Мутант заревел и рухнул на колени. Боль это одно, а когда лапы отказываются держать грузное тело – совсем другое. Тут никакой ментальный приказ свыше не поможет.
Правда, нео все-таки попытался развернуться, отмахнуться лапой от назойливого противника…
Но не успел. Лия ударила раньше. Обоими мечами сразу, по шее, с последующим оттягом на себя. «Ножницы» называется. Голову не отрубишь, тем более – голову нео. А вот вскрыть обе сонные артерии – в самый раз.
Кровища хлынула двумя пульсирующими фонтанами. Смертельно раненный нео почувствовал режущую боль за ушами и слабость, вместе с потерей крови накатывавшую стремительно и неотвратимо. Почувствовал это и шам. И, желая выжать все из умирающего гиганта, пошел ва-банк.
Лишенный возможности встать на ноги, нео мощно оттолкнулся руками от пола, тараня спиной стену коридора в надежде припечатать девушку к выщербленному бетону. Будь Лия немного менее проворной, вполне могло получиться.
Но не получилось.
Девушка прыгнула в сторону и в полете успела рубануть мохнатое чудовище по внутренней стороне локтевого сгиба. Хорошо попала, точно. Лапа нео с перерезанными сухожилиями тут же подломилась.
Все. Более основательно порубленного обезьяна можно было не опасаться. С единственной функционирующей лапой он даже ползти толком не сможет, а мощные струи крови, бьющие из перерезанных сонных артерий, красноречиво свидетельствовали о том, что жить громадной кукле осталось всего ничего.
Это понял и шам, мгновенно прервав ментальный контроль над бесполезным куском мяса.
В стеклянных, ничего не выражающих глазах нео внезапно промелькнула мысль. Вернее, не мысль, а просьба. Вполне понятная просьба разумного существа, уходящего в Край вечной войны плохо и больно.
– Добей… – прохрипел мутант.
Лия кивнула. Само собой, приближаться к такому врагу, даже умирающему, лишний раз ни к чему. Поэтому она бросила мечи в ножны, выдернула лук из налучья и выстрелила.
Стрела вошла точно в глаз нео, пробив мозг. Безболезненная, почти мгновенная смерть. Но мутант все-таки успел пророкотать:
– Благодарррю…
И умер, сжав огромный волосатый кулак уцелевшей лапы. Без страха и сожалений, как подобает настоящему воину.
– Легкой дороги тебе в Край Вечной войны, – негромко проговорила Лия.
Те из зомбированных, которым после атаки Бора повезло отделаться синяками, ссадинами и незначительными переломами, возобновили наступление. Но не прошло и минуты, как все они полегли под ударами коротких мечей Лии и пудовых кулаков громилы.
Один из поверженных зомби обратил на себя особое внимание девушки. Крепко сложенный человек полулежал, прислонившись к стене и пачкая ее кровью из раздробленного затылка. Он был одет в камуфлированный комбинезон, явно извлеченный из довоенных запасов и восстановленный в Поле Смерти, – мало кто в этом мире мог бы похвастаться одеждой столь качественного покроя. Не меньшее впечатление производили его армейские берцы – совершенно новые, из мягкой кожи, на каучуковой подошве. Но наиболее достойным внимания было оружие умирающего.
В массивном кулаке зомби сжимал рукоять огромного ножа с матовым черным покрытием клинка, двусторонней гардой, отлично предохраняющей руку, и массивным навершием рукояти, которым равно можно и гвоздь забить, и башку проломить тому, кто тот гвоздь забивать помешает.
Мутные глаза умирающего приобрели осмысленное выражение. Кукловод легко расставался со сломанными куклами.
– Удачи… на пути воина… – из последних сил проговорил человек, встретившись глазами с Бором. – Отомсти…
Голова владельца черного ножа безвольно склонилась вниз. Струйка крови вытекла из угла его рта, на камуфляж упали темные капли.
– Похоже, богатый маркитант был, пока под власть шама не попал, – произнесла Лия. Потом присела на корточки, разжала еще теплые пальцы, сжимающие рукоять, набранную из плотно пригнанных друг к другу кожаных дисков. И присвистнула.
– Хороший трофей, как раз для тебя. Это старинный нож ДВ-2, еще до Последней Войны производился. Держи, – и протянула оружие Бору рукоятью вперед.
– Ух, ты… – здоровяк не смог сдержать восхищения.
– Нравится? Замечательный нож с четырьмя вариантами использования. Скошенным обухом можно кости ломать, тыльной частью рукояти черепа проламывать. А если ударить клинком плашмя по затылку – то вырубить можно запросто, вес ножа позволяет. Но главное, конечно, это колоть и резать. В ножевом бою не полагайся на одиночный удар. Всегда бей сериями, в стиле швейной машинки.
– Что такое швейная машинка?
– Неважно. Просто наноси быстро несколько ударов в разные участки тела, и все. И если почувствуешь, что попал в фатальную точку, не забудь провернуть клинок в ране.
Бор не совсем понял, что такое фатальная точка, но уточнять не стал. Еще сочтет полным придурком. Поэтому он просто без лишних вопросов взял протянутый нож и легонько провел пальцем по лезвию. Черная матовая поверхность тут же обагрилась кровью.
– Ого, острый какой!
– А то! Фирма, которая такие ножи производила, брака не допускала, – произнеся это, Лия отстегнула от пояса маркитанта ножны, сработанные из двух слоев толстой кожи и соединенные между собой заклепками. – На, возьми. Отличный чехол для отличного оружия.
Осмотр внутренних карманов комбинезона и вещмешка погибшего принес довесок в виде внушительной коробки с сухпайком, снабженной клеймом «Восстановлено. Клан маркитантов “Савеловские”», четырех золотых монет и аккуратно сложенного вчетверо клочка бумаги. Развернув его, Лия увидела детский рисунок, судя по всему, выполненный угольком.
Композиция была сработана по-детски топорно, но с душой. Рядом с фигурой маркитанта стоял улыбающийся мальчик, держащий на вытянутой руке игрушечный танк. Под рисунком располагалась скачущая надпись: «Спасибо, папа». И, чуть ниже, приписка, выполненная твердым почерком человека, привыкшего держать в руках оружие. «Я спасу тебя, сынок. Или отомщу тому, кто забрал тебя у меня».
Снова сложив рисунок вчетверо, Лия убрала его на место, во внутренний карман окровавленного камуфляжа. После чего положила ладонь на лицо маркитанта, опуская веки мертвых глаз.
– Спасибо тебе, – произнесла девушка. – Мы отомстим и за тебя, и за твоего сына, не сомневайся.
Затишье длилось недолго. Едва Лия проводила маркитанта в последний путь, как до ее ушей донеслись звуки быстрых шагов.
– Свежее мясо для мясорубки, – произнес Бор, взмахнув ножом, – попробовал, как тот лежит в руке. Лежало оружие отменно.
– Я бы не была столь самоуверенной, – проговорила Лия. – Никогда не стоит недооценивать врага.
Хотя про себя одобрительно хмыкнула. Быстро же ее напарник растет над собой, из увальня, неспособного постоять за себя, постепенно превращаясь в настоящего воина.
Впрочем, когда новая волна шамовых кукол навалилась из глубины коридора, дальнейшие действия громилы удивили девушку еще больше. Прорубаясь сквозь ряды наступающих марионеток, Бор орудовал ножом так, как будто посвятил искусству обращения с холодным оружием не один год своей жизни. Каждая последующая атака была логичным продолжением предыдущей, все удары и блоки – отточенные, и ни одного лишнего движения!
Последние сомнения касаемо обучаемости Бора рассеялись как дым, когда по ту сторону оконного проема неожиданно возникла знакомая пятнисто-пупырчатая лысая голова, разевающая окостеневшую пасть отнюдь не для демонстрации своих ораторских способностей. Лия только собиралась предупредить напарника окриком, как Бор, боковым зрением заметив опасность, сам отреагировал должным образом. Просто схватил своей ручищей ближайшего к нему дампа и швырнул его навстречу черному облаку, вылетающему из пасти осма.
Процесс постоянного разложения тела, замотанного в тряпки, ускорился в разы, столкнувшись со смертоносной слюной. А клюворотый любитель плеваться из окон поспешил скрыться от греха подальше.
«Вот же тварь! – подумала Лия. – Оказывается, они за счет своих присосок и по вертикальным плоскостям ползать горазды».
Понятно, что шам увел свою пучеглазую марионетку по внешней части стены к ближайшему оконному проему второго этажа. И теперь осм, способный без шума ползать по стенам и потолку, может внезапно выскочить откуда угодно и так же внезапно выпустить свое смертоносное облако.
Рассуждения о тактике врага не помешали Лии своевременно уйти от выпада дампа-копейщика, выскочившего из пролома в стене. Копье, не встретив на своем пути тела девушки, по инерции утянуло ходячую мумию за собой – навстречу колющему удару короткого меча.
Вонзив клинок в замотанную тряпьем шею дампа, Лия тут же выдернула его обратно, блокируя окровавленной сталью ржавый топор, сжимаемый рукой одноглазого ворма. Второй меч, следуя за поворотом тела своей владелицы, довершил начатое, срезав с плеч голову дампа и в конечной точке траектории затормозив удар второго топора ворма.
Изящная нога девушки, обутая в берц, взметнулась вверх. Пинок по колоколам – это всегда как минимум больно. А если он еще и отработан до автоматизма – травма обеспечена. И даже если шам-оператор заблокировал боль, отломки раздробленной лобковой кости по-любому неслабо травмируют паховые связки, ограничив подвижность владельца двух топоров.
Но если хозяин куклы и заблокировал боль, то не особо качественно. Перекошенная рожа ворма перекосилась еще сильнее, ржавые топоры, выпав из рук, звякнули об пол. Естественная реакция человекоподобного существа подержаться за травмированное хозяйство возобладала над ментальным приказом хозяина.
– А вот это ты зря сейчас дядю не послушался, – пробормотала Лия, нанося круговой удар мечом – больше режущий, нежели рубящий. Когда такое счастье прилетает под подбородок ударенному в пах врагу, у того появляется выбор – держаться за разбитые всмятку гениталии или хвататься за горло, перерезанное от уха до уха.
Впрочем, выбором ворм мучился недолго. Так ничего и не решив, грохнулся на пол и забился в агонии.