– Уверен. Тим – красивый брат. Как такому без красивой женщины? Правда, шерсти у тебя нет совсем. Вон у меня – смотри сколько! Вся в шерсти. – Она приподняла подол и без того короткого сарафана. – Видишь? У Мэри много жира и шерсти… Холодно, наверное, тебе зимой?
– Когда как… Мэри, давай мы о женщинах завтра поговорим. А сейчас я жрать хочу. И спать.
– Спа-ать? – многозначительно протянула «новая женщина».
– Одному спать. Поняла?
– У? – Она скорчила недоуменную физиономию. Но глаза проказливо поблескивали.
– Угу! Ты помнишь, что тебе велела Нави? Чтобы я отдохнул до утра. Забыла?
– Мэри ничего не забывает, – обиженно отозвалась шерстистая девица. Однако отпустила локоть Тима и немного отодвинулась. – Я помню – ты обещал.
– Чего обещал?
– Поговорить завтра о женщинах.
– Поговорим. Только учти, я люблю женщин с голой кожей.
– У? – Мэри округлила глаза. – Как у ощипанных куропаток?
– Как у ощипанных.
Она фыркнула и, не сдержавшись, захихикала.
– Тим шутит?
– Шучу, разумеется, – сказал Тим. И сам неожиданно для себя улыбнулся.
Нет, у них тут не соскучишься. Веселый народ. Слишком веселый, за исключением придурковатой старухи. Как бы плакать вскоре не пришлось.
Тим даже представить не мог, насколько пророческими оказались его мысли. Потому что в самом кошмарном сне ему не могло предвидеться, какой бедлам начнется утром. Точнее, незадолго до рассвета…
Глава пятаяТвари
Тим дрыхнул как мертвый. Уж слишком он устал за минувший день, который для него начался так рано, а завершился так поздно. Да еще в такой компании, что поневоле мозги отключатся, чтобы не закипеть.
Уложили Тима в большой комнате, где валялось десятка два тюфяков, набитых соломой. Впрочем, большинство из них пустовало, потому что мохначи еще продолжали сидеть у костра в зале – то ли заслушались баек болтливого Ивана, то ли нашли иное развлечение.
Возможно, молились, чтобы побыстрей просветлиться и встать на путь истинный – и на здоровье. Тима это совсем не интересовало. Прилег на персональный тюфяк, который притащила Мэри, и вырубился, словно провалившись в черную яму…
Проснулся от сильного шума. Что-то грохотало неподалеку, видимо, в соседнем зале с трубами. Рядом галдели мохначи. Они так же, как и Тим, ничего не понимали спросонья. Лишь нечленораздельно ругались и вскрикивали в своей манере:
– У?! У? У!
В общей спальне, которую Нави почему-то окрестила мужской кельей, было почти темно. Ее освещали всего два факела, прикрепленных к стене. Оба изрядно прогорели к утру и не столько светили, сколько чадили. Тим вскочил с тюфяка и, протирая глаза, двинулся к открытому дверному проему.
По дороге столкнулся с каким-то нео. В полумраке и суете не сообразил, кто тут мешается под ногами, и уже хотел без церемоний пихнуть нахального мута локтем. Но мохнач пробурчал в ухо знакомым голосом Ивана:
– Тим, иди за моя. – И потянул за руку. – Давай сюда.
– Ваня, что случилось? – пробормотал Тим, послушно следуя за «боевым товарищем». – Что за грохот?
– Моя не знает. Но думай, это плохо. – То ли спросонья, то ли от волнения Иван говорил как никогда сбивчиво и косноязычно. – Не бойся. Моя твоя будем спасать.
Они выбрались в зал, где было светлее из-за большого костра, и Тим окончательно убедился, что грохот доносился именно отсюда. Убедился не из-за того, что тот стал громче. Но Тим увидел, как под чьими-то мощными ударами сотрясается боковая стена зала. Из нее фонтанчиками летели пыль, куски цементного раствора и кирпича.
В одном месте стена уже буквально шаталась. И до сих пор не развалилась лишь благодаря цепким и прочным корням крыш-травы. Однако там уже вовсю сыпались кирпичи, и было понятно, что счет идет на секунды.
«Да что же это такое? – подумал Тим. – Кто же так может ломиться? Может, бьют тараном? Но кто?»
– Иван! – крикнул Тим. – Слушай, что там?!
– Где?
– Там, за стеной!
– Тоннель! – коротко отозвался мутант.
– Через который сбежал хомо?
– У!
Выкрикнув это многофункциональное междометие, мохнач вдруг посмотрел на Тима с приоткрытым ртом. В глазах его читался ужас. И через мгновение Тима тоже охватил иррациональный страх. Скорее всего, и ему, и нео одновременно пришла в голову одна и та же пугающая мысль. Мысль о том, что сбежавший хомо…
Сформулировать ее никто не успел, потому что шатающаяся часть стены с грохотом обрушилась, подняв кучу пыли. И почти тут же из образовавшегося проема высунулась голова ужасного монстра. Точнее, ужасная голова неизвестного существа, потому что его туловище в тот момент еще скрывалось в облаке пыли и темноте тоннеля. Но уже одной этой уродливой башки было достаточно, чтобы впасть в ступор даже человеку с очень крепкими нервами.
Башка казалась гигантской – около полуметра в длину – вытянутой, словно огурец, от пасти к шее, и приплюснутой сверху. И походила на голову черепахи или ящерицы благодаря клювообразным челюстям. Они занимали едва ли не половину черепа. В то же время чудовище имело очень крупные фасеточные глаза без век, напоминая этой особенностью стрекозу. Завершали «портрет» длиннющие, как у таракана, и толстые усы-антенны.
– Потолочник, – прохрипел Иван, смахивая со лба крупные капли пота.
Потеющий от страха и волнения нео – редкое и отчасти комичное явление в природе. Однако Тиму было не до юмора. Он и сам моментально вспотел, как цуцик. Ему почему-то показалось, что монстр смотрит прямо на него, и это препоганое ощущение вызвало внутреннюю дрожь.
Чтобы перебороть ее, Тим громко выругался. Да так удачно, что дрожь сразу прошла. Притом не только у него, но и, вероятно, у Ивана. Тот, услышав заковыристое «ёпрст», изумленно перевел взгляд на Тима и промычал: «У-у-у», что можно было перевести как «Ну, Тим, ты и даешь!».
– А то! – откликнулся Тим. – Ну и хрен с ним, с уродом. Пострашнее видали.
Однако настоящий кошмар лишь начинался. Потолочник, поводив по сторонам башкой, вдруг взял да и скакнул вперед, словно резвый фенакодус. И, полностью выбравшись из проема, привстал на задних лапах, подобно первобытному ящеру – жуткому и беспощадному. После чего Тим понял, что несколько поторопился с окончательными выводами – в том смысле, что такого страшного зверюгу он еще не видал.
Длина туловища монстра составляла никак не меньше двух метров. Руки ему заменяли толстые, как корабельные канаты, щупальца с присосками. Короткие ноги росли не столько вниз, сколько вбок, имели вогнутые в обратную сторону колени и уродливые ступни-пилы, усеянные острыми зубьями. В общем, не человек, не зверь, не насекомое, а именно что чудовище, предназначенное только для одной цели – убийства. Иными словами – потолочник.
Нюанс заключался лишь в одном. Существо, появившееся в зале, не являлось в полной мере потолочником, претерпев в силу ряда причин определенные трансформации. Иван разобраться в отличиях был не в состоянии – хотя бы потому, что видел потолочника в природе лишь один раз в жизни. Чудом унес тогда ноги, ничего толком не запомнив, кроме зубастой пасти и тараканьих усов. Потому и ввел Тима в некоторое заблуждение.
Однако сейчас этот нюанс никого не интересовал. Какие там нюансы, когда следом за первым чудовищем из пролома появилось второе, а затем и третье? Тут бы в себя прийти от неожиданного потрясения и решить, что делать дальше – то ли сразу драпать со всех ног куда глаза глядят, то ли попытаться организовать какое-никакое сопротивление. Но каким образом?
Тим обхватил ладонью рукоять меча, потянул его… И замер, оставив клинок наполовину обнаженным. «Что он собрался делать? – мелькнула мысль. – Кинуться на этих чудовищ с клинком наперевес?»
Сталь у его меча отличная, в боях на арене Стадиона меч ни разу не подвел. Но есть ли смысл вступать в рукопашную без крайней необходимости? Он должен спасти Алену! Вот его задача. А мохначи… В конце концов, он к ним в гости не напрашивался. У них тут свои разборки, а у него – свои.
Тим нашел взглядом лестницу, по которой вчера спустился в зал из коридора, и под ложечкой сразу неприятно засосало. За ту минуту, пока он очухивался, осматривался и пытался разобраться в происходящем, в ситуации наметились очень неприятные изменения. В частности, одно из чудовищ прыжками подскочило к лестнице, перекрыв пути возможного отхода.
На самом деле подобный маневр потолочник осуществил, скорее всего, случайно. Просто потому, что погнался за одним из мохначей. Тот, потеряв от испуга голову, решил элементарно дать деру. Да не успел.
Чудовище догнало беднягу у самой лестницы, когда тот уже начал взбираться по ступенькам. Нео так торопился, что не оглядывался, надеясь исключительно на резвость своих ног. Расплата последовала незамедлительно. Монстр выкинул вперед щупальце с присосками и мертвой хваткой вцепился косматому в поясницу. Тот попытался удержаться на лестнице, схватившись за перила. Но куда там!
Потолочник рванул жертву на себя, и та подлетела в воздух вместе с куском оторвавшихся перил. Следующим движением чудовище с размаху швырнуло нео на пол, превратив того в отбивную котлету. Но этим не удовлетворилось – ловко вывернуло уродливую нижнюю конечность и быстрым движением распилило мохнача напополам.
Тим был готов поклясться, что именно распилило. Потому что узкую и длинную ступню потолочника покрывали острые треугольные наросты, напоминающие зубья двуручной пилы. И они раздербанили мощный торс нео на две части, словно трухлявое бревно.
Обрубки жертвы трепыхались, разбрызгивая по сторонам кровь, слизь и ошметки кишок, а чудище и не думало останавливаться. Наоборот, только начинало трапезу. Потому что раскрыло пасть и откусило мохначу голову.
Судя по его поведению, монстр изрядно оголодал и был готов сожрать добычу без остатка. И сожрал бы, если бы не другой мохнач, несший пост на верхней площадке лестницы – у выхода в коридор. Он не испугался чудовища в отличие от косматого собрата и, пытаясь тому помочь, спустился по лестнице. Помочь не успел. И все-таки, невзирая на это обстоятельство, дерзко атаковал потолочника, врезав тому дубиной по загривку.