– Молодцы, парни, хорошо поработали! – довольно воскликнул Пузырь, поглаживая при этом плечо Кэт. – Но не расслабляемся – еще погрузка! Все надо сделать быстро! Вперед, в темпе!
Пока команда усердно перетаскивала в вагон тяжелые ящики из глубины башни, Пузырь с видом победителя прохаживался перед пленниками, замершими под бдительным взглядом Зигфрида. Странное дело: эти люди даже не пытались бежать, словно боялись, что грозный вест испепелит их взглядом.
– Так-так, – говорил Пузырь. – А ведь я предупреждал вас – делиться надо. Эй, Улугбек, я ж предупреждал, что надо делиться?
Коренастый степняк с наголо выбритым левым виском и длинной тонкой косицей справа, искоса, с ненавистью поглядывал на командора. Пузырь и не нуждался в ответе. Он будто рассуждал сам с собой. Обошел пленных вокруг, продолжил, глядя им в спину:
– И что же мне с вами делать? Отпустить, что ли? Что ж, так и поступим. Это будет по справедливости.
И резко, безо всякого перехода вскинул «маузер». Серия точных выстрелов – и все до единого пленные попадали на холодную ночную землю с простреленными затылками.
И никто не успел среагировать – даже Зигфрид, запоздало проревевший:
– Ты что творишь?!
Он даже бросился было на командора, но его остановил выстрел из дробовика под ноги: за спиной Пузыря стоял и ухмылялся Топор. Он придерживал за цепь рвущегося в драку дампа, словно не замечавшего усталости и ран.
– Остынь! – небрежно бросил толстяк, пряча «Маузер» в кобуру. – Пленные не предусмотрены планом. Тебе я не предлагал делать грязную работу, так скажи спасибо – мы квиты. А теперь – по вагонам. Надо скорее валить отсюда… – он направился было к вагону, но вдруг остановился, поглядел на Зигфрида, на Книжника со Славой, усмехнулся: – Идите в башню. Там у входа осталась еще пара ящиков – ваша доля. Чего уставились? Быстро, ну! Сейчас отправляемся!
Зигфрид кивнул спутникам: «За мной!» Все трое молча направились к башне.
На положенную долю в добыче Книжнику было плевать. У него до сих пор перед глазами стояли эти люди, безропотно дожидавшиеся расправы. И гнида-командор, даже не усомнившийся перед тем, как привести приговор в исполнение. Больше всего угнетало то, что их вынудили участвовать в этом отвратительном деле…
Оказавшись внутри башни, они напрасно таращились во тьму. Зигфрид, видевший в темноте, как кошка, сказал:
– Здесь ничего нет. Сдается, кого-то хотят обмануть.
В подтверждение этого неприятного предположения снаружи долетел характерный звук отходящего поезда. Выскочив из двери, в свете догорающих костров семинарист успел увидеть, как растворяется в воздухе уходящий бронепоезд.
– И невидимость включили, гады, – глухо процедил Слава. – Так, видать, и было задумано.
– Что-то я не совсем понял… – проговорил Зигфрид.
А Книжник бежал за поездом, спотыкаясь и крича, срывая голос:
– Стойте! Подождите! Куда?! Вы нас забыли! – резко обернулся, сжав кулаки. – Стойте, гады! Стоять!
В порыве отчаяния он даже выстрелил вслед уходящему поезду из арбалета. Наблюдавший за этим безумием Слава молча привалился спиной к стене, сполз по ней, уселся на корточках, закрыв лицо руками и тихо смеясь. Знакомый такой смех, больше похожий на истерику.
– Да что ж это такое, а? – вернувшись, растерянно спросил Книжник. Он выглядел одновременно испуганным и смущенным – было немного стыдно за этот нервный срыв.
– А чего непонятного? Кинули они вас, – из тени здания вышла знакомая тонкая фигура.
От неожиданности Книжник вскинул арбалет, Слава потянулся за «Глоком». Только Зигфрид спокойно глядел на внезапно возникшую фигуру, будто с самого начала знал, что она там.
– Кэт? – растерянно проговорил Книжник. – А ты-то чего не с ними? Тебя что – тоже забыли?
– Ну уж нет, – усмехнулась девушка. – В отличие от вас, доверчивые ребятки, я осталась нарочно.
– Резонный вопрос: с тобой-то что стряслось? – спросил Зигфрид, кивнув на неподвижные тела на месте побоища. – Совесть заела?
– Не вам говорить мне про совесть, – огрызнулась Кэт. – Вас вообще использовали для прикрытия, как пушечное мясо, даже долю в деле не предложили.
– Еще неизвестно, что бы вы без нас делали, – заметил Зигфрид. – Если бы не мы – без потерь не отделались бы.
– А я и не спорю, дрались вы лихо. Потому-то Пузырь просто сбежал, а не дал отмашку своим шакалам, чтобы вас на куски порезали. У него-то дела понятные: просто задолжал степнякам, вот и решил одним выстрелом двух зайцев убить – и с кредиторами поквитаться, и пенки с набега снять. Вынюхал, в какое время все добро сюда свозят перед отправкой в главное стойбище, подкрался и ударил. Они-то не могли ожидать, что Пузырь договорится с кио и восстановит такую машину – я про бронепоезд. Я не могла упустить момент и не поучаствовать в этом деле. – Кэт мрачно усмехнулась. – А к степнякам у меня жалости нет. Будет надо – положу столько, сколько потребуется. Поняли?
– Личные счеты? – прищурился Зигфрид.
– Когда тебя забирают в дикую стаю от изнасилованной и убитой у тебя на глазах матери – это уже не просто счеты. Это жажда крови.
Воин кивнул. Семинарист же с опаской поглядел на девушку, и та продолжила, тише, чуть хрипловатым голосом, вмиг осунувшись и вроде даже постарев:
– Я с детства в рабстве у степных тварей. Вы даже не представляете, что мне довелось пережить. Я бы давно свела счеты с жизнью, если бы не хотела отомстить за мать, за свой сожженный поселок. Они выгребли все, что было, и всех убили – кроме совсем юных девочек, которых угнали в степь. Я десять лет копила ненависть, и когда мне удалось бежать, то было уже всё равно – с кем, куда, зачем. Ведь эти уроды с бронепоезда ничем не лучше, но с ними я хотя бы была под защитой от тех, кого ненавидела и боялась. Какое-то время, пока не поняла, что попала из одного ада в другую его разновидность. Я уже думала, что навсегда останусь в неволе. Но тут подвернулись вы, и появилась надежда. Вы пришли вовремя. В степи от кочевников не уйдешь. Я пыталась… – девушка замолчала, и Книжник вспомнил ужас, сковавший ее, когда она трепетала в лапах Топора.
– Для них это особое развлечение – ловить беглецов. Вроде охоты, только куда изощреннее – ведь жертву убивают не сразу… Мне сохранили жизнь, и второй раз решиться на побег было непросто. Но когда живешь в волчьей стае, быстро учишься. Я поняла, что спасти от степняков могут только их враги. Тогда и подвернулся «Дракон». Два года я с ними, два мерзких, отвратительных года. И когда Пузырь решил, что толку от вас больше не будет, и решил бросить вас здесь, я подумала, что сбежать вместе с вами у меня больше шансов. Вот и проверим.
– Но с чего ты взяла, что можешь идти с нами? – неожиданно резко, даже зло спросил Слава. – Откуда такая самоуверенность?
Все обернулись к нему. Южанин стоял чуть особняком, ссутулившись и спрятав руки в карманах комбеза. На этот раз капюшон был отброшен назад, и парень рассматривал Кэт острым неприязненным взглядом.
– Ну что ты, – немного растерялся Книжник. – Пусть идет. Что же, ее одну здесь бросать?
– Она одна из них, – упрямо сказал Слава. – Из этих стервятников, которые только и ждут, когда ты ослабеешь – чтобы ударить в спину.
– Я пойду с вами, – упрямо повторила Кэт. – Мне некуда идти одной.
– Она не нужна нам, – угрюмо, будто заранее смирившись, сказал Слава.
– Я нужна вам, – спокойно возразила Кэт. – Ведь вам нужно ехать дальше?
– Допустим, – сказал Зигфрид. – Ты можешь вернуть поезд?
– Нет. Но могу предложить замену.
– Что это? – хмуро спросил Слава.
Перед ними была какая-то чудовищная ржавая колымага, зачем-то установленная на рельсы. По сути – примитивная железная рама с рычагом по центру, на непропорционально маленьких металлических колесах. Конструкция вызывала недоумение, так как трудно было так сразу определить назначение этой груды металлолома.
– Да это же дрезина, – произнес Книжник. – Я видел такую на картинке в какой-то книге.
– В точку, – кивнула Кэт.
– Но где у нее мотор? – Книжник присел на корточки, недоуменно заглядывая под проржавевшее днище. – Поломанная, что ли?
– Зачем нам эта штука? – спросил Зигфрид. – Проще пешком дойти, чем толкать перед собой бесполезную груду хлама.
– Бесполезная груда хлама – у тебя в голове, – резко сказала Кэт. – А эта машина исправна. Степняки на ней свои владения объезжают.
– А мотор? – тупо повторил Книжник.
– На руки свои погляди. Считай, это и есть твой мотор.
Семинарист машинально взглянул на свои ладони. Они были грязные, изодранные в кровь от лазанья по деревянным кольям. До него дошло:
– Рычажная передача? И что же, поедет?
– А ты попробуй. Эй, куда вы все полезли? Ее сначала подтолкнуть надо.
Книжник со Славой навалились на тележку, на которой уже находились Кэт и Зигфрид, и колесная конструкция с неожиданной легкостью тронулась с места. Запрыгнув на тесную платформу, Книжник с сомнением поглядел на качающийся как маятник Т-образный рычаг и, ухватившись за него, стал помогать раскачивать еще сильнее. Механизм душераздирающе заскрипел, но – надо же – странная машина поехала чуть быстрее. К семинаристу присоединился Слава, навалившийся на рычаг с другой стороны, стало легче. Под тихий шум колес они выехали из тупика в тени башни и покатилась к основному пути.
– Вон у того косого столба притормозите, – сказала Кэт. – Нужно перевести стрелку.
Разоренный Перекоп остался за спиной. Дрезина катила на юг. По левую руку зарождался рассвет, а впереди в утреннем тумане был неизвестный, пугающий и опасный мир.
Земля здесь пропитана железом и кровью. Все, что они знали об этих местах, было связано с войной – с начала времен и до последней эпохи безвременья. Все, что не касалось войны, было забыто или казалось настолько несущественным, что просто растворялось на фоне ядерного пламени. Страх стоял в воротах полуострова, словно привратник, открывающий ворота в мир ужаса.