— А Кари все мало, — проворчала Летиция. — Ишь ты, «ни в какую…». Он небось таких девчонок, как она, только в древних журналах видел.
— Да говорю я тебе, влюбился парень по уши…
Он сидел на боковом диване. На столике перед ним горела свеча, заключенная в стеклянный колпак, и стоял стакан сока, выжатого из свежих плодов дерева цзоу. Он рассеянно мешал в нем соломинкой и время от времени бросал мимолетные взгляды на входную дверь, напротив которой как раз и стоял диванчик.
«И все они садятся напротив входа… Ситуацию контролируют…»
Заиграла музыка. Щель между потертыми занавесами, в которую подглядывала Летиция, стала увеличиваться в размерах. Она качнулась назад, прогнулась в пояснице, подала грудь вперед и выплыла на сцену.
— Встречайте, — раздался голос бармена за ее спиной. — Сегодня для вас танцует… Летиция!!!
Парень за столиком вздрогнул и поднял глаза. Она улыбнулась ему и помахала рукой.
Там в зале были и другие. С глазами и ладонями, полными чеков.
Но сегодня она танцевала только для него. Ведь это был танец настоящей любви.
Сейчас, в эту минуту, он был ее сказочным принцем. Единственным мужчиной, которого она ждала всю жизнь.
Те, остальные в зале, они только хотели ее. Хотели как женщину, как красивую представительницу противоположного пола, хотели низменной, животной страстью… Энергия страсти заставляет женщину самозабвенно кружиться вокруг шеста, ощущая себя волчицей в стае волков, единственной и самой желанной самкой в огромной стае. Но в жизни любой танцовщицы случаются мужчины, которые любят. И именно эти мужчины отдают именно ту энергию, которая питает настоящий танец. И лишь только в танце любви она может подняться ненадолго над грязью и пошлостью этого мира и почувствовать себя Женщиной, Богиней, летящей над грешной землей…
Она упала на сцену. Капельки пота блестели на ее коже, переливаясь в бликах, отбрасываемых многочисленными светильниками. Небрежным движением она сбросила с плеч невесомую накидку, чуть прикрывавшую грудь, и бросила ее парню.
Накидка упала ему на колени. Уходя со сцены, Летиция видела, как он провожает ее глазами, рассеянно гладя ткань, еще хранящую тепло ее тела…
— Он заказывает приват-танец.
— Кто?
— Вон тот парень на боковом диванчике.
Летиция закусила губу.
— А он знает, сколько это стоит?
Бармен скривился, как от зубной боли.
— Солнце мое, крейзи-меню лежит у него под носом. И с каких это пор ты стала интересоваться платежеспособностью клиента, который заказывает музыку?
Она не ответила. Когда не знаешь, что ответить, лучше промолчать и сделать лицо типа «как вы мне все надоели».
— Любовь? Зачем ты мучаешь меня? — мяукнул бармен.
— Шел бы ты лесом, — ласково посоветовала Летиция.
— Определенно, любовь, — кивнул бармен. — Ну иди, иди, моя прелесть, твой принц уже заждался…
Он сидел в углу необъятного дивана. Она вошла и закрыла за собой дверь небольшой комнатки, обставленной специально для приват-танцев.
Он просто сидел и смотрел на нее. И от этого взгляда раздеваться совсем не хотелось.
С ней такое случалось редко. Она стояла у двери, кутаясь в полупрозрачное короткое платье, и не знала, что делать дальше.
Его колючий взгляд неожиданно стал другим. Теперь он был полон грусти.
— Зачем ты это делаешь? — тихо спросил он.
Откуда-то из-под потолка полилась знакомая плавная мелодия.
Она тряхнула головой, отгоняя наваждение и заодно рассыпая по плечам роскошную гриву волос, — и улыбнулась. Секундное замешательство прошло.
Плавно покачивая бедрами, она подошла к нему и кошачьим движением взобралась на диван.
— Тебе здесь нравится? — промурлыкала она.
— Нет. Я скоро уйду. И не надо… этого. Я пришел просто поговорить.
— Разве это мешает разговору?
Она мягко взяла его руку и положила ее себе на бедро.
— Мешает.
Он осторожно убрал ее руку, потом плавным, но быстрым движением взял ее за талию, приподнял и усадил на другой диван напротив себя. Она даже возмутиться не успела.
— Послушай, — сказал он, глядя ей в глаза.
Сейчас в нем не было ничего от щенка. Сейчас перед ней был сильный, уверенный в себе мужчина, твердо знающий, чего он хочет от жизни.
— Послушай. Я понимаю. Сейчас все ищут, где лучше и с кем будет проще выжить. Ты, конечно, меня за лоха посчитала. И это понятно. Ношеный камуфляж, форменные ботинки… Но просто люди моей профессии не одеваются по-другому, а ходят в том, в чем им удобно, и живут так, как считают нужным.
— И кем же ты работаешь? — настороженно улыбнулась она, еще не придя в себя от стремительного перелета на диван.
— Я чемпион прошлого сезона по боям в Бочке, — просто сказал он. — Так называемый Крысиный волк. Надеюсь удержать титул и в этом году. Параллельно тренирую охранников базы… Конечно, я не богач, но свои полторы-две сотни золотых в месяц имею. Думаю, что этого будет достаточно.
— Для чего?
Он немного замялся.
— Знаешь, как-то мне очень понравилась одна девушка. Первый раз в жизни. С первого взгляда, как это ни банально звучит в наше время. Конечно, у меня были другие женщины — и до нее, и после. Но это был просто секс. А вот так, чтоб в душе все переворачивалось…
— И что стало с этой девушкой?
— Она предпочла другого и уехала. Один торговец мне рассказал, что сейчас у нее счастливая семья — муж и двое детей.
— К чему ты мне все это рассказываешь?
Он криво усмехнулся.
— Тогда я был практически нищим. Кажется, в наше время любовь и деньги переплелись между собой настолько, что одно трудно отличить от другого…
Летиция поджала под себя ноги, устраиваясь поудобнее на своем диванчике.
— И что ты хочешь от меня? Для чего все-таки будет достаточно твоих денег?
Он неуверенно улыбнулся.
— Понравилась ты мне. Вчера в этой забегаловке — как арбалетным болтом навылет пробило… У тебя, конечно, яркая жизнь, но… Знаешь, может, попробуем выжить вместе в этом мире?
Ладонью правой руки он нервно мял левый кулак, а тот похрустывал, как плод дерева цзоу, грозя развалиться на фаланги.
— У меня своя комната в офицерской казарме. Не бог весть что, конечно, но по сравнению с другими — вполне… А через месячишко, если все будет нормально, может, свадебный обряд проведем… Если я тебе хоть немного нравлюсь, конечно… И вообще, у меня мечта есть. Торговцы про Кремль рассказывают, мол, надежная крепость с большим подземным городом. Сейчас возрождается она, силу набирает. И люди там живут правильные. К ним весты уже примкнули, и еще многие придут. Вот бы к ним с караваном перебраться. Говорят, наши маркитанты планируют отправиться в Кремль с товарами. Глядишь, и мы бы с ними…
«В Кремль, — мысленно усмехнулась она. — Нужны мы там больно… А с другой стороны — чем черт не шутит? Что ж мне тут, всю жизнь задницей вертеть?..»
Выдохнув свою тираду, он сидел, залившись румянцем до шеи и боясь поднять глаза. Хотя парень был старше ее года на два, но сейчас он больше походил на провинившегося подростка, ожидающего нагоняя.
Она улыбнулась. Не сверкающей улыбкой Летиции, а по-другому — задумчиво и нежно. Откуда-то пришла отчетливая картинка — она сидит рядом с ним, осторожно качая колыбель с двумя крохотными глазастыми свертками.
— Можно мне подумать? — тихо спросила она.
— Конечно, — облегченно улыбнулся он. — А долго ждать?
В воздухе повисла пауза.
— Долго, — наконец произнесла она. И подняла глаза. В них плескалась все та же нежная улыбка. — Я заканчиваю с восходом солнца.
— Ничего, я подожду.
— До утра? — удивилась она.
— Хоть всю жизнь!
Его глаза сияли. Он встал на колено и поцеловал ей руку.
— Спасибо, что согласилась подумать, — сказал он. — Знаешь, я не хочу смотреть, как ты здесь… работаешь. Я на улице подожду, ладно?
— Ладно, — улыбнулась она, вставая с дивана.
«Принц… Руки целует…»
Мысли полагалось быть ироничной, а она получилась неожиданно ласковой.
«И правда, что ли, влюбилась?»
Она взялась за ручку двери.
— Послушай!
Она обернулась.
— Я тогда был полным идиотом. Зачем-то номер своей казармы написал и номер комнаты. Совсем разучился знакомиться с девушками. Может, на всякий случай, напишешь свои координаты? Где ты живешь, и вообще…
— Зачем? Кто-то, кажется, обещал подождать?
— Боюсь потерять тебя, — признался он. — Мало ли что…
— Сейчас. Подожди.
Она выпорхнула из комнатки и через несколько секунд ворвалась в гримерку.
— Сбесилась? — поинтересовалась сидящая перед зеркалом Карина, откладывая кисточку из хвоста хоммута.
Летиция ничего не ответила. Она искала уголек. Нашла, вытащила из ящика стола кусок бересты, на которых бармен обычно пишет счета для клиентов, быстро черкнула на нем адрес и подпись «Лети…».
Остановилась. Задумалась. Хотела зачеркнуть, написать другое, настоящее имя, но передумала, дописала три буквы и метнулась к двери.
— Влюбилась, — кивнула иссиня-черной гривой Карина, поворачиваясь обратно к зеркалу. — Ну и пусть. Парень, сразу видно, правильный, с таким можно и в огонь, и в воду.
Карина мечтательно вздохнула. С кисточки поднялось и повисло в воздухе прозрачное облако мелкой пудры, толченной из старой штукатурки…
Она танцевала «на автомате», то и дело бросая взгляд на старинные часы с гирьками, висящие на стене. И удивительно — не хотелось думать, анализировать, просчитывать плюсы и минусы. Не хотелось даже удивляться самой себе. Хотелось дождаться окончания смены и в последний раз выйти за двери бара в другую жизнь.
На часах — половина третьего ночи. В баре было пусто, лишь лядащий маркитант средних лет клевал носом за стойкой. Правила работы бара «до последнего клиента» обязывали танцевать, даже если клиент уже ничего не видел и не соображал. Но те же правила не возбраняли намекнуть тому клиенту, что, мол, хватит, насмотрелся, натрогался, освободился от излишней денежной массы — пора баиньки в люльку до следующего раза.