Не об этом ли думала Марфа, когда передавала допинг? Марфа – она умная, все предусмотрит. И в последней схватке с Грыжем лишь ее снадобье спасло его от гибели. Хм… Интересно, сколько еще ждать схватки? Тележку уже выкатывают…
Глава девятаяКатастрофа
Симпатичная молодая маркитантка зашла в отгороженную «ложу» и остановилась, вопросительно глядя на Гермеса. В руках она держала деревянный поднос с двумя большими кружками. Над ними еле заметно дымился парок. Люм, несмотря на то что находился от подноса дальше всех, сразу встрепенулся и повел длиннющим, как у Буратино, носом.
– Вот, господа, угощайтесь, – предложил Гермес. – Так сказать, от нашего дома – вашему дому.
– Что это? – с кислой физиономией поинтересовался Руго. Но все три его глаза оживленно блеснули.
– Деликатесный напиток! Специально для дорогих гостей. Свежайшая кровь – можно сказать, только что из вены.
– Э-э-э… – «Трехглазый», не договорив, показал пальчиком на арену.
– Да, оттуда, – подтвердил старшина. – Угощайтесь. Я знаю, что у вас это любимое лакомство. А потом посмотрим схватку Спартака и Зубача.
Гермес кивнул, и маркитантка приблизилась к шамам, держа в руках поднос. Руго сидел, не шевелясь. Зато Люм жадно обхватил кружку обеими руками и приблизил к своему сморщенному личику. Однако пить сразу не стал.
Сначала поводил носом над «напитком», даже слегка обмакнул крючковатый кончик. Чихнул. Затем быстро, словно кошка, лизнул узеньким язычком. И только потом сделал несколько глотков.
Руго молча наблюдал, внешне никак не выдавая своей вовлеченности в процесс. На самом деле он в этот момент тестировал «напиток» вместе с Люмом, получая информацию из его сознания. Мало ли чего…
Маркитантам Руго никогда не доверял и доверять не собирался. Отравить, конечно, не отравят – кишка тонка. Но сыпануть какой-нибудь гадости, вроде порошка сушеного мухомора, могут. А от него такие глюки, что потом не разберешься, кто виноват.
В клане из поколения в поколение передавалось предание о том, как некий старший шам, однажды накурившись гашиша, до основания разрушил Помпею. Город такой некогда был, если кто не знает, вроде Москвы. Может, и саму Москву какой-нибудь обдолбанный шам нечаянно разрушил? Опасная вещь эти галлюциногены…
Вождь знал, о чем рассуждал. Одноглазые младшие шамы иногда баловались дурью, чтобы скрасить унылую и голодную жизнь. Руго, разумеется, такое непотребство пресекал в меру своих сил. Но разве за всем уследишь?
А на двуглазого Люма надежда плохая – разгильдяй и лоботряс. Вон как в кружку с кровью вцепился, хотя никто ему отмашки не давал. Пришлось слегка ментально тормознуть, чтобы сразу все не вылакал.
На лице Люма расплылась блаженная улыбка. Даже морщины разгладились, как будто кто-то изнутри надул кожу. «Двуглазый» сделал еще один глоток. И еще…
«Крепкая штука, – послал телепатическое сообщение вождю. – Сразу забирает. Но посторонних примесей не чувствую. Разве что соль и перец».
– Пожалуй, я тоже попробую, – с показной неохотой пробормотал Руго.
– Да уж попробуй, – сказал Гермес. – Пока совсем не остыло.
Вождь шамов взял кружку и, набрав в рот крови, несколько секунд держал ее там – дегустировал, видимо. Проглотив, еще несколько секунд сидел без движения, оценивая реакцию организма. Даже веки опустил.
– Ну как? – не удержавшись, спросил старшина.
– Недурно. Действительно эксклюзив, – блеснул начитанностью Руго. Щеки у него порозовели, как у поросенка. – Качественный напиток.
Гермес не знал значения слова «эксклюзив», потому что в отличие от трехглазого шама не просиживал часами в космическом эфире. Но зато был торгашом до мозга костей. Поэтому вкрадчиво произнес:
– Мы можем наладить поставки. Естественно, на взаимовыгодных условиях. Продукт натуральный, такой еще поискать надо.
– Надо подумать, – меланхолично ответил Руго, перед тем как повторно приложиться к кружке. – Обсудим на досуге… Да, забористая штука.
– Вы допивайте, вам еще нальют.
Гермес одобрительно кивнул и сделал жест маркитантке с подносом – мол, сейчас повторишь. А про себя подумал: «Пусть упыри как следует теплой кровушки накатят с витаминной добавкой от Марфы. Глядишь, и закосеют немного. Экран экраном, а подстраховаться не мешает».
…Тим вышел на арену под рев зрителей, который удивил даже его самого. На самом деле ларчик открывался просто. После эпической битвы с дампом-полукровкой Грыжем, в которой тот проявил себя, как настоящий монстр, а Тим – как супербоец, слава о непобедимом гладиаторе Спартаке разнеслась по всей округе. Поэтому поединок с отмороженным вормом Зубачем собрал, как выразился Гермес, полный аншлаг. И сейчас публика, разгоряченная сценой казни, вовсю жаждала крови. Новой крови! Как можно больше крови!!
Главным творцом удовольствия, по мнению публики, просто обязан был стать знаменитый Спартак. Так считали даже зрители-мутанты, ненавидевшие Тима уже за одно только то, что он уродился хомо.
Рассуждали они примерно так. Да, уродился. Зато здорово дерется. У Зубача, конечно, шансов немного. И ставки принимаются один к четырем. Но уж если Зубач сумеет порвать Спартака, то получится настоящее мочилово. А тот, кто рискнет поставить против Спартака, враз разбогатеет. Разве не адреналин?
А если не рисковать и скромненько поставить на Спартака, то удовольствие тоже обеспечено. В этом случае можно сразу расслабиться и наблюдать, как Спартак разделает на куски безродного ворма. А потом получаешь в тотализаторе заслуженный выигрыш и оттягиваешься на все свои монеты. Ведь живем-то один раз и один день – от рассвета до заката.
Так что уррра Спарррртаку! Урра, уррра, урррра! И, давай, Игнат, начинай скорее мочилово. А то уже невтерпеж, аж клыки чешутся.
Тиму весь этот ажиотаж был малоинтересен. Сам он никогда бы не стал заниматься подобной фигней – сидеть на трибуне и смотреть, как бойцы мутузят друг друга, да еще деньги за это платить. Но вопли и крики, что ни говори, бодрили. Протрусив в свой угол, Тим сделал несколько разминочных упражнений, осмотрел на всякий случай клинок меча и, вспомнив, вытащил из кармана «конфету».
Разворачивая бумажку, Тим думал, что увидит нечто вроде леденца, которым его несколько дней назад угощал Хряп. Но тот леденец был гладким и коричневого цвета. А вот допинг, переданный Марфой, оказался желтоватым и липким на ощупь.
Это, впрочем, Тима не удивило. Все снадобья Марфы были липкими, потому что она добавляла туда какую-то смолу, и противными на вкус. Ну, на то они и снадобья.
Тим держал в уме предупреждение о том, что допинг надо принять за несколько минут до боя. Но решил, что торопиться не будет. Вот когда увидит Зубача, тогда и проглотит, чтобы уж наверняка. А первые минуты против ворма, пока стимулятор начнет действовать, он как-нибудь продержится. Не такой уж он и страшный, этот «трупоед», особенно по сравнению с Грыжем.
– В правом углу злобный и ужасный ворм Зубач! – хрипло проорал Игнат, стоявший в центре арены. – Он уже рвет и мечет! Встречайте Зубача, дамы и господа!
Публика взревела, приветствуя гладиатора шамов, но без особой экзальтации. Едва Зубач появился из калитки для мутов, как шум на трибунах стих, разбившись на отдельные выкрики. Доносились они в основном с трибуны мутантов, и смысл их сводился к нехитрым пожеланиям: «Убей хомо!», «Порви ему пасть!» и «Спартака на мясо!».
«Пора», – решил Тим и закинул в рот «конфету». Она оказалась горько-кисловатой, и Тим, погоняв ее во рту, проглотил. Затем, вытащив из ножен свой меч-бастард, посмотрел в сторону Зубача.
Мутант, как и Тим, спокойно стоял на месте, косясь на шпрехшталмейстера. А тот тянул с командой «бой» по известной ему одному причине – то ли в ожидании сигнала от помощников на трибунах, то ли просто держал театральную паузу. Публика почти успокоилась, копя силы на новый эмоциональный взрыв, и в этот момент Тим ясно расслышал выкрик у себя за спиной:
– Эй, Геракл! Мы с Кысом ставим на тебя!
Тим на мгновение опешил, а потом резко обернулся. Он не узнал голоса кричавшего. Однако вспомнил странное имя Геракл, которым его несколько раз обозвал в подвале у дампов брат Алены Егор. Ну а Кыс… Кто же забудет Кыса – хромоногую огнедышащую собаку-киборга с танталовыми клыками?
Тим пробежался взглядом по трибуне, пытаясь выцепить из толпы Егора, но никого не узнал. Там стояло человек пятьдесят или больше бородатых мужиков, и лица их при беглом взгляде сливались в неразборчивые пятна. А вглядеться Тим не успел, потому что раздалась громкая трель свистка. И сразу же вслед за ней хриплый голос Игната проорал:
– Гладиаторы, бой!
Тимур медленно двинулся к центру арены, пытаясь привести в порядок взбаламученные мысли. Неужели Егор на Стадионе? А почему бы и нет? Кто, кроме него, может упомянуть о Геракле и Кысе? Ведь Егор при расставании посоветовал: «В крайнем случае укройтесь у маркитантов». Значит, он рано или поздно должен был объявиться на Стадионе. Разумеется, в том случае, если бы выжил. Вот он и объявился.
Появление Егора значительно меняло ситуацию. Теперь он знает, что Тим здесь и как-то попытается с ним связаться. А вдвоем они могут вызволить Алену. Ведь двое – не один. Да еще Кыс…
Но это – потом! Сейчас надо побыстрей разделаться с «трупоедом». Тогда Гермес, возможно, ослабит охрану. Он обещал, что разрешит переговорить с Аленой. А дальше они что-то вместе придумают, как вырваться отсюда…
– Шустрей, парни! – крикнул Игнат. – А то публика уснет.
«Не уснет, – подумал Тим. – Сейчас я им устрою представление».
Известие о том, что Егор жив, воодушевило юношу. «Чем скорей покончу с вормом, тем раньше встречусь с Аленой, – подумал он. – Вот уж она обрадуется, узнав о Егоре. А вместе мы горы своротим».
Тим быстро приближался к Зубачу, пытаясь еще на расстоянии определить его настрой. Но ворм, в отличие от человека, не собирался форсировать события. Заметив, что хомо сам направляется к нему, мутант вообще остановился, приняв оборонительную стойку. И застыл, как памятник уродству, олицетворяющий безумство постъядерной природы.