Вынырнув наружу, Егорка направился к двери, ведущей в сторону локомотива. Вдруг из этой самой двери навстречу ему вывалилась здоровенная серая фигура.
Эта особь появилась совсем некстати. Видимо, патрульный – делал плановый обход внутренностей бронепоезда. Заметив непредусмотренное движение, он подался было назад, чтобы занять более удобную позицию для выстрела. Но не успел – мимикрон метнулся к нему со стремительностью молнии и сокрушительным ударом хрупкого с виду пальца пробил и стекло очков, и глаз под ним – видимо, до самого мозга, так как боец Саранчи бревном повалился на пол.
Егорка вопросительно поглядел на Книжника.
– Я все подчищу! – выбираясь из клетки, быстро сказал Книжник. – А ты действуй по плану!
Егорка кивнул – и исчез за дверью.
Книжник подхватил тяжелое тело под мышки и втащил его в клетку. Посадил, прислонив к металлической стенке, и принялся лихорадочно соображать.
Решение пришло быстро. Он стащил с головы каску, стянул очки и брезентовую маску. Он был уверен, что увидит под ней что-то невообразимо уродливое, чудовищное и мерзкое, что требовалось скрыть от всеобщего обозрения. Но, к своему удивлению и даже некоторому разочарованию, увидел самое обыкновенное лицо под наголо обритой головой.
Видимо, у этих масок была совсем другая функция. Обезличивание – вот для чего они были нужны, а вовсе не для того, чтобы скрывать язвы и струпья, которые скрывали под кусками ткани те же дампы. Да еще – психологическое воздействие, ибо из-за какой-то странной особенности восприятия нет солдата страшнее, чем облаченный в такую вот немецкую каску. Можно даже подумать, что древнюю немецкую форму разрабатывало главное ателье ада. А может, дело в славянских генах, не воспринимавших этот силуэт иначе, только как смертельного врага и убийцу.
Так или иначе, а все это предстояло сейчас напялить на себя. И если с плащом-балахоном было еще более-менее просто, то окровавленная маска вызывала приступы отвращения, как и очки, со вдребезги разбитым левым окуляром. Пришлось пониже нахлобучить каску, чтобы повреждение не бросалось в глаза. В последнюю очередь нацепив перчатки, он взял в руки трофейное оружие.
Теперь он в полной мере мог почувствовать себя одним из бойцов этой неведомой Саранчи, и ощущение ему не понравилось. И вправду, требовалось какое-то обезличивание, полное отключение мозгов, воли, эмоций, чтобы всерьез играть роль безмозглого статиста в огромной стае себе подобных.
Однако времени на размышления не было. Он получил шанс досрочно выбраться из западни, а заодно помочь друзьям, которые как раз сейчас должны уже ждать условного сигнала. Тяжело дыша с непривычки в этом душном брезентовом чехле, он направился к двери, ведущей к хвосту поезда, – тем путем, которым должен был пройти патрульный, открыв железную дверь, лицом к лицу столкнулся со своим двойником – очередной особью в каске.
Кто его знает, какими сигналами было принято обмениваться у этих ребят, но явно не словами – он так и ни разу не слышал от них ни слова. Однако что-то Книжник явно сделал не так, ибо встреченный ему солдат обернулся и смотрел ему вслед, пока дверь не захлопнулась.
Выбравшись на открытую платформу, он огляделся. Его «собратья» продолжали толкать «Дракона» в сторону каких-то домов, и семинарист занервничал: слишком мало времени осталось для выполнения их основного плана. Что же Егорка? Отчего он не подает сигнал?!
Длинный паровозный гудок прорезал воздух. Следом короткая пауза – и новый гудок. Значит, мимикрон добрался-таки до кабины локомотива и обезвредил охрану, Пузыря – или кто там сейчас находился. Но главной его задачей было забаррикадироваться внутри и не допустить никого к управлению огнем – пока не подоспеет подмога.
О том, что друзья услышали сигнал и уже вовсю спешат оказать поддержку, поведал пронзительный свист и вой реактивных двигателей. Неуклюже, преодолевая сопротивление нелепого облачения, семинарист взобрался на крышу броневагона и увидел: прямо по рельсам, навстречу медленно ползущему составу, несется чудовищного вида металлический монстр с огромными «ушами-турбинами» и плюющейся с высоты киля зенитной «спаркой». Рявкнула пушка – и прямо перед бронепоездом грохнул взрыв, разворотив один из рельсов.
Самое главное, что похитители бронепоезда так и не успели задействовать свое главное преимущество – орудийные башни. Ведь доступ к ним оберегал сейчас мимикрон, коварно притворившийся слабым ребенком. Это и стало решающим фактором успеха безумного, в общем-то, замысла.
Жуткая машина с ревом неслась навстречу «Дракону». Саранча остановилась – и вдруг принялась в панике разбегаться, не слушая яростные вопли Топора, пытавшегося вразумить особей многоэтажным матом. Однако целью тех, кто несся в безумной реактивной машине, было вовсе не напугать Саранчу, тем более что та уже стала приходить в себя и даже постреливать в сторону неожиданного противника.
Идея была в другом. Подъехав почти в упор к остановившемуся бронепоезду, «Аннушка» вдруг сбавила скорость – и плавно уткнулась дульным тормозом пушки в его переднюю платформу. Снова завыли, набирая обороты, турбины.
И «Дракон» со скрипом и скрежетом пополз в обратном направлении. Причем значительно более резво, чем можно было ожидать.
– Получилось! – заорал Книжник и едва успел увернуться от удара.
Его пытался пырнуть штыком подкравшийся со спины «близнец». Неизвестно, как он распознал врага в похожем, как две капли воды, двойнике, но явно вознамерился прикончить его – как фагоцит, почуявший в крови инородное тело. Орудовал штыком он более умело, чем Книжник, и у семинариста появилась реальная возможность распрощаться с жизнью, упав с поезда с ржавым железом в боку, но за спиной противника возникла вдруг стремительная тень – и враг развалился на две половины, разрубленный диагональным ударом меча Зигфрида.
Книжник не успел даже радостно вскрикнуть, когда мощный удар сапогом повалил его на спину и свистнул занесенный для удара клинок
– Ты что, Зиг?! – завопил Книжник. – Это же я!!!
Зигфрид с трудом остановил меч – прямо перед физиономией Книжника, скрытой за уродливой маской.
– Ты – это кто?! – прорычал воин, вглядываясь в разбитый окуляр, за которым в ужасе таращился глаз семинариста. Сорвал с него каску вместе с маской и очками, присвистнул: – Ну ты и вырядился, приятель, – я же тебе чуть башку не снес!
– В следующий раз будь внимательнее, пожалуйста!
– А ты не устраивай таких сюрпризов – ты же знаешь, я не люблю неожиданностей… – он огляделся, удивленно хмыкнув. – А ведь мы едем! Как тебе такое – паровоз на реактивной тяге?!
– У нас получилось?! – вместо ответа крикнул семинарист. Вскочил на ноги, отфутболил ненавистную каску и вытянулся, пытаясь разглядеть, что происходит сзади, – ведь большая часть тех, кто толкал состав, осталась теперь позади.
Зигфрид огляделся, сказал:
– Похоже, что получилось. Правда, непонятно – что именно. Друзья-то наши не сбежали – успели в головном броневагоне запереться!
– А как это может нам помешать?
– И то верно.
Бронепоезд «Дракон» на реактивной тяге резво возвращался, в сторону города, а за ним, отставая и беспорядочно стреляя, неслась толпа серых особей в плащах и касках. И где-то, запершись в глубине броневагона, бесились от бессильной ярости Кэт, Пузырь и Топор.
Когда бронепоезд подполз к реке, «Аннушка» сбавила обороты. Следовало найти укромную боковую ветку, и такая вскоре нашлась – «транспортник» затолкнул бронепоезд в развалины каких-то старых складов, откатил в сторону – и заглушил двигатели.
Следовало быстро осмотреться и занять оборону, попутно занимаясь ремонтом состава, но не давали покоя старые знакомые, засевшие в головном вагоне.
И пока Инженер, восторженно ахая и заглядывая в каждую щель, обходил бронепоезд, Книжник пробежал по крыше вагона до люка, у которого со штуцерами в руках дежурили Назар и Степан.
– Ну что там наши пассажиры? – присаживаясь рядом на корточки и постучав прикладом арбалета по металлу. – Что вы там притихли?
– Я вас уничтожу, святоши! – глухо прорычал снизу голос Топора. – Вот только выйду отсюда – вырву ваши сердца и затолкаю вам в глотки!
– Так выходи, давай! – крикнул Книжник. – И можешь попытаться сделать, что хочешь!
– А, это ты, умник! Ну, а из тебя я приготовлю особое блюдо! Забыл, что я обещал с тобой сделать?
– Как же, помню. Но блюда не получится, если ты будешь продолжать там сидеть, – Книжник прислушался. – Эй, чего замолчал? Пузырь, может, он и тебя не выпускает?
Вместе ответа грохнул выстрел, в крышку люка глухо ударила пуля.
– Узнаю «маузер», – усмехнулся семинарист. – Ты там осторожнее смотри, а то рикошетом ушибет.
– Зря вы вернулись, – отозвался Пузырь. – Был у вас шанс сбежать, спрятаться. А вы снова на наше имущество позарились. И вы за это поплатитесь.
– Теперь это наше имущество, – отозвался Книжник. – Трофей. Забыл, почему так вышло?
– Это не важно. Скоро придет Саранча – и вам крышка.
– А вы под раздачу попасть не боитесь?
– Нам-то что – с Саранчой мы союзники, – усмехнулся Пузырь. – А вас… Хм… Сожрут заживо!
Тяжело грохоча по металлу тяжелыми механическими ногами, подошел Инженер, и Зигфрид следом.
– Ну что они там, плотно забаррикадировались? – спросил Зигфрид.
– Да вылезать вроде не собираются, – отозвался Назар. – Мы уже им уйти предлагали, жизнь гарантировали – игнорируют.
– А зачем? – сказал Зигфрид. – В головном вагоне все припасы, вода, боеприпасы. Там можно долго просидеть безо всяких проблем.
– Проклятье! – хмуро сказал Инженер. – Это что же получается, нам придется возить с собой «пятую колонну», которая в любой момент готова ударить нам в спину?! А как вагон чинить, если они там сидят? Времени-то, считай, не осталось!
– Можно попробовать договориться, – предложил Книжник. – Что-то им предложить, чтобы они убрались.
– Много чести, – сказал Зигфрид. – Проще выкурить их оттуда.