Я поиграл желваками. А мне плевать, кто чей сын. Не спущу подонкам такое с рук! Зубами гадам глотки перегрызу!
Забывшись, я произнес вслух последние слова.
– Не перегрызешь, – как-то уж слишком равнодушно откликнулся Яша. – Померли они. И директорский сынок, и двое его прихлебателей. На лестнице навернулись и шеи переломали. Пьяные небось были, а у нас ступеньки-то крутые.
– Как?..– Меня озарила догадка. – То есть ты их?..
– При чем тут я? – По лицу Якова скользнула затаенная усмешка. – Дознание официально установило, что произошел несчастный случай. Говорю же, пьяные были… Кстати, они не сразу померли. Уползти пытались, на помощь звали… Жить хотели… Ох как хотели…
Брат Алёны посмотрел на меня в упор. Его темные глаза внезапно напомнили мне холодные и смертельно опасные «зрачки» автоматов. Возникло ощущение, что стою под прицелом и вот-вот получу пулю в лоб.
Он почти сразу отвернулся. Я шумно вздохнул, только сейчас осознав, что невольно затаил дыхание.
– Жена директора, конечно, сильно переживала, – вновь заговорил Яков. – Алёнку обвиняла. Мол, это она во всем виновата: соблазнила невинного мальчика, а потом с лестницы его столкнула. Даже с ножом на мою сестренку кидалась. Тут народ роптать стал. Про изнасилование-то слухи ходили. Точно никто ничего не знал, но догадывались многие… Ну вот… Директору пришлось вмешаться – урезонил свою общипанную курицу. Она даже прилюдно у Алёнки прощения попросила. А в душе-то все равно злобу затаила.
– Ну и гадюшник же эта ваша Ниитьма, – в сердцах воскликнул я.
– А у тебя дома лучше? – с сомнением и надеждой спросил брат Алёны.
Я замялся, а потом честно признался:
– У нас тоже всякое бывает.
– Ладно, Богдан, – Яша слез с подоконника. – Дежурь. Пойду спать.
Он направился к сестре. Я невольно посмотрел ему вслед.
«Опасный парнишка, этот Яков. С виду тихоня, а за сестру отомстил и не поморщился, – откликнулся на мои мысли Лёнька. Оказывается, он не спал и слышал наш разговор. – Понятно теперь, почему директор так охотно согласился отдать вас Кощею. Он небось спит и видит, как бы избавиться от Алёны и Яшки. Потому и за медом ее послал. Надеялся, что сдохнет девчонка, а она, словно назло ему, живет».
Я посмотрел на спящих ниитьмовцев с симпатией. Яшка – отличный парень. Да и сестренка у него – что надо.
«Ага. Только держи свои шаловливые ручонки от нее подальше, – язвительно посоветовал Лёнька. – Если, конечно, не хочешь случайно на ступеньках поскользнуться…»
Утром пришел Олег Петрович и с ним еще двенадцать парней.
Я исподтишка наблюдал за ниитьмовскими дружинниками. Вернее, сами себя они называют боевиками. Крепкие ребята. Сразу видно, вылазки за стены крепости им не впервой.
Одеты в такой же пятнистый камуфляж, что и Алёна с Яшей. Правда, у брата с сестрой под куртками надеты бронежилеты, которые они, как и я, сняли с трупов солдат возле Музея. У остальных же ниитьмовцев, по словам Яшки, такой брони не было. Вместо нее имелась самодельная – попроще и послабее. А бронежилеты времен Последней Войны – вообще страшный дефицит.
Как и огнестрельное оружие. Тем не менее оно висело за спинами каждого из боевиков: у половины АК, у остальных дробовики. Пояса ниитьмовцев украшали знакомые ножны с мачете и компактные арбалеты пистолетного типа.
До прихода Олега Петровича с группой Яшка успел мне показать и рассказать об этих арбалетах много хорошего. Модель называется «Хищник». Небольшой по размеру – можно на поясе носить, а в то же время убойный. Сделан по какой-то хитрой технологии, которая хранится ниитьмовцами в строжайшем секрете. По словам Яшки, выпущенный из «Хищника» болт пробивает с двадцати саженей деревянную доску толщиной в два пальца.
Проверить, так ли это, мне не удалось – не нашлось подходящей доски. Зато по веткам я пострелял. И тут же захотел себе такой же. Даже пожалел, что не взял «Хищника» у погибшего Михея – его арбалет остался среди прочих трофеев на ступеньках секретного бункера возле Музея.
Олег Петрович подошел ко мне.
– Справная у тебя амуниция, Богдан, – он окинул взглядом позаимствованные мною у погибшего солдата куртку и штаны цвета хаки, берцы, а затем постучал костяшками пальцев по армейскому бронежилету: – Отличная штука!
Я из вежливости кивнул, а про себя подумал, что наша кремлевская броня с кольчугой, хоть и тяжелее, зато надежнее – сразу видно, крепкий металл, хрен пробьешь. А здесь на вид ткань тканью. Ну да, на ощупь твердая. Лёнька говорит, что это какой-то незнакомый мне кевлар. Дескать, очень прочно. Не знаю… Чувствую себя без кольчуги… как черепаха без панциря. Были такие животные до Войны. Я на картинках видал…
«Дурак ты, Данька, – зафыркал Лёнька. – Ты в своей кольчуге и латах был словно тушенка в консервной банке. А сейчас – солидный боец в нормальной амуниции. Приятно посмотреть».
– Ладно, Богдан, – вновь заговорил Олег Петрович, – давай-ка глянем, что у тебя за оружие.
Я спорить не стал. Он сейчас мой командир, а стало быть, имеет право знать, чем вооружены его бойцы.
– Ого! – Олег Петрович повертел в руках танталовый штык. – Хороший трофей. Жаль, без нормальной рукояти. Еще что есть?
– Автомат.
– Хорошо, но мало. Вот держи, лишним не будет, – я получил «Хищника» и подсумок с болтами.
Арбалет он мне не свой отдал. Видать, нарочно для меня принес. Выходит, вчера запомнил, какое у меня при себе оружие, и продумал заранее, как своего нового бойца довооружить. Обстоятельный мужик. Мое уважение к нему еще больше выросло.
Кроме «Хищника» я получил два снаряженных магазина для АК и мачете, вроде того, что было у Алёны. Мачете не привело меня в восторг, но отказываться я не стал. Дело предстоит непростое, а в бою оружие лишним не бывает.
Еще мне выделили кое-какое полезное снаряжение: аптечку, моток веревки, кусачки и фонарь.
Закончив со мной, Олег Петрович перешел к Яшке и Алёне. Протянул девушке пистолет, как я понял, тот самый ее личный «Грач» и боеприпасы.
Остальные ниитьмовцы в ожидании разбрелись по подъезду. Им проверять вооружение не было нужды. Наверняка со своим снаряжением они разобрались еще в крепости перед выходом.
Ко мне подошел один из парней, протянул руку и коротко представился:
– Иван.
– Богдан. Можно Дан, – я ответил на рукопожатие. – Ты командир разведгруппы?
– Да. Но сейчас командует Петрович, – Иван замолчал.
Кажется, он вообще отличался немногословностью. Среднего роста, крепкосбитый, с коротким ежиком белобрысых волос и опаленными бровями. След зарубцевавшегося ожога украшал всю левую часть его лица и уходил ниже, на шею. Сразу видно, тертый калач. Повоевал изрядно. На складе за папочкиной спиной, как некоторые, не прятался…
– Петрович сказал, ты из Кремля? – уточнил Иван.
– Да.
– Ну и как там, в Кремле? – К нам подошел еще один из бойцов, засиял белозубой улыбкой и представился: – Елисей. Но все меня Лисом кличут. А вон там, у окна, мой брательник. Его Славом зовут.
Слав обернулся к нам и приветливо улыбнулся. Я удивленно уставился на него, потом перевел взгляд на Лиса. Одно лицо!
– Ну да, мы близнецы, – Лис жизнерадостно хлопнул меня по плечу: – Ты что, Богдан, близнецов никогда не видал?
– Почему же, видал. У нас, в Кремле, есть сестры-близняшки. Только они…
– Старые? – перебил Елисей. – Замужем? Уродины?
– Нет, они молодые. Симпатичные и не замужем. Только…
Он снова не дал мне договорить:
– Ваш Кремль мне нравится все больше и больше, – Лис мечтательно закатил глаза. – Красавицы-двойняшки! Они предназначены нам со Славом судьбой, – дурашливо пропел он.
– Есть одна проблема, – повторил я.
– Какая? – подал голос Слав. Кажется, он был серьезнее и рассудительнее брата.
– Они не двойняшки, а тройняшки. Их трое, – пояснил я. – Дочери Бармы, нашего пивовара.
– И это ты называешь проблемой? – возмутился Лис. – Это не проблема, а подарок судьбы! Красавицы-девушки, да еще каждый день свежее пиво под закусь…
Лис аж зажмурился от предвкушения эдакого счастья. А я слегка возмутился:
– Так тебя что интересует? Девушки или пиво?
– Одно дополняет другое, – улыбнулся Лис, плотоядно облизнувшись. – Особенно когда девушка из серии «с пивом потянет».
Я невольно хмыкнул. Дочки Бармы, конечно, не уродины, но и красавицами их не назовешь. А парень-то не промах, мигом просекает фишку. Не Лис, а чисто хитрохвостая крысособака с арбалетом.
– Так, парни, идите сюда, – позвал Олег Петрович. – Обговорим наши действия.
Мы все собрались в кружок возле него.
– Итак, КВС на Рижском вокзале. Проникнуть туда можно двумя путями: по земле и…
«Под землей, – подхватил Лёнька. – Точно! Там же повсюду подземные коммуникации».
– План подземных коммуникаций у нас имеется, – словно отвечая ему, продолжал Олег Петрович. – Он, правда, довоенный. Часть туннелей наверняка разрушена или затоплена. Придется искать обход…
«Если он есть», – вновь прокомментировал Лёнька.
– Надеюсь, что он существует, – эхом откликнулся Олег Петрович. – Это наш единственный шанс попасть на Рижский.
Мне казалось, что они и впрямь общаются между собой. Очень трудно было вот так одновременно слушать их обоих, поэтому я попросил бывшего кио: «Помолчи, а?»
Лёнька обиженно затих. Зато заговорил один из Ниитьмовцев. У него были сильно оттопырены уши, торчали чуть ли не перпендикулярно к голове, поэтому я мысленно прозвал его лопоухим.
– Петрович, а как же муты? – Парень высказал вслух мысль, которую думали все.
Подземелья Москвы – вотчина очень опасных мутантов: багов и потолочников.
Багги, или люди-насекомые, предпочитают метро, а потолочники обожают туннели коммуникаций – вроде тех, в которые нам предстоит спуститься.
Потолочников можно назвать дальними родственниками кио – и тех и других породила не матушка-природа, а человек. Вывели их ученые-генетики перед самой Войной.