И все же Захар задался целью не просто прикончить одичалого «серва», но разнести его в пух и прах. Это был единственный способ хоть как-то отомстить за смерть товарища.
– Богдан! – в отчаянии заорал Мрак.
От этого возгласа на душе у Захара стало еще поганей. Мрак и погибший Богдан были друзьями с самого детства. Познакомившись в Корпусе юнаков, они всю жизнь держались вместе и даже после того, как выросли в дружинников, кочевали из отряда в отряд не по одиночке, а только дуэтом. К Захару в отряд они попали аккурат перед путешествием в Тушино, и, хоть поначалу не все было гладко, общая беда сплотила воинов Кремля.
И вот их связке пришел неожиданный и крайне трагичный конец.
Поверженный стальной паук попытался было подняться с пола и огрызнуться, но десятник набросился на него с еще большим остервенением. Био противно верещал металлическим голосом, но поделать ничего не мог: от манипуляторов остались только жалкие ржавые обрубки, да и добрая половина лап отсутствовала. Словом, ни драться, ни бежать тварь была уже не способна. Только умирать, медленно и мучительно.
Однако, когда Захар в очередной раз размахнулся мечом, его внезапно что-то ударило в грудь и отбросило обратно к пролому. Врезавшись в стену, десятник оторопело уставился на еще четырех «сервов». Треклятые металлические пауки больше не скрывались; их красные глаза ярко горели в полумраке, не предвещая воинам Кремля ничего хорошего.
– Убью! – послышался за спиной рык разъяренного Мрака.
Голос смуглого воина дрожал от злости. Он явно завелся еще больше, чем Захар. А если учесть, что Мрак обычно вскипал по щелчку пальцев, то сейчас он рисковал попросту взорваться, точно пороховой склад. Инстинкт самосохранения был задвинут в самый дальний угол; единственное, о чем мечтал смуглый дружинник – это разнести в пух и прах ненавистных красноглазых био. И плевать, что его самого запросто могут ранить или, того хуже, убить. Главное – жажда мести. Она гнала Мрака вперед, она поднимала его меч и обрушивала на стальные тела ненавистных врагов.
Справедливости ради стоит отметить, что «сервы» все-таки не очень-то пригодны для боя… точней, вообще не пригодны, если исходить из задумки их создателей. Все, что есть у этих металлических пауков – это более-менее прочный корпус (чтобы шальной пулей не повредило запрятанный под оболочку мозг) и юркие ноги (чтобы сбежать, если «хозяин» погибнет в бою). Книжник как-то вычитал в одном из старых томов, что мастера прошлого могли едва ли не за секунду открепить любого «серва» от старого био и привязать к новому. Иными словами, ни на что, кроме ремонта хозяев, стальные пауки не годились.
Именно поэтому, стоило дружинникам навалиться на «сервов» всем скопом, и те моментально утратили былую решительность. Мечи бились о стальные панцири, высекая искры. К счастью, роботы успели неслабо проржаветь за минувшие годы, и потому их броня облетала, словно кора с мертвой березы-мутанта.
Однако и теперь едва не случилось досадного казуса: так уж получилось, что Сыч в один момент оказался рядом с Захаром и так увлекся битвой с одним из «сервов», что не заметил, как к нему подкрался другой. Хитрая тварь коварно выбросила манипулятор, целя опричнику Тайного Приказа в незащищенный правый бок, но десятник был начеку и ловким ударом легко снес половину ржавой лапы. Сыч запоздало обернулся. Их с Захаром взгляды ненадолго встретились, но агент не сказал ни слова и, отвернувшись, снова обрушил на недобитого паука кривую саблю.
«Каков, а? – хмыкнул десятник про себя, раскручивая меч для нового удара. – Хоть бы кивнул, что ли. Наверное, их в Тайном Приказе учат Долг Жизни игнорировать… Ну да и черт с ним, с этим стервятником, я, в конце концов, не ради благодарности это делал, а из банальной человечности…»
Клинок разрезал одну из стальных ножек «серва» напополам, и паук, не удержав равновесие, неловко плюхнулся на бок. Захар вмиг оказался рядом и довершил начатое, вогнав меч в одну из глазниц и навалившись на оружие всем телом. По тому, как металлический паук содрогнулся, десятник понял, что достиг и поразил мозг твари, спрятанный под стальным «шлемом». Еще пара секунд – и все было кончено. Упершись ногой в мертвого «серва», Захар с трудом выдрал из него меч и снова принял стойку, готовый отразить новый выпад очередной металлической твари…
Но никто не спешил на него нападать.
Все красные глаза уже потухли. Последнего из металлических пауков судорожными, старательными ударами добивал разгневанный Мрак. При этом он что-то бормотал себе под нос; Захар не слышал, что именно, поскольку стоял жуткий лязг, но примерно догадывался.
– Заканчивай, Мрак, – сказал Никола.
Он шагнул к товарищу и положил ему руку на плечо, однако тот лишь раздраженно ее сбросил.
– Не мешай! – рявкнул дружинник, не оглядываясь.
– Как знаешь… – буркнул носатый разведчик, явно недовольный таким поведением соратника.
Еще два удара – и Мрак с трудом выпрямился и шумно выдохнул.
– Ну, собака… – донесся до ушей Захара его тихий голос.
– Ты как? – осторожно спросил десятник.
– Никак, – буркнул смуглый дружинник и, вогнав меч в кольцо на поясе, развернулся к остальным. – И давай не будем об этом. Сами все понимаете. Кроме стервятника, но мне на него плевать.
В полутьме лица Сыча было не разглядеть, однако Захар почему-то не сомневался, что он при этих словах улыбнулся свой препоганой снисходительной улыбочкой.
«Неблагодарная сволочь, – с ненавистью подумал командир. – Не успей я вмешаться, или убил бы его тот «серв» или в лучшем случае ранил!..»
Казалось, Захар немного преувеличивает, но на самом деле в дружине Кремля очень серьезно относились к такой вещи, как Долг Жизни. Порядочный воин стремился вернуть его как можно скорей, поскольку чувствовал себя обязанным. Того же, кто не признавал Долг Жизни, клеймили позором его соратники – в рядах дружины это считалось недопустимым.
Но тут речь шла не о дружиннике в полном смысле этого слова. Строго говоря, нынешние стервятники – это бывшие разведчики, такие же, какими когда-то были и Захар, и Мрак, и погибший Богдан. Вот только в определенный момент этих парней выдернули из общей массы и отправили на «перевоспитание» к Тайному дьяку. А тот, конечно же, круг обязанностей для них определил совершенно иной. И вчерашние честные дружинники стали выискивать в рядах собратьев предателей и заговорщиков, нередко при этом пересекая черту дозволенного. Точней, на взгляд Тайного Приказа все было вполне невинно, но честным воинам крепости так не казалось. На самом деле, стервятники совали носы повсюду, не помогая, а только мешая выполнять свой долг. Худшие из агентов и вовсе писали доносы, опираясь только на личную неприязнь к тому или иному дружиннику. Благо, воевода в таких спорных случаях всегда вмешивался в дела Приказа и наводил порядок, но осадок, что называется, оставался.
– Опять молчишь? – вдруг подал голос Свят.
Слышать от него подобное было вдвойне странно, поскольку он и сам не любил открывать рот без веского повода. Но, тем не менее, этот вопрос Сычу задал именно Свят.
Агент Тайного Приказа проигнорировал слова дружинника.
– Захара поблагодарить не хочешь? – осведомился разведчик. – Он тебе, вообще-то, жизнь спас.
Десятник вздрогнул. Он, если честно, надеялся, что никто не обратил внимания на случившуюся неразбериху: раздувать из мухи тура Захару не хотелось совершенно. Однако, как выяснилось, маленький «подвиг» не укрылся даже от самого немногословного из воинов Кремля.
Сыч по-прежнему хранил молчание.
– Да что с вами в вашем Тайном Приказе делают? – раздраженно процедил Мрак. – Вы и на людей-то уже…
В этот момент его прервал глухой вопль, отдаленно похожий на приглушенное «помогите». Кричала, опять-таки, женщина. И на сей раз она была куда ближе, чем прежде.
«Значит, не сбежала… Может, просто не может сбежать? Может, ее ранили?..»
– Всем отставить разговоры и рассредоточиться по помещению! – зычно воскликнул командир. – Ищем женщину! Где-то она здесь, явно, и, судя по всему, нуждается в нашей помощи! Значит, будем спасать!
– И чего она тут забыла-то, в Зоне? – недоуменно пробормотал Никола. – Уже, считай, к Тушино подошли…
– Не знаю, – отрывисто ответил Захар. – У нее и спросишь, когда найдешь.
Дружинники, с мечами в руках, разошлись в разные стороны. Командир поднял с пола вырванный у него автомат и направился в дальний правый угол. Там, как он вскоре заметил, часть перекрытий обрушилась и теперь лежала неподвижной грудой.
– Помогите! – довольно отчетливо донеслось из этой самой груды.
Десятник встрепенулся и, оглянувшись, воскликнул:
– Эй, сюда, все! Нашел!
После чего устремился к горе из обломков и принялся разгребать завал.
Подоспевшие дружинники с энтузиазмом подключились к делу. Мусор полетел во все стороны. Вот Мрак и Никола, ухватившись за плиту, отбросили ее в сторону, и Захар увидел лицо кричавшей девушки.
«Надо же, – подумал он, невольно залюбовавшись, – какая красавица!»
Девка и впрямь была на загляденье – румяное лицо, глубокие зеленые глаза и светлые, как у Игоря, волосы, собранные сзади в хвост. Правда, смотрела недобро. И выкрикнула тоже сварливо и неприветливо:
– Ну наконец-то! А я уж было решила, что вы мимо пройдете!
– Странный у тебя способ спасителей благодарить, – заметил десятник.
Она покосилась в его сторону, и взгляд ее смягчился.
– Ты прав. Неблагодарная я скотина, – сказала она. – Но это не всегда так, поверь. Просто нечасто меня камнями заваливает.
«И откуда она тут вообще взялась?» – подумал Захар, задумчиво наблюдая за тем, как незнакомка, высвободив длинные и сильные руки из-под плена обломков, упирается ими в пол и медленно, по сантиметру, вытаскивает себя наружу. Вот показалась кольчуга, заметно выпирающая на груди, изодранные кожаные (вероятно, из шкуры дикого тура) поножи и, наконец, высокие темные сапоги.
Красавица совершенно не походила на женщин Кремля. Нет, в крепости таких смазливых тоже хватает, но речь же не только и не столько о внешности. Взгляд у незнакомки был, как у опытного дружинника. Да и наряд, собственно, напоминал тот, который носили кремлевские разведчики.