– До сих пор не понимаю, почему вы не прикончили этого мерзавца? – буркнула Кира.
– Мы не воины, – ответила Рена. – Мы всего лишь пытаемся выжить.
– И поэтому едите себе подобных, – едко заметила девушка.
– Это – всего лишь один из способов выжить, – со вздохом ответила дикарка. – Мы едим любое мясо. Крысособаки те же… Мы и туров бы ели, но их слишком сложно убить. Только поэтому.
– И Угрюма, видимо, тоже оказалось непросто? – вклинился в разговор Фред.
– Ну, он же тоже не один. У него там тоже… что-то вроде… племени, – покосившись в сторону вояки, сбивчиво объяснила Рена. – Поэтому мы решили не нападать на него, а он – на нас.
– Звучит не очень, – призналась Кира, тоже оглянувшись на Фреда. – Если они всем племенем остереглись с ним связываться, боюсь представить, какие шансы у нас троих?
«Неужто дошло?» – обрадовался вояка, однако вслух ничего сказать не успел.
– Но мы должны хотя бы попытаться, – докончила мысль Кира.
«Черт! Значит, все-таки не дошло…»
– Ты настолько любишь брата? – вдруг спросила Рена.
– Да, – без тени сомнения ответила Кира. – Я ему жизнью обязана. По сути, он и есть моя жизнь.
Дикарка оглянулась через плечо и со вздохом сказала:
– А у нас с Бартабом все иначе…
И замолкла – как бы намекая, что делиться большим не намерена.
«Понятно, что у всех хватает проблем… – подумал Фред, покосившись сначала на одну девушку, потом на вторую. – Но вы, черт возьми, хотя бы помните, кто вы такие!..»
Однако вслух он сказал лишь:
– Пойдемте быстрей, пока муты не нагрянули.
И снова его слова не вызвали протеста.
Танг открыл глаза.
Сколько раз он уже проваливался в сон и сколько раз просыпался? Казалось, это не новое случается, а одно и то же повторяется из раза в раз, с того самого момента, когда произошло впервые.
Но на деле перемены все же были.
В частности, это касалось того самого нео, которому Угрюм беззастенчиво оттяпал обе ноги топором. Дикарь, кажется, стал вопить громче и чаще, чем прежде, однако его «обрубки» внезапно стали отрастать. По крайней мере, зоркий Агап с удивлением подметил это, когда они наблюдали за очередным приступом ярости.
– Черт возьми… – пробормотал сосед тогда.
Прищурившись, он неотрывно наблюдал за нео. Света от одинокой лампы, закрепленной под потолком, было немного, но Агапу вполне хватило, дабы оценить случившуюся метаморфозу.
– В чем дело? – недоуменно выгнув бровь, осведомился Танг.
– Его ноги. – Вздрогнув, Агап оглянулся на товарища. – Посмотри! Они же отрастают заново!
Танг по примеру соседа прищурился, однако так и не увидел особых изменений, сколько ни смотрел. Ну да, кажется, раны затянулись несказанно быстро и, тем самым, уберегли нео от смертельной потери крови. Но разве можно по этому делать вывод, что конечности отрастают заново?
– Да ладно? – не поверил Агап, когда Танг лишь покачал головой. – Ты что, правда не видишь?
– Не-а, – помедлив, ответил темноволосый воин.
– Ну, даешь… Ладно, если это то, о чем я думаю, то сам все скоро увидишь.
Однако к вечеру Танг и думать забыл о ногах дикаря, ведь его собственное тело начало доставлять хозяину немало хлопот. В частности, оно начало столь страшно зудеть, что Танг живо разодрал в кровь кожу на руках, ногах, спине… словом, везде, докуда смог дотянуться отросшими ногтями.
– Ты поаккуратней там, – с тревогой наблюдая за усердствующим соседом, посоветовал Агап. – А то ещё кровью истечешь до смерти…
– Да и черт с ним! – в сердцах воскликнул Танг. – Все равно ничего хорошего нам не светит, так какая разница – быстро подохнуть или гнить здесь недели или даже месяцы?
– То есть ты уже отчаялся, – отвернувшись, пробормотал Агап.
Взгляд его теперь был направлен на нео, который беспробудно спал после очередного приступа ярости.
– Ну а ты – нет? Нам же ничего не светит! Никто не знает, где его логово! Никто нас не спасет!
– Поживем – увидим, – туманно ответил на это Агап.
Последняя фраза отчего-то засела в голове у Танга. Она всплывала несколько раз за минувший день, она же первой пришла на ум, когда темноволосый воин проснулся и открыл глаза.
«Поживем – увидим… Иначе говоря, пока живы – шансы есть… Но насколько они велики?»
– С пробуждением, – угрюмо произнес Агап, когда сосед с трудом оторвал затылок от пола и, щурясь, покосился на товарища.
Внезапно брови Танга взлетели на лоб.
– Не понял, – пробормотал он.
– В чем дело? – тут же обеспокоенно спросил Агап, приближаясь к прутьям на стыке их камер.
– Твое… твое лицо… – растерянно пролепетал Танг.
– Что? Что с моим лицом? – Агап тут же принялся ощупывать свою физиономию обеими руками. – Стоп… Мне кажется, или…
– Да, – перебил его сосед. – Твое лицо… стало… более… нормальным. Наверное, таким же, как было раньше… ну или почти…
По крайней мере, рот Агапа больше не был перекошен, а щеки «втянулись» обратно и больше не свисали двумя полупустыми мешками.
– Надо же… – продолжая скользить грязными пальцами по лицу, прошептал исцелившийся мужчина. – Но… как? Неужто… неужто это его последняя сыворотка меня… излечила?
На физиономии у него было написано совершенно искреннее удивление: Агап действительно не понимал, зачем Угрюм сначала напичкал его какой-то отравляющей дрянью, а потом вколол ему противоядие?
– Он, видимо, какие-то опыты над нами проводит, – сказал Танг, вновь начиная чесаться. – Я вот уже скоро все кожу с себя сдеру… такими темпами…
– Что, опять зудит? – с сочувствием глядя на товарища, спросил Агап.
– Ну а то!
– Прямо как вчера?
– Ну, может, не прямо… Черт его знает, короче, как сравнить вчера и сегодня, тем более что непонятно, когда закончилось одно и началось другое!
– Постарайся взять себя в руки как-то, – видя, что Танг очень зол, осторожно посоветовал Агап. – Понимаю, советовать проще, чем реально сдерживаться, но нельзя себя доводить…
– Ты это уже говорил! А я тебе отвечал, что не вижу смысла жить просто, чтобы жить! Что, лучше пусть продолжает над нами измываться? Кому нужны эти муки?
– Ну, меня он, как видишь, почти вылечил обратно… – неуверенно выдавил Агап.
– А, то есть, мне надо всего-то подождать, пока он вколет противоядие? – нервно усмехнулся Танг. – А если он его не захочет колоть? Если у него на меня другие планы? Что тогда?
– Ну мне же захотел почему-то!
– Вчера захотел, а сегодня, может, придет еще какую-нибудь заразу тебе ширнет, и у тебя ноги откажут… Как ты тогда запоешь?
– Сплюнь вот-то! – гневно нахмурившись, воскликнул Агап. – Чего каркаешь? Смерти мне желаешь?
– Да я-то тут при чем вообще? – в свою очередь еще больше разозлился Танг. – Я тебе, что ли, уколы делаю?
Возможно, дело дошло бы даже до нелепейшей потасовки через прутья смежной решетки, если бы в этот самый миг не проснулся достопамятный безногий нео. Его дикий ор немного охладил пыл двух рассерженных хомо, и они на какое-то время переключили внимание на лохматого калеку, который извивался на полу своей камеры.
– Почему он, интересно, на месте лежит? – хмуро глядя на нео, вдруг пробормотал Агап.
– А что ему еще делать? – удивился Танг. – Он же без ног.
– Ну, мог бы ползать… не знаю, сел бы как-то, решетку попытался вырвать – руки-то целы, да и энергии, судя по всему, хоть отбавляй… А он просто валяется на полу, будто какой-то… мешок!
– Ну если так интересно, сам у него спроси, почему он лежит все время, – буркнул темноволосый воин.
Он разодрал себе правое плечо и теперь изнывал от новой боли и зуда, который, увы, никуда не делся.
«Пожалуй, одной кожей тут не ограничишься, – подумал Танг про себя, невольно продолжая свое дело. – Надо сразу до костей сдирать, чтоб нечему чесаться было!»
– Да не ответит он, – сказал Агап, в очередной (который уж по счету?) раз проводя рукой по обновленному лицу: везунчик, судя по всему, до сих пор не верил, что изъяны, вызванные странными инъекциями Угрюма, исчезли. – Дикарь он и есть дикарь, и с хомо без лишней необходимости заговаривать не станет…
– А с чего ты им вообще так заинтересовался? – раздраженно воскликнул Танг. – Ну ревет зверь в клетке, тебе-то чего? Заскучал?
– В смысле – «заскучал»?
– Да в прямом! Ничего не болит – стал по сторонам оглядываться?
– Ты уже, по-моему, с ума сходишь, – тихо произнес Агап, сверля соседа хмурым взглядом. – Еще вчера мы его с тобою вместе обсуждали! Или забыл?
– Иди ты… – буркнул Танг.
Несколько секунд назад он с трудом переборол желание вцепиться в соседа и просто разорвать его на части; теперь же все вдруг разом стало безразлично и неважно. Даже зуд уже не так раздражал, как раньше – ну чешется и чешется, пусть с ним. Сплюнув наружу через просвет между прутьями решетки, Танг с громким вздохом улегся на спину и уставился в потолок. Воину ничего не хотелось. Даже лежание его раздражало, но эта поза требовала от него меньше всего усилий, поэтому Танг ее и выбрал.
«Какой смысл трепыхаться? – мелькнуло в темной голове. – Все равно в живых нас не оставят. Будут пичкать то одним, то другим, то гасить жизнь, то разжигать снова – до тех пор, пока разжигать будет уже нечего».
– Ты сейчас точь-в-точь, как тот дикарь, о котором мы только что говорили, – внезапно заявил Агап. – То орешь, как резаный, то лежишь, как мешок…
– Отвали от меня, ладно? – попросил Танг. – Я не в настроении болтать.
– Ладно. Хорошо, – не стал спорить сосед, однако в голосе его явственно слышалась обида. – Не хочешь, как хочешь…
Танг скосил глаза в его сторону: отклеившись от прутьев решетки, Агап отступил к стене и, прислонившись к ней, уставился на темный зев тоннеля. Угрюма видно не было. Наверное, он уехал на очередную охоту, поэтому и не появлялся.
«А пора бы уже и пожрать чего… – подумал Танг. – Жрать охота…»
Но Угрюм не спешил кормить пленников. Возможно, это было всего лишь очередное исп