— Тебя зовут Алиса? — спросил Андре через несколько минут.
— Да.
— Почему же тебя все звали Нисеттой?
— Когда я была маленькой девочкой, меня звали Лисеттой, и я сохранила это имя, изменив только первую букву. Мое настоящее имя — Алиса Барлет, по мужу — Соване.
Ознакомившись с паспортом, Андре повернулся к Нисетте, говоря:
— Ты снова становишься Алисой Соване и едешь со своим мужем.
— Ты с ума сошел. Он умер.
— Твой муж — я. Я женился на тебе лет двенадцать назад, и звали меня Генрихом Соване.
— А, теперь я понимаю! — весело воскликнула Нисетта.
— Ты видишь: хорошим поведением человек может достичь всего, — продолжал Андре с циничным смехом. — Мы входим в раскрытую дверь. В настоящее время от всего прошлого у меня остались только драгоценности. Их было бы трудно продать, но теперь у меня есть паспорт ювелира, и мы сделаем это спокойно.
— Да, это правда.
— Все это как нельзя более кстати. Мы с тобой господин и госпожа Соване. Я был ювелиром, но прекратил заниматься делами. Только время от времени я занимаюсь ими, когда это сулит мне большую выгоду. Я нашел бриллианты Мазель и присоединил их к бриллиантам графини. Таким образом, мы можем существовать безбедно. Отсюда мы отправимся в Лион, а затем в Швейцарию.
— О-о! — весело вскричала Нисетта. — С каким удовольствием я буду называть тебя мужем!
— А теперь, пока ты укладываешь свои чемоданы, я слегка изменю свою внешность.
Говоря это, он вынул из дорожной сумки маленькую шкатулочку, из которой взял флакон и губку, смочил губку и провел ею по волосам.
— Знаешь, Нисетта, ничего нет более приятного, чем иметь паспорт твоего мужа.
— Он даже был симпатичен.
— В нем не было ничего особенного: рот средний, глаза черные, цвет лица обыкновенный, волосы каштановые, бороды нет. Я сделаю себе каштановые волосы, и буду изумительно похож на него. Скоро у меня вырастут усы, и тогда меня никто не узнает.
— Господин Соване, который час? Мои чемоданы уже готовы.
— Скоро шесть часов, госпожа Соване. Нужно поторопиться, так как необходимо все здесь привести в порядок и сжечь компрометирующие бумаги.
Со всем управились очень быстро. Все бумаги были сожжены, квартиру привели в порядок.
Час спустя супруги Соване были на железной дороге.
Мнимый ювелир взял билеты на поезд, и скоро они ехали по дороге в Лион.
Мы уже сказали, что Ладеш и Деталь были отправлены на поиски, и почти два дня ни они, ни Панафье не могли добиться результатов.
На третий день Панафье был у Винсента, когда туда пришли Ладеш и Деталь. Их ввела Франсуаза, удивленная, что к хозяину могли прийти такие гости.
Ладеш улыбнулся старухе, но она приняла эту улыбку за гримасу и была сильно напугана.
Провожая двух друзей, она не спускала глаз с их рук. По мере того, как они продвигались, она запирала на ключ все шкафы, попадавшиеся по дороге.
Войдя в гостиную, Ладеш с фуражкой в руках раскланялся, подав знак Деталю следовать его примеру. Но бедняга, смутившись в непривычной обстановке, то спотыкался о ковер, то натыкался на мебель.
— Садитесь, господа, — пригласил Винсент, указывая на диван.
Старая Франсуаза поспешно бросила на диван кусок полотна, бывший у нее в руках, и два друга уселись на самый край.
Затем Франсуаза ушла, подняв глаза к небу и сложив руки.
— Вы узнали что-нибудь новое? — спросил Винсент.
— Мы знаем все, — ответил Ладеш.
— Вы нашли его?
— Нет, но мы напали на след.
— Рассказывайте скорее.
— Вот в чем дело, — начал Ладеш, в то время как Деталь одобрял его рассказ, кивая головой. — Прежде всего мы вернулись в Венсен и там от лакея узнали номер экипажа, за которым он ходил.
— Отлично.
— Тогда Деталь отправился разыскивать кучера (у нас есть друзья везде), и в тот же вечер мы обедали с этим кучером.
— Что же он рассказал?
— Он отвез его на бульвар Малерб, к дому напротив парка Монсо.
— Именно в этом самом доме он пытался убить Эжени Герваль.
— Тогда я узнал, что весь первый этаж занимал аббат по имени Рауль де Ла-Гавертьер. Дом этот еще не достроен.
— Как, недостроен?
— Да. Этот дом не достроен, скорее всего — из-за недостатка денег, и хозяин думал продолжать работы не ранее, чем через два года. Тогда аббат пришел к нему и нанял квартиру, отремонтировать которую он обещал за свой счет. Понятно, что хозяин с радостью согласился.
— Значит, мы можем поймать его там?
— Не можем. Он человек осторожный. Он приходил туда четыре дня тому назад, переоделся, уложил чемоданы и переехал.
— И ты не знаешь — куда? — с досадой спросил Винсент.
— Это еще не все. Я сказал, что чемоданы отнес скупщик, а мебель увезли на двух возах. Деталь найдет скупщика, а я найду перевозчика мебели.
— И тогда?.. — с беспокойством спросил Винсент.
— Тогда мы найдем человека, которого ищем.
— Понятно! — в один голос произнесли Винсент и Панафье, обмениваясь взглядами.
— Впрочем, это уже сделано. Мебель перевезена в отель Друо, где и продана, а чемоданы были отнесены на станцию Лионской железной дороги.
— На станцию Лионской железной дороги?!
— Да, но это еще не все, — добавил Деталь. — Ладеш — человек хитрый.
— Да, меня нелегко обмануть, — скромно заметил Ладеш.
— В чем дело? — спросил Винсент.
— Я снова ходил на железную дорогу и узнал, что наш молодец уехал утренним поездом в сопровождении какой-то женщины.
Панафье и Винсент с удивлением переглянулись.
— В сопровождении женщины?
— Какую женщину он снова мог увезти с собой? Может, это новая жертва?
— Подождите, подождите!..
— Может, ты все-таки ошибся?
— Я убежден, что это он, но слушайте дальше.
— Слушайте, — попросил и Деталь. — Не все ли вам равно, если мы убеждены в своей правоте? Говори, старина, они тебя слушают.
— Заведующий багажом сказал мне, что они дали три франка и сказали, что едут в Лион. Багаж дамы был привезен в железнодорожном экипаже. Я сразу же понял, что смогу узнать что-то новое.
— Ты был у…
— Вы все время меня перебиваете. Я не могу так рассказывать.
— Продолжай, мы тебя слушаем. Но прошу тебя — рассказывай покороче. Ты же видишь, в каком мы беспокойстве.
— Я не умею говорить иначе. Я должен объяснить хорошенько.
— Это чистейшая правда, — подтвердил Деталь. — Не надо торопиться. Лучше все сделать, как следует. Это наше правило.
— Продолжай, Ладеш, — с нетерпением сказал Винсент.
— Я отправился к железнодорожному кучеру, выпил с ним стакан вина и узнал, что накануне утром в семь часов утра он был у дамы. Получив адрес, я сразу отправился туда. Привратница сказала, что дама уехала с господином, который явился к ней среди ночи, но приходил и раньше. Звали его аббатом, или господином Раулем.
— Как же зовут эту женщину?
— Погодите, имя этой женщины у меня записано. Она живет на улице Лаваль, в доме номер 19.
— Но это же Нисетта! — с удивлением проговорил Панафье.
— Точно — Нисетта Левассер.
— И она уехала с ним?
— Да, господин Панафье. Они уехали утром третьего дня на скором поезде.
— Дьявол! — вскричал Панафье.
— Что здесь необычного? — спросил Винсент.
— Дело в том, что я знаю эту женщину. В тот день, когда негодяй бежал, меня не нашли потому, что я был с ней. Я знал, что она поддерживает с ним отношения. Я у нее узнал достаточно для того, чтобы можно было их обвинить. Она, можно сказать, была его сообщницей.
— Что же тогда удивительного в ее отъезде?
— Я не удивлен, а раздосадован, потому что был уверен, что она не сбежит. Уверенный в том, что она никуда не денется, я сказал ей слишком много, и она могла его предупредить. Теперь у нас мало шансов найти его.
— Но тем не менее это необходимо.
— Не бойтесь, мсье, мы найдем его, если вы пошлете нас за ним.
Панафье в отчаянии ходил по комнате, размахивая руками и говоря:
— Как я был глуп! Она обманула меня! Я все испортил своей глупостью!
Винсент Лебрен, владевший собой лучше, закрыв лицо руками, раздумывал.
— Нечего делать. Мы должны пуститься в путь. Вы можете екать?
— Если вы хотите, то я поеду, но признаюсь — я в отчаянии.
— Мы можем поймать его только в том случае, если быстрее пустимся за ним в погоню. Он думает, что уехав из Парижа, сбил нас со следа, и проживет несколько дней в Лионе. Он знает, что полиция его не преследует. Его тактика спасения от нас будет противоположной той, какая была бы, если бы его разыскивала полиция. Поэтому он будет держаться людных мест и уедет не раньше, чем через три дня. Выехав сегодня, мы будем там завтра, а день много значит.
— Я к вашим услугам, — сказал Панафье.
— Но вас здесь что-то удерживает. Поэтому, если хотите, можете ехать черев два дня.
— Это почему? — спросил Панафье.
— Потому что ни вы, ни я не можем заниматься сбором первоначальных сведении. Это нужно поручить им, — сказал Винсент, указывая на Детали и Ладеша, которые перемигнулись, довольные порученным им делом.
— Вы берете их с собой?
— Конечно.
— В таком случае я выеду завтра вечером и присоединюсь к вам послезавтра.
— Знаете ли вы Лион? — спросил Винсент Ладеша.
— Я — да, он — нет, но так как он со мной — это неважно.
— Вы можете ехать сразу?
— Если это нужно — мы отправимся прямо отсюда, — ответил Ладеш.
— Это очень хорошо. А вы, Панафье, закончите свои дела. Где мы с вами увидимся?
— Только не в отеле Колле. Он может там снова остановиться. Выберите какой-нибудь многолюдный отель. Лучше всего остановиться в отеле для купцов. Послезавтра я буду там, и не один.
— С кем же?
— Я хочу захватить свою жену.
— Очень хорошо, — сказал, улыбаясь, Винсент. — А вы, кажется, не любите оставлять ее одну!
Панафье был немного смущен, так как Винсент угадал истину.
— Вы не о том говорите. Она парижанка и не бывала дальше Сен-Клу. Кроме того, неизвестно, сколько времени это продлится.