Выходит, остается только Новосибирск. Город крупный, затеряться в нем будет несложно. Выгорит, если найдет бездомных, вольется в клан. Про их беззаботные шайки еще в старом интернате баек ходило предостаточно. Воровать Митяй умел и не боялся, мог и грабить, ну а подаренный «дыродел» поможет ему получить в уличной своре уютное и не самое холодное местечко…
Однако, когда дело дошло до выбора маршрута, паренек упал духом.
Примерно вычислить, где восток или юг, он, в общем-то, мог. Мог даже следить за длиной шага, чтобы не закручивало против часовой стрелки. Но стоило тучам скрыть тусклое небо, как ориентация рушилась, заставляя бродить почти кругами.
Именно поэтому Митяй так обрадовался деревне, замеченной на соседнем холме. Крохотная, домов на двадцать, но всё же деревня! Хоть и брошенная, хоть и разворованная давным-давно, но чем-то она его порадует точно. Наверняка найдется схрон или замаскированный подпол с едой, а может быть, удастся разбогатеть картой или еще чем, способным указать направление.
Было где-то к полудню, точнее определить Митяй не умел. Разглядывая свою прозрачную тень, крысой вьющуюся у ног, мальчишка неспешно шел к деревне, внимательно прислушиваясь и оглядываясь. «Дыродел», готовый к стрельбе, был засунут под ремень штанов – только выхвати. Ему очень хотелось есть, хоть бросайся к ближайшим развалинам, начиная выискивать тайники. Но мальчишка не спешил. Может быть, он и не самым лучшим образом ориентируется в лесных лабиринтах, но в выживании разбирается достаточно хорошо.
Разглядывая пустые оконные проемы, слепо провожающие его взглядами, Митяй вошел в деревню, прочитав покосившуюся черно-белую вывеску, гласящую: «Олино». В вывеске, ровнехонько в центрах букв «о», красовались дыры от ружейных выстрелов. Таких поселений-призраков в округе существовало много, буквально сотни. Часть их была покинута сразу после Толчка, когда охватившая мир паника бросила к городам тысячи провинциалов. Часть была заброшена давно, еще лет сорок назад.
Осмотрев ближайший перекресток, Митяй убедился, что деревушка пуста, и решил заглянуть в первый дом. Под ногами хрустели камешки, куски кирпичей, осколки и сухая трава, которая этим летом снова вернется в Олино, медленно утягивая избы под землю.
Осмотр комнат ничего не дал – хозяева дома, мародеры и такие же, как он сам, бродяги давно вынесли из комнат всё нужное, полезное, способное хоть как-то пригодиться в быту или походе. А вот подпол, к приятному удивлению мальчишки, был спрятан. Да хорошо, надежно, так и не обнаруженный до сих пор. Невольно стараясь шуметь поменьше и не грохотать сваленными в углу досками, Митяй расчистил кусок пола, разглядывая люк. Подобрал железный штырь, начал возиться с запором. Крышка поддалась неохотно, но довольно быстро.
В лицо дохнуло сыростью и нестерпимой вонью. Несмотря на это, Митяй долго ждал мышиного писка, доказавшего, что воздух в подполе чист. Сходил на двор. Не сразу, но отыскал и втащил в разграбленную избу более-менее надежную лестницу. Остаться в подвале, даже наполненном едой, навсегда не входило в его планы, а потому он устроил конструкции основательный краш-тест, попрыгав на всех ступеньках. Убедившись, что лестница выдержит, парень наскоро собрал из старого тряпья простенький факел, запалил от спички и спустился вниз.
Надежды оправдались не полностью. Главным богатством погреба когда-то была картошка, теперь окончательно сгнившая, да несколько банок солений, наполненных настолько мутной жидкостью, что их качество не вызывало сомнений. Однако и совсем отворачиваться удача от Митяя не спешила. Едва сдержав радостный возглас, он обнаружил несколько брикетов искусственной консервированной рыбы и стеклянную бутыль вина, запаянную сургучом или чем-то подобным. Наспех сгрузив добычу в мешок, он еще раз осмотрелся и спешно покинул подвал, в котором было почти невозможно дышать.
Выбрался из дома, жадно глотая ртом свежий весенний воздух. А затем вдруг услышал голоса, долетающие откуда-то слева. Над развалинами Олино стояла мертвая тишина, а потому даже самые негромкие звуки порхали над коробками домов дальше обычного. Похолодев, Митяй отодвинулся в тень, нащупывая на поясе пистолет.
Голосов было два, женский и мужской. Он ругался, чем-то гремя, она ворчала, иногда повышая голос до гневных окриков. Медленно, внимательно переступая через хрустящий мусор, мальчишка двинулся в сторону людей, держа руку на оружии. Обогнул дом, затем обвалившийся сарай, из-за лысых кустов дикой малины рассматривая соседнюю улицу.
Обоим было лет по пятьдесят, не меньше. Столько же, казалось, исполнилось понурой лошадке, запряженной в телегу. Телега потеряла колесо, и именно его пытался пристроить обратно плюгавый мужичок, ругаясь собственной неловкости и беззлобно огрызаясь на женщину. Присмотревшись, Митяй обнаружил, что повозка заполнена самым разным хламом, от сломанных игрушек до ржавых лопат. Мародеры, если этот термин применим к собирательству в мертвых деревнях…
– В руки тебе нагадить, дурень, чтоб прилипало. – Толстая тетка в старом бледно-розовом пуховике сидела на пустой железной бочке, даже не глядя в сторону телеги. Лузгала семечки, покачивая пухлыми ногами, и нетерпеливо дергала подбородком. – Говорила тебе, что скрипит справа, ты не верил…
– Что ж ты умная-то у меня такая? – пытаясь половчее накинуть колесо на ось, бурчал мужик. – А коли умная такая, так чего ж такая бедная?
Внимательный осмотр барахла, заполнявшего телегу, показал, что оружия у трофейщиков нет. В то, что абы как одетый мужик носил под грязной курткой пистолет или «дрель», Митяй как-то не верил. А потому вышел из своего укрытия безбоязненно, хоть и осматриваясь по сторонам.
– Бог в помощь, батя, – негромко поздоровался он, встав так, чтобы одновременно успешно видеть обоих.
Мужичок от неожиданности вздрогнул, с грохотом роняя колесо и едва не угодив им по ноге. Женщина чуть не подавилась семечками, затравленно вскакивая с бочки.
– Уф, чертяка… напужал, – она шумно переводила дух, разглядывая мальчишку. – Ты что ж это на людей-то кидаешься, поганец такой?! – Оправившись от испуга, тетка пыталась скрыть раздражение встречной атакой. – Меня чуть Кондратий не обнял, так колотит…
– Тихо, Натаха!.. Спасибо, малец, коль не шутишь, – негромко ответил мужик, поднимая упавшее колесо. Нагибаясь, он при этом не спускал с Митяя глаз, влажно блестевших от какой-то болячки. – Ты один тут али твои дружки за домами попрятались? Если что, с нас взять нечо, сам видишь небось.
– Один я.
Мужичок почесал затылок, сдвинув на лоб старенькую ушанку из искусственного меха. Пошамкал губами, раздумывая над услышанным.
– А откель тут взялся-то? Места дикие, нехоженые…
– Оттель. – Паренек неопределенно мотнул головой. Любопытство дикарей было ему вполне понятно, но раскрываться перед ними он не собирался. – А вы сами-то откуда будете?
Мужичок и тетка переглянулись. Бойкий мальчонка, самостоятельный…
– С Тайги мы, – щетинистый кадык мужичка дернулся, рука вытянулась на восток. – Городок такой тут есть, меньше дня топать, слышал, может?
– Слышал, – кивнул Митяй в ответ. Ему не очень нравилось, с каким интересом и любопытством рассматривает его женщина в розовом пуховике. – Да только Тайга вроде севернее.
– Ну не так-то уж и севернее. – Не спуская с мальчишки слезящихся глаз, мужик вернулся к починке телеги. Надел колесо, принялся возиться с крепежом. Нет-нет да и посматривал на Митяя, стоящего в паре десятков шагов. – Ты, видать, заплутал, малец, раз так считаешь.
– Может, и заплутал, – согласился тот. – Мы вообще с родней к Нижневартовску шли, пока на караван Куницы не напали. Родителей убили, только я и убежал…
Он не помнил, где услышал подобную историю, но память услужливо предложила нужную легенду. Таких, как он, на здешних дорогах нынче немало. Для правдоподобности на последних словах Митяй заставил свой голос заметно дрогнуть.
– Оссподи ты боже мой, Петенька, ты посмотри только… – всплеснула руками тетка, рассыпав семечки. – Никуда от иродов не деться. Бедный ребенок.
И обменялась с мужичком долгим выразительным взглядом, суть которого парнишка не понял. Но насторожился.
– Знакомое дело, эти теперь никого не щадят, – со знанием дела покивал низкорослый Петенька. – Сами из Норильска в свое время двинули, – он сплюнул на деревенскую улочку. – Да только так никуда и не дошли, в Тайге осели. А теперь боязно высовываться, лютуют, сволочи…
Он вынул из кармана бумажный пакет махорки, скрутил себе папироску.
– И как там, в Тайге? – с деланым равнодушием поинтересовался Митяй.
– Да нормально. – На этот раз мальчишке ответила Натаха. – Было пустое место, стал настоящий город. Да и безбожников тут можно не бояться, у посадника местного братва надежная, почистили окрестности. А потом людей разных понаехало, все кинулись нефть искать в новых разломах. А мы вот по окрестным деревням инструмент какой добываем, им недорого сдаем, тем и кормимся… Ох ты ж… Да ты, родненький, небось голодный – вон какой худой. Ты иди, тетя Наташа тебе хоть сухариков даст, а то одна кожа да кости.
И тетя Наташа, взглянув на спутника многозначительно и быстро, зашаркала к телеге. Старый конь, запряженный в повозку, послушно ждал, повесив косматую голову. Где-то над полями, когда-то деревенскими и пахотными, перекрикивались вороны или грачи.
Кушать, конечно, хотелось. Но и отвечать на щедрое приглашение Митяй не торопился.
– Худой-то худой, да крепенький, – вдруг прокомментировал Петенька, сквозь табачный дым рассматривая мальчишку. – Недавно, небось, плутаешь?
– Не знаю, – честно ответил Митяй. Встав вполоборота к телеге, он наблюдал, как Натаха ковыряется в мешках. – На карте Тайгу показать сможете?
– Так зачем тебе карта? – так и не найдя сухариков, тетя Наташа снова всплеснула руками, глядя на мужичка в поисках поддержки. – Ты с нами давай! Мы уже возвращаться собирались, да, Петенька? Вот и доведем тебя до городка, так не промахнешься.