рука.
— А-а-а!
Я начал стрелять! Одна пуля попала подползшему ко мне алкашу в плечо, другая в спину, третья в голову. А я просто стоял и щёлкал курком. Затвор заело в заднем положении. Сломался! Я отбросил пистолет в сторону.
Да это же мой подъезд. Я побежал туда. Дверь закрыта, я начал искать ключ. Потерял! Нет, вот он. Замок выдал приветственную трель.
Я заскочил внутрь и сел прямо на холодный грязный пол.
Дыхание истеричное, слёзы бегут по лицу. Да почему? Всё же хорошо было.
— Бл***, — произнёс я. — Какого хрена там творится?
Зомби, это точно зомби. Надо домой, запереться и сидеть там. Дома мама и Света. Надо будет позвонить папе, у него есть оружие. Он нас вытащит отсюда.
Я поднялся на третий этаж на дрожащих ногах. На последней ступеньке коленки подкосило.
Да они же могут быть везде, где угодно. В любой квартире. Сейчас дверь откроется, и они нападут.
Нет, домой. Я заполз внутрь и начал пытаться попасть в замочную скважину ключом.
Он упал на пол. Я смог взять его только с третьего раза. Ну же, откройся, пожалуйста.
С верхнего этажа кто-то быстро спускался. Это точно зомби.
Я влетел в прихожую и захлопнул дверь. Темно, лампа не горит. Я щёлкнул выключателем пару раз.
— Мама! Света! Вы где?
Я снял кроссовки, чтобы мама опять не ругалась, и прошёл в зал. На полу что-то пролито.
Кровь.
Хоть бы с ними было всё нормально. Хоть бы всё с ними было нормально, Господи Боже, я даже буду молиться, хоть бы с ними всё было хорошо, пожалуйста, хотьбывсёбылохорошопожалуйста…
Я выдохнул. Мама стояла у окна в своём домашнем халате. На волосах бигуди. Сейчас будет кричать, что я не принёс молоко. Но я дома, всё хорошо.
— Мама! Там такое творится!
Она повернулась.
Нет, пожалуйста, пусть это будет сном.
Я замер на месте, а она медленно пошла ко мне.
— Мама?
Она ускорилась и побежала, но при этом не размахивая руками.
— А-а-а!
Я побежал к двери. Закрыто! Пальцы никак не могли провернуть тугой замок. А она упала в прихожей, поскользнулась на крови. Но быстро встала, она уже здесь!