Тряска закончилась, дым валить перестал. Робот принялся водить башней, выискивая обидчика.
Я добил его вторым выстрелом, отметив, что рукоятка теплового пистолета слегка нагрелась. Лишь бы такими темпами она не стала припекать как сковородка.
Внутри «Аконкагуа» что-то рвануло. Вероятно, реактор – самая хреновая штука с точки зрения выживаемости в бою. Боевой робот вспучился как резиновая перчатка, надетая на водопроводный кран, а потом разлетелся на куски.
Башня его грохнулась в двух шагах от меня и перевернулась, обнажив внутренности. Я бросил туда случайный взгляд и сразу пожалел об этом. Теперь я знаю, как выглядит мозг живого танка. Зрелище сродни тому, что можно увидеть в кунсткамере. Уродец есть. Разве что колбы со спиртом не хватает.
Я переключился на другую мишень. По логике вещей ей должен был стать «Маунтин», который основательно огрёб от наших гранат, но он оказался хитрым малым, пустив вперёд себя уцелевших «Рапторов».
Ай, умница! Хочет чужими руками жар загребать. Хитрозадый товарищ!
Его товарищи рванули вперёд, забыв о «Тайфуне», и жестоко поплатились: сдвоенный пулемётный огонь перебил ещё одному «тираннозавру» пару пружинистых лап. Подбитый на бегу «Раптор» споткнулся и грохнулся, клюнув «носом» землю. Передние конечности задёргались в бесплодной попытке преодолеть силу земного притяжения.
Не, парниша, теперь ты больше не игрок. Отбегался.
Я всадил в подранка заряд из теплового пистолета, упокоив его механическую душу навсегда.
Оставшиеся в живых «тираннозавры» струхнули, бросились прочь. Я пальнул вслед по инерции, сразу пожалев о напрасной трате заряда. Выстрел ушёл в «молоко», никого не зацепило, но в итоге поле боя осталось за нами. Первыми с него смылись трусливые пауки-сервы.
Остался лишь «Маунтин», истошно чадящий и пускающий клубы дыма. Но его мозг продолжал жить. Динамик био с хрипом выплюнул вполне человеческую просьбу:
– Сдаюсь! Прошу пощады!
– Да ну?! С какой стати мы должны пощадить тебя? – удивился я, разглядывая большую башню огромного робота.
– Я военнопленный. Согласно Женевской конвенции вы обязаны обращаться со мной должным образом.
– Ага. Ты мне её ещё процитируй, умник, – сказал я и сплюнул. – Кати в свою Женеву и там жалуйся.
– В Женеву? – обалдело переспросил робот.
Потом до него дошло:
– А! Это то, что вы, люди, называете юмором.
– Ага. Ты не ошибся.
– Так вы не уничтожите меня? – с надеждой поинтересовался био.
Подумать только, с виду железка железкой, а жить всё равно хочет.
– На поведение посмотрим, – буркнул я.
Робот обрадовался.
– Готов присягнуть, что не буду провоцировать вас на действия, которые могут привести к моему уничтожению.
– Вот уж спасибо так спасибо, – хмыкнул я. – Где же ты раньше такой хороший был?
– Простите, не понял вопрос. Вас интересует моё местоположение? Прошу указать конкретный промежуток времени, чтобы я мог выполнить привязку к местности.
– Заткнись, блин, – разозлился я. – Нервируешь. Ничего мне от тебя не нужно.
Правильнее было бы добить робота, но рука не поднималась сделать такое с поверженным противником. Интуиция подсказывала, что после нашего ухода примчатся сервы и почти наверняка подлатают своего хозяина. А значит, через какое-то время тот снова займётся привычным делом: ловить людей, жрать человечину… ну или не человечину, а всё, что под манипуляторы подвернётся.
– Умри! – Я вскинул руку с пистолетом и снова опустил.
Не могу… Хоть самого убейте, не могу. Можно, конечно, представить, что это – обычная металлическая хренотень, и раскурочить её, но такой обман не пройдёт. Уж больно человеческие стоны и хрипы вырываются через динамики робота. Будто раненый солдат на поле боя лежит, страдает и ждёт санитаров.
Био испуганно пискнул. Это никак не вязалось с его обликом.
Ну что ты поделаешь!
– Живи, консерва, – сказал я, засовывая пистолет в кобуру. – Считай, тебе повезло.
Кому-то я только что обеспечил знатный геморрой в будущем. Встреча тет-а-тет с био это что-то с чем-то. Врагу, конечно, посоветуешь, а вот своим – никогда в жизни.
Я мысленно обругал себя мягкотелым гуманистом и либералом. Не помогло.
«Маунтин» прохрюкал что-то вроде благодарности.
– Ты, главное, мне больше не попадайся. Во второй раз я таким добрым не буду.
– Не беспокойтесь, я буду выполнять условия нашего договора, – пообещал «Маунтин».
– Всё, кати отсюда!
Я направился к своим.
Моя команда высыпала из «Тайфуна» и стояла с подозрительно обречённым видом. Киборг вяло пнул шину. Ясно: что-то пошло не так, и это что-то связано с бронеавтомобилем.
– Вы чего такие смурные? – спросил я.
– Приехали, командир, – вздохнул Сержант. – Эти паразиты вконец раздолбали «Тайфун». Машина больше не на ходу.
– И что, починить невозможно?
Кио отрицательно помотал головой:
– Я не возьмусь. Накрылась техника известным органом. Была б поблизости реммастерская… – мечтательно произнёс он.
– Нет тут реммастерской.
– Да я в курсе, командир. Дальше придётся топать на своих двоих.
– А шину чего пинаешь?
– От избытка чувств и в надежде, что всё заработает, – признался Сержант.
– Само собой?
– Ага.
– Такой большой и в чудеса веришь, – фыркнул я.
В голове мелькнула шальная мысль попросить «Маунтина», чтобы тот прислал своих сервов. Вдруг им удастся починить «Тайфун»? Но потом я выкинул этот бред из головы. Вот уж кому я бы стал доверять в последнюю очередь. Как бы всё в итоге не обернулось попаданием в реактор био. Воспользуются моментом, дождутся, когда мы расслабимся, и…
Киборг вернул меня к текущей ситуации.
– Так что, командир… Есть планы?
Вот уж чего у меня много, так это планов… Вся башка ими забита.
– Бог любит пехоту, – сказал я сакраментальную фразу. – Топать так топать. Ничего страшного, не впервой. Далеко осталось?
– За пару дней дойдём, – заверил киборг. – Если, конечно, в пути приключений не будет.
– Тогда не станем терять времени. Берём с собой то, что можем утащить, и вперёд с песнями.
У нас осталось всего два нормально функционирующих БК (киборга и Данары) и несколько картриджей к ним. Надеюсь, их энергии хватит на то, чтобы мы добрались до базы псиоников. Ну, и на неизбежную войнушку. Вряд ли псионики по доброте душевной вернут нам наших товарищей. Придётся поуговаривать. И аргумент есть хороший. Я погладил кобуру с тепловым пистолетом.
С таким не пропадёшь.
Кио сразу заявил, что ему БК ни к чему, потому в костюмах остались мы с Данарой. После короткой ревизии распределили груз и двинулись дальше. Ценный шамирит достался мне.
Я обернулся, чтобы проводить взглядом верный «Тайфун», стоявший на обочине.
Спасибо тебе, грозное создание российских инженеров! Ты славно потрудился в бою, показал всё, на что способен! И не твоя беда, что в этом сражении ты хоть и был победителем, однако победа стала пирровой. Ты спасал экипаж и сражался за его жизнь с многократно превосходящим противником.
Прощай, «Тайфун»! За это время я привык относиться к тебе как к молчаливому товарищу, надежному и верному. Покойся с миром!
В моих глазах отразилась такая боль, что Данара подошла ко мне и прильнула всем телом.
Пусть в БК объятие любимой чувствовалось странновато, мне всё равно был приятен её порыв. Какое счастье знать, что ты не одинок!
– Пойдём, Игорь! Надо спешить, – сказала она.
Я кивнул.
Мы удалялись всё дальше и дальше от места сражения. Шли молча, никому не хотелось разговаривать и поддерживать настроение других. Каждый из нас воспринимал потерю «Тайфуна» как утрату чего-то дорогого и очень близкого сердцу.
Глава 13
Я долго опасался, что уцелевшие био вернутся, чтобы взять реванш. Но этого не произошло. Видимо, им так досталось, что они даже не помышляли о возмездии. А если добавить то, что и без «Тайфуна» мы всё равно остались серьёзными противниками (тепловые пистолеты тому доказательством), можно только похвалить роботов за благоразумие. Попадись они мне сейчас, и тогда рука с взведённой тепловой «пушкой» и поднялась, и опустилась бы без малейших терзаний.
Само собой, лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Истина, известная каждому, и особо очевидная в постап мире.
Из плюсов только то, что основная часть пути позади, осталось немного, фактически последний марш-бросок.
Я смотрел на звёзды. Сегодня их было особенно много, верный признак завтрашнего похолодания. Мне ещё не приходилось сталкиваться со здешней зимой. Интересно, какая она? Насколько сурова?
Неподалёку зашуршала галька: это Архип, оставленный за часового, обходил территорию, заодно разогревая затёкшие мышцы.
Ночевали мы на открытом месте. Туристическая романтика, если не учитывать обилия голодных мутантов и плотоядных деревьев и кустов. От них мы, конечно, держались подальше, но от случайности не застрахован никто. Глядишь, к примеру, на кустик, который кажется вполне заурядным представителем флоры. То есть кустик как кустик: корни, ветки, листья, плоды… ну, ничем не выделяется от других, виденных в прошлом. Колышется на ветру, никому не мешает.
А когда пойдёшь мимо, то этот невзрачный кустик внезапно оживёт и постарается дотянуться до тебя, пустив в ход колючие отравленные шипы на ветках (токсин вроде слабый и не очень опасный для человека, но тут как с укусом пчелы: один – пустяк, два – только на пользу организма, а когда тебя рой атакует, то всё – пишите письма мелким почерком).
В лучшем случае отделаешься чем-то вроде «крапивницы», в худшем – потеряешь сознание. Тогда кустик выдерет свои корни из земли и медленно-медленно, будто смакуя удовольствие, приблизится к жертве и утолит жажду крови.
Самое хреновое то, что запущенный в далёком прошлом процесс мутации не стоит на месте. Кустики модифицируются, становятся более сообразительными и опасными. И так практически со всем.