Эцио прыгнул вперед, перехватил византийца за запястье, заставляя его отступить, и вонзил четырехдюймовый деревянный обломок глубоко в левый глаз противника. Византиец замер, джамбия выпала у него из руки, зазвенела по мраморному полу. Сам убийца рухнул следом.
Толпа замолчала, отступила от Эцио и Сулеймана на почтительное расстояние, образовав круг. Телохранители принца собирались вмешаться, но Сулейман остановил их взмахом руки.
Принц убрал свой кинжал и неглубоко вздохнул. А потом шагнул ближе к Эцио – знак доверия, на которых толпа ответила единодушных вздохом.
– Приятно снова встретить вас, mio bel menestrello. Я правильно сказал?
– «Мой прекрасный менестрель». Все верно.
– Сожалею о вашей лютне. Это более прекрасный инструмент, чем меч.
– Вы правы. Но ей не защитишь жизнь.
– Кое-кто с этим может не согласиться.
– Возможно. Обстоятельства бывают разные, – двое мужчин обменялись улыбками. – Я слышал, что вы не только правитель, но еще и принц. Чем вы не занимаетесь?
– Я не разговариваю с незнакомцами, – Сулейман почти незаметно поклонился. – Я Сулейман Осман.
– Эцио Аудиторе, – Эцио ответил поклоном.
К ним подошел один из телохранителей, одетых в белое.
– Простите мой принц. По приказу вашего дяди мы должны удостовериться, что вы не ранены.
– Где он?
– Он ждет вас.
Сулейман холодно посмотрел на солдата.
– Передайте ему, что я не ранен лишь благодаря этому человеку. Не благодаря вам! Вам! Янычарам! Элитной страже, которая подвела меня, наследника благородного рода! Где ваш капитан?
– Тарик Барлети уехал по делу.
– По делу? Вы осознаете, что сейчас выглядите некомпетентными по сравнению с этим незнакомцем? – Сулейман расправил плечи, так что стражник, мускулистый громила весом в триста фунтов, затрепетал. – Уберите тело и отправьте гостей по домам. А потом пришлите Тарика ко двору!
Когда телохранитель отошел, принц снова повернулся к Эцио.
– Неприятная ситуация. Янычары телохранители султана.
– Но семью султана они не охраняют?
– Как оказалось, нет. – Сулейман помолчал, оценивающе смотря на Эцио. – Я не хочу задерживать вас, но мне хотелось бы услышать ваше мнение по одному вопросу. Это важно.
Эцио заметил, что Юсуф подает ему знак из медленно расходящейся толпы.
– Дайте мне время переодеться, – Эцио украдкой кивнул другу.
– Хорошо. В любом случае у меня тоже есть неотложные дела. Когда будете готовы, приходите ко двору. Мои слуги проводят вас.
Он хлопнул в ладоши и удалился.
– Это было впечатляюще, – сказал Юсуф, когда они шли из дворца в сопровождении двух слуг Сулеймана. – Ты так представил нас принцу, как мы даже и не мечтали.
– Я представил ему себя, – напомнил ему Эцио.
ГЛАВА 31
Когда спустя совсем немного времени Эцио нашел Сулеймана рядом комнатой для проведения советов, во дворце, принц уже ждал его. Выглядел Сулейман встревоженным.
– Я договорился о встрече с моим дядей, принцем Ахметом, и капитаном Тариком Барлети, – без предисловий начал он. – Но сперва я должен кое-что объяснить. Янычары верны моему деду, но не одобряют того, кого он хочет видеть на троне.
– Ахмета.
– Верно. Янычары поддерживают моего отца, Селима.
– Хмм, – задумавшись, произнес Эцио. – Это проблема. Но скажите, причем тут византийцы?
Сулейман покачал головой.
– Я надеялся, что вы мне это объясните. Вы не поможете мне разобраться?
– Я сам за ними слежу. И до тех пор, пока наши интересы не пересекаются, для меня будет честью помогать вам.
Сулейман загадочно улыбнулся.
– Я приму любую помощь, – он помолчал. – Слушайте внимательно. В верхней части башни, вон там, есть люк, ведущий в тайную комнату. Поднимайтесь туда, оттуда вы будете видеть и слышать все, что происходит в зале.
Эцио кивнул и тут же ушел, а Сулейман направился в зал.
Когда Эцио пробрался наверх, совещание в зале совета прямо под ним уже началось, и атмосфера, судя по всему, накалялась. Трое мужчин сидели и стояли возле длинного стола, пол в комнате был покрыт коврами из Бергамы. Над столом висел гобелен изображающий Баязида и его сыновей.
Ахмет, энергичный мужчина лет сорока пяти, с короткими темно-каштановыми волосами, бородой и непокрытой головой, успел за время, прошедшее с покушения, переодеться в богатые одежды красных, зеленых и белых цветов. Он настойчиво говорил:
– Мой племянник прав, Тарик. Вопиющая халатность, на грани с изменой. Сегодня безродный лютнист превзошел твоих янычаров! Абсурд!
Тарик Барлети, чье покрытое боевыми шрамами лицо частично скрывала седая борода, мрачно отозвался:
– Это непростительная ошибка, efendim. Я сам проведу расследование.
– Расследование проведу я, Тарик, – вмешался Сулейман. – По вполне очевидным причинам.
Барлети коротко кивнул.
– Evet, Sehzadem. [Да, молодой принц (тур.)] Вы мудры, как ваш отец.
Ахмет бросил на капитана яростный взгляд, а Сулейман ответил:
– И так же строг. – Он повернулся к дяде и более официально сказал: – Sehzad [Принц (тур.)] Ахмет, я рад видеть, что вы не пострадали.
– Взаимно, Сулейман. Да хранит тебя Аллах.
Насколько Эцио мог понять, Сулейман вел какую-то игру. Он увидел, как принц встал и подозвал слуг.
– Мне пора, – заявил он. – Скоро я объявлю о результатах расследования этого прискорбного инцидента, будьте уверены.
В сопровождении свиты и солдат он покинул зал. Тарик Барлети собирался, было, последовать его примеру, но принц Ахмет остановил его.
– Тарик-бей… на пару слов.
Солдат обернулся, Ахмет подозвал его ближе. Эцио напрягся, чтобы не пропустить ни слова, тон у Ахмета был неожиданно радушный.
– Интересно, в чем была цель этого нападения? Выставить меня слабаком? Показать, что я плохой правитель? – он помолчал. – Если таков был твой план, мой дорогой капитан, если ты замешан в этом, ты совершил серьезную ошибку! Отец выбрал наследником меня, а не моего брата!
Тарик ответил не сразу, выражение его лица было пресным, почти скучающим.
– Принц Ахмед, я даже помыслить не могу о той мерзости, в которой вы меня обвиняете.
Ахмед отступил на шаг, но голос его оставался таким же ровным и приветливым.
– Что я сделал, чтобы заслужить презрение янычаров? Что есть у моего брата, чего нет у меня?
Тарик поколебался мгновение и ответил:
– Я могу говорить откровенно?
– Конечно.
Тарик посмотрел ему в глаза.
– Вы слабы, Ахмет. Нерешительны во время войны, суетливы в мирное время. Вам чужды традиции ghazi – священных воинов, – и вы говорите о братстве с неверными. – Он помолчал. – Из вас бы вышел неплохой философ, Ахмет, но султаном вы будете никудышным.
Лицо Ахмета потемнело. Он щелкнул пальцами и за его спиной встал его личный телохранитель.
– Можешь идти, – холодно сказал он капитану янычаров.
Эцио подождал еще несколько минут, пока и сам Ахмет выйдет из зала, а потом спустился к принцу Сулейману.
– Какова семейка, да? – сказал принц. – Не волнуйтесь, я тоже слушал.
Эцио обеспокоенно посмотрел на него.
– Вашего дядю не любят те, кем ему предстоит командовать. Почему он не приказал казнить Тарика за такую дерзость?
– Тарик хороший человек, – развел руками принц. – Хороший, но амбициозный. Он очень восхищается моим отцом.
– Но он не смог защитить вас во время покушения! Одно это подозрительно.
– Верно.
– И с чего мы начнем?
Сулейман задумался, а Эцио не сводил с него глаз. «Он мудр не по годам», – с уважением подумал ассасин.
– Мы будем следить за Тариком и его янычарами, – решил Сулейман. – В свое свободное время они часто бывают на Базаре. Вы и ваши… помощники… займетесь этим? – деликатно поинтересовался он.
В глубине души Эцио помнил предостережение Юсуфа о том, чтобы он не ввязывался в османские разборки, но ему отчего-то казалось, что его поиски и политика крепко связаны. И он решился.
– Отныне, принц Сулейман, никто из них не чихнет без нашего ведома.
ГЛАВА 32
Убедившись, что Юсуф и ассасины Константинополя следят за каждым шагом янычаров на Большом Базаре, Эцио в сопровождении Азизы отправился в южные доки, чтобы добыть материалы, необходимые для создания бомб, из списка, который составил для него Пири Рейс. Закончив с покупками, он отправил Азизу в штаб ассасинов, и тут заметил в толпе у причала Софию. Она разговаривала с мужчиной, похожим на итальянца, примерно одного с Эцио возраста. Когда он подошел ближе, то не только увидел, что София смущена и растеряна, но и узнал человека, с которым она говорила. Эцио был сильно удивлен и озадачен. Появление этого человека вызвало у него воспоминания и ряд противоречивых эмоций.
Не показываясь, Эцио подошел еще ближе.
Это был Дуччо Довидзи. Много лет назад Эцио сломал ему правую руку, когда обнаружил, что Дуччо лжет его сестре, с которой тогда встречался. Эцио заметил, что рука срослась неправильно. Сам Дуччо выглядел изможденным, но это ничуть не повлияло на его поведение. Очевидно, София ему приглянулась, и теперь он вздумал к ней приставать.
– Моя дорогая, – сказал он, – нити наших судеб переплелись. Два итальянца, которых занесло на Восток. Разве вы не чувствуете притяжения?
Скучающая София с досадой ответила:
– Я чувствую многое, мессер, но главным образом тошноту.
Эцио ощутил дежа-вю и решил, что пришло его время.
– Он пристает к вам, София? – спросил он, подходя к женщине.
Дуччо, раздосадованный тем, что его перебили, повернулся к нему лицом.
– Простите, мессер, но донна и я…
И тут он узнал Эцио.
– Ох! Дьявол в человеческом обличии! – он неосознанно схватился за правую руку. – Прочь!
– Дуччо, рад тебя снова встретить.
Дуччо не говоря ни слова, бросился в сторону, но споткнулся и растянулся на мостовой, закричав: