– На дыбу его, – бросил Властелин слугам. – Оставьте на обед.
Странно, но Великий Маар не выглядел сейчас ни особенно разгневанным, ни задумчивым. Скорее, просто – деятельным. Быстро поднялся к себе в башню и снова думал, рассуждал. Если Синее поле поглотило Алексию – это плохо. Очень плохо, однако же не смертельно. В конце концов – жили и раньше без Мастера, проживем и теперь.
С другой стороны, эта зеленоглазая девочка – все-таки Мастер Полей. А значит, никакое Поле ее так вот, запросто, не сожрет – подавится! Пятьдесят на пятьдесят – либо Алексия в Поле, либо ей все же удалось бежать – с помощью того же Синего поля! Тогда не нужно отменять приказ. Пусть перешерстят всю округу, пусть ищут… Пусть!
Стиснув зубы, чтоб не попала земля, Алексия упорно лезла наверх. Работала руками, как экскаватор, пробивалась… потихоньку, едва-едва, но лезла! Уже можно был вдохнуть, уже грудь не так давило, хорошо, что грунт оказался мягким. Песок. Хорошо, не глина, а то бы завалило так, что вовек не выберешься.
Еще чуть-чуть… Еще немного… Вот уже и свет наверху… Далеко, да-а… Но – свет. Точно – солнышко! Еще метров пять. Немного…
А силы таяли! Мускулы уже отказывались работать, все конечности холодели, и сильно ломило кости. Лекса отдыхала все чаще и чаще, уже не осталось никаких сил… и все ж таки нужно было пытаться.
Девушка и пыталась. Но – тщетно. Песок предательски уползал вниз, так, что невозможно было подняться, добраться до провала… до высокой августовской травы. Неужели – никак? Неужели – все? А ну-ка…
Сделав неловкое движение, Алексия вновь рванулась вверх… и вдруг сползла туда, где была в самом начале. Выругалась и затихла, глотая злые слезы.
Слышно было, как где-то далеко наверху весело щебетали птицы. А вот – перестали. Вспорхнули, улетели куда-то. Раздались чьи-то голоса. Веселые, беззаботные, молодые…
– Помогите, – прохрипела Лекса. – Пожалуйста, помогите!
Она отодвинула песок от груди, так, чтоб можно было крикнуть…
– Помогите!
Голоса наверху стихли. Словно бы кто-то прислушивался. Или все там вообще ушли?
– Эй-эй! – из последних сил крикнула девушка.
Наверху вдруг погасло солнце. Кто-то нагнулся, застил провал головой и громко спросил:
– Кто здесь?
Алексия не могла уже больше кричать – кончились силы. Вместо крика вырвался лишь слабый стон.
– Ну, точно стонет кто-то! – взволнованно произнесли наверху. – Леша, не спорь – я точно слышал.
– Я тоже слышала. – А это уже заговорила девушка… или женщина. – Наверное, это местные ладожские мальчишки. Владислав Иосифович не зря приказал их гонять. Кто-то залез и застрял!
– Кладоискатели чертовы!
– Не ругайся, Леша. Надо как помочь – думать.
– А что тут думать-то? Сейчас раскопаем и… Айда за лопатами! Веревку еще не забыть прихватить.
Они провозились, наверное, с полчаса. Четверо парней и три девушки. Парни в майках и подкатанных штанах, девушки – в забавных спортивных трусах и смешных белых шапочках. Откопали Алексию, вытащили…
– Ой, ну надо же – какое красивое платье!
– Как ты? Ребра не сломаны?
– Да вроде, нет. – Спасенная повела плечом и улыбнулась. – Спасибо, что откопали.
– А мы кого угодно откопаем! – подбоченясь, неожиданно засмеялся один из парней. – Мы ж археологи!
– Археологи…
– Ну да, из Ленинградского университета. Здесь, у вас, в Ладоге, на раскопках. Ты-то хоть как в раскопе оказалась?
– Да подожди ты, Лешка! – Девушки возмутились хором. Одна даже шутливо замахнулась на Лешу.
– Вечно пристанешь с расспросами, комсорг! Ей сейчас врач нужен и…
– Не, не нужен врач, – поспешно возразила Алексия. – А вот от обеда бы не отказалась точно.
– А у нас как раз сейчас обед! Пойдем. – Одна из девушек – светленькая, с косичками – обняла беглянку за плечи. – Меня Мила зовут, а тебя?
– Лекса.
– Странное какое имя. Но ничего – красивое. Лекса – это от Александры?
– От Алексии.
– Алексия… – усмехнулся комсорг Лешка. – Какое-то не такое имя… монашеское.
Перед обедом выкупались. Все вместе, а вот Алексия с Милой – вдалеке, за мысом. Все ж никаких купальных принадлежностей у Лексы не имелось. Так и пришлось голышом купаться – зато грязь всю смыла. Здорово!
– На вот тебе одежку, – вытершись большим махровым полотенцем, новая подружка протянула беглянке белую безрукавку и все те же смешные трусы. – А то платье-то твое и в стирке, и в ремонте нуждается.
– Спасибо, – Алексия быстро оделась. – Не знаю, как и благодарить.
– Да не за что, – отмахнулась Мила. – На вот расческу, причешись. Всякий бы так поступил – мы же советские люди. Ты сама-то откуда?
– Из Кронштадта.
– Из Кронштадта? – студентка ахнула. – Так наш комсорг, Лешка, оттуда. И еще многие. Лешка хороший парень, правда, зануда – страшный. А ты в Старую Ладогу в гости приехала?
– Угу, в гости.
– Здорово! А мы все хотим к вам в клуб, на танцы. Да Владислав Иосифович не пускает, он у нас строгий. Ничего, уговорим! Тем более, его два дня не будет – в Ленинград уехал, на кафедру.
– Владислав Иосифович…
– Равдоникас. Профессор Равдоникас, наш руководитель раскопок. Ой, а вчера мы клад нашли! Целую крынку серебряных арабских монет эпохи Аббасидов! А я лично откопала гребень и две бусины – представляешь? Профессор говорит, на одну такую бусину можно было купить красивую молодую рабыню! Вот были же времена, а!
Так и шли по берегу, по узкой рыбацкой тропе, болтали, смеялись.
– Ой! – глянув вперед, неожиданно замерла Лекса. – А где же крепость?
– Так вот же она! – Мила вытянула руку вперед, показывая…
Небольшой поселок – да, был. Двухэтажное здание, избы, а в остальном… Ни тебе башен, ни стен. Одни… даже не развалины, а какие-то холмики. И размеченный на квадраты археологический раскоп, невдалеке от которого располагались палатки, жарко горевший костер и, меж деревьями, под навесом, – длинный дощатый стол с лавками. Загорелые девушки деловито расставляли по столу миски, а «комсорг Леша» резал хлеб…
– Ну, что стоим-то? – подтолкнула Мила. – Обедать пошли.
Обед прошел быстро. Гороховый суп и жареная – с корочкой – рыба показались Алексии невероятно вкусными, как, впрочем, и хлеб.
По ходу дела к Лексе подсел Леша, видать, хотел поговорить о Кронштадте, да только доброй беседы не вышло – по сути-то, не о чем им было говорить. Тот Кронштадт, в котором жила Алексия, ничуть не напоминал родной город комсорга.
Резко прекратив расспросы, Лешка задумчиво отошел в сторону, а потом и вообще исчез куда-то.
– Хочешь отдохнуть? – неожиданно, но весьма к месту предложила Мила. – Так иди в нашу палатку. Вон она, на самом берегу – крайняя.
С благодарностью кивнув, гостья туда и отправилась, чувствуя все нараставшую потребность хоть немного побыть одной, обдумать создавшуюся ситуацию и принять какое-то решение.
В брезентовой палатке оказалось жарковато, так что пришлось распахнуть полог и вытянуть ноги прямо в траву, а затем и вообще вылезти да улечься прямо под деревьями, в тень. Вот тут Лекса почувствовала себя хорошо, даже отлично. Вокруг сладко пахло клевером. Отгоняя надоедливых комаров, с Волхова налетали порывы ветра, выдували седые шарики одуванчиков, раскачивали в изобилии росшие меж палатками колокольчики и ромашки. Среди цветов порхали пестрые бабочки, и жемчужно-серые соцветия пастушьей сумки щекотали Алексии ноги. Хорошо!
Девушка даже глаза прикрыла, так, в полудреме. И почти сквозь сон слышала чьи-то слова… слышала, но не придавала значения – слишком уж непонятными они были.
– Комсорг? Да он на почту пошел, звонить. Сказал, сообщить надо куда следует об этой девчонке. Какая-то она странная. Да ты сам не видишь, что ли?
– Думаешь, шпионка?
– Сам ты… Ну, сказанул! Не шпионка, конечно. Просто – беглая. Может, с Беломорканала или с Соловков.
– Да тут и поблизости сеть лагерей!
– Вот и я о том. Прав комсорг – бдительность проявлять надо.
Беглянка заснула, вырубилась резко, словно провалилась в черную яму. Сколько проспала, не ведала, а только проснулась не сама, а от того, что кто-то тряс ее за плечо:
– Эй, девушка! Проснитесь.
– Что?
Алексия распахнула глаза, с удивлением увидев перед собой военного в старинной форме! Довольно молодого, лет двадцати пяти или что-то около этого. Лицо тонкогубое и какое-то по-лошадиному вытянутое. Не доброе и не злое. Не сказать, чтоб красивое… обычное такое лицо. С бородавкой над верхней губою. Подбородок начисто выбрит, усов тоже нет, стрижка… кажется, наголо… или очень коротко – под фуражкой не видно. Да-да – фуражка. Именно так назывался этот древний головной убор. Еще в те времена был – кивер. И сплошной железный шлем – армэ. С забралом. Его одевали в бой рыцари. Этот же шлем не носил, носил фуражку с красным околышем и пятиконечной звездой. Еще имелись сапоги, начищенные до блеска, странного покроя штаны защитного цвета и такого же цвета мундир, перетянутый темно-коричневыми вкусно хрустящими ремнями. Штаны… как же такие именовались-то? Ведь совсем недавно, в Кронштадте, Лекса рассматривала картинки в какой-то старинной книжке… Вместе с Кириллом и рассматривали, тот еще смеялся: сама ты, говорит… галифе! Да, галифе – именно так эти брюки именовались. А мундир назывался… толстовкою! Нет, гимнасткою… Гимнастеркою – вот! На воротнике красные с синим кантиком погончики… петлицы, с тремя металлическими квадратиками… или ромбиками, что ли. Нет, пожалуй, на квадратики больше похоже…
Все это Алексия рассмотрела вмиг, буквально – в секунду.
– Старший лейтенант госбезопасности Швакин, – приложив руку к козырьку, представился военный. – Волховский райотдел НКВД. Разрешите ваши документики посмотреть!
– Чего посмотреть? – поднимаясь, беглянка мило улыбнулась. Впрочем, улыбка ее, похоже, не произвела никакого впечатления на старшего лейтенанта.
– Паспорт, говорю, покажите!