Преследователи однако не согласились с такой выходкой беглеца. Вразнобой грохнуло несколько выстрелов. Вжавшись в холодную тушу, Книжник отметил, что тело (а может, корпус?) мутабота словно специально приспособлен для укрытия ездока. Пули свистели над головой – Чистильщики явно не желали подстрелить своего монстра – если это вообще было возможно таким калибром.
Казалось, звуки выстрелов подхлестнули мутабота: два мощных прыжка – и вот он в глубине кабины подъемника.
– Стоять!.. – истошно завопили за спиной.
К знакомым словам добавилась многоэтажная конструкция из неизвестных слов чужого языка, впрочем, явно нецензурного содержания. С мощью гидравлических ножниц закрылись позади тяжелые двери, и тут же по металлу загрохотали пули.
Поздно.
Дернувшись, под неприятный скрип, подъемник пополз вверх. Постепенно набирая скорость, он уносил беглеца в неизвестность. Путь вел вверх, к дому, но почему-то особой радости не было. Может, оттого, что наверху никто не ждал его с распростертыми объятьями. Там шла битва, и неизвестно, на чьей стороне сейчас перевес.
Кабина все ползла и ползла, и в перфорации металлических стенок было видно, как уползает вниз цементированная поверхность шахты. Снова вернулось осознание, на какую глубину его завело безрассудство. Быстро нарастала тревога: окажется ли он сразу на поверхности, или перед ним предстанут истинные хозяева чудища, на которого он взобрался без всякого спроса?
Зверь словно прочитал его мысли. Холодея, Книжник увидел, как противоестественно поворачивается массивная голова на толстой шее – в сторону спины, практически на сто восемьдесят градусов, в сопровождении неприятного потрескивания. И теперь пугающие зеленые, без признаков зрачков, глаза неподвижно уставились на человека.
Страшные глаза гипнотизировали, лишая возможности двигаться, бежать. Да и куда здесь бежать. Только теперь семинарист осознал, что заперт в одной тесной клетке с чудовищем, созданным для убийства.
Несколько секунд прошли, как в кошмарном сне. Затем голова с тем же потрескиванием повернулась обратно. Похоже, мутабота ничуть не смутило наличие седока у себя на загривке. Книжник судорожно перевел дух.
Кабинка с грохотом затряслась, подпрыгнула и остановилась. Осторожно, стараясь не потревожить зверя, Книжник соскользнул с мутабота на решетчатый пол. Несколько секунд длилась глухая, неестественная тишина. И вдруг по глазам резануло ослепительным лучом – словно кто-то пытался выжечь глаза лазерными лучами.
– А-а… – закрываясь от этих испепеляющих лучей, застонал Книжник.
Вжался спиной в стенку кабины, почти уверенный, что ослеп навсегда. Из глаз обильно текли слезы, пробивая светлые дорожки на грязном лице.
Рядом взревел мутабот, и кабина содрогнулась под его мощными лапами. Вдруг обдало жаром – похоже, спавшая машина смерти, наконец, активизировалась по полной. Порыв ветра – и семинарист буквально ощутил рядом с собой освободившееся пространство. И с запозданием понял, откуда свет: это открылись передние створки кабины. Лучи, ударившие с убийственной силой, вовсе не были призваны его ослепить.
Это был самый обыкновенный, но забытый во мраке подземелий дневной свет.
Глава 7Пустыня
По какому-то наитию, еще не привыкнув толком к яркому свету, Книжник заставил себя быстро покинуть кабину грузового подъемника, на котором прибыл сюда с глубины. Предчувствие не подвело: едва он вывалился на пыльную землю, створки за спиной с грохотом сомкнулись. С прищуром, из-под руки парень изумленно наблюдал, как здоровенный ржавый цилиндр с унылым скрежетом опустился под землю, оставив на поверхности лишь облако пыли, что еще долго оседала на закрывшуюся над кабиной крышку громадного люка, замаскированную под фактуру поверхности – обгорелую черную почву.
– Обалдеть… – пробормотал Книжник. – Двести лет у нас под носом… Как они еще на Соборной площади не вылезли?!
Он все еще не мог поверить, что вернулся, как говорится, на свет божий. Но старался не предаваться эйфории. Тем более, что и поводов особых не было: где-то по соседству бродил выпушенный на поверхность монстр из недр земли, непонятно с какой целью выпущенный наружу. Хотя чего там – с ним более-менее понятно: мутаботы созданы для войны, и этот наверняка был послан на подкрепление ударных частей термитов. Тут не один мутабот шнырять должен, а целые танковые клинья из злобных тварей, которым противостоят отряды храбрых ратников…
Книжник готов был увидеть эту самую битву, в эпицентре которой должен был оказаться, но не обнаружил ничего, кроме окруживших его облаков пыли. Что-то там, в этих облаках, происходило. Приглушенные звуки каких-то хлопков, ударов и, вроде бы, одиночных выстрелов намекали на какое-то противостояние. Но это как-то вяло для полноценной битвы.
С другой стороны, хорошо, если случилась передышка. Значит, есть шанс потихоньку проскочить к своим.
Семинарист медленно крутился на месте, пытаясь понять, где находится. Проклятая пыль начисто лишала его этой возможности. В любом случае надо было убираться подальше от отдушины подъемника: оттуда могли прислать очередного мутабота – и это в лучшем случае. В худшем на поверхность вылезут озлобленные его бегством Чистильщики. В последнее он, впрочем, не особо верил, так как успел уяснить некоторые особенности устройства Термитника. Каждый в нем знал свое место, в том числе и Чистильщики. Их функция – следить за порядком на уровнях, и вряд ли поверхность входила в сферу их компетенции. Очевидно, основные боевые действия снаружи Термитника вели именно мутаботы. По крайней мере, единственным термитом, встреченным Книжником на поверхности, был тот самый фальшивый «монах», а в реальности, видимо, вражеский шпион, из-за которого с семинаристом и случилось это невероятное падение в глубину.
Смущало, что Крэйг и его друзья-курсанты ничего толком не знали о конфликте на поверхности, за исключением «имени врага» – Кремль. Да и то, данная информация преподносилась им собственным начальством как некое сакральное открытие.
Странно все это. Тем более следовало поспешить и сообщить добытую информацию дружинникам. И постараться по пути не угодить в лапы служителей Тайного приказа. Что ни говори, а за хорошие дела по башке получить куда легче, чем за плохие. Такой вот жизненный парадокс.
Рассуждая таким образом, Книжник осторожно пробирался в дымке из взвешенной пыли. Пока вдруг туман резко не оборвался у него за спиной, открыв широкое и чистое пространство. Чистое – лишь условно.
Это было пепелище.
Книжник едва сдержал крик. Точнее, из горла вырвался какой-то сдавленный звук – и растворился в этой пыльной взвеси. Если б он нос к носу столкнулся с голодным биороботом типа «рекс», потрясение не было бы столь болезненным и сильным. Никакое чудовище не смогло бы испугать Книжника, как то, что предстало сейчас его взгляду. Застыв как вкопанный, он с изумлением таращился вперед, не с в силах поверить собственным глазам.
Кремля не было.
Был дым, пыльные облака, всполохи догорающего огня.
Были руины. Черные, дымящиеся руины. В них угадывались очертания стен, отдельных торчащих выбитыми зубами крепостных зубцов, которые только подчеркивали гигантские провалы и дыры в стенах. Стен, по сути, не осталось вовсе – одни лишь бесформенные груды обгорелых кирпичей. И там, за ними, тоже ничего – одни лишь горы горячего пепла.
От величественных кремлевских башен остались лишь уродливые обрубки, пустые, как выеденные изнутри черепа. Создавалось впечатление, что последнюю крепость человечества не просто штурмовали – ее крошили гигантским молотом Тора, после чего, как будто этого оказалось мало, низвергли с небес огненный дождь.
Но самое страшное – не было людей. Вообще ничего живого – ни крика, ни звука. И лишь черные стаи рукокрылов кружили в серых небесах, ожидая, когда остынет пепелище, чтобы отыскать, чем поживиться.
Это просто не укладывалось в голове. Это было настолько страшно, что Книжник вдруг ощутил себя мертвым.
– Как это… Как это… – севшим голосом бормотал Книжник. – Что случилось… Как же так… Почему…
В голове была звенящая пустота, ноги подкосились, и он осел на обожженную землю. Если бы убили его самого, убили всех, кого он знал – он не был бы настолько повержен и раздавлен.
Все было еще хуже. Не стало его дома.
Не стало будущего.
Не стало надежды.
Не стало Кремля.
Как же это случилось? Кремлевские силы оказались беззащитны перед ударом Термитника? Армия мутаботов при поддержке боевых термитов в легкую снесла стены, выдержавшие не одну осаду и множество больших и малых нападений? Как же так вышло? Он ведь видел этих термитов, пусть даже всего лишь зеленых курсантов, он знает их возможности. Да, бойцы они первоклассные, и их мутаботы выглядят грозно. Но и Кремль сталкивался с не менее страшными вызовами. Как же могло все рухнуть так быстро?!
И главное – где же они, эти победители?! Одни развалины и мертвый пепел кругом.
А перед глазами вспыхивали картинки – лица, лица, лица. Живые, веселые, человеческие. Друзья по Семинарии, Наставники, его собственные ученики. Суровое лицо князя. Лики воинов-монахов, ратников.
Лицо Зигфрида.
Хельги.
– Я мог бы помочь… – шептал он. – Я не успел… Я виноват, я…
Это уже начиналась истерика. Раскачиваясь из стороны в сторону, как механическая кукла, он вдруг услышал свой голос – и не узнал его.
Он выл. Выл, как тоскующий крысопес, даже не силясь взять себя в руки. Это просто не имело смысла. Все, ради чего он жил, сгинуло. Даже вялые мысли о том, что где-то еще есть люди, что, возможно, еще остался шанс спасти человеческую цивилизацию – все они разбивались об черную стену горечи.
Наверно, в этот момент он и послал во Вселенную свой последний мысленный вопль. Он не ждал ответа. Он вообще больше ничего не ждал, не желал и даже не понимал толком, кто он и что здесь делает. Сейчас с ним можно было делать все, что угодно – бить, душить, резать на куски. Он просто не смог бы оказать сопротивления.