— Муж?
— Можно сказать и так.
— И я женат. Еще одно удачное совпадение, правда?
— Для кого? — невинно поинтересовалась я. — Для вашей жены?
Алексей мою шпильку то ли проигнорировал, то ли не расслышал, во всяком случае, никак на нее не отреагировал и продолжал раскрывать тайны своей личной жизни
— Ну, вообще-то я женат только по паспорту…
— В каком смысле? — пытаясь скрыть усмешку спросила я. — Разве можно быть женатым по водительским правам? Или по кредитной карточке?
Это он услышал и опять начал смеяться. Похоже, некоторые люди просто не представляют себе, насколько весело и занимательно можно играть словами. Правда, запас слов для этого должен быть достаточно большой, и к тому же использоваться не как бог на душу положит, а с хорошо отмеренным чувством юмора.
Между прочим, смех смехом, но «взаправду», а не «по паспорту» женатый мужчина сейчас — большая редкость, особенно в дороге, командировке и на всевозможных приемах и презентациях. Обручальные кольца носят единицы — и то, как правило, потому, что драгметал намертво сросся с куда более драгоценной плотью. Брак для таких практически всегда «ограничивается фиолетовым штампом в паспорте», а супруги живут собственной жизнью и жена ни хрена не понимает в тонкой, ранимой и ищущей душе мужа. Вот объясните мне, кому на фиг такие браки нужны? Вот и я не знаю. Парадокс же заключается в том, что именно эти браки и оказываются самыми прочными. Ибо поскольку людей ничего не связывает, то им и развязываться как бы ни к чему. Кстати, сами женщины, похоже, основное значение придают все-таки «фиолетовому штампу», а не реальному содержанию брака. Умереть, уснуть, и проснуться, рыдая.
— Да в самом прямом. У жены свой бизнес, вижу я ее вечерами, да и то не каждые сутки. То командировка, то стажировка, то обмен опытом, то совещание, причем — выездное. Она только работой, по-моему, и живет, во всяком случае, ни о чем со мной не разговаривает, только о делах. Мои дела ее в упор не интересуют, но вот если я намекаю, что можно было бы разойтись… Крики, слезы, истерика. Непостижимо. Как будто мы живем, захлебываясь счастьем и сексом, и вдруг я встаю и говорю: «Ну, ладно, я пошел».
— «Собака на сене», — пробормотала я. — Господи, всюду единообразие…
— Пока сын учился в школе, все еще как-то более или менее нормально крутилось. Наверное, она ради него сохраняла видимость семьи. А отправили его в Швейцарию — только я свою Анну и видел…
Услышав это имя, я мысленно вздрогнула. Почему — объясню чуть позже, если понадобится. А может быть, сами догадаетесь, задачка нехитрая.
— Вот, вожу с собой фотографию: ее и сына. А то, боюсь, забуду, как выглядят.
На фотоснимке была очень эффектная смеющаяся черноволосая женщина, обнимающая за плечи мальчика лет двенадцати, который тоже весело улыбался.
— Редкая, между прочим, фотография. Давненько уже вместе не собирались. Семья…
— Почему же все-таки не разводитесь? — с неприличной прямотой спросила я. — Из-за ее истерик?
Да хрен бы с ней, с тактичностью! Во-первых, я уже выпила, а во-вторых, может, я этого самого Алексея больше никогда в жизни не увижу. Так хотя бы пойму великую загадку этих фиктивно-нерушимых браков. Хотя об ответе, точнее, его содержании, я в принципе догадывалась.
— Нет, истерики прежде были, теперь она просто почти со мной не разговаривает. Надо, конечно, развестись, попробовать хоть что-то начать заново, да все как-то времени не хватает. Это же нужно себе новую квартиру искать, какие-то там еще юридические формальности, ее бизнес с моим связан хоть и косвенно, но все-таки связан…Значит, опять заморочки, разборки, дележка пирога…. Не могу же я уйти в никуда с одним чемоданом. Но собираюсь, собираюсь. Хотя… жалко мне ее, все-таки почти двадцать лет вместе, можно сказать — друзья.
Господи боженька милосердный, почему они все говорят одинаковые тексты? За что они жалеют своих жен, с которыми (если им верить, конечно) практически и не живут? А потом, если уйти не с одним чемоданом, а, скажем, с двумя чемоданами… денег, то вполне можно начать сначала очень многое, если не все. Хотя, возможно, я плохо понимаю, почему богатые все-таки тоже плачут. Как говорится, мне бы их заботы…
-А вы, как я понимаю, находитесь, примерно в том же положении, — «перевел стрелку» Алексей. — Ваш «можно сказать муж» чем занимается?
Вот на этот вопрос так сразу я ответить была не готова. Поэтому смогла сказать только одно слово:
— Бизнесом.
Очень кстати появилась стюардесса и извиняющимся тоном попросила на какое-то время занять места согласно купленным билетам. Самолет, видите ли, входит в зону турбулентности, так что разумнее сесть в кресло и пристегнуть ремни.
Хорошо еще, что девушка не рассказала анекдот в тему: то ли постеснялась, то ли просто не знала. Анекдотец, кстати, забавный. Тоже в самолете и тоже стюардесса просит пассажиров перестать шляться по салону, сесть и пристегнуть ремни, а то в прошлый перелет не пристегнутых прямо по стенкам салона размазало. «А пристегнутые?», — спрашивают у нее. «Ну, те как живые сидели».
Болтало наш лайнер действительно прилично, так что я отхлебнула еще немного успокоительного от щедрот своего попутчика и попыталась отвлечься, благо и попутчик впал то ли в нирвану, то ли в полудремотное состояние. Ничего лучше для этого отвлечения, кроме мыслей о своем «можно сказать муже» я не нашла, так что эти мысли и стала думать, прикрыв глаза.
Сказать-то можно действительно все. А на самом деле? На самом деле никаким замужеством тут и не пахло, имел место банальный роман молодой женщины с женатым мужиком. То есть сюжет пошлый до неприличия. Даже на прогрессивном Западе такого мужчину постеснялись бы назвать «бой-френдом». Любовник — он любовник и есть.
— Виктория, вы в порядке? — услышала я голос над ухом.
Пришлось от мыслей оторваться и открыть глаза. Неужели при мысли о моем драгоценном я в лице меняюсь или зеленею? Вот было бы забавно! Теоретически-то я в него влюблена.
— В порядке, — вздохнула я. — Как, по вашему, эта зона турбулентности когда-нибудь закончится? Не воздушная трасса, а сельский проселок с выбоинами и колдобинами. Ну вот, очередная яма… За каким чертом понесло меня на эти галеры?
— Скоро посадка, — утешил меня Алексей. — К морю подлетаем. Будем на месте без чего-то полночь.
— То есть там совсем темно будет? — переполошилась я. — Как же меня шофер узнает?
— Ну, допустим, в аэропорту-то светло. У них, кстати, он покруче будет, чем в Шереметьево. Пару лет назад отгрохали. До этого-то тут сараюшка в чистом поле стояла, полный бардак, одним словом. Да и перестаньте страдать по шоферу! Мой в случае чего довезет в лучшем виде, нам же по дороге. Вы в каком отеле бронировались?
— Сняли квартиру, — превозмогая слабость и вялость организма отозвалась я. — Адреса не знаю, шофер в курсе. Мне объяснили — буквально в двух шагах от пляжа, рядом с самыми дорогими отелями.
— Значит, и шофера сыщем, невелика проблема! В крайнем случае, на ночь номер снимите, позвоните вашему «можно сказать мужу», получите необходимую информацию.
В общем-то все правильно, только звонить я не могла. Весь период нашего романа звонили только мне, поскольку мой звонок мог не вписаться в коловращение чужой жизни. Жена, скажем, могла оказаться в непосредственной близости. Или полным ходом шло производственное совещание. Это все мне объяснили раз и навсегда, а я, в принципе, девушка понятливая, многие вещи с полпинка усваиваю.
— Как у вас все просто, — вздохнула я. — Заранее готов ответ на все вопросы. Вы случайно не в туристическом бизнесе заняты?
— Случайно не в нем. И совсем не случайно — в страховой компании подвизаюсь. Юридическое образование пригодилось и опыт прежней работы.
— Какой прежней?
— Вот я вам скажу, а вы после этого со мной общаться вообще не захотите.
Ну, если он решил вызвать во мне любопытство, то лучшего способа просто не мог придумать.
— Ну а все-таки? Юристы — тоже люди, чего бы с ними не общаться?
— Так я несколько лет назад еще работал в милиции. В отставку ушел подполковником, как только стаж наработал.
— Ну и что? — не поняла я. — С каких это пор подполковники милиции у нас считаются персонами «нон грата»? Даже после отставки?
— Не знаю, — пожал плечами Алексей. — Но дамы, которые об этом узнают, реагируют совершенно одинаково: прекращают со мной всякие отношения.
Интересно, что это ему за дамы такие попадались? Хотя, впрочем, от нашего общества чего угодно можно ожидать. То считают слово «милиционер» синонимом слова «идиот» и вообще почти ругательством, то снимают сериалы из жизни так называемых «ментов», мимоходом производя их в национальные герои.
— А зачем вы сейчас в Турцию собрались? Там-то что страховать можно? Своих агентов нет?
Алексей посмотрел на меня с веселым недоумением.
— Вы что, действительно не понимаете? Сейчас полно русских, которые там обзаводятся недвижимостью: покупают или сами строят. Турецкая страховка — это само собой, но и у себя нужно подстраховаться. Пардон за дурацкий каламбур, конечно. Вот меня и посылают посмотреть на месте, что там имеется: пятизвездочный отель или халупа в горах, которую пытаются застраховать на сумму первого варианта. С местными-то такие номера не проходят. А с тех пор, как тут несколько пожаров произошло и пришлось компенсировать довольно крупные убытки, решили клиентам хотя и доверять, но на всякий случай проверять. Чтобы компания в трубу не вылетела с их фокусами.
В глубине души я искренне восхитилась нашими доморощенными «фокусниками». Гениальная же действительно идея: купить сарайчик-развалюху, застраховать по полной программе и получить приличные деньги по страховке. Два-три захода — и готов новый миллионер. Вот уж точно: век живи — век учись.
— Не буду я с вами прекращать отношения, — объявила я уже вслух. — Такому человеку, как вы, цены нет. По любому страховому вопросу поможете. Будет, например, самолет падать, а вы меня — раз, и подстрахуете.