Кеннеди сжал мой локоть пальцами, похожими на тиски. Я невольно опустил взгляд на прилавок, где Королева Кимберли отдыхала во всех проявлениях подлинности. Миссис Уиллоуби снова приехала.
Мы были слишком далеко, чтобы отчетливо видеть, что происходит, но, очевидно, миссис Уиллоуби смотрела на драгоценный камень. Мгновение спустя другая женщина небрежно подошла к стойке. Даже на расстоянии я узнал Энни Грейсон. Насколько я мог разобрать, они, казалось, обменивались замечаниями. Клерк ответил на один-два вопроса, затем начал искать что-то, по-видимому, чтобы им показать. Все вокруг были заняты, и, повинуясь инструкциям Доннелли, детективы магазина были на заднем плане.
Кеннеди наклонился вперед, наблюдая так пристально, как только позволяло расстояние. Он протянул руку и нажал кнопку рядом с собой.
Через минуту или две вторая женщина ушла, за ней вскоре последовала сама миссис Уиллоуби. Мы поспешили к прилавку, и Кеннеди схватил коробку с королевой Кимберли. Он внимательно осмотрел ее. Его внимание привлек изъян в драгоценном камне из пасты.
– Здесь произошла подмена, – воскликнул он. – Видишь! Драгоценный камень из пасты, который мы использовали, был безупречен; здесь сбоку есть небольшое пятно углерода.
– Одному из моих людей было поручено следить за каждой из них, – прошептал Доннелли. – Мне приказать им привести миссис Уиллоуби и Энни Грейсон в кабинет суперинтенданта и пусть их обыщут?
– Нет, – почти крикнул Крейг. – Это все испортило бы. Не делайте ни шагу, пока я не узнаю всю правду об этом деле.
Это дело становилось для меня более чем когда-либо загадкой, но мне ничего не оставалось делать, кроме как ждать, пока Кеннеди будет готов сопровождать доктора Гатри в дом Уиллоуби. Несколько раз он пытался дозвониться до доктора по телефону, но это ему удалось только к середине дня.
– Я буду очень занят остаток дня, Уолтер, – заметил Крейг после того, как договорился о встрече с доктором Гатри. – Если ты встретишься со мной у Уиллоуби около восьми часов, я буду тебе очень признателен.
Я пообещал и попытался посвятить себя тому, чтобы наверстать упущенное в своих заметках, которые всегда, к сожалению, отставали, когда у Кеннеди было важное дело. Однако мне не удалось многого добиться.
Сам доктор Гатри встретил меня у дверей прекрасного дома на Вудридж-авеню и, сердечно пожав мне руку, провел в большую комнату в правом крыле, снаружи которой мы разместили телеграф двумя ночами ранее. Это была библиотека.
Мы застали Кеннеди за настройкой инструмента в музыкальной комнате, примыкавшей к библиотеке. Из того немногого, что я знаю об электричестве, я должен был бы сказать, что это был, по крайней мере частично, гальванометр, один из тех приборов, которые регистрируют интенсивность мельчайших электрических токов. Насколько я мог разглядеть, в данном случае гальванометр был устроен так, что его действие поворачивало то в одну, то в другую сторону маленькое вогнутое зеркало, подвешенное к раме, которая покоилась на столе. Прямо перед ним горел электрический свет, и отражение света отражалось в зеркале и фокусировалось его вогнутостью в точке с одной стороны от света. На обратной стороне была длинная полоска матового стекла и наконечник стрелы, к которому была прикреплена ручка, которая касалась рулона бумаги.
На большом столе в самой библиотеке Кеннеди установил в центре поперечную дощатую перегородку, достаточно высокую, чтобы два сидящих человека могли видеть лица друг друга и разговаривать через нее, но не могли видеть рук друг друга. С одной стороны перегородки находились два металлических купола, которые были прикреплены к доске, установленной на столе. С другой стороны, в дополнение к пространству, на котором он мог писать, Кеннеди устроил нечто похожее на один из этих новых миниатюрных киноаппаратов, работающих на электричестве. Действительно, я чувствовал, что это должно быть так, потому что прямо перед ним на стене, на виду у любого, кто сидел по ту сторону стола с металлическими куполами, висел большой белый лист.
Время для эксперимента, какова бы ни была его природа, наконец-то настало, и доктор Гатри представил нас мистеру и миссис Уиллоуби как специалистов, которых он с большим трудом убедил приехать из Нью-Йорка. Мистера Уиллоуби попросили остаться снаружи до окончания испытаний. Миссис Уиллоуби казалась совершенно спокойной, когда приветствовала нас, и с любопытством смотрела на принадлежности, которые Кеннеди установил в ее библиотеке. Кеннеди, который вносил последние штрихи, говорил тихим голосом, чтобы успокоить ее.
– Садитесь здесь, пожалуйста, миссис Уиллоуби, и положите руки на эти два медных купола – вот, вот и все. Это всего лишь небольшое мероприятие, чтобы проверить ваше нервное состояние. Доктор Гатри, который понимает это, займет свое место снаружи в музыкальной комнате за тем другим столом. Уолтер, просто выключи свет, пожалуйста.
– Миссис Уиллоуби, я могу сказать, что при тестировании, скажем, памяти мы, психологи, недавно разработали два теста: тест на события, в котором что-то происходит на глазах у человека, а затем его просят описать это, и тест на изображение, где изображение показывается в течение определенного промежутка времени, после чего пациента также просят описать, что было на картинке. Я попытался объединить эти две идеи с помощью машины для создания движущихся изображений, которую вы видите здесь. Я собираюсь показать три катушки фильмов.
Насколько я мог разглядеть, Кеннеди включил свет в фонаре на своей стороне стола. Пока он работал над машиной, которая в настоящее время отвлекала внимание миссис Уиллоуби от нее самой, он задавал ей ряд вопросов. Со своего места я мог видеть, что при свете аппарата он записывал как вопросы, так и ответы, а также время, зарегистрированное секундомером до пятой доли секунды. Миссис Уиллоуби не могла видеть, что он делал под предлогом работы над своим маленьким киноаппаратом.
Наконец-то он закончил допрос. Внезапно, без всякого предупреждения, на листе заиграла картинка. Должен сказать, что я сам был поражен. На ней был изображен ювелирный прилавок в Тримбл, и я мог видеть саму миссис Уиллоуби, оживленно беседующую с одним из продавцов. Я пристально вгляделся, разделяя свое внимание между фотографией и женщиной. Но, насколько я мог видеть, в этом первом фильме не было ничего, что изобличало бы их обоих.
Кеннеди начал со второго, не останавливаясь. Это было практически то же самое, что и первое, только снятое под другим углом.
Он едва пробежал половину, когда доктор Гатри открыл дверь.
– Я думаю, что миссис Уиллоуби, должно быть, убрала руки с металлических куполов, – заметил он. – Я не могу получить здесь никаких записей.
Я повернулся, когда он открыл дверь, и теперь мельком увидел миссис Уиллоуби, стоявшую, крепко прижав руки к голове, как будто она разрывалась, и покачивающуюся, как будто она вот-вот упадет в обморок. Я не знаю, что показывал фильм в этот момент, потому что Кеннеди быстрым движением выключил его и подскочил к ней.
– Ну вот, этого достаточно, миссис Уиллоуби. Я вижу, что вам нехорошо, – успокоил он. – Доктор, немного чего-нибудь, чтобы успокоить ее нервы. Я думаю, что мы можем завершить нашу работу, просто сравнив заметки. Позови мистера Уиллоуби, Уолтер. Сэр, если вы возьмете на себя заботу о своей жене и, возможно, прогуляетесь с ней пару минут на свежем воздухе, я думаю, мы сможем сказать вам через несколько минут, серьезно ли ее состояние или нет.
Миссис Уиллоуби была на грани истерики, когда муж помог ей выйти из комнаты. Едва дверь закрылась, как Кеннеди распахнул окно и, казалось, поманил в темноту. Словно из ниоткуда, выскочили Доннелли и Бентли.
Доктор Гатри вернулся из музыкальной комнаты с листом бумаги, на котором в разных местах была нарисована длинная неровная кривая, на которой были поспешно написаны заметки на полях.
Кеннеди с присущим ему пылом бросился прямо в гущу событий.
– Вы помните, – начал он, – что, похоже, никто не знал, кто именно взял драгоценности в обоих случаях, о которых вы сообщили в первый раз? Видеть – значит верить – старая поговорка, но перед лицом таких сообщений, которые вы, детективы, собрали, она справедливо теряет свою силу. И вы тоже не были виноваты, потому что современная психология экспериментально доказывает, что люди не видят и доли того, во что они уверенно верят, что видят. Например, мой друг, профессор западного университета, проводил эксперименты с десятками людей и не нашел никого, кто мог бы дать абсолютно точное описание того, что он видел, даже в прямых показаниях; в то время как под влиянием вопросов, особенно если они вообще были ведущими, все свидетели показали значительные неточности в одной или нескольких деталях, хотя они находились в более выгодном положении для представления отчетов, чем ваши клерки, которые не были подготовлены. Действительно, меня часто удивляет, что свидетели обычных событий, которых вызывают в суд, чтобы рассказать о том, что они видели по прошествии значительного промежутка времени, так же точны, как и они, учитывая вопросы, которые они часто задают заинтересованным сторонам, соседям и друзьям, и часто высказывают предвзятую репетицию события. Суд просит свидетеля говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды. Как он может? На самом деле, я часто удивляюсь, что существует такое сходство между показаниями и фактическими событиями дела! Но у меня здесь есть маленький свидетель, который никогда не лжет, и, памятуя о подверженности ошибкам обычных свидетелей, я вызвал его. Это новая, компактная, маленькая камера движения, которая только что была усовершенствована, чтобы автоматически делать то, что делают большие камеры для создания движущихся изображений.
Он дотронулся до одной из маленьких черных коробочек, таких, какие мы видели, как он устанавливал в ювелирном отделе магазина.
– Каждая из них вмещает сто шестьдесят футов пленки, – продолжил он, – достаточно, чтобы продержаться три минуты, делая, скажем, шестнадцать снимков на фут и пробегая около одного фута в секунду. Вы знаете, что менее десяти или одиннадцати изображений в секунду воздействуют на сетчатку как отдельные, разорванные изображения. Использование этой компактной маленькой движущейся камеры показалось мне гениальным, но громоздким изобретением, недавно предложенным полиции Парижа. Чтобы та установила на часовых башнях на различных улицах кинематографическую аппаратуру, управляемую по беспроводной связи. Камера движения как детектив теперь доказала свою ц