На холмах они натолкнулись на небольшую группу преданных Аббасу асассинов, которых послали испытать храбрость незваных гостей. Сперва Альтаиру показалось, что они не хотят вступать в бой: перед ними были их товарищи, бок о бок с которыми они жили и сражались. Друг против друга стояли друзья. У Альтаира не оставалось сомнения: если начнется настоящий бой, брат будет вынужден пойти на брата. Несколько минут, показавшихся бесконечными, патруль Аббаса и сторонники Альтаира стояли лицом к лицу. У разведчиков Аббаса было преимущество – они находились выше на холме, но во всех остальных отношениях они были просто пушечным мясом.
Альтаир посмотрел туда, где из-за холма виднелась верхушка башни Мастера. Теперь Аббас наверняка его видит. Как и людей, поднимающихся по холму. Альтаир снова посмотрел на разведчиков, которых послали сражаться за продажного Мастера.
– Никого не убивать, – повторил приказ Альтаир, Малик и его люди согласно кивнули.
Один из разведчиков язвительно усмехнулся:
– Тогда ты не пройдешь далеко, старик.
Замахнувшись мечом, он бросился на Альтаира, надеясь в зародыше подавить поднявшееся восстание: если умрет Альтаир, остальные отступят.
В один миг старый асассин увернулся, одновременно обнажая меч, и, оказавшись за спиной промахнувшегося противника, схватил его сзади.
Разведчик выронил меч и судорожно вдохнул, ощутив, как к его горлу прижимается клинок Альтаира.
– Ради этого старика никто никого не убьет, – прошептал ему на ухо Альтаир и толкнул в спину. Малик и его люди схватили разведчика, повалили на землю. Остальные противники шагнули вперед с меньшим энтузиазмом, в душе не желая сражаться. Все они вскоре были схвачены или оказались на земле без сознания.
Альтаир спокойно смотрел за короткой битвой, потом взглянул на руку, поцарапанную мечом первого нападавшего, и украдкой вытер кровь. «Ты слишком медлителен, Альтаир», – подумал он. – «В следующий раз оставь бой молодым».
Альтаир надеялся, что Аббас видит их. На крепостных стенах собрались люди. Он надеялся, что они видели случившееся на холмах, что разведчики не пострадали.
Альтаир и его люди пошли дальше, когда ворота крепости распахнулись, и оттуда повалили асассины, готовые сражаться.
За спиной раздались испуганные крики – это разбегались жители деревни, несмотря на уговоры Мухлиса. Альтаир обернулся через плечо и увидел купца, пытающегося остановить людей, но не мог осуждать их за трусливость. Всем было известно о пугающей жестокости асассинов. Раньше никто никогда не видел, чтобы два отряда асассинов сражались друг с другом, и никому не хотелось бы стать свидетелем этого. Они видели перед собой жестоких асассинов Аббаса, которые, оскалившись и обнажив мечи, выскочили из ворот. Они видели уверенных в себе асассинов Альтаира, которые в ожидании атаки стояли, чуть пригнувшись. И люди поспешили скрыться. Кто-то нашел укрытие за сторожевой башней, другие – кинулись вниз по склону. Когда две противоборствующие стороны столкнулись, раздался звон стали и крики. Малик держался рядом с Альтаиром, словно телохранитель. Старый асассин неотрывно смотрел на крепостную стену, где заняли свои позиции десяток лучников. Если они начнут стрелять, бой будет проигран.
А ещё Альтаир увидел Аббаса.
А Аббас увидел его.
Вокруг Альтаира бушевала битва, а сам он выглядел сильным и уверенным. Мгновение два командира смотрели друг на друга. Аббас со стены, Альтаир снизу. Лучшие друзья, превратившиеся в злейших врагов. А потом Аббас приказал лучникам стрелять. Когда они вскинули луки, Альтаир разглядел неуверенность на лицах лучников.
– Никто не должен погибнуть, – крикнул Альтаир своим людям, понимая, что это единственный способ склонить лучников на свою сторону. Аббас с радостью пожертвовал бы всеми асассинами, Альтаир не был к этому готов. Он мог только надеяться, что сердца лучников дрогнут. Он мысленно молился, чтобы его люди держали себя в руках и не дали лучникам ни малейшей причины открыть стрельбу. И тут Альтаир увидел, как один из его асассинов с криком падает. Горло у него было перерезано. Его убийца тут же атаковал следующего асассина.
– Его, – приказал он Малику, указывая в сторону битвы. – Убей его, Малик, но прошу тебя, будь милосерден.
Малик бросился в бой, вынудив неприятеля отступить, ударил его по ногам. Когда противник упал, парень приподнял его и ударил эфесом меча – не смертельно, но чувствительно. Неприятель потерял сознание.
Альтаир снова взглянул на крепостную стену. Двое лучников опустили своё оружие, покачав головами. Аббас выхватил кинжал своего отца и попытался угрожать им, но они возразили и, отложив луки, взялись за эфесы мечей. Аббас вертелся на стене, кричал на лучников, приказывая стрелять, но остальные стрелки тоже опустили луки. Сердце Альтаира радостно стукнуло, и он поторопил своих людей.
Битва продолжалась, но сторонники Аббаса осознали, что ситуация на стене изменилась не в их сторону. Не прекращая сражаться, они обменялись быстрыми взглядами и, отбросив мечи, подняли руки, сдаваясь. Путь к замку был свободен.
Альтаир со своими людьми подошел к воротам и постучал в них кулаком. Позади него стояли асассины и жители деревни, которые постепенно возвращались на холм. По другую сторону ворот стояла тишина. Она повисла над собравшимися, воздух трещал от ожидания. Потом засовы с грохотом были сброшены и ворота распахнулись. За ними стояли охранники, которые сложили мечи и склонили головы в знак уважения к Альтаиру.
Старый асассин кивнул в ответ и, перешагнув порог, прошел во внутренний двор к башне Мастера. Позади шли его люди. Они разошлись по двору, и вскоре их ряды пополнились спустившимися лучниками. Из окон башни на происходящее во дворе смотрели члены их семей и слуги. Все хотели увидеть возвращение Альтаира, и что он сделает с Аббасом.
Альтаир по ступеням поднялся на помост и вошел внутрь. На лестнице стоял Аббас. Лицо его было мрачным, осунувшимся. Его трясло, словно в лихорадке, от отчаяния и осознания поражения.
– Все кончено, Аббас, – крикнул Альтаир. – Прикажи своим сторонникам сложить оружие.
Аббас усмехнулся.
– Никогда!
Дверь за его спиной распахнулась и в зал вышли последние из его сторонников: дюжина асассинов и слуг. Некоторые были испуганы, другие напротив были настроены решительно. Битва ещё не закончилась.
– Прикажи людям сдаться, – отрезал Альтаир. Он повернулся, указывая на двор, где собралась целая толпа. – Вы в меньшинстве.
– Я защищаю цитадель, Альтаир, – отозвался Аббас, – и буду защищать до последнего человека. Ты поступил бы так же.
– Я бы защищал Орден, – огрызнулся Альтаир. – А ты вместо этого уничтожил все, за что мы боролись. Ты принес мою жену и моего сына в жертву на алтарь своей злобы, своего нежелания принимать правду.
– Ты о моем отце? Ты солгал про него.
– Тогда почему мы сейчас здесь? Не в этом ли источник твоей ненависти, которая годами отравляла всех нас?
Аббаса затрясло, костяшки пальцев, вцепившихся в балюстраду балкона, побелели.
– Мой отец ушел из Ордена, – прошипел он. – Он никогда не покончил бы с собой.
– Он сделал это, Аббас. Убил себя кинжалом, который ты прячешь в складках своих одежд. Убил, потому что у него было больше чести, чем у тебя, и потому что его бы не пожалели, как все будут жалеть тебя, пока ты будешь гнить в подземелье крепости.
– Никогда! – закричал Аббас и указал на Альтаира дрожащим пальцем. – Ты утверждаешь, что вернешь Орден, не жертвуя асассинами? Проверим! Убить его!
Его сторонники кинулись вперед, и тут…
Эхо от взрыва разнеслось по залу, заставив замолчать всех – толпу во дворе, асассинов и преданных Аббасу людей. Все пораженно смотрели на Альтаира, указывающего на Аббаса рукой, словно старый асассин пытался привести в действие скрытый клинок, но вместо клинка на запястье виднелась струйка дыма.
С лестницы донесся короткий сдавленный крик. На глазах у всех Аббас посмотрел на свою грудь, на которой медленно расползалось пятно крови. Глаза его были широко раскрыты, он беззвучно шевелил губами, пытаясь что-то сказать.
Его сторонники замерли, открыв рты. Альтаир указал рукой на них, и они увидели механизм у него на запястье.
У Альтаира была возможность выстрелить только один раз, но этого никто не знал. Никто прежде не видел такого оружия. Лишь немногие знали о его существовании. Поэтому когда оно повернулось в сторону сторонников Аббаса, те съежились и медленно положили на землю мечи. Потом они с поднятыми в знак капитуляции руками прошли мимо Альтаира во двор. Аббас покачнулся, упал, кубарем скатившись по лестнице.
Альтаир присел рядом с ним, Аббас тяжело дышал. Одна его рука вывернулась под неестественным углом, переломившись при падении, а одежда промокла от крови. Время его истекало.
– Хочешь, чтобы я извинился перед тобой? – спросил он у Альтаира и улыбнулся. Альтаиру показалось, что он похож на скелет. – За убийство твоей жены и сына?
– Аббас, хотя бы на пороге смерти оставь свою злобу.
Аббас коротко фыркнул.
– Ты даже сейчас пытаешься быть благородным, – он приподнял голову. – Ты ударил меня первым. Я убил твою семью уже после того, как ты ранил меня своей ложью.
– Я не лгал, – спокойно отозвался Альтаир. – Неужели все эти годы ты не усомнился в этом?
Аббас вздрогнул и зажмурился от боли, потом сказал:
– Ты когда-нибудь думал, существует ли загробная жизнь, Альтаир? Скоро я это узнаю. И если она есть, я встречусь там с отцом, а когда придет время, мы будем тебя ждать. И потом… потом сомнений не останется.
Он закашлялся, в горле у него заклокотало, у рта появились кровавые пузыри. Альтаир заглянул ему в глаза и увидел там не лучшего друга детства, а мальчишку-сироту, которого когда-то знал. Он увидел лишь запутавшегося человека, который так много у него отнял.
Когда Аббас умер, Альтаир понял, что не испытывает к нему ни ненависти, ни жалости. Он не чувствовал ничего, кроме облегчения от того, что Аббаса больше нет.