Когда глаза привыкли к полумраку, Альтаир огляделся в поисках оракула, но никого не увидел. Раздался жуткий визг, от которого волосы встали дыбом. Альтаир, подавив дрожь, вошел в… камеру?
Больше всего это напоминало логово.
Наступила тишина. Чувства Альтаира обострились. Он переложил меч в другую руку, всматриваясь во мрак тускло освещенного помещения.
– Кровь язычника, – раздался голос. Дрожащий, словно пришедший из самого жуткого кошмара, он нараспев произносил слова.
Альтаир развернулся туда, откуда донесся голос, когда он раздался вновь, на этот раз из другого места.
– Я знаю твое имя, грешник, – хмыкнул он. – Я знаю, зачем ты здесь. Господь привел тебя в мои когти. Бог даст мне силы переломать тебе кости.
Альтаир успел только подумать: «Когти? Неужели они у нее есть?», когда появилась Оракул. Она неслась на него из темноты, словно дервиш, длинные черные волосы развевались вокруг неё, она закричала. Когтей у неё не было – это были длинные ногти, которые, впрочем, были не менее опасны. Альтаир услышал свист, когда эти ногти пролетели у него перед лицом, и отскочил в сторону. Оракул присела, словно кошка, и, не отводя от него взгляда, зарычала. Альтаир удивился: он ожидал увидеть старуху, но перед ним была женщина… выглядящая благородно. Точно. Это наверняка та женщина, о которой рассказывал ему Варнава. Молодая и симпатичная девушка жила в замке, но после того, что с ней сделали тамплиеры, после того, как её заперли в тюрьме, у неё помутился рассудок. Она улыбнулась, обнажив ряд гнилых зубов и высунув язык. Хихикнув, она снова ударила его.
Начался бой. Оракул вслепую пыталась ударить асассина ногтями, и ей удалось пару раз зацепить Альтаира. Из порезов пошла кровь. Асассин пытался держаться от неё на расстоянии, чтобы иметь возможность контратаковать. Наконец, ему удалось заставить её отступить и загнать в угол – к столбу. Он отчаянно попытался удержать её, желая поговорить, но она вырывалась, словно дикий зверь. А когда Альтаир швырнул женщину на землю и уселся сверху, прижав нож к её горлу, она продолжала отбиваться, шепча: «Слава Господу. Я – орудие в его руках. Я его Палач. Я не боюсь ни боли, ни смерти».
– Когда-то ты была киприоткой, – сказал ей Альтаир, пытаясь удержать её. – Уважаемой женщиной. Какие тайны ты раскрыла этим дьяволам?
Осознает ли она, что, помогая тамплиерам, она предает свой народ? Или у неё есть важная причина так поступать?
– Я убиваю не бесцельно, – прохрипела она, внезапно успокоившись. – Мной руководит Бог. Я его орудие.
Нет, подумал Альтаир. У неё нет причин. Она безумна.
– Что бы тамплиеры ни сделали с тобой, госпожа, они причинили тебе зло, – проговорил он. – Прости меня.
Это был акт милосердия. Он убил её, а потом сбежал из этого жуткого места.
Вернувшись в убежище, Альтаир открыл дневник и написал: «Почему мы инстинктивно полагаемся на насилие? Я изучал отношения между видами. Врожденное стремление выжить заставляет нас убивать других. Почему мы не можем жить в мире? Многие верят, что мир создал Бог, но мне кажется, его создал безумец, помешанный на смерти, разрушении и отчаянии».
А еще он написал о Яблоке: «Кем были Те, Кто Пришел Раньше? Что привело их сюда? Что заставило уйти? И что это за артефакты? Послания в бутылке? Инструменты, которые должны помочь нам? Или мы сражаемся за контроль над мусором, оставленный ими, принимая сломанные игрушки за священные реликвии?»
ГЛАВА 44
Альтаир решил отыскать Шалима. Он теперь тоже разыскивал Марию, и Альтаиру хотелось быть поблизости, если Шалим окажется быстрее.
Но в данный момент Шалим не особо утруждал себя поисками. Маркос сообщил Альтаиру, что у Шалима было мало общего с отцом, лишь то, что они оба служили тамплиерам и обладали тяжелым нравом. Недостаток религиозного рвения у Шалима компенсировался любовью к вину и шлюхам. Отыскав Шалима, Альтаир в этом убедился. Держась на безопасном расстоянии от него и двух его телохранителей, асассин увидел, что они шествуют по улицам Кирении, словно трое деспотов. Они отчитывали простых людей и торговцев, оскорбляли их, отнимали товары и деньги и намекали на то, чтобы куда-то наведаться.
Скорее всего, в бордель. Альтаир увидел, как Шалим и его люди подошли к двери, возле которой какой-то пьяница лапал одну из шлюх. Он был либо глуп, либо слишком пьян, чтобы понять, что Шалим далеко не в духе, потому что поднял кожаный бурдюк и приветствуя тирана воскликнул:
– Выпьем, Шалим!
Шалим не остановился. Он с силой ударил пьяницу по лицу, так, что тот головой ударился о стену. Кожаный бурдюк упал, а пьяница сполз по стене на землю. Голова у него повисла, волосы были покрыты кровью. Шалим рывком схватил шлюху за руку.
Она попыталась сопротивляться.
– Шалим, прошу, не делай этого!
Но он уже тащил её с собой и, оглянувшись через плечо, приказал своим людям:
– Развлекайтесь. И приведите мне пару девок, когда закончите.
Альтаир понял, что достаточно увидел. Шалим явно не собирался искать Марию, и сам он, Альтаир, не найдет её, если пойдет следом за Шалимом. Поэтому асассин вернулся к рынку, где отыскал Маркоса, который, заложив руки за спину, бесцельно бродил между прилавков, ожидая Альтаира.
– Мне нужно подобраться к Шалиму, – сказал Альтаир Маркосу, когда они укрылись в тени. Со стороны они выглядели, словно два торговца, спрятавшиеся от палящего солнца. – Если он не только груб, но и глуп, я смогу кое-что выведать у него.
– Поговори с монахами у кафедрального собора, – усмехнулся Маркос. – Шалим много грешит, а значит и часто кается.
У собора Альтаир отыскал скамью, стоявшую под навесом, и присел на неё, смотря на прохожих и ожидая прибытия монаха. Наконец тот появился и кивком поздоровался с асассином. Альтаир кивнул в ответ, а потом, понизив голос, сказал так тихо, чтобы услышал только монах.
– Брат как ты можешь мириться с поступками такого подлеца как Шалим?
Монах остановился, оглянулся по сторонам и прошептал Альтаиру:
– Это тяжело, но пойти против него – самоубийство. Тамплиерам есть что терять.
– Ты об архиве? – спросил Альтаир. – Можешь рассказать, где он?
Альтаир уже не раз слышал об этом архиве. Возможно, он имел большое значение для тамплиеров и их работы. Но монах покачал головой и отошел в сторону. От площади донесся шум. Альтаир сразу увидел, что это Шалим. Он стоял на помосте, уже без шлюхи и куда более трезвый, чем Альтаир его помнил.
– Жители Кипра, – объявил он людям. – Арман Бушар приветствует вас и предупреждает, что мятежников и их сообщников ждет суровая кара. Тех же, кто чтит закон и порядок и славит Господа, будут щедро вознаграждены. А теперь давайте вместе, как братья, восстановим то, что разрушили гнев и ненависть.
Очень странно, подумал Альтаир. Шалим выглядел отдохнувшим и посвежевшим, хотя Альтаир, помня его недавнее поведение, предполагал иное. Шалим был похож на человека, который собирался остаток жизни провести в пьянстве и блуде. А этот человек? Он был другим, не только на первый взгляд, но и манерам, по поведению и по суждениям. А ещё рядом с этим Шалимом не было телохранителей. Такого Шалима Альтаир вполне мог подстеречь на одной из улочек Кирении.
Когда Шалим спустился с помоста и пошел от собора по залитой солнцем улице, Альтаир пошел за ним.
Он не знал, как долго они шли, когда вдруг увидел величественные стены замка Святого Иллариона, к которым и направился Шалим. Подойдя к воротам, он вошел в калитку и скрылся из виду. Альтаир выругался, потеряв цель.
В замке кипела жизнь – ворота открылись, выпуская паланкин, который несли четверо мужчин. Паланкин был пуст, потому что мужчины пошли быстрым шагом, и Альтар пошел за ними в гавань. Вода ярко сверкала на солнце. Мужчины опустили паланкин на землю и стали чего-то ждать.
Асассин тоже решил подождать. Он присел на низкую стену и, опершись о колени, стал смотреть на паланкин и слуг, торговцев и рыбаков, прекрасные корабли, мягко качавшиеся на волнах, которые тихо бились о берег. Внезапно рыбаки, несущие тяжелые сети, остановились и заулыбались. Проследив за их взглядом, Альтаир увидел, как в гавань вошли несколько женщин одетых в шелка, словно куртизанки. Они гордо и изящно шли по пристани. Рыбаки искоса смотрели на них, а женщины-прачки недовольно что-то восклицали. Куртизанки с высоко поднятыми головами прошли по причалу, прекрасно осознавая, какое внимание привлекают. Альтаир не сводил с них взгляда.
С ними была Мария.
Она была одета, словно куртизанка. Сердце асассина радостно забилось при виде её. Но что она творит? Она сбежала из лап Шалима, чтобы снова туда угодить? Куртизанки уселись в паланкин. Слуги дождались, пока они устроятся внутри, потом подняли паланкин и понесли. Теперь они шли куда медленнее из-за веса паланкина, так что даже ссутулились. Паланкин покинул гавань, и Альтаир предположил, что его понесли в замок святого Иллариона, где, без сомнения, Шалим уже радостно потирал руки.
Альтаир пошел следом по крышам, перескакивая со здания на здание. Он старался не упускать из виду паланкин, который двигался по улице внизу. Оказавшись у замка, асассин присел на крыше, ожидая, когда паланкин окажется рядом, а потом спрыгнул вниз и с глухим звуком приземлился на крышу паланкина.
Паланкин накренился под весом асассина. Альтаир понадеялся, что слуги слишком запуганы, чтобы даже просто посмотреть наверх, и оказался прав. Слуги перераспределили вес на плечах и продолжили путь. Если куртизанки внутри что-то и заметили, то не подали виду, поэтому процессия благополучно прошла в ворота замка и оказалась во дворе. Альтаир огляделся в поисках лучников на крепостных стенах. Его могли заметить в любой момент. Он спрыгнул вниз и, спрятавшись за низкой стеной, увидел, как Марию вместе с остальными вывели из паланкина и увели в замок через небольшую дверь.
Альтаир влез на крышу здания, примыкающего к замку. Теперь нужно было как-то пробраться внутрь. Альтаир подумал: «Одно я знаю точно: теперь, когда я наконец-то нашел Марию, я не собираюсь больше её терять».