«На месте этих мутов я бы тоже так сделал», – мрачно подумал Книжник.
Вслух же спросил:
– А почему они, скажем, в сторону Морзавода не идут, а именно к вам, хоть и знают, чем это грозит?
– Не понимает! – усмехнулся центурион. – Да потому что с нашей стороны территория защищена, а значит свободна. А мутам жизненное пространство нужно, понимаешь? А на Морзаводе своих мутов хватает. Мы этот гадючник тоже когда-нибудь зачистим. Вот только с Констами разберемся…
Звучало вроде бы убедительно, да только была во всех этих доводах какая-то неприятная червоточинка. Ну не мог Книжник согласиться со смертью и кровью – пусть это даже были «генно-неполноценные» муты. Ему и нео, убитых под стенами Кремля, было жалко. Но там это были свирепые враги, а здесь…
– Консты – это кто? – спросил он, чтобы увести разговор в сторону.
– Еретики, – отрезал капеллан. – Хуже мутов. Потому что нет ничего хуже предательства.
– Когда-то мы были на одной стороне, – сказал консул. – Это было в Последнюю Войну и позже, когда обороняли город от нашествия диких орд. Мы бились плечом к плечу против общего врага. Потому что это просто: когда враг внешний, все легко и понятно. Сложнее становится, когда нет явного внешнего противника, но появляется внутренний враг. Вот здесь наши пути разошлись. Они поддались соблазну – вроде вас, кремлевских, – он усмехнулся. – Решили, что угроза чистоте генов не так страшна. Более того – они допустили мутов в свои ряды, – он нахмурился. – С тех пор у нас нет и не может быть ничего общего. Или мы, или они – вот как стоит вопрос.
– А как же Севастополь? – тихо спросил Книжник. – Вы могли бы защитить его от степняков, от бандитов. Сделать этот город таким, каким он был когда-то – прекрасным, сильным…
– Да, да, очистить город от врагов важно, – нетерпеливо сказал капеллан. – Но главное – очистить его от ереси. Чистота генотипа определяет чистоту души. Помни об этом, когда мы пойдем на Кремль!
– Пойдете на Кремль? – опешил Книжник.
– Рано или поздно мы очистим этот город и понесем очищение дальше. Кремль – знаковое место. И оно должно быть очищено. А ты – ты укажешь дорогу. Ведь укажешь?
Это было как удар под дых.
Он не мог себе представить, что защитники славного города вдруг станут врагами воинам Кремля. Что-то не складывалось в голове – ведь трудно смириться, когда тебе говорят, к примеру, что дважды два не четыре, а семь. Так не могло быть, это было противоестественно, дико.
Он выдавил:
– Н-нет. Не покажу я вам дорогу.
– Правильно, – рассмеялся консул. – Никто не любит предателей. Ты сам должен созреть для этого, стать одним из нас. Поверь, это не простой путь. И первым шагом станет смирение. Ты должен смириться с уходом твоего друга.
– Зигфрида? – в горле у парня пересохло. – Что вы хотите с ним сделать?
– То же, что и со всеми мутами, прикинувшимися Истинными людьми. Мы отдадим его морю.
В глазах у Книжника потемнело. Он не знал, что сказать, у него просто не было аргументов, не хватало простых слов, чтобы доказать, что они неправы…
Взгляд упал на воина, стоявшего у него за спиной. Точнее – на панцирь, пластины которого стянула странная, похожая на мышцы, плоть. Резко выбросив руку в его сторону, Книжник крикнул:
– А это?! Это что такое? Это не противоречит всем вашим словам?!
– О чем ты? – капеллан чуть привстал.
Претор пожал плечами. Остальные ждали продолжения.
– Это плоть! – выдохнул Книжник. – Не природная – а искусственная, выведенная в каких-то лабораториях, верно? Как это соотносится с чистотой генов? Это же переделка природы, мутация чистой воды! Как это работает? Мне интересно! На вас работают ученые? Или нет – это какая-то мутировавшая и пересаженная живая ткань?
– Заткнись! – взвизгнул капеллан, вскакивая и тряся кулаками. – Ты ничего не понимаешь, щенок!
– Ага! – Книжник расхохотался – будто с него свалился какой-то тяжелый груз. – Выходит, я попал в точку! Вы такие же, как все! Не знаю, где вы берете эти панцири, кто их вам делает, но это – такое же надругательство над естеством, над человеком Истинным, как и уродства Искаженных!
– Увести! – ледяным голосом приказал претор.
– Это же в Поле Смерти побывало, правильно? – выкрикнул свою догадку Книжник, когда его уже выволакивали из зала Совета крепкие руки воинов.
– Ваши слова – сплошная ложь! – кричал он. – Ваша война не имеет смысла! Вы предали славу предков и предаете собственное будущее! Да идите вы к дьяволу…
Его тащили – а он улыбался, словно не было вокруг всего этого ужаса и мерзости. Просто сейчас он ощущал триумф – крохотную, микроскопическую победу над бесконечным злом.
Казнь была назначена на раннее утро. Почему палачи так любят это время – одному богу известно. В обширном внутреннем дворе выстроились воины. Надо признать, это было потрясающее зрелище. Кремлевские ратники были не менее ладны и сильны, но никогда они не составили бы столь стройные ряды, сверкающие сталью.
Впрочем, долго любоваться на них не пришлось. Книжника, Кэт и Славу вывели на стену, оказавшуюся заодно крышей древней береговой батареи. Зигфрид был уже здесь – без меча, со связанными за спиной прочным металлическим тросом руками. Приговоренный выглядел совершенно спокойным, словно просто вышел подышать свежим воздухом. Он спокойно вглядывался в горизонт, и Книжник не смог не последовать его примеру.
Там, вдали, за двумя сходящимися молами, было открытое море странного багрового оттенка, совершенно не похожее на то, как представлял себе это семинарист. Может, дело было в лучах восходящего солнца. Может, как и рассказывал Слава – в изменившейся природе самого моря.
Толком подумать об этом не удалось – вперед вышел претор. В руках у него был меч Зигфрида в ножнах, он нес его как свидетельство некоего преступления. Претор вышел вперед – и дал отмашку исполнителям. Пять воинов, полукругом окружавшие Зигфрида, повели его в сторону выступа над полукруглой башней, нависшей над черной водой – это и была Башня Смерти. Каждый из воинов держал пленника за отрезок троса, и воин казался попавшим в огромную стальную паутину.
– Иди, смотри! – капеллан подтолкнул Книжника в спину. – Ты обязан увидеть, как это происходит. Узри смерть мута и ощути, как очищаешься сам!
Парень уже понял, что за него взялись крепко. Зря он признался, что из Кремля, да еще княжий советник. Кто его знает, чем это обернется, не выйдет ли Кремлю боком знакомство с Блюстителями Михайловского равелина. Как говорится, с такими союзниками и враги не нужны.
Он отогнал предательские мысли. Они отвлекали от главного – страшной судьбы Зигфрида.
– Зиг! – заорал вдруг Книжник. – Не сдавайся! Не дай им себя убить!
Его тут же скрутили, подтащили к краю, перед глазами оказалась высота с черными волнами, бьющими в стену, где-то далеко-далеко внизу, и острые, изломанные камни, в которых бурлила и пенилась вода.
– Туда, туда хочешь?! – прямо в ухо прошипел капеллан.
– Да!!! – зажмурившись крикнул Книжник. – Если вы его убьете – то и меня туда! Давайте – я не боюсь! Кремлевские отомстят за меня!
Услышав его крики, в кромке прибоя зашевелились какие-то морские твари. Видать, привычные к тому, что здесь «с неба» сыплется дармовая добыча. Из пены поднялись уродливые клешни и полутораметровые, мерзко колышущиеся усы-антенны. Перед глазами мелькнули картинки, как его тело растаскивают по кусочкам морские трупоеды. Книжник заорал, проклиная своих мучителей так, как еще никого и никогда.
Его швырнули обратно – на пыльную кровлю равелина. Он тяжело дышал, собираясь выкрикнуть еще что-то. Но его опередил какой-то новый, незнакомый звук.
Свист, плавно перерастающий в вой. Бойцы, державшие его, вдруг ослабили хватку, поднялись, и чей-то голос истошно заорал:
– Ложись!
Долбануло – так, что содрогнулись камни, и в ушах зазвенело. В воздухе расползалось дымное облачко, метались воины. И только Зигфрид стоял посреди этого с безмятежной неподвижностью скандинавского бога – лишь его длинные волосы развевал ветер.
Грохнуло снова, теперь ближе. И уже отчетливо выкрикнули снизу:
– Консты! Наступают вдоль кромки!
Следом посыпались приказы, выкрикиваемые громким лающим голосом:
– Первая центурия – на стены! Первая и вторая манипулы второй центурии – вперед, на фланги. Третья и четвертая манипула – связать противника боем, постепенно отходя на запасные позиции! Артиллерия – бить по флангам!
Лицо претора вытянулось, он быстро переглянулся с капелланом. Капеллана перекосило злобой, он был бледен и решителен.
– Привести приговор в исполнение! – выкрикнул он. – Немедленно!
Снова бахнуло – теперь уже совсем рядом, и Книжнику показалось, что он видел отскочившее от камня круглое ядро размером с голову. Рядом рухнул смятый, как раздавленное насекомое, боец в деформированном кровоточащем панцире. Краем глаза Книжник заметил упавшую алебарду. Поймал взгляд замершего рядом Славы. Тот коротко кивнул. Книжник рванул с места, подхватил оружие и бросился к Зигфриду.
– Стой! – зычно крикнул за спиной заметивший это боец.
Бросился было за парнем – но был сбит с ног прыгнувшим на него Славой. Блюститель в своей экзоброне был по определению сильнее безоружного человека, но на помощь с быстротой дикой кошки метнулась Кэт, и это помогло Книжнику выиграть драгоценные секунды. Перепилить лезвием алебарды стальной трос казалось нереально, но он умудрился подцепить край – и сорвать узел. Дальше Зигфрид сделал все сам – как древний фокусник Гудини, выпутавшись в несколько движений.
Не прошло и секунды, как он оказался лицом к лицу с остолбеневшим претором, продолжавшим тупо прижимать к груди отобранный у Зигфрида меч в ножнах.
– Спасибо, что подержал, – криво улыбнувшись, с хрипотцой в голосе сказал воин.
Зигфрид не стал вырывать ножны из рук претора – просто ухватился за рукоять – и спокойно вытащил меч, на мгновение залюбовавшись горячей сверкающей сталью. Претор будто проснулся – отшвырнул от себя ножны, как лохмотья прокаженного. Зигфрид поймал их на лету.