– Не совсем. Кажется, рука сломана. Да и нога не слушается.
И мужчина, и женщина проводили взглядом биплан, исчезающий над лесом. Самолет шел низко, неуверенно, качая крыльями.
– Даже бортовые огни не включал. Ушел, скотина, животное, – прохрипел Ларин, ощупывая руку. – Сам все заварил и жив остался. Чтоб у тебя бензин кончился, чтоб ты на лес упал...
– Кажется, цела, – Маша осторожно мяла предплечье. – Точно. Ты только вывихнул. Я вправлю, я умею.
– Вот, лишь не надо мне говорить, что это будет совсем не больно.
Хрустнул и встал на место сустав. Андрей, сжав зубы, вытерпел и не вскрикнул.
– Скоро, я думаю, здесь будет достаточно людно. И лучше нам к тому времени оказаться с тобой подальше от этого места.
Ларин положил вправленную руку на плечи Маши.
– Ты ничего такого не подумай, мне просто тяжело ступать.
– А я и не думаю. Ты вообще никогда ко мне приставать не пробовал. Хоть ситуации были и очень благоприятные.
– А надо было?
– Пошел ты к черту.
Мужчина и женщина двинулись к лесу.
– Идиотом ты был, идиотом и помер, – ласково проговорила Полина Радькова и поправила траурную ленточку на портрете мужа.
Фотография в черной рамке стояла поверх огромной охапки венков, из-за которой нельзя было рассмотреть ни креста, ни могильного холмика. Александра Михайловича Радькова похоронили на старом кладбище, где имелась аллейка для местных знаменитостей. Его могила оказалась неподалеку от могилы полковника Точилина.
Полина сменила воду в банке с живыми цветами. Черная косынка сдавливала ей обручем голову. За спиной у безутешной вдовы раздалось негромкое покашливание. Полина отрясла руки от налипшего кладбищенского песка и обернулась. На дорожке стоял заместитель ее покойного мужа. Сколько она его помнила, тот всегда казался ей неприметным, даже каким-то бесцветным. Вот и теперь, застигнутая врасплох, она не могла вспомнить его имени. В голове почему-то всплыло только то, как называл его покойный губернатор – Викторович. Заместитель никогда не выделялся инициативностью, а вот исполнителем был великолепным. Никогда не спорил с руководством. Одет Викторович был подобающим для сегодняшнего дня образом: темный костюм, несмотря на жару, неброский галстук, в руках скромный букет цветов, перевязанный траурной ленточкой.
– Здравствуйте, – растерянно произнесла Полина.
Вот уж, она и не думала, что кто-то из губернских чиновников рискнет в открытую почтить память погибшего главы области. В городе до сих пор только и говорили о том странном признании, которое Александр Михайлович сделал во время телемоста с Останкино и об оперативной съемке, вывешенной сразу же после его ужасной гибели на Ю-тубе. На похороны не приехали чиновники не то что из Москвы, но даже руководители соседних регионов.
– И вы здравствуйте. Не помешал? – Заместитель Радькова, исполняющий сейчас обязанности губернатора, шагнул к могиле, положил букет, склонил голову, приложил ладонь к сердцу.
Полина прищурилась, отчего ее лицо сделалось еще более пухлым. Она не могла понять, чего добивается этот человек.
– Вот же, как бывает. Жил себе, жил, карьеру отличную сделал. Кстати, во многом благодаря вам. А потом, раз – и нет человека на этом свете. А ведь как высоко взлетел! Ужасная смерть.
Сказанное было сумбурным и никак не проясняло целей появления заместителя на кладбище.
– Как сейчас помню, Александр Михайлович меня всегда на «ты» и Викторовичем называл. Почти как родного. А ведь меня тоже Александром зовут. Тезками мы с ним были. Он Александр Михайлович, а я Александр Викторович, – и заместитель вновь склонил голову, словно впервые представлялся вдове. – Это нам, живым, приходить сюда надо, а им уже все равно. У вашего мужа теперь другие заботы, о которых нам знать не дано. Вот только, когда сами попадем туда, – и Александр Викторович сперва показал пальцем в землю, а затем на небо. – Если вы не против, то я хотел бы вас домой подвезти.
– Спасибо, Александр Викторович, но меня водитель с машиной ждет.
– А я настаиваю, – несколько игриво проговорил исполняющий обязанности губернатора и оттопырил локоть, предлагая Полине взять его под руку.
Они зашагали по выложенной бетонными плитками дорожке.
– Как город за последние годы изменился! Вот, повсюду дорожки проложены, а плитку, между прочим, на заводе ЖБИ, принадлежащем вам, изготовляют. И кладут ее ваши подрядные организации. А представляете, как город похорошеет в следующие годы?
Полина уже заметно нервничала, гадая и отчасти догадываясь, чего от нее хочет этот человек.
Нет, не случайно появился он на кладбище. И даже время выбрал не случайно. А именно такое, чтобы столкнуться нос к носу с вдовой Радькова – вторым человеком по богатству в области.
За воротами кладбища Полина махнула рукой водителю, мол, поедешь за нами. Александр Викторович галантно открыл дверцу своей служебной машины и помог даме устроиться на заднем сиденье.
– Вы уж извините, что придется с мигалками и охраной ехать. Я-то человек простой, мне всего этого не надо. Но в Москве, после покушения, настояли.
Полина покосилась на странного типа, который расположился на переднем сиденье рядом с водителем. Щуплый, с тощей шеей, в очках. Молодой, а уже лысина. А вот глаза цепкие. И наглый до ужаса. Конечно же, не сейчас, когда сидел в главной машине кортежа исполняющего обязанности губернатора. Тут очкарик строил из себя скромника. Но чувствовалось, что в общении с не облеченными властью людьми не станет обременять себя условностями.
– Я вот все силы не могла в себе найти, чтобы на могилу к мужу прийти. Теперь, наконец, решилась, – проговорила Полина.
– Знаю-знаю, – кивнул Александр Викторович с легкой улыбкой на губах.
«Точно, ждал момента, чтобы со мной на кладбище повстречаться, – зло подумала Полина. – И нет, чтобы сразу к делу, а ходит вокруг да около».
– Никто не ведает, как на том свете душам живется, – вернулся к прежней теме собеседник. – А мне кажется, там то же, что и здесь. Те же должности, иерархия и чинопочитание. А все эти разговоры про рай и ад – выдумка людская. Про них ни в Старом, ни в Новом Заветах ничего не написано.
Полина, чтобы иметь возможность спокойно подумать, достала платок, приложила его к глазам и всхлипнула.
– Хорошо... хорошо. Не буду вам мешать, – тактично самоустранился на время Александр Викторович и молчал даже тогда, когда машина проезжала место трагедии.
Дорожники еще вчера залили выгоревший асфальт расплавленным битумом и засыпали поверху щебенкой. Так что ничего уже на губернаторской трассе не напоминало о трагедии. Собеседник открыл рот, лишь когда машина остановилась у крыльца резиденции.
– Ну, вот и приехали. – Александр Викторович галантно подал руку, помогая вдове выбраться из машины.
И по его глазам Полина четко прочитала, что сейчас им предстоит важный и судьбоносный разговор.
– Зайдете на чашечку кофе?
– Обязательно.
Моложавый нахал в очках остался ждать в машине, а мужчина и женщина поднялись в дом.
Исполняющий обязанности губернатора с одобрением посмотрел на портрет покойного в холле, на стакан с пшеном, в котором торчала церковная свечка, на рюмку, прикрытую ломтиком хлеба. Полина пригласила гостя к журнальному столику. Тот опустился на белый кожаный диван и тут же отказался от кофе, всем своим видом показывая, что вот теперь, когда они с глазу на глаз, он готов выложить то, ради чего и пошел на эту встречу.
– Меня уже практически назначили в Кремле главой области. Это дело решенное. Остались лишь бумажные формальности.
– Поздравляю... – Полина не знала, как именно ей следует реагировать на бестактную откровенность. – Если вы о резиденции, где мы сейчас находимся, то не волнуйтесь, на днях я ее освобожу для вас и вашей семьи. Понимаю, что она государственная и мы с мужем ее занимали, пока он руководил регионом.
– Глупости. Я совсем не об этом, – замахал руками Александр Викторович. – Живите здесь, сколько вам нужно будет. Я ведь тоже не на улице обитаю, а все эти условности меня совсем не волнуют. Была б моя воля, я бы разрешил ее вам даже приватизировать по остаточной. Но сейчас с этим строго, не могу. Ведь я очень многим обязан покойному Александру Михайловичу. Он меня и своим первым заместителем сделал, и уму-разуму учил. И без его, извините, гибели мне бы до таких вершин не добраться. Да и теперь – это же он так сделал, что финансы в область из центра рекой пошли, разгребать не успеваем. И проблема с федеральной трассой, и с заповедником решена. Мне, так сказать, остается только пожинать лавры его правления. Но каждая медаль имеет и свою обратную сторону, – продолжал откровенничать и.о. губернатора.
– Догадываюсь. – Холодок закрался в душу Полины Радьковой.
– Вы умная женщина и всегда давали мужу только дельные советы, – сделал комплимент Александр Викторович. – Я не зря все это время в тени держался, не лез в дела Радькова, а только присматривался, но ни на что не претендовал. Так, крохи иногда перепадали с барского стола. Я же понимал, что мое участие вашей схемой не предусмотрено. Мне чужого не надо было, я своего времени терпеливо ждал. И вот оно наступило. А губернаторский век теперь недолог. Монстры, настоящие динозавры от политики – и те в тень уходят. А тех, кто артачится, силой в отставку отправляют. Я же человек скромный, даже на два срока не претендую. Мне бы один отбыть, как положено. И за эти годы я должен будущее своим потомкам обеспечить. Другого шанса не представится.
Александр Викторович посмотрел честными голубыми глазами на вдову. Той стало не по себе, словно диван, на котором она сидела, из-под нее только что выдернули, а она сама по непонятной причине все еще висит в воздухе.
– Вы женщина в регионе видная и состоятельная. Владеете вторым по величине состоянием после Бекетова. Но все ваши активы получены только благодаря служебному положению мужа. Благодаря ему же на государственных заказах они и процветали до последнего времени. Взять, к примеру, укладку той же плитки на кладбище. Ну, не могу же я в дальнейшем продолжать обеспечивать вас заказами за счет бюджета. Это будет полный нонсенс! Согласитесь.