И снова навстречу Артему из пелены тумана возник нео. На этот раз мутант не бежал, а медленно ковылял через непроглядную мглу. Шаг, второй — и вот здоровенный зверь уже лежит у ног удивлённого человека, а по его спине расплываются кровавые пятна.
— О, Серый, там ещё один! — донеслось из тумана, и до Артёма долетел уже знакомый грохот.
— Не трать патроны, — хриплый и властный окрик раздался справа, — этих тварей надо дробью валить, а то не остановишь. Автомат прибереги для дальнего боя.
Артём замер, прислушиваясь к странным голосам, а взгляд его тем временем упал на распластавшегося подле его сапог нео. Вся спина мутанта оказалась разворочена пулями. Кто бы ни стрелял в хищника, это был не кремлёвский разведчик — помимо пистоля Дмитрия, другого стрелкового оружия у отряда не имелось, а кремневый пистоль не способен оставить пять ран подряд.
— Для дальнего, для дальнего… — послышался тем временем притворно-страдальческий голос. — Товарищ полковник, меня эти мартышки чуть до поноса не довели. Скок-прыг… А я им — н-на! От Чарльза Дарвина с любовью!
На какое-то время голоса смолкли.
Артём покрепче обхватил рукоять меча и медленно, стараясь не издать ни единого шороха, шагнул вперёд. В тумане скрывалось нечто странное. Сначала разведчику подумалось, что это может быть второй отряд, направленный сюда из Кремля независимо от его группы, такой секретный, что витязя не поставили в известность. Но был и иной вариант — в тумане мог скрываться рой светляков-пересмешников, которые умеют имитировать голоса людей.
Не забылось ещё витязю, как двое его товарищей в минувшем году откликнулись на девичий крик о помощи, исходящий из зарослей. Ринулись туда — и погибли страшно, выеденные изнутри множеством плотоядных насекомых.
— Как там раненый? — раздался голос из тумана.
— Бредит, — ответил ему другой. — Эти мартышки туман как-то отравить умудрились. Или не мартышки. Тут разной пакости навалом.
Артём смутно помнил, что мартышками в древности назывались небольшие обезьяны, чем-то смахивающие на нео. Его такое сравнение позабавило и вселило надежду, что голоса принадлежат всё же не светлякам, а людям — вряд ли насекомые скопировали целый разговор, мозгов у них на подобное не хватит. Да и зачем? Чтобы заманить к себе оставшегося в одиночестве витязя? В тумане они могли и без хитростей просто роем накрыть. Стало быть, на мосту люди. Очень уж хотелось в это верить…
— Кто вы? — крикнул витязь, стараясь, чтобы голос звучал как можно более грозно.
— Серый, там вроде человек, — неуверенно произнес кто-то из незнакомцев.
Несколько секунд было тихо, потом, судя по голосу, заговорил главный:
— Всё в порядке. Мы — друзья. Я полковник Меженцев. Выходите, не бойтесь.
— Я не боюсь! — зло рявкнул Артём и, собрав остатки воли в кулак, двинулся на голос. — Что вообще значит «полковник»? Это прозвище или…
Он осёкся, глядя на человека, вышедшего из серой взвеси.
Он был высок, широкоплеч. Тело, облаченное в невиданную ранее броню, казалось металлическим колоссом, биороботом. А вот лицо… Над монструозным доспехом виднелась кажущаяся несоразмерно маленькой голова: седые волосы с пробором, скуластое, изрезанное морщинами лицо, серые глаза, с прищуром оглядывающие витязя.
— Ты из Кремля? — поинтересовался незнакомец, едва разлепив тонкие губы. Всё в нём, от поведения до оружия — древнего автомата с кривым магазином, — было чужим.
— Да, — кивнул Артём. — А вы?
— Я издалека, — всё так же спокойно выдал Меженцев, и резко, громко выкрикнул в туман: — Общий сбор, молокососы!
Послышался топот тяжелых сапог, и рядом с полковником возникли ещё четверо людей, одетых в схожую броню. На одном из них Артём с удивлением разглядел сферический шлем с дымчатым стеклом, какие доводилось видеть лишь в старинных книгах.
Меженцев, или по-иному — полковник, глянул на одного из бойцов, и тот, подтянувшись, произнёс:
— Док осмотрел раненого, вколол обезболивающее. Среди наших убитых нет. Стрижа зацепило чуток. На мосту установили ПКМ, в расчете Хвост и Длинный.
Полковник выслушал тарабарщину подчинённого, кивнул и только после этого вновь взглянул на Артёма:
— Связь с Кремлём есть?
— Что? — не понял витязь.
— Связь, — Меженцев достал из плечевого кармана небольшой прямоугольный приборчик. — Есть?
— Такого нет, — честно признался Артём.
Он вообще уже мало что понимал. Откуда эти странные люди, вроде бы говорящие на русском языке, но в то же время перемежающие свои речи совершенно непонятными ему терминами. Где они взяли древнее оружие и что это за штуковина, которую показывал ему Меженцев?
— Понятно, — хмыкнул полковник, — ты, наверное, даже не знаешь, что это?
Артём неопределённо мотнул головой.
— Приплыли, рыбки золотые, — прохрипел Меженцев и, не сводя глаз с витязя, принялся крутить небольшие чёрные колёсики на пластиковом прямоугольнике, отсутствие коего в Кремле так его расстроило. — Барбос, я Полкан. Как слышишь меня? Приём… Полкан Барбосу…
«Вот чудак, — мелькнуло в голове у Артёма, — беседует с этой коробочкой. Да он явно в Поле смерти побывал, начисто мозг выжгло».
Витязь незаметно положил ладонь на рукоять меча, чтобы в случае чего иметь возможность атаковать молниеносно, но в этот момент сзади послышался голос Дмитрия:
— Тёма, не волнуйся, это свои. Ну то есть люди… нормальные.
Артём резко обернулся.
Вот он Дмитрий — в двух шагах от него. Живой, здоровый. Правда, стоит на ногах нетвёрдо.
Под локоть разведчика поддерживал невысокий, короткостриженый крепыш в такой же, как и у полковника, броне.
— Штормит твоего кореша малёха, — с улыбкой изрёк крепыш, и подмигнул.
Артём уже и не пытался разобраться в бессмысленных нагромождениях слов, которыми порой начинали изъясняться странные пришельцы. Позади него что-то зашипело — похоже, ожила и заговорила чёрная коробочка, которую держал в руках седовласый полковник.
«Полкан, я Барбос… У меня трое кремлёвских. Двое целы, один — ранен», — перхая, зашелестел странный прибор.
Артём и Дмитрий, с округлившимися от любопытства и ужаса глазами, взирали на Меженцева.
— Он разговаривает с духами, — едва слышно произнёс Дмитрий.
— Не-а, — улыбчивый крепыш прыснул в кулак, — это он с дозорными по рации трёт. У вас там, в Кремле, и раций нет?
Разведчики одновременно замотали головами.
— Печалька.
Артём со смесью удивления и раздражения глядел теперь то на беседующего с пластиковым прибором полковника, то на крепыша. Он начал вспоминать рассказы учителей о рациях, радиоволнах, мобильной связи. Что-то про это говорили… давно и мало. Тогда подобные знания казались Артёму лишними, и он старался не забивать себе голову ерундой. Зачем знать о технике, которой никогда не сможешь воспользоваться? Правильно, незачем.
И вот теперь, на мосту, приходилось мучительно вспоминать недоученные уроки мудрых кремлёвских наставников. А полковник всё говорил, прижав к уху свою чудо-рацию, поминутно повторяя «как понял меня?», будто боялся, что собеседник неверно истолкует его слова.
— …Веди их сюда. Без костюмов за мостом делать нечего — умрут от излучения. Конец связи.
Закончив разговор, Меженцев в очередной раз внимательно оглядел витязей, после чего произнёс:
— Я пришел с востока, из места, называемого Оплотом. Оттуда, где человеческая цивилизация возродилась из пепла, где на сотни километров нет ни одного робота, ни одной мартышки. Я прибыл в Кремль с важной миссией…
Признаться, пафосные речи совершенно не вязались со всем, что говорил и делал полковник до этого момента. Каждый его жест вселял уважение. Спокойная сила дремала в колючем взгляде. А реплика про Оплот — словно заученная молитва.
— Это Кремль — последний оплот человечества! — с детской непосредственностью возразил Дмитрий и отстранил крепыша, который придерживал его. — Это мы — последняя надежда человечества!
— Тогда человечеству не на что надеяться, — взгляд и голос Меженцева вновь сделались прежними. — Десять минут назад вы двое чуть было не умерли, надышавшись галлюциногенного газа, который на вас напустили чёртовы шамы. «Последний оплот человечества» обладает препаратами, способными противостоять этой заразе?..
— У нас есть лекари!..
— Ваши лекари бессильны, — перебил Дмитрия полковник. — Через двое-трое суток шамы напустят такой туман на Кремль, что все в вашем «последнем оплоте» передохнут.
Глаза Дмитрия полыхнули злобой. Он шагнул к полковнику, но Артём придержал друга.
— Мне вы ничего не кололи, — на правах командира вступился он за соратника, — но я жив.
— Газ выветрился, — с раздражением пояснил крепыш. — Шамы ещё только учатся делать отравляющие вещества. Тренируются на ваших и наших пленных. Но потом они научатся…
— Док, — прервал его тираду спокойный голос полковника, — помолчи, Док. Они просто ничего не понимают. Как тебя зовут, воин?
Его взгляд упёрся Артёму в лицо.
— Артём.
— Кремлёвская разведка, — заметил из-за плеча друга Дмитрий.
— Так вот, Артём. Я буду говорить, а ты не перебивай. Слушай внимательно. Повторять не стану. Понял?
Витязь кивнул.
— И твой друг пусть помолчит, — добавил крепыш, названный Доком.
— Он помолчит, — заверил Артём, — говорите.
Несколько секунд полковник безмолвствовал, будто не зная, с чего начать, потом отрывисто заговорил:
— Оплот — действительно последняя надежда человечества. Там нет мутантов, люди живут в сытости и достатке, есть хорошо обученная армия и нам почти удалось возродить технологии предков. Вас учили, что на востоке нет ничего, что там лишь Поля смерти. Ваш диктатор… — или кто там в Кремле сейчас… — он не лжет. На востоке действительно искорёженная всевозможными излучениями мёртвая пустошь. За ней — земли Оплота. Меня отправили в Кремль, чтобы предупредить о беде. Вы проведёте нас туда.
— Никуда мы вас не поведём! — рявкнул Дмитрий. — Не могут люди ходить по Полям смерти! Лжецы!