– Мы хорошо замели следы, – решительно сказал Эцио. – Отсюда пойдем напрямик.
Он уверенно направился к особняку Киджи и сопровождающие вздохнули с облегчением. Немного погодя, капитан сам пошел впереди, указывая путь. Они ускорили шаг и вскоре оказались в районе с чистыми, широкими улицами. По обеим сторонам стояли высокие, хорошо освещенные здания из мрамора. Они подошли к солдатам, стоявшим на страже у подножья лестницы у одного из таких зданий, над их головами высилась впечатляющих размеров дверь.
Очевидно, они ждали Луиджи.
– Вы вовремя, – кивнул офицер, который явно был выше капитана по положению. Повернувшись к Эцио, он добавил: – Отдай сундук моим людям, Луиджи. Я лично удостоверюсь в том, что Банкир его получит. Но тебе тоже лучше пойти со мной. Кое-кто хочет с тобой поговорить. – Он огляделся. – А где сенатор Троке?
– Мы сделали всё, как было приказано, – быстро, прежде чем смог ответить кто-то ещё, проговорил Эцио.
– Отлично, – отозвался офицер.
Эцио поднялся по ступенькам вслед за новыми солдатами, тащившими сундук. Капитан, стоявший позади, попытался пойти следом.
– Тебя нельзя, – отрезал офицер.
– Нас не впустят?
– Не сегодня. Ты и твои люди должны остаться и патрулировать здесь. Можешь отправить одного из них за другим отрядом. Мы должны обеспечить идеальную безопасность. Приказ герцога Чезаре.
– Сукин сын, – проворчал один из охранников Эцио, тот, что раньше был кузнецом.
Эцио навострил уши. «Чезаре? Здесь?» – подумал он, лихорадочно размышляя.
Эцио вошел через открытые двери в ярко освещенный холл, в котором, к счастью, толпилось много людей.
Капитан и офицер продолжали спорить о необходимости патрулирования, когда к ним подошел отряд папской гвардии. Они запыхались, лица их выглядели озабоченными.
– В чем дело, сержант? – Спросил офицер у их командира.
– Простите, полковник… но мы были у Пантеона… двери были открыты…
– И что?
– Мы заглянули внутрь. Я послал своих людей вну…
– К делу!
– Мы нашли мессера Торчелли, сир! Мёртвого!
– Луиджи?
Офицер оглянулся на входную дверь, через которую только что прошел Эцио.
– Невозможно. Он только что пришел. С деньгами. Должно быть, кто-то ошибся.
ГЛАВА 32
Эцио быстро и незаметно стащил с себя одежду Луиджи и спрятал ее за колонной, потом прошел через толпу богато одетых гостей, многие из которых носили маски. Эцио не спускал глаз с солдат, тащивших сундук с деньгами. Он подкрался ближе к ним и увидел, как они передали сундук слуге в великолепной ливрее.
– Для Банкира, – пояснил один из стражников.
Слуга кивнул и, с легкостью подняв сундук, начал пробираться на другую сторону зала. Эцио собирался идти следом, когда к нему подошли три девушки и слегка коснулись руками. Их платья были такими же роскошными, как и у других гостей, но декольте почти не оставляли шанса воображению. Со смесью удивления и радости Эцио узнал куртизанок из «Цветущей розы». Он явно недооценил сестру. Не удивительно, что она так на него разозлилась.
– Мы выведем тебя отсюда, Эцио, – сказала одна из них.
– Ты не сможешь слишком близко к нему подобраться, – добавила вторая, – поэтому положись на нас.
Они скользнули за слугой и быстро догнали. Одна из девушек заговорила с ним.
– Привет, – сказала она.
– Здравствуй, – осторожно проговорил мужчина. Ему было не слишком приятно находиться на таком приеме и в то же время не иметь возможности развлечься со всеми.
– Не возражаете, если я пойду с вами? Все эти люди! Через эту толпу просто невозможно пробраться.
– Конечно. Я хотел сказать, что не возражаю, если ты составишь мне компанию.
– Я никогда здесь раньше не была.
– А откуда ты?
– Из Траставере, – она театрально вздрогнула. – По пути сюда мы проходили через древние руины. Они пугают меня.
– Здесь ты в безопасности.
– Вы хотели сказать, с вами?
Слуга улыбнулся.
– Я смогу защитить тебя при необходимости.
– Даже не сомневаюсь, – она посмотрела на сундук. – Боже, какой у тебя огромный сундук!
– Он не мой.
– О… но ты держишь его в своих сильных руках. Должно быть, у тебя потрясающие мускулы!
– Хочешь их потрогать?
– Потрясающе! Но что же я расскажу на исповеди своему священнику?
Они подошли к зарешеченным дверям, которые охраняли два стражника. Эцио увидел, как один из них постучал в дверь. Мгновение спустя та открылась и появилась фигура в красной кардинальской мантии, которую сопровождал просто одетый слуга.
– Вот деньги, которые вы так ждали, Ваше Высокопреосвященство, – проговорил первый слуга, передавая сундук второму.
Эцио задержал дыхание, его подозрения подтверждались. Банкир был никем иным, как Хуаном Борджиа-старшим, архиепископом Монреаля и кардиналом-священником церкви Санта-Сюзанна. Именно его он видел вместе с Чезаре в Монтериджони и в конюшнях замка Сан-Анжело!
– Отлично, – проговорил Банкир. Черные глаза сверкнули на желтоватом лице. Он присмотрелся к девушке, стоявшей рядом со слугой. – Думаю, её я тоже заберу с собой.
Он схватил её за руку и подтянул к себе. Потом спокойно перевел взгляд на слугу.
– А ты – свободен.
– Большая честь! – Охотно проговорила девушка, прижавшись к Банкиру, а его слуга попытался скрыть проступившее на лице выражение. Второй слуга скрылся в комнате за дверью, туда же, на прием, ушел Банкир с девушкой, и двери закрылись.
Первый посмотрел им вслед, потом печально вздохнул, и хотел было уйти, когда хлопнул себя по боку и остановился.
– Мой кошель! Где же он? – Пробормотал он, потом посмотрел в ту сторону, куда ушли Банкир с девушкой. Они были окружены смеющимися гостями, среди которых бродили слуги с серебряными подносами, полными еды и напитков.
– Вот дерьмо! – Выругался он себе под нос и пошел обратно к входным дверям. Едва он прошел обратно, входная дверь закрылась. Очевидно, все гости были в сборе. Эцио посмотрел ему вслед и подумал: «Если Борджиа продолжат так относиться к людям, мне не составит труда набрать рекрутов».
Эцио повернулся и стал подбираться ближе к Банкиру. В этот момент на галерее появился герольд и трубач продул в фанфары, призывая к молчанию.
– Высокопреосвященство, синьоры, – объявил герольд. – Наш уважаемый господин, почетный гость, герцог Валенсии и Романьи, генерал-капитан Папской гвардии, принц Андрии и Венафро, граф дийосский, правитель Пьомбино, Камерино и Урбино – его святейшество мессер Чезаре Борджиа – имеет честь пригласить нас во внутреннюю комнату!
– Пойдем, дорогая, – ты будешь сидеть рядом со мной, – сказал Банкир куртизанке из «Цветущей розы», положив костлявую руку ей на попку. Эцио, зажатый в толпе, проследовал через двойные двери, ведущие во внутреннюю комнату. Он заметил, что другие две девушки были рядом, но теперь они благоразумно не обращали на него внимания. Он удивился, что сестра умудрилась заслать сюда стольких союзников. Если ей удалось сделать всё, что он просил, ему придется приложить все усилия, чтобы переплюнуть сестру. Но одновременно с этим он почувствовал гордость и успокоился.
Он сел рядом с проходом в центре. Папская стража выстроилась вдоль стен комнаты, еще один отряд стоял перед возведенным на другом конце комнаты помостом. Когда все расселись, женщины принялись обмахиваться веерами – в комнате было жарко. На помосте появилась знакомая фигура в черном. Чезаре, как заметил Эцио, сопровождал отец, но Родриго просто молча сел позади. К счастью, Лукреции нигде не было видно, хотя её уже должны были освободить из камеры.
– Добро пожаловать, друзья мои, – с легкой улыбкой начал Чезаре. – Знаю, у нас впереди долгая ночь… – Он сделал паузу, ожидая пока стихнут смешки и рассеянные аплодисменты. – Но я не задержу вас надолго… Друзья мои, для меня большая честь, что кардинал-священник церкви Санта-Сюзанна приложил столько усилий, чтобы помочь мне отметить мои недавние победы…
Аплодисменты.
– …А что может быть лучше, чем отпраздновать их, предавшись пирам и разврату? Скоро, скоро мы соберемся здесь на великолепном празднестве, чтобы отметить объединение Италии. И тогда, тогда, друзья мои, пиршество и веселье будет длиться не одну-две ночи, и даже не пять, не шесть и не семь. Мы будем праздновать сорок дней и ночей!
Эцио увидел, как при этих словах напрягся Папа, но Родриго ничего не сказал и не стал перебивать сына. Речь, как и обещал Чезаре, была короткой, – он огласил список захваченных им городов-государств, поделился смутными планами будущих завоеваний. Когда речь подошла к концу, Чезаре, под громкие крики одобрения и аплодисменты, повернулся чтобы уйти, но дорогу ему преградил Родриго, пытавшийся скрыть свою ярость. Эцио пробился вперед, чтобы услышать короткий спор, начавшийся между отцом и сыном. Остальные гуляки потянулись обратно в зал, с радостью предвкушая веселье.
– Мы не собирались завоевывать Италию, – полным ярости голосом проговорил Родриго.
– Но, дорогой отец, если твой талантливый генерал-капитан говорит, что мы сможем это сделать, почему бы не порадоваться и не дать этому случиться?
– Ты рискуешь разрушить всё! Нарушить хрупкий баланс сил, который мы с таким трудом сохранили!
Губы Чезаре сжались.
– Я ценю всё, что вы для меня сделали, дорогой отец. Но не забывайте, что именно я сейчас управляю армией, а значит, именно я принимаю решения. – Он замолчал, и слова его повисли в воздухе. – Что за взгляд! Развлекайся!
С этими словами Чезаре спустился с помоста и скрылся за занавешенной дверью. Родриго несколько секунд смотрел ему вслед, а потом, что-то бормоча себе под нос, пошел следом.
«Можешь строить из себя кого угодно, Чезаре, – подумал Эцио. – Но я повергну тебя. И твой банкир должен заплатить ту же цену, что и ты».
Выйдя на улицу с гостями, Эцио побрел туда, куда ушли остальные. Пока Чезаре произносил речь, главный зал изменили – кровати и кушетки поставили под тяжелые балдахины а на полу разложили дамасские подушки и толстые персидские ковры. Слуги, как и раньше, бродили среди гостей, разнося вино, но гости были