ый отдых. Но кресло стоит таким образом, что вы не могли залезть под стол, не отодвинув его, и это было бы заметно на записи. Поэтому я повторяю вопрос: куда вы исчезли?
Все очень просто и отработано, в теории и на практике. А когда настоящая цель напротив тебя, цель серьезная, противник, который сам не знает, насколько он опасен, невольный враг, достойный только восхищения, вот тогда не находится сил сделать неприметное движение и произнести одно короткое слово.
Что в ней останется — равнодушие к событиям, выпавшим из памяти, или стремление найти эти воспоминания?
Реакция Лэйнор оказалась непредсказуемой. Ее движение было даже невозможно заметить, но ответ звучал весомо и аргументированно. А главное, он был быстрее и смертоноснее: небольшой пистолет в очень уверенно держащей его руке.
— И что это? — насмешливо спросила Лэйнор. — Уберите ваш карандаш и сядьте.
А может быть, так даже лучше? Спровоцировать ее на выстрел. Все проблемы решатся в одно мгновение — абсолютно все.
Нет. Это будет нечестно.
— Мэм, лучший способ все закончить — просто дать мне уйти. Это будет самое благоразумное решение.
— Вы стоите против трети унции свинца с деревянной палочкой, — возразила Лэйнор, — и вы явно не в том положении, чтобы ставить мне условия. Сомневаюсь, чтобы вы владели этим оружием столько же виртуозно, как постоянные обитатели тюрем.
А теперь — кто успеет первым.
Но никто ничего не успел.
Дверь распахнулась, и в кабинет задом, держа в руках системный блок, просочился Хэллет.
— Я извиняюсь, мэм, — быстро проговорил он, — но мистер Веллингтон проел мне мозг чайной ложкой, потому что ему необходимо срочно обустроить рабочее место, а, — он ногой захлопнул дверь, — вы же сами запретили…
Он наконец-то обернулся, замер, не договорив, и чуть не разжал от неожиданности руки.
Его взгляду предстал скромный курьер, нацеливший на директора департамента корпоративного регулирования резной кривоватый сучок, и директор департамента, направивший на курьера пистолет. Несколько секунд Хэллет стоял, потрясенно хлопая глазами, перехватывая свою драгоценную ношу и порываясь что-то сказать. Судя по всему, он в панике прикидывал, кто из двоих больше сошел с ума, но к однозначному выводу не пришел и решил никого не провоцировать.
— Я попозже зайду, — наконец выдавил он и сделал робкий шаг к двери.
— Стоять! — скомандовала Лэйнор. Хэллет, уже нацелившийся к бегству, остановился, а потом быстро, но бережно поставил блок на пол и с готовностью поднял руки. Было ясно, что он решил ни в коем случае не спорить.
Лэйнор слегка обернулась в сторону Хэллета и теперь держала в поле зрения обоих, но пистолет по-прежнему был направлен на источник опасности.
— Подойдите ко мне. Не вы, мистер Люпин, вы стойте на месте! Мистер Хэллет, опустите руки, они вам понадобятся.
Хэллет осторожно приблизился, стараясь держаться подальше от пистолета.
— Бросьте вашу палку! Отбросьте ее в сторону! Теперь вы — поднимите и дайте ее мне.
Хэллет с опаской взял палочку в руку и тут же выронил.
— Черт! Не люблю трогать непонятные предметы.
— Не похоже на что-то опасное, — усомнилась Лэйнор. — Да и против пистолета — это отважно, но в любом случае глупо. Мистер Хэллет, возьмите со стола пачку бумаги и подденьте ее, бумага послужит как минимум изолятором. А вы не вздумайте делать резких движений, мистер Люпин, я замечу.
Хэллет аккуратно исполнил сказанное и как на блюде поднес палочку Лэйнор.
— Она из дерева! — воскликнула та, и на секунду пистолет в ее руке дрогнул. — Что-то вроде восточного оружия, может быть, но я ничего похожего не встречала.
— Не знаю, что это такое, — возразил Хэллет, — но я бы не стал еще раз хватать это голыми руками.
Лэйнор проигнорировала его слова. Не опуская пистолет, она взяла палочку в левую руку и с любопытством ее рассматривала.
— Осторожнее, мэм! — взмолился Хэллет. — А вдруг она отравлена? Вы же не хотите, чтобы меня обвинили в причастности к убийству члена совета директоров?
— Она безопасна, мэм. Для вас, а в ваших руках и для всех прочих.
— Вот как? — удивилась Лэйнор. Она вернула палочку на бумагу, и Хэллет с испугу едва не уронил всю конструкцию. — Я даже не буду высказывать предположений, что вы собирались предпринять, мистер Люпин. Очень надеюсь, что это было вызвано временным помутнением рассудка. Объясняю это чем угодно, кроме здравого смысла. Не знаю, что это такое. Но очень хочу узнать.
— Мэм, может быть, ну его? — тоскливо предложил Хэллет. — Вместе с этой штуковиной? Кое-что мне подсказывает, что…
— В такой ситуации не стоит думать «кое-чем», мистер Хэллет! — оборвала его Лэйнор. — Людей с этими способностями хватает и без вас. Я не люблю недосказанности.
Лэйнор помолчала, принимая решение. Потом она опустила пистолет, щелкнула какой-то деталью и убрала оружие под куртку. Затем снова взяла в руки палочку.
— Хорошо, — твердо сказала она. — Я возвращаю вам вашу вещь, мистер Люпин, но при одном условии. Вы объясните мне, что это такое и почему с ней в руках вы были настолько уверены в своих силах, что попытались на меня напасть.
Хэллет, воспользовавшись случаем, убрался от опасного места подальше. Территориально ограниченный в маневрах, он занял выжидательную позицию — в кресле для особо важных посетителей.
— Я не могу этого сделать.
Тем, кто принимает законы, стоит хотя бы раз попробовать поставить себя на место тех, кому придется их исполнять.
— Почему? — жестко спросила Лэйнор.
— Потому что существует правило, которое меня ограничивает.
— Насколько сильно?
Слишком сильно, с самыми фатальными последствиями. Каждый знает, что делать в таком случае, но почти никому, кроме очень узкого круга людей, не приходилось применять это на практике.
— Настолько, что я обязан сделать так, чтобы вы обо всем навсегда забыли.
— Я даю вам слово, — тихо проговорила Лэйнор, — что все, что было, или что сейчас произойдет, останется строго между нами. Ни один человек не узнает, что было в этом кабинете, ни сейчас, ни после. Не знаю, на что вы способны, но ваша уверенность говорит мне — на многое. Ваше отчаяние — что все это не шутка. А мой опыт подсказывает, что, отдав вам вашу палочку, я отдам в ваши руки и собственную жизнь.
Хэллет глухо застонал из глубины кресла.
— И не только свою, — Лэйнор быстро оглянулась на начальника информационного отдела, но тот счел за благо слиться с мебелью.
— Я передам вам нечто большее, чем просто ваше имущество. Хотите вы этого или нет, но я предлагаю вам сделку, цена которой — мой кредит доверия против вашего объяснения.
— Если я не соглашусь?
— Я передам вас в руки правосудия, — веско сказала Лэйнор. — Мне кажется — а я никогда не ошибаюсь в своих предположениях, хотя и не всегда их сразу могу объяснить — что вас эта перспектива пугает немного больше, чем других людей. Но я не буду докапываться до причины. Для начала — ваш ответ: вы согласны на мои условия?
— У меня нет выбора.
И, что бы ни случилось, никаких действий против нее не будет. Какова бы ни была ее реакция или реакция Хэллета, они не будут платить за чужие ошибки.
— Хорошо. И помните, я все равно успею выстрелить.
Лэйнор протянула палочку. Хэллет высунулся из укрытия: любопытство победило желание сделать вид, что к происходящему он не имеет никакого отношения.
— Как же я так влип? — пожаловался он. — Говорил мне отец — не порть семейную традицию, иди в патологоанатомы.
Главное — не напугать их еще больше. Что-нибудь очень простое, что поначалу можно принять за невинную шутку. И — как это правильно — не подставлять их на линию предполагаемого огня.
Лэйнор медленно протянула руку под куртку, где был пистолет. Хэллет замер на месте дислокации. И оба они с застывшими лицами наблюдали, как странный курьер, до сегодняшнего дня — незаметнейший сотрудник филиала Коммерческого банка Эссекса, направил палочку на подставку для канцтоваров, что-то прошептал, и подставка превратилась в вазу для цветов.
Хэллет дернулся было рассмотреть поближе, но одумался и остался на месте. Лэйнор потрясенно проговорила:
— Как вы это сделали?
— С помощью вот этой палочки, вы же видели.
— А обратно? — заинтересованно спросил пришедший в себя Хэллет. — Вряд ли нашего директора устроит этот трогательный вариант, он очень трепетно относится к обстановке своего кабинета.
С теми же манипуляциями вазочка приобрела прежний вид.
— А еще что-нибудь? — восторженно подскочил Хэллет.
— Я смотрю, вы быстро оправились от шока, мистер Хэллет, — заметила Лэйнор. — А ведь опасность еще не миновала.
Хэллет, оценив своевременность замечания, снова плюхнулся в кресло.
— Верно ли я понимаю, — медленно спросила Лэйнор, — что нам грозило нечто малоприятное?
— Доверие за доверие, мэм. Вашему слову я верю.
— Я же не псих, о подобном рассказывать! — возмутился Хэллет. — А еще что-нибудь? Э, нет, — тут же запротестовал он, — только не технику! Я понятия не имею, как эта штука действует на системные платы. Вернуть в прежний вид вы ее вернете, а вот будет ли она нормально функционировать — большой вопрос. Можно сделать так, чтобы рога цветочками покрылись?
Лэйнор улыбнулась.
— Это символ филиала. Раскрасьте его во что-нибудь веселое.
— Не уверен, что получится весело, но попробую…
Гладко отполированная поверхность рогов покрылась мелкими розовыми и сиреневыми цветами. Хэллет взвыл от восторга.
— Я не знаю, что это было, — очень серьезно сказала Лэйнор. — Я не знаю, что было в приемной. Но хорошо, я не буду вдаваться в детали. Условно примем версию, что вы своего рода Копперфилд. Я дала вам слово молчать, и будьте уверены, что я его сдержу. Мистер Хэллет тоже постарается не трепаться, тем более, полагаю, он уже понял, что эти вещи мало объяснимы с помощью нулей и единиц, а покрыться цветами или чем-нибудь еще ему вряд ли захочется. Но у нас остается вопрос — тот, что мне крайне важен.