Этот человек, которого он сначала принял за полицейского, начальника двух негодяев, стороживших его, был также беспощадным мстителем.
Когда он увидел его в первый раз после дела на улице Омер, он отрицал его право преследователя и надменным тоном спросил: "Что вам от меня нужно?" — "Я хочу посмотреть тебе в лицо", — сказал Панафье, едва сдерживаясь. — "Я обязан отвечать только этим господам, — презрительным тоном сказал Андре. — Вы уже исполнили вашу обязанность полицейского, а теперь оставьте нас". — "Оставить тебя? Так ты думаешь, что я полицейский?" — "Но кто же ты такой?" — "Я — человек, которого ты сделал сиротой. Я сын Полины Панафье, которую ты убил". — "Это ложь, ложь!" — вскричал Андре. Затем он прибавил: "Это уже слишком! За кого вы меня принимаете! Я стал убийцей из ревности. Невинный заплатил за это несчастье своей жизнью, и виновны в этом моя трусость и подлость. Но это и все. Я несчастный, а не убийца".
Читатель помнит, что перед этим, столь решительным отрицанием Панафье начал колебаться.
С того времени Андре часто думал об этом человеке и вспоминал свою первую жертву — Полину Панафье, которая никогда не говорила ему о своем сыне. Учитывая возраст несчастной, он считал невероятным, чтобы она имела такого взрослого сына.
Следовательно, Панафье был просто родственником, и его желание объяснялось тем, что не сбылась мечта стать наследником. Андре был человеком практичным и думал, что другие будут поступать так, как поступил бы он.
Он знал, что его зять обещал возвратить каждому заинтересованному лицу украденное, и поэтому не понимал ненависти этого человека. Здесь была тайна, которую Андре должен был разгадать.
— На этот раз я не оставлю его до тех пор, пока не настанет минута мщения, и при первой же его попытке бежать я раздроблю ему череп.
— Панафье, — поспешно сказал Винсент, — что бы он ни делал, не забывайте, что он должен жить до тех пор, пока мы не окончим нашу миссию.
— Не бойтесь, мы не допустим такой крайности.
— Мы сейчас же поедем.
— Хорошо.
— Мне кажется, я слышу стук экипажа.
Действительно, в эту минуту послышался звон бубенчиков.
— Я вас оставляю, — сказал Винсент. — Вы поедете по этому пути, — и он подал бумагу, на которой был нарисован маршрут.
— Я хотел бы у вас еще спросить, — вдруг вспомнил Панафье, отводя Винсента в сторону, чтобы Андре его не услышал, — что будет, если кто-то по дороге увидит, что мы везем связанного человека?
Тогда Винсент вынул из кармана письмо и, подавая его Панафье, сказал:
— Я предвидел этот случай, и мне удалось достать бумагу у известного вам лица с приказом перевести сумасшедшего в Дуб.
— Тогда нам нечего бояться!
В эту минуту вошел Ладеш, говоря, что экипаж прибыл.
— Его нужно посадить в экипаж так, чтобы кучер ничего не заметил, хотя я сказал начальнику почты, в чем дело.
— Это очень просто, — сказал Павафье. — Ладеш предложит кучеру выпить стакан вина, проведи его на кухню. Ты знаешь, где кухня?
— Да, мы с Пьером осмотрели весь дом. Ведь нужно же знать, где находишься.
— Отлично. Ты угостишь почтальона, а пока он будет с тобой пить, Деталь отнесет нашего молодца в карету. Потом вы захватите корзину с вином и поставите ее сзади кареты.
— Хорошо. Я иду. Предупредите Детали.
Сразу же послышался стук открываемой и закрываемой двери. Это Ладеш повел кучера в кухню. Затем в комнату вошел Деталь и взял на руки Андре; тот пытался сопротивляться, но через минуту убедился, что это невозможно. Слышно было только, как он скрипел зубами.
Панафье пошел посмотреть, нет ли прохожих, но набережная была пуста.
Тогда Деталь вышел со своей ношей и посадил Андре в экипаж. Вскоре вышел и почтальон, несущий вместе с Ладешем корзину с вином.
— Вы готовы ехать? — спросил Панафье у почтальона.
— К вашим услугам.
— Тогда поезжайте скорее.
Все расселись по местам, почтальон щелкнул бичом, и карета поехала.
— Встретимся послезавтра, — сказал Панафье Винсенту. — Присмотрите за Нисеттой.
Услышав это, Андре подскочил на скамейке.
— Что с вами? Будьте благоразумны. Уже пора спать.
Несчастный вжался в угол. Он думал, что был выдан своим палачам Нисеттой. "О, женщины!" — думал он.
Глава IVДОБРОТА ДУШИ НИСЕТТЫ
Утром следующего дня Винсент пошел к отелю Колле.
— Есть ли господин Соване? — спросил он.
Лакей проводил его к номеру, он постучался, и был принят Нисеттой.
Увидев Винсента, который был ей незнаком, она пыталась понять, зачем он пришел.
Предложив посетителю кресло, она села сама и сказала:
— Господин Соване вышел по делам.
— Я это знаю мадам. Я хочу говорить с вами, а не с ним.
На лице Нисетты отразилось волнение. Она нисколько не тревожилась из-за отсутствия Андре, так как это случалось с ним часто, но при виде незнакомца она почувствовала невольное беспокойство.
— Могу ли я узнать, с кем говорю?
— Да, хотя мое имя вам не скажет ничего. Меня зовут Винсент Лебрен.
— Лебрен! — повторила Нисетта, подскочив от удивления.
— Значит, я ошибся. Вы знаете все.
— Нет, мсье, я…
— Не отрицайте. Будет гораздо лучше, если мы сразу же будем знать, с кем имеем дело. Я сын Корнеля Лебрена и знаю, что вы любовница человека, из-за которого умер наш отец.
— Я ничья не любовница, я…
— Не будем играть словами. На самом деле вы Алиса Соване, но ваш муж умер или пропал, и человек, называющий себя именем Генриха Соване, не кто иной как Андре Берри. Вы видите, мадам, что я все знаю. Поэтому садитесь, и мы с вами поговорим.
— Он может войти каждую минуту и…
— Не бойтесь, мадам, Андре не придет. Благодаря вам его вчера арестовали.
— Арестовали! — вскричала Нисетта, действительно начиная чувствовать беспокойство.
— Да, мадам. Послав Андре туда, где мы ждали его, вы послужили причиной его ареста.
— Луиза обманула меня! Но я живу с господином Андре совсем недавно и…
— Андре арестован, и если мы захотим, то и с вами через час будет то же самое.
Нисетта испугалась и искала взглядом, куда бы можно было бежать. Винсент угадал ее мысли и сказал:
— Если вы хотите спастись, то не ищите дверь, а будьте с нами откровенны и помогите нам.
— Что вы хотите сказать?
— Что мы вас спасем, если вы захотите этого.
— Объясните, — сказала она, надеясь, что опасность не велика, так как ей предложили торг.
Винсент снова угадал ее мысли и продолжал:
— Андре погиб, и мы не желаем его спасать. Мы знаем все, и вы это поймете из слов:
"Теперь, когда ты знаешь, что твоя жизнь в наших руках, ты можешь спасти ее, только слепо повинуясь мне. Ты понимаешь, что между нами могут существовать отношения только раба к господину, что ты не вызовешь у меня жалости ни слезами, ни криками. У меня есть доказательства, что ты помогала этому разбойнику, выискивая для него жертвы".
Вне себя от страха Нисетта отступила в угол комнаты, в то время как Винсент продолжал:
— Вы помните все это?
— Да, — глухо ответила она. — Ночью в Крете-ле вы были вместе с Полем…
— Он послал меня сюда, чтобы предложить вам выбор: или сразу отправиться в полицию, или исполнить данное вами обещание.
Тогда Нисетта подошла к Винсенту и села возле него, сказав:
— Говорите, мсье. Я сделаю все, что вы хотите, — но можно было понять, что, говоря эти слова, она боялась снова попасться в ловушку.
Винсент в двух словах рассказал о ее прошлом, и она вынуждена была ему подчиниться.
— Андре в наших руках. Мы хотим с ним покончить, и его отрицаниям мы должны противопоставить веские свидетельства.
— И вы думаете, что я буду этим свидетелем?
— Да, я так думаю.
— Погубив его, я погублю и себя.
— Нисколько. Кроме нас вам никто не может предъявить обвинения. Вы заявите, что Пуляр, Рауль де Ла-Гавертьер, "Аббат" — одно и то же лицо. Вы подтвердите, что видели его в одежде аббата. Вы скажете, что все ночи до убийства на улице Фридлань он проводил у вас, точно так же, как и после убийства. Ночь же во время убийства он не ночевал дома. Когда же вы спросили, откуда у него взялись деньги, то он ответил, что выиграл эти деньги в игорном доме.
— Это правда! — воскликнула Нисетта, вспоминая, что она это говорила Панафье.
Тогда Винсент вынул бумагу из кармана и прочитал:
"Три дня спустя он вернулся около четырех часов ночи. Я уже лежала в постели, но не спала. Я оставила гореть свечу, так как хотела серьезно поговорить с ним и разорвать отношения. Когда он вошел, я была поражена его видом. Он был бледен, расстроен, лоб его был покрыт испариной, и сам он дрожал. Видя, что я не сплю, он был удивлен и постарался мне улыбнуться. Он сильно изменился и прерывающимся голосом, стараясь унять дрожь, сказал: "Почему ты не спишь?" — "Я ждала тебя, чтобы сказать, что мне надоела такая жизнь и что я хочу расстаться с тобой. Я не могу приносить эту постоянную нищету". — "Это все? — схавал он, смеясь. — Ты хочешь, чтобы твоя жизнь изменилась! Ты хочешь денег! Твое желание исполнено".
Тут он сунул руку в карман, вынул пригоршню золота и бросил мне на постель.
Он принес около десяти тысяч франков золотом и двадцать тысяч деньгами. "Где ты взял все это?" — поинтересовалась я. Он отвечал мне, что выиграл в карты. Я была в восторге от этого неожиданного богатства и от радости не могла заснуть. Он лёг спать и уснул, но сон его был беспокойным. Он громко бредил, жаловался, боролся с кем-то.
Я заметила, что на правом рукаве его рубашки было несколько капель крови.
Так как он кричал во сне, то я его разбудила. Тогда он вскочил и с угрожающим видом спросил меня: "Я что-нибудь говорил?" "Нет", — с беспокойством отвечала я. Он успокоился, и вздохнув с облегчением, сказал: "Мне приснился ужасный сон. Меня мучил кошмар, потому что у меня лихорадка".
В течение нескольких дней сон его был беспокоен".