Потолочник неторопливо, подволакивая раненую лапу, приближался к жертве, не забывая фиксировать окружающую обстановку всеми действующими рецепторами. Обстановка не внушала ничего подозрительного, и монстр расслабился. Тем более что старуха даже не пыталась изобразить попытку к бегству – продолжала сидеть неподвижно, как истукан.
В мозжечке даже мелькнуло соображение – не померла ли старая со страху? Ну, ему без разницы, что глотать – живое или мертвечину. Главное, выполнить задание – уничтожить объект полностью, без остатка.
Монстр уже приблизился к старухе на расстояние вытянутой шеи, когда его расслабленное внимание привлек слабый треск. Он наклонил башку вправо и увидел то, что раньше скрывало тело старухи, – какой-то шнур, по которому бежал, потрескивая, маленький огонек. Шнур тянулся от кресла старухи к стене, где кучей было свалено несколько серых мешков. Тварь сфокусировала на них зрение и прочитала слово, написанное крупными буквами на верхнем мешке: «Порох».
Порох… Порох?.. Что-то всплыло в мозжечке монстра и через секунду превратилось в сигнал повышенной опасности. Но было уже поздно. Огонь, добежавший по бикфордову шнуру до пороха, сделал свое дело…
Нави не умела предсказывать будущее. Но она его чувствовала. И догадывалась, что рано или поздно Якуб до нее доберется. Поэтому всегда была готова к тому, чтобы не попасть в руки врага живьем.
А еще Нави любила делать сюрпризы…
Сержант Бугров проснулся в своем укрытии вместе с восходом солнца. Еще не открыв глаз и не шевельнувшись, инстинктивно напрягся, проверяя внутренние ощущения. Тревоги не было. Разве что вполне естественное в его положении беспокойство. Оно у любого возникнет, кто проведет ночь в развалинах Тушино. Но коли дожил до утра, избежав зубов мутантов, – уже повод для радости, как будто заново на свет народился.
Капитолиец полежал чуток, прогоняя остатки сна и прислушиваясь. Никто не каркал и не выл дурным голосом, как ночью, когда сержант засыпал. Да и подозрительных шумов не улавливалось. Даже вроде бы какая-то птичка чирикала. А птички нынче наблюдательные и осторожные, так просто клювом щелкать не станут. Если чирикает, значит, не чует опасности.
Сержант, если бы умел, тоже, наверное, чирикнул. Погода-то – лепота! Солнышко встает, тепло и еле ощутимый ветерок. Живи – не хочу.
Бугров достал из подсумка фляжку и сделал пару средних глотков. Ощущая, как вода скользит по пищеводу, отхлебнул еще немного. Хватит! – приказал сам себе. Воду стоило беречь, потому что предстоял обратный путь домой. И кто его знает, насколько он затянется…
Убежище сектантов, судя по некоторым приметам, находилось неподалеку от Капитолия, где-то в районе бывшей станции метро «Планерная». Сержант это предположил еще вчера, когда со своим отрядом преследовал нео и Тимура. По-хорошему, до крепости отсюда можно добраться часа за полтора-два. Но это – по-хорошему, если не напорешься на мутов. Или еще на кого…
Капитолиец высунул голову из оконного проема и, осмотревшись, довольно усмехнулся. Молодец! Хотя вчера ориентироваться пришлось в темноте, но место для ночевки он подобрал очень удачно. Со второго этажа автомобильный прицеп просматривался как на ладони. И расстояние убойное для арбалета – около двадцати пяти метров.
Хотя арбалет – это уже на крайний случай. Воевать с кем-то в одиночку Бугров не собирался. Сейчас, главное, оглядеться, чтобы точнее запомнить дорогу к логову Нави и мохначей. Потом сразу в Капитолий, чтобы доложить Якубу. Пусть Стратег уже решает, как поступать дальше…
И тут раздался негромкий шум, будто скрябнуло железом по железу, а затем еще и стукнуло. Звук донесся со стороны прицепа, и сержант мгновенно напрягся. Втянул голову вовнутрь помещения, поднял с пола заряженный арбалет и затаился, выглядывая из-за косяка оконного проема. Через несколько секунд из открытого колодца показалась косматая голова нео…
Когда Тим высунул голову из колодца, Иван сидел на корточках около прицепа и настороженно поглядывал по сторонам.
– Ну, как там? – шепотом спросил Тим.
– Вроде тихо, – отозвался мохнач.
– Думаешь, может быть засада?
– Не знаю. Но моя… – Иван покрутил головой, как будто принюхиваясь, – моя что-то чует.
– Что именно?
– Не знаю.
– Не может тут быть никого. Глупо это.
– Почему?
– Потому что если бы нас выследили капитолийцы, чего бы они сидели тут? Давно бы спустились в колодец и напали.
– Не знаю, – неуверенно промямлил мутант.
– И долго нам в колодце торчать? Ты не думаешь, что потолочник может вернуться?
– Ладно, вылазь. – Иван вздохнул. – Только будь осторожен.
Он поднялся с корточек и встал во весь рост, повернувшись спиной к Тиму. За спиной карабин, в правой руке дубина. Хоть сейчас фотографируй для репортажа о дальнем пограничье в газету «Красная звезда». Но Тим о такой газете никогда не слышал, как и вообще о газетах. Поэтому просто подумал: «Ну и амбал. С таким и жук-медведь не страшен. Еще бы научился правильно гранаты кидать».
Он выбрался из колодца и встал сбоку от мохнача. Легкий порыв утреннего ветра приятно охладил вспотевшее лицо. «Умыться бы не мешало», – мелькнула мысль…
Несколько секунд Бугров размышлял, пораженный видом старых знакомых. Ну и ну! Вот уж не ожидал. Куда это они с утра пораньше намылились, вооруженные до зубов?
Внезапное появление Тимура и нео вносило в планы сержанта серьезные коррективы. Понятно, что Тимур с мохнатым собираются смотаться отсюда. Пойти по их следам? В одиночку? Ну нет уж! Он и так сделал все что мог. Если эти головорезы почувствуют слежку, ему несдобровать.
Тогда что делать? Вернуться, как планировал, в Капитолий и доложить Якубу?.. Только вот о чем? О том, что из-за трусости упустил из-под носа особо опасного преступника? Уж лучше сразу застрелиться из арбалета.
Может, соврать? Сказать, что отправился утром в Капитолий и ничего не видел? А что потом? Якуб пошлет сюда группу захвата, Тимура она, естественно, не обнаружит, и он же, Бугров, окажется крайним. А на нем уже столько проколов висит…
Нет, это плохая идея, решил сержант. Самый лучший вариант – завалить Тимура, пока дружки ничего не заподозрили. И сразу же попробовать подстрелить мохнача. Получится – отлично! Не получится – сделает ноги.
Пока косматый сообразит, что к чему, он будет уже далеко. Убегать легче, чем преследовать. А до Капитолия каких-то пара километров. Да и на фига мохначу за ним гнаться?
Сержант прижал приклад арбалета к плечу и навел мушку на Тимура. Тот стоял правее мохнача, представляя отличную мишень. «Нечего тянуть резину, – подбодрил себя. – Надо стрелять и сматываться. А то мало ли чего…»
Легкий порыв ветра долетел до физиономии Ивана, принося новые запахи, и он встрепенулся, как сторожевой крысопес. Встрепенулся, потому что четко уловил запах, который почувствовал еще раньше, но не смог сразу определить – возможно, из-за того, что рядом находился Тим. Это был запах хомо. И исходил он не от Тима, а практически с противоположной стороны – от развалин некогда многоэтажного дома.
– Тим, – взволнованно произнес Иван, делая шаг вбок, – я чую…
Он не договорил. Стальной болт арбалета, выпущенный с трех десятков шагов, пробил мохначу грудь и достал до сердца. Но тот все же сумел развернуться лицом к Тиму и схватил его руками за плечи. Глаза резко расширились, губы слабо шевельнулись в попытке произнести какие-то слова… Но не смогли.
Иван начал валиться на Тима, будто пытаясь прикрыть его собой. А, может, и на самом деле пытаясь. Тим отступил на шаг, машинально подхватывая мохнача под мышки, и уже через секунду все понял. Понял, потому что заметил хвостовик арбалетной стрелки, торчащий из груди Ивана. А дальше сработали рефлексы, с которыми у Тима всегда был полный порядок.
Он оттолкнул от себя безвольное, как у куклы, но тяжелое тело мохнача и резко отпрыгнул за угол прицепа. Затем, присев, начал пятиться, пока не оказался полностью за кузовом. Еще на ходу Тим стянул с плеча карабин и, высунув ствол поверх борта, выстрелил в сторону развалин. Выстрелил просто так, не целясь, чтобы показать врагу: «Смотри, урод, я жив и вооружен. Только сунься!»
Он ждал ответного выстрела, а то и автоматной пальбы, но в развалинах молчали. И это наводило на мысли о том, что у врага (или врагов) не было огнестрельного оружия. Если так, нашим легче.
– Тим, что случилось? – Мэри сидела на корточках около колеса прицепа и смотрела на хомо выпученными глазами. Она слегка задержалась в колодце и захватила лишь часть событий. Но надо отдать должное – быстро сориентировалась. – Тим, что со Сррыгом?
От волнения Мэри назвала Ивана прежним именем, но Тим понял, кого она имела в виду.
– Я думаю, его убили, – сказал Тим и выстрелил снова – на этот раз более прицельно – в один из оконных проемов. Мол, учтите, я за вами слежу.
– Убили? Насовсем?
Лицо девицы исказилось. А следом – вот уж чего Тим совсем не ожидал – из глаз потекли слезы.
– Ты это… – пробормотал Тим. – Ты чего?
– Он был мой брат. – Мэри всхлипнула.
– Ну, я понимаю. Все мы братья и сестры в некотором смысле… Понимаю.
– Не понимаешь. Он – настоящий брат. Когда-то зимой я заблудилась и чуть не погибла. Нави меня спасла, и я осталась у нее. Сррыг нашел меня, когда сбежал из клана. Он мой брат, Тим.
Она шмыгнула носом.
– Ну ты это, держись, – сказал Тим и неожиданно для себя погладил мутантку по косматой голове. – Держись, сестренка. Мы за Ваню отомстим.
– Кто его убил? – уже почти твердым голосом спросила Мэри.
– Не знаю. Но стреляли, я думаю, вон оттуда.
– Что мы будем делать, Тим?
Тим соображал недолго. Он сразу заметил, что с его стороны прицепа густо росли кусты-кровососы – те самые, которые окружали защитной стеной наружный вход в убежище сектантов. Поэтому прятаться здесь было негде. А бежать вдоль зарослей до ближайших развалин означало подставлять себя под арбалетные болты неизвестного стрелка. Или стрелков. Сидеть же, как трусливый хоммут, за прицепом, значит полностью отдавать инициативу врагу. Так что план напрашивался сам собой.