«Еще спровоцируешь меня, кретин… А я ведь лютый, вспыхиваю от мелкой искры, как порох!..»
Выбравшись из подвала, бородач первым делом повернул голову, чтобы посмотреть, как там Бо… и с удивлением обнаружил, что по телу его жены уже ползает бабочка-падальщик. Ненависть и злость моментально овладели нейромантом, и он с низкого старта бросился к супруге, дабы поскорей отогнать от нее стервятника.
– Пошла! – хрипло заорал Громобой, размахивая руками. – Пошла от нее!
Бабочка испуганно взвилась и устремилась прочь, к одному из окон, но Громобой на этом не утихомирился: изловчившись, он схватил летучего падальщика и с ненавистью разодрал на две части. Со стороны могло почудиться, что он не затратил на это особых сил, будто тряпку рвал, а не живое существо, но на деле мышцы нейроманта едва не свело от напряжения. Он в сердцах швырнул окровавленные половинки бабочки на пол и замер над ними, тяжело дыша. Несколько секунд бородач стоял, практически не шевелясь; только плечи его поднимались и опускались в такт дыханию.
– Она не мертва, понятно? – прорычал нейромант. – Не мертва!
Будто в качестве доказательства он наступил на останки падальщика и растоптал их, размазал по грязному бетону подошвами черных своих ботинок. Покончив с бабочкой, Громобой бросился обратно к Бо и, упав рядом с ней на колени, торопливо проверил пульс – не умерла ли, пока муж возился с нео в подвале?
Вздох облегчения вырвался из груди нейроманта.
Пульс есть. Пусть очень слабый, но хоть какой-то!..
Громобой оглянулся на дверной проем, за которым ошивались его био. Прямо сейчас Рухлядь дежурил у самого порога, второй робот бродил по окрестностям, а третий, Горыныч, терпеливо дожидался возвращения Ермака из Дома Культа в нескольких кварталах от нового прибежища хозяина.
«Три био за раз… – подумал Громобой. – Расту? Или, если б не зарился на еще одного, Горыныч смог без проблем дойти до цели? И не пришлось бы с ним воевать, рискуя жизнями Ермака и той девки…»
Но нейромант знал, что не способен был поступить иначе. Новый, третий, робот сожрал бы их всех, если б Громобой вовремя не завладел его мозгом. При этом контроль над этим «питомцем» давался на удивление легко – будто био не особенно сопротивлялся прикосновению нейроманта.
Хотя, может, так оно и было?..
– Отец! Отец!
Главный крылан встрепенулся и, вытащив голову из-под плотного темно-серого крыла, с явной неохотой посмотрел вниз, на парящего в воздухе подданного. Это был довольно юный мутант – почти ровесник того самонадеянного сопляка, погибшего в недавней схватке с нео. Молодой крылан заметно нервничал – видимо, он прилетел, чтобы сообщить хозяину Дома Ветра о чем-то крайне важном.
– Чего тебе, сын мой? – густым обволакивающим голосом осведомился Отец.
– Тур, – дрожащим от волнения голосом сообщил молодой крылан.
Он, как и прочие его сверстники, отвратительно говорил на человечьем языке – по сути, знал только три-четыре слова, и то два из них периодически забывал, несмотря на все попытки вызубрить наизусть.
– В самом деле? – выгнув бровь, пробормотал Отец.
Кажется, его действительно разбудили не зря. Целый тур – это по-настоящему крупная добыча, которая вполне сгодится не только на обед, но и для других, куда более благородных и важных целей…
– Где он? – уточнил хозяин Дома Ветра.
Вместо ответа крылан мотнул ушастой головой наружу.
– В жертвенной яме?
Юнец энергично закивал.
– Ну да, все правильно, куда ж его еще девать… – пробормотал Отец. – Что ж, веди. Я хочу на него взглянуть.
Молодой крылан просиял и, торопливо размахивая потрепанными крыльями, первым устремился к северной стене. Оттолкнувшись от потолка, хозяин Дома Ветра вальяжно поплыл следом за подданным. Они различались буквально во всем: один был мелкий, суетной и глупый, второй…
Второй был Отцом.
Выплыв из здания через оконный проем, могучий крылан увидел, что его подданные кружат над жертвенной ямой. Издалека даже зоркий Отец не мог рассмотреть лежащего в ней тура, и потому хозяин Дома Ветра устремился к своим собратьям. Иной раз, глядя на них, он задумывался, до чего же странно судьба поступила с его народом, превратив их в странную помесь нео и рукокрылов. Преступно легкий скелет, скудный интеллект… Какие вообще были у крыланов преимущества перед другими видами? Даже по небу приспешники Отца Ветра перемещались на так шустро, как те же рукокрылы…
Но это было раньше – еще до того, как много лет назад будущий хозяин Дома Ветра угодил в Красное поле смерти и успешно выбрался из его плена, а потом объединил под своим началом всех живущих в Чертанове собратьев. Отец дал крыланам ту силу, которая отсутствовала у нео, крысособак и большинства других живых существ – он дал им силу единства. Теперь только хомо могли поспорить с «летунами» из Дома Ветра в вопросах преданности и самопожертвования.
Хомо…
Стоило вспомнить об этих богомерзких существах, и кулаки Отца сжались сами собой. Больше всего на свете он ненавидел как раз таки хомо и всегда считал их наиболее опасными существами из всех, что обитали под энергетическим Куполом. Возможно, именно пример людей вдохновил Отца на создание собственной армии, где каждый воин готов был грудью заслонить товарища в случае опасности. В молодости будущий хозяин Дома Ветра однажды летал к Кремлю вместе со стаей братьев и лишь чудом унес оттуда ноги: до того слаженно сработали тамошние стрельцы, охранявшие крепостную стену. Много крыланов полегло в тот день у ворот… а один из сбежавших после явного разгрома по нелепой случайности залетел в Поле смерти.
Нетрудно догадаться, о ком речь.
Подлетев поближе, Отец наконец увидел тура. Рогатый мутант в неестественной позе лежал на дне жертвенной ямы и не подавал признаков жизни. Очевидно, он умер в момент падения, неудачно приземлившись и сломав себе шею.
Замерев в семи метрах над жертвенной ямой, Отец оглядел своих подданных. Все они смотрели на него с обожанием, наслаждаясь самой возможностью созерцать любимого предводителя, лучшего из лучших, справедливейшего из…
– Посвящаю эту жертву Черному Целителю! – воскликнул Отец Ветра, заставляя подопечных содрогнуться от неожиданности и в очередной раз насладиться его чудесным голосом. – Посвящаю эту жертву самой смерти, которая ждет каждого из нас! Прими же этот дар от нас, верных детей Ветра, живущих в небе и умирающих в нем!
Крыланы, выпучив глаза, наблюдали за степенными взмахами его крыльев, за его пастью и клыками, блестящими внутри. Мутанты понимали едва ли половину из сказанного их предводителем, а сказать могли и того меньше: у большинства лексикон ограничивался тремя-четырьмя словами, как у юнца, который прилетал к Отцу сообщить о туре. Сколько ни пытался хозяин Дома Ветра вбить в их тупоумные головы хоть какую-то информацию, все его стремления постоянно разбивались о беспощадную реальность – связки и мозги его подданных для человеческой речи годились не особо. То, что произошло с гортанью Отца в Красном поле, не поддавалось никакому объяснению, но факт оставался фактом: он был единственным крыланом в Чертанове, который мог свободно изъясняться на языке хомо.
Хозяин Дома Ветра медленно опустил голову и еще раз посмотрел вниз, на тушу умершего тура. Возник соблазн впиться в монстра и сожрать его так быстро, как только получится, но Отец мигом отринул это недостойное желание. Тур предназначался для Черного Целителя, обитающего внутри обособленного Поля смерти – своеобразная день от крыланов странному существу и его не менее странному жилищу.
– Вы. – Отец, не задумываясь особо, указал на двоих крыланов из общего числа. – Живо берите его и несите к Черному Целителю. Дорогу помните?
Выбранные мутанты торопливо закивали и, опустившись в жертвенную яму, стали прикидывать, с какой стороны лучше всего взяться за эту рогатую скотину. Впрочем, Отца их манипуляции волновали не особо. Свое дело он сделал, а, значит, имел полное право возвращаться в Дом Ветра.
Хозяину жутко хотелось спать.
Он терпеть не мог, когда его будят.
– Похоже, у нас проблемы, – сказала Василиса, хмуро глядя в окно на био, резвящихся снаружи.
Стаю «Рапторов» они приметили еще издали, после чего решили забраться на второй этаж одного из ближайших домов, дабы с высоты оценить, насколько все плохо.
– Скажи мне, когда было по-другому? – невесело усмехнулся Ермак, поправляя повязку на предплечье.
На всякий случай они обмотали руку чистой тряпицей – чтобы пластырь не сползал и зараза всякая туда лишний раз не летела.
– Без понятия, – покачала головой девушка. – Но сейчас прям… прям хуже всего. Тут нам даже Горыныч не помог бы… ну, кабы был здесь.
– А сколько их там вообще? – сощурившись, пробормотал Ермак. – Четверо?
– Трое, – угрюмо поправила его Василиса. – Хотя какая разница? Мы и с одним-то не справимся.
Ермак снова повернулся к окну. Попытка смоделировать бой обернулась фиаско: как Ермак ни крутил воображаемыми фигурами своего отряда, каждая симуляция для их дуэта неизменно заканчивалась фиаско. По всему выходило, что ввязываться в заварушку было равносильно смерти.
– Значит, надо искать обходные пути, – резюмировал Ермак. – Ты же прожила тут всю жизнь, должна знать, есть ли поблизости… что-то подобное. Ну, лаз, тоннель, через который можно попасть внутрь…
Взгляд Василисы стал размытым: она явно пыталась вспомнить что-то, давно забытое за ненадобностью. Ермак не мешал, хотя и помнил, что каждая секунда неумолимо приближает жену Громобоя к смерти, а Глеба – к необратимой мутации. Чем дольше они провозятся с Черным Целителем, тем меньше шансов, что он хоть кого-то успеет спасти.
Тем временем лицо Василисы прояснилось, и она радостно воскликнула:
– Вспомнила! Есть один ход, идет под землей, мы по нему как-то в детстве с Благомиром шастали, пока родители по шее не надавали.
– Отлично, – с явным облегчением произнес Ермак. – И как нам попасть в этот подземный ход?