Его передернуло, заставив трусливо засунуть эти мысли поглубже в мозг, придавив чем-нибудь тяжелым, вроде все оправдывающего чувства долга. Вслух же пробормотал:
– В общем, как я понял, термиты – потомки нашего врага периода Последней Войны.
– Об этом можно было догадаться, – пожал плечами Зигфрид. – Западные имена, западные замашки. При этом удивительно, что они говорят по-русски…
– Но акцент чувствуется…
– Я о другом. Что заставляло их сидеть под землей и скрываться так долго? Я вот тоже потомок выходцев с Запада, и все-таки мы нашли общий язык с вами.
– Ты – другое дело, – неуверенно проговорил Книжник. Задумался. – Я слышал, как они называли Кремль – Главным Врагом. Может, в этом причина?
– Это еще более странно. Чего они ждали? Что их удерживало от нападения до этого – когда вы только вылезли на поверхность после ядерной зимы и еще не успели накопить силы?
– Сам не пойму, – признал Книжник. – Хотя… У термитов есть что-то вроде жесткого стержня, который не позволяет действовать спонтанно. Приказ.
– Приказ? Чей приказ?
– Понятия не имею. Просто Приказ. У них к этому слову почти религиозное отношение.
– Хм… Неплохо для тех, кто командует. Но беда для того, кто привык думать.
Немного нырнув в глубину, туннель теперь шел параллельно поверхности. Через сотню шагов Книжник начал сомневаться – удастся ли попасть по нему к цели. Термитник, по ощущениям, располагался куда глубже. Но не было ни времени, ни сил на сомнения. Идти нужно было до конца. И грубая каменная кладка с железной дверью по центру не остановила их ни на минуту.
– Туннель перегородили несколько лет назад, – заметил Книжник.
Тут же, не вдаваясь в лишние подробности, Зигфрид вонзил всепроникающий меч в податливый металл двери. Впрочем, податливым толстый железный лист можно было назвать условно. Вряд ли он был рассчитан на сопротивление клинку, закаленному в особом, одним лишь вестам известном Поле Смерти. Последние различаются не только по своей убийственной силе, но и по способу воздействия на свойства предметов. Главной тайной Маркитантов, к примеру, оставались Поля, способные восстанавливать вышедшие из строя механизмы, боеприпасы, даже испортившуюся пищу. Книжник долго ломал голову над физическими механизмами такого Поля и даже придумал для этого явления термин «обратная энтропия». По логике вещей могли существовать Поля, отматывающие назад процесс старения. А может быть – чем черт не шутит – и воскрешающие из мертвых.
Все это не относилось к мечу Зигфрида. Потому как его свойства были просты, понятны и от этого еще больше поражали воображение. Находясь в специальных, только для него созданных ножнах, меч никак не проявлял своей необычности. Но извлеченный на воздух, мгновенно раскалялся, излучая жар, и даже начинал светиться красноватым отливом. Но что еще удивительнее – температура его резко повышалась при соприкосновении с предметами, которые требовалось пронзить, разрубить, покромсать на части. Вот и сейчас из-под ставшего ослепительно белым клинка сыпались жгучие искры. На этот случай Зигфрид даже надел защитные очки, вроде пилотажных, обычно служившие у него скорее декоративным целям.
Три плавных движения – и массивный железный треугольник в клубах ядовитого дыма грохнулся в темноту по другую сторону двери. Стараясь не коснуться раскаленных краев образовавшегося проема, спутники пересекли преграду, наверное, казавшуюся создателям непреодолимой.
Здесь был тот же туннель. За исключением небольшой детали.
Его пол покрывал толстый слой раздробленных черепов и пожелтевших костей.
– Мать моя женщина… – пробормотал Книжник. – Сколько тут народа полегло…
Зигфрид присел, поднял один из черепов, огляделся.
– Не думал, что ты так переживаешь о мутах, – сказал он. – Это же кладбище руконогов.
– Ого. Сколько же их здесь?
– А мне другое интересно: это они сами сюда подыхать приходили? Или сюда их складировали?
Зигфрид показал Книжнику длинную кость, явно перерубленную наискось чем-то острым, как бритва.
– Возможно, – проговорил Книжник. – Я тебе говорил, что термиты жрут руконогов?
– Мне тоже приходилось, – кивнул. – Когда голод припирал. Мясо, надо сказать, вполне сносное. Мерзко только голову человеческую видеть. Хоть и понимаешь, что это не человек, а адская тварь – но ком к горлу подступает.
– Но если здесь такое количество… хм… объедков, оставшихся от термитов…
– Значит, вход в Термитник где-то рядом. Было бы неплохо забраться к ним с «заднего двора». Или что там у них – «кухня»?
– Ну, не знаю. Кости-то старые. Смотри – чистенькие, вся плоть истлела. Может, они уже перестали сюда наведываться. И вход давно заделали.
Он как в воду глядел: боковое ответвление туннеля, направившееся было под уклон, оказалось закупорено наглухо неким подобием бетона. Даже всепроникающий меч Зигфрида не доставал до противоположного конца «пробки». Пробиться на пролом оказалось невозможно. Пришлось продолжить путь по горизонтальному туннелю.
Туннель и вывел их в это странное место.
– Что б я сдох!
Зигфрид не особо отличался эмоциональностью. А потому этот невольный возглас значил многое. Сам Книжник на время онемел, потрясенный зрелищем.
В Кремле знали о подземельях, некогда существовавших под Манежной площадью. Их назначение оставалось туманным – то ли вход в метро, то ли подземная автопарковка, то ли склад. В любом случае все входы и выходы туда были тщательно забетонированы еще в Последнюю Войну, так как подземные коммуникации использовались военными и представляли особый интерес для противника. Ходили даже легенды, что бетонные купола на Манежной некогда были стеклянными. Книжник не очень в это верил: зачем кому-то прозрачные купола над подземным складом? Теперь же, по истечении двух сотен лет после Войны, никому и в голову бы не пришло туда сунуться: как известно, все, что так или иначе имеет выход в метро, – безраздельное царство руконогов. Так что открывшееся взгляду спутников подземное пространство стало неожиданным и сходу поразившим воображение.
Это не было похоже ни на подземную парковку, ни на склад. Больше всего это напоминало руины роскошного дворца, странным образом вывернутого вовнутрь. Или древнего храма с иллюстраций книг Киплинга. Последнее подходило даже больше, так как все здесь было густо заплетено лианами и какими-то вьющимися растениями с огромными фиолетовыми листьями. Откуда-то сверху пробивались редкие лучи дневного света. Их было достаточно, чтобы выхватить из мрака часть этого подземелья. Растениям, видимо, тоже хватило этого скудного света, чтобы за пару сотен лет забраться с самого дна до свода метрах в пятидесяти от дна.
Сейчас они стояли на некой галерее, широким полукругом охватившей черный провал. Выше и ниже них имелись такие же галереи. Или уровни. Стены здесь был разделены на ниши с остатками стеклянных перегородок.
И жутковатым памятником самой Смерти посреди черной впадины высилась покосившаяся громада боевого биоробота типа «торнадо». Бронированный граненый корпус, когда-то напичканный всеми мыслимыми видами вооружений от шестиствольных скорострельных пушек типа «вулкан» до пусковых установок противотанковых ракет. Перед глазами Книжника мгновенно возникли картины минувшей Войны: громадное черное чудовище, прорвавшее оборону защитников Последнего Рубежа и неуклонно прущее на Кремль. Бесстрастные датчики обнаружения и радары выцеливают последние танки и бойцов с бесполезными против такой мощной цели ПТУРами – и «Торнадо» наносит смертельно эффективные удары. Еще немного – и убийственный молот врага ударит в священную стену Кремля.
Не случилось. Тогда еще небеса хранили Кремль и его защитников.
– Под собственным весом провалился, – констатировал Книжник. – Так до кремлевских стен и не добрался. Видимо, уже после провал над ним заделали.
– Но ради чего все это построили? – недоуменно поинтересовался Зигфрид. – Бомбоубежище?
– Я, кажется, понял, – сказал Книжник. – Это торговый центр. Вроде Мертвых Зон, где двигают свой товар Маркитанты.
– Не может быть, – не поверил Зигфрид. – Зачем такое пространство для торговли? Где взять столько народа?
– Спроси лучше, куда делось столько народа, – помрачнев, ответил семинарист.
Ответ бросался в глаза. Все эти глубокие ниши, служившие в древности магазинами, чуть ли не доверху были заполнены костями. Преимущественно – руконогов. Но встречались и человеческие.
– Не знаю, чем здесь торговали, – заметил Зигфрид. – Но смерть явно шла «на ура».
Он опустился на одно колено. Какой-то небольшой предмет. Поглядел на свет, с трудом пробивающийся сверху. Это была гильза.
– Натовский стандарт, – сказал вест. – Ржавая, как труха. Лежит здесь лет сто, не меньше. А вот еще гильзы.
Среди груды полуистлевших костей семинарист заметил еще кое-что. Подошел и снял с изуродованного черепа армейскую каску. Тоже стандарт НАТО. Та была насквозь пробита чем-то острым, трехгранным, как штык «мосинки». Невольно вспомнились когти на конце длинных членистых лап.
– Руконогов дело, – сказал воин. – Драка была здесь нешуточная.
– Я, кажется, понимаю, отчего термиты не вышли на поверхность раньше, – Книжник аккуратно положил каску обратно. – Здесь же царство руконогов. Они просто не смогли пробиться из глубины.
– Да, не позавидуешь им, – сказал Зигфрид. – Но и тварей термиты положили немало. Достойные воины.
– Этого не отнять.
– Видать, нам придется непросто. Ну так знали, на что шли.
Книжник с удивлением поглядел на друга. Казалось, Зигфрид смакует опасность. Оживился, в глазах появился блеск.
– А ты, вроде, доволен? – спросил Книжник.
– С чего ты взял? Просто давно не встречал достойного противника.
– Но ты же понимаешь, что нам не одолеть их? Наши шансы ничтожны.
– Да, но…
Семинарист пригляделся к весту. И понял причину этого неожиданного оживления.
– Постой, Зиг… Уж не задумал ли ты раньше времени отправиться в Валгаллу? Погибнуть в схватке с достойным противником – как ты всегда мечтал?