Впрочем, когда они с Казимиром вплотную приблизились к Полю Полей, стало не до грусти. Разноцветные полусферы, срезами лежащие на асфальте, полностью завладели вниманием путников. Каждая из них таила в себе если не мучительную погибель, то уж точно непредсказуемую деформацию. Тот же маркитант Вадим изначально был чудовищен только внутри, но после того, как побывал в Красном Поле, стал монстром еще и снаружи. Беглый стаббер Гром и его жена также выжили после «визита» в алую полусферу, однако все эти случаи были лишь счастливыми исключениями, крайне редкими в условиях московской Зоны. На самом же деле в Красном Поле сгорали девять из десяти попавших туда существ – просто потому, что не успевали или не находили в себе сил его вовремя покинуть.
Но еще более коварным были блуждающие Белые Поля, одно из которых в свое время и угробило кремлевского дружинника Радимира.
– Иди за мной след в след, – велел Казимир. – Если подниму руку – замри и не шевелись даже, пока не опущу. Все ясно?
– Все, – отозвался Игорь.
Седовласый дружинник удовлетворенно кивнул.
– Тогда пошли.
И первым шагнул в направлении узкой тропки, которая пролегала между двумя Полями Смерти, Черным и Красным. Выглядывая из-за его плеча, Игорь невольно задумался, проехали бы они здесь верхом, или для наездника эта дорожка слишком узка? Похоже, не зря Казимир настоял на том, чтобы идти на своих двоих. Рисков уж точно меньше – где-то, возможно, и боком придется протискиваться, а на фенакодусе, конечно, такой трюк не провернешь…
Они уже практически миновали первый опасный участок между Красным и Черным Полями, как вдруг сзади донесся оглушительный визг. Резко обернувшись, Игорь обнаружил, что фенакодусы, выпучив глаза, несутся к ним.
– За мной! – скомандовал Казимир, тоже увидев обезумевших мутантов. – Живо!
Дважды повторять не пришлось: меньше всего Игорь хотел оставаться на пути у разогнавшегося тяжеленного фенакодуса, который нео затаптывал с той же легкостью, с какой хомо мог разве что лысого ежа сапогом растоптать. Развернувшись, стрелец бросился следом за несущимся вперед седовласым дружинником. Лоб Игоря моментально покрылся испариной, но не столько от бега, сколько от волнения: парень боялся, что Казимир неожиданно остановится, а он врежется в него и случайно втолкнет соратника в одно из Полей, угрожающе переливающихся на солнце. Ну и, вдобавок, каждый проклятый шаг отдавался в позвоночнике очередным болезненным уколом невидимой иглы.
А разъяренные фенакодусы, меж тем, стремительно приближались.
И вот, когда казалось, что муты вот-вот их нагонят, Казимир резко повернулся и, схватив парня за плечи, вместе с ним метнулся в сторону. У стрельца перехватило дух. Поток воздуха огладил взъерошенные волосы на затылке – это фенакодусы пронеслись мимо. Кажется, один из мутантов даже зацепил его сумку, переброшенную через плечо; по крайней мере, она ощутимо содрогнулась.
– Не шевелись, – прошипел Казимир Игорю в лицо.
Их носы находились до того близко друг к другу, что едва ли не соприкасались, однако стрелец послушно замер, понимая, что седовласый разведчик именно о его жизни печется. И даже когда справа послышался душераздирающий визг одного из фенакодусов, Игорь остался недвижим.
Секунды текли раздражающе медленно, словно капли воска по свечке. Казалось, они стоят так год, а то и два, но стрелец не сомневался, что прошло не больше пяти-десяти секунд. Визг не смолкал, и эта агония длиною в вечность сводила с ума.
Воображение Игоря успело нарисовать с десяток различных картин, одна ужасней другой, прежде чем Казимир наконец промолвил:
– Лучше б пристрелили.
И разжал пальцы. Игорь рефлекторно оправил вздыбившуюся на рукавах рубаху и, сгорая от любопытства, повернул голову вправо, дабы взглянуть, что же стало с фенакодусами.
Но в той стороне были только Поля Смерти – Белое и отливающее синевой – да узкая дорожка между ними. Все. Никаких намеков на скакунов. Сгинули, как их и не было.
– А как же… Ты же сказал… – пробормотал стрелец. – Куда они делись?
– Белое Поле их сожрало, – буркнул Казимир, покосившись в сторону бледной полусферы, покачивающейся на тонких, едва видимых глазу ложноножках. – Они в него целенаправленно влетели – сначала первый, затем второй. Видать, оно их заманило как-то, галлюцинациями там или чем-то еще…
Он неожиданно встрепенулся и удивленно посмотрел на Белое Поле. Игорь хотел было спросить, что случилось, как вдруг услышал мужской голос:
– Сынок… Помоги…
Сердце замерло, а к горлу подкатил комок. Это был голос его отца, Бориса. Уже который раз Игорь поражался странному свойству здешнего Белого Поля: заставлять человека слышать то, что он хочет слышать. Как объяснял ему отец Филарет после триумфального возвращения из Тушино, бледное порождение московской Зоны не само производит эти звуки, а просто одурманивает находящееся вблизи существо, а его разум просто довершает начатое безобразие.
Повернувшись, Игорь увидел, что Казимир заметно побледнел.
– Ты тоже голос слышишь? – с пониманием спросил стрелец.
– Да, – прочистив горло, ответил седовласый дружинник. – Нас тоже… заманивает.
– Со мной отцовским говорит, – признался Игорь. – А тебя?
Казимир отчего-то вздрогнул и, быстро покосившись в сторону молодого спутника, буркнул:
– Сына… Федота…
– Соболезную, – совершенно искренне ответил стрелец. – Хороший он был парень.
Спутник вздрогнул снова и сказал:
– Пойдем уже, пока Поля не сомкнулись. А то сейчас и этой тропинки не останется. Знаешь ведь, что нельзя подолгу на Поле Полей торчать?
– Да тут дураку понятно, – неуверенно ухмыльнулся Игорь.
– Понятно-то понятно, а мы стоим, как вкопанные, – проворчал седовласый дружинник. – Идем по старой схеме: я направляющий, ты – сразу за мной.
– Помню, – кивнул стрелец.
– Хорошо, – сказал Казимир и, не говоря больше ни слова, пошел вперед, к тропинке, которая вела к западной границе Поля Полей.
– Сынок… ну что же ты… отца бросаешь… – снова запел в голове батин голос.
Но Игорь не обратил на эти мольбы никакого внимания. Он брел следом за седовласым дружинником и думал, что обрел нового побратима Смерти. Впервые это случилось еще в детстве, когда Захар спас его от паука; после Игоря не единожды спасал Громобой со своим верным стальным ящером Щелкуном, и вот сегодня выручил Казимир. Причем выручил тогда, когда, казалось, смерть уже дышит парню в затылок. Сам бы Игорь вряд ли успел сойти с тропинки, по которой во весь опор скакали фенакодусы, сведенные с ума Белым Полем.
Впрочем, стрелец практически не сомневался, что грядущая вылазка в логово шамов позволит ему вернуть Долг Жизни седовласому дружиннику. Когда, как не во время подобных штурмов квитаться с побратимами, прикрывая их собой от вражеской стрелы, пули или меча?
«Хоть бы получилось спасти тамошних пленников! – мысленно вздохнул Игорь. – Иначе все это – зря. Зря сбежал, зря свое имя и имя Казимира очернил… зря потерял фенакодусов и рубился с нео, невзирая на боль…»
При этом стрелец не питал иллюзий насчет их неуловимости. Шамы, которые в течение нескольких лет удерживали в плену несколько десятков людей, наверняка были крайне сильны и вполне могли позволить себе «захомутать» еще парочку приблудившихся хомо. Поэтому Игорь собирался действовать по ситуации: получится отца выдернуть сразу – отлично, не получится – надо будет хотя бы осмотреться и вернуться в Кремль с информацией о логове кровососов. А там уж пусть князь с воеводой решают, как с Игорем поступить: либо отправить стрельца в тот же самый острог, который он еще совсем недавно охранял, либо вовсе изгнать из крепости без права возвращения.
«Интересно, а кого-то за мной отправили? Захар бы, наверное, рвался в погоню – не чтоб покарать, а чтоб образумить… но смысл порядочных дружинников гробить, чтобы одного… ну пусть даже двух смутьянов поймать?»
– Давай, наверное, как пройдем Поле Полей, остановимся подкрепиться, – бросил Казимир через плечо. – А то я чего-то проголодался прям от этой нервотрепки…
Игорю, напротив, после такой встряски обычно кусок в горло не лез, но он решил поддержать своего спасителя и, пожав плечами, сказал:
– Ну, давай. Почему нет?
– Значит, договорились, – сказал Казимир. – А теперь опять сосредоточились и пошли дальше.
И они снова побрели по узкой тропке, с опаской косясь в сторону Белого Поля и упрямо игнорируя голоса, которые из-за него возникали в их головах.
«Прости, папа», – на всякий случай подумал Игорь.
Купол был уже совсем близко.
– Ну? Что скажешь? – спросил усач Богдан.
Захар медлил. Фенакодус под ним нервно перетаптывался, а наездник, словно завороженный, взирал на огромную груду металла, некогда бывшую «Чинуком». Поверженный био валялся прямо посреди улицы и признаков жизни не подавал.
«А не «Аконкагуа» ли его так припечатал случайно? – подумал вдруг Захар. – Может, не поделили чего…»
Он попытался вспомнить, видел ли «Чинука» до того, как гигантский робот невольно вынудил их искать убежище. Да нет, не было там никого. А если «Чинук» появился там совсем недавно, значит, вполне возможно, еще не полностью отключился.
– Что-то не хочется мне мимо него идти, – наконец сказал десятник.
– Думаешь, может взбрыкнуть? – подал голос Мрак.
Богдан с Захаром встрепенулись и разом оглянулись на смуглого дружинника: его фенакодус подкрался к ним удивительно бесшумно.
– Не знаю, – ответил десятник. – Судя по всему, он там недавно валяется. Мало ли, будем идти, а у него там что-нибудь сработает, и он в нас выстрелит, не глядя? Давайте лучше через дом обойдем, от греха подальше.
– Ну, в доме тоже бед может быть изрядно, – заметил Мрак.
– Вряд ли они будут больше, чем этот проклятый био, – покачал головой Захар.
– Ну, с этим да, не поспоришь, – согласился смуглый наемник. – Так что, через какой дом идем – левый, правый?