В частности, через блок Громобоя.
«Что же, получается, это не мой навык умирает – это констры благодаря мутациям, которые в них вызвал Угрюм, как-то научились ломать чужую защиту?»
Поддавшись сиюминутному импульсу, Громобой с опаской оглянулся через плечо на здание, в дверном проеме которого застыл Рухлядь. Этот трехэтажный склеп, служащий своеобразным памятником злополучной Последней Войны, теперь стал пристанищем для еще трех некогда живых существ. Это ли не злая ирония: когда в подобных могильниках рядом с невинными жертвами чьей-то необузданной жестокости лежат безжалостные палачи?
«А, может, это всего лишь справедливость?..»
– Пойдемте отсюда, – сказал нейромант. – Ты можешь идти, малыш?
Бо с теплом посмотрела на супруга и, отрывисто кивнув, аккуратно высвободилась из объятий Вана и Лары. Те отступили, позволив повелительнице мутов самолично сделать несколько шагов в направлении ее суженого. Нейромант беззастенчиво обнял жену, прижал к себе и прошептал:
– Мы найдем его и заставим нам помочь.
– Я знаю, милый.
– Тогда вперед. Продолжим поиски.
Он медленно убрал руки, и Бо отступила в сторону, освобождая мужу дорогу.
Громобой хотел поскорей уйти от здания, где едва не погиб. Нейромант не очень-то хотел это признавать, но те полтора года, которые он провел со своим новым даром, заставили его поверить в собственную непобедимость. Случай же с аспидом-констром спустил бородача с небес на землю, да так резко, что бедняга едва не разбился в лепешку. Только что он мнил себя этаким полубогом, а теперь снова оказался среди смертных людей, с их вечной проблемой – не сдохнуть в мире голодных и коварных тварей.
Стоит ли говорить, что такое перевоплощение крайне негативно сказалось на уверенности в собственных силах?
Громобой оглянулся еще лишь раз – когда они уже сворачивали за угол, оставляя дом с аспидами позади.
«Интересно, что было бы, если б внутри находились шамы, с которыми поработал Угрюм?» – мелькнуло в лохматой голове нейроманта.
Прогнав дурную мысль прочь, Громобой последовал за Бо и остальными.
– Идите к черту! – внезапно донеслось до ушей безымянного вояки, когда он брел по узкому проулку, пролегающему меж двух домов-близнецов.
Встрепенувшись, скиталец повернулся к правому зданию – кажется, именно оттуда раздался девичий возглас, преисполненный отчаяния и смертельного страха. Пройти мимо вояка, конечно же, не мог: несмотря на потерю памяти, он знал, что настоящий мужчина никогда не останется в стороне, когда кто-то обижает женщину. Именно поэтому скиталец метнулся к дверному проему и, не задумываясь, в него нырнул.
То, что мужчина увидел внутри, заставило его обмереть: два лохматых великана, похожие на неандертальцев из учебников по истории, поигрывая внушительными дубинами, подступали к молодой темноволосой девушке, сидящей на полу. Бедняжка, с ужасом глядя на агрессоров снизу вверх, прижималась к стене всем своим худеньким тельцем, облаченным в старую рваную куртку и армейские брюки, а изящные пальцы, перемазанные пылью вперемешку с кровью, отчаянно скребли по полу рядом с «берцами». Приглядевшись, вояка понял, что девушка время от времени косится куда-то в сторону. Проследив ее взгляд, безымянный вояка увидел пистолет, лежащий чуть поодаль от места событий.
«Это ее, что ли?» – подумал мужчина, смерив брюнетку недоверчивым взглядом.
В полупустом чулане памяти обнаружился предрассудок о женщинах с оружием, но сейчас было не время и не место задумываться о подобной ерунде.
– Эй, вы! – рявкнул вояка и сам удивился, насколько зло, хрипло и громко у него получилось. – А ну-ка отвалите от нее!
Громилы с дубинами замерли, а потом медленно повернулись к мужчине. Их лица заставили его снова вспомнить о неандертальцах – такие же тупорылые морды, в равных долях сочетающие в себе звериное и человеческое начала. Налитые кровью глаза уставились на вновь прибывшего с ненавистью; клыки, торчащие наружу из-под толстых нижних губ, как бы намекали, что обладатели таких зубов не откажутся полакомиться свежим мясцом, даже не удосужившись его пожарить. Лохмотья, в которые были облачены дикари, не скрывали их внушительную мускулатуру и ноги, мощные и сильные, как у бегунов-марафонцев.
Внезапно труба, которую вояка продолжал сжимать в руках, показалась ему маленькой, практически ничтожной. Чем поможет подобная ржавая «зубочистка» в бою с мордоворотами, которые стоят перед ним? И если врезать такой по уродливой физиономии одного из великанов, что сломается быстрей – труба или все-таки челюсть?
Ответить на эти вопросы мог, собственно, только удар, и безымянный скиталец решил – если сунутся к нему, он непременно проверит квадратные «котелки» противников на крепость.
О том, чтобы договориться с этими странными полулюдьми-полузверями, конечно же, и речи не шло: невооруженным глазом было видно, что неандертальцы на диалог не настроены.
«Может, все-таки выманить их наружу, чтобы дать девке шанс? – размышлял мужчина, когда великаны, переглянувшись, медленно устремились к новому «посетителю». – Сейчас они отойдут подальше, она схватит пистолет и пристрелит обоих…»
Но пока девица сидела на прежнем месте. Судя по всему, испуг, точно мощная цепь, сковал ее по рукам и ногам.
«Как не вовремя!..»
– Еще хомо, – донесся до ушей вояки хриплый голос одного из неандертальцев.
«Надо же! Они, оказывается, и говорить умеют!»
– Еще мясо, – добавил второй дикарь, поудобней перехватывая дубину.
Девушка, кажется, начала приходить в себя. По крайней мере, она уже не дрожала крупной дрожью, словно начинающий «морж», впервые нырнувший в прорубь. Теперь незнакомка смотрела на мужчину со смесью надежды и удивления. Девушка еще не понимала, как он сюда попал, но уже начинала верить, что вояка спасет ее от бед.
Впрочем, уже в следующую секунду незнакомка наконец осознала, что ее потенциальный спаситель вооружен ржавой трубой, и надежды в ее взгляде разом поубавилось.
– Пистолет… – одними губами произнес безымянный скиталец. – Хватай пистолет, дура…
Но девушка его, конечно же, не услышала.
«Крикнуть ей, что ли? Да нет, нельзя – эти ж твари все поймут и помешают…»
Неандертальцы, меж тем, продолжали наступать, а вояка под их натиском пятился назад, держа безопасную дистанцию… пока не уперся спиной в кирпичную кладку. Одновременно с тем, как его пятка уткнулась в твердую поверхность стены, сердце в груди мужчины замерло. Дикари хмыкнули. Теперь они уже не сомневались, что жертва от них никуда не денется.
«Похоже, приплыли…» – с тоской подумал вояка.
Ему вдруг стало безумно грустно. Грядущая смерть казалась крайне нелепой, нелогичной. Мужчина пришел в себя буквально пару часов назад, вышел из развалин, где очнулся… и практически тут же погиб, так и не узнав своего имени, не узнав, куда его занесла коварная судьба и почему вокруг до обидного мало людей, но зато в избытке разных мутантов.
Понимая, что терять уже нечего, скиталец воскликнул:
– Хватай пистолет, дура!
Неандертальцы вздрогнули, поняв, что совсем позабыли о темноволосой девушке.
– Добей бабу! – торопливо рявкнул левый здоровяк. – А этим хомо я займусь!
Второй кивнул и повернулся…
Выстрел!..
Голова дикаря едва заметно дернулась, он пошатнулся, а потом выронил дубину и рухнул на колени. Вояка бросил взгляд на девушку и с удивлением обнаружил, что она, стоя на одном колене, направляет пистолет на второго неандертальца. Тонкий указательный палец лежал на спусковом крючке и слегка подрагивал – видимо, в такт прерывистому дыханию взволнованной бедняжки. Тем не менее теперь она смотрела куда решительней, чем прежде; видно было, что девушка очень уверенно чувствует себя с огнестрелом.
И, судя по тому, что ей удалось с одного выстрела уложить такого здоровяка, как правый неандерталец, опыта в подобных делах у брюнетки было не занимать.
Убитый дикарь к этому моменту уже лежал на полу, уткнувшись мордой в пол; под ним стремительно расползалась темная лужа крови. Второй великан резко оглянулся на собрата, увидев, что тот мертв, зарычал и бросился к девушке, сразу догадавшись, кто повинен в гибели родича.
Брюнетка снова нажала на спусковой крючок – раз, второй, третий… но разъяренного неандертальца, несущегося к ней на всех порах, оказалось не так-то просто остановить. Гнев придавал мутанту сил; да, возможно, от полученных ран он погибнет, но не раньше, чем отомстит своей обидчице.
Поняв, что медлить больше нельзя, безымянный вояка бросился следом за неандертальцем. Быстро сократив расстояние, мужчина обрушил свою ржавую трубу на массивную черепушку великана.
Как и следовало ожидать, после этого импровизированное «оружие» переломилось надвое, и в руках у мужчины остался лишь гнилой кусок длиной не более полуметра. Понимая, что подобным огрызком неандертальца точно не победишь, безымянный вояка снова попятился назад.
Впрочем, его отважный выпад немного остудил пыл здоровяка. Получив по голове трубой, мутант резко обернулся вокруг своей оси и взмахнул дубиной. Уйти от удара совсем у мужчины не получилось – оружие неандертальца скользнуло по его плечу, не причинив особого вреда, однако покуда вояка пытался восстановить равновесие, дикарь, рыча, ударил его ногой в грудь, отбросив противника назад. Приземлившись на пол, мужчина больно ударился копчиком и оттого громко скрипнул зубами. Бесполезный теперь огрызок трубы выскочил из руки и улетел в неизвестном направлении, оставив вояку фактически безоружным.
«Нож!» – очень своевременно вспомнил скиталец.
Но до клинка было уже не добраться, а если б и получилось, дорваться до незащищенной глотки неандертальца теперь не представлялось возможным: вояка полулежал-полусидел на полу, а его обидчик нависал над ним, точно гигантская морская волна, подстерегшая утлую лодчонку, которая по глупости командира заплыла в самый эпицентр шторма. Смерть вновь приветливо махала безымянному скитальцу из небытия, то ли прощаясь, то ли, напротив, зазывая к себе. Конец опять казался неотвратимым.