Занятый разборками с нео, я не сразу осознал, что автоматные очереди в здании вокзала затихли.
«Это ничего не значит, – тут же откликнулся Лёнька, – у них просто могли закончиться патроны».
Из здания наружу высунулись несколько нео. Выглядели они возбужденными и веселыми одновременно – будто только что одержали трудную победу.
«А я сейчас погляжу, что там с Петровичем…» – Лёнька шустро скатился с моего плеча и рванул к вокзалу прежде, чем я успел его остановить.
Из центрального здания на улицу выходило все больше и больше нео.
– Яшка! Мать твою! Открывай этот долбаный замок! – завопил Тихон. – Эти «обезьяны» вот-вот попрутся на нас!
– Сейчас-сейчас… – Яков так и сяк вертел рычажки замка, обдирая в кровь пальцы. – Я обошел уже три ступени защиты. Осталось всего две…
Слав оглядел наши поредевшие ряды. Если не считать Яшку, нас оставалось всего пятеро: я, Алёна, Тихий, сам Слав и тот молчаливый незаметный парень, чьего имени я до сих пор не знал.
Мутанты у вокзала заметили нас и принялись тыкать в нашу сторону лапами, что-то азартно лопоча друг другу.
– Ну, сейчас начнется, – Слав перекинул опустевший автомат за спину и снарядил «Хищника» разрывным болтом. Перехватил мой взгляд и пояснил: – Последний. А у тебя?
– Еще пяток остался.
Хотя если сейчас нео ломанутся на нас, толку от болтов будет мало – слишком много времени требуется на перезарядку. Арбалет – это вам не автомат. А жаль. Разрывные болты – отличная штука. Вот если б выиграть время для перезарядки…
– Есть предложение, Слав… Но сперва скажи, кто из вас лучший стрелок: ты, Тихон или… – Я кивнул на безымянного бойца.
– Слав, – почти хором ответили ниитьмовцы.
– Значит, ты, Слав, и Алёна будете нашей артиллерией, – полушутливо предложил я. – Мы отдаем вам все болты. Вы укрываетесь за нашими спинами и стреляете, пока сможете. А мы втроем вроде живого крепостного вала – в первом ряду с клинками. Так сможем продержаться чуть дольше. Как, командир, не возражаешь?
– Принимается, – одобрил Слав. Он посмотрел на вершину кургана и поморщился.
Я понял его досаду. Там наверху отличная позиция. Но, к сожалению, нам сейчас не подходит. Если поднимемся на высотку, Яшка останется копошиться возле замка один – без защиты и прикрытия. Нео вмиг порубают его в капусту, и тогда дверь в бункер нам не открыть.
И нашей «артиллерии» в одиночку тоже на курган подниматься не резон – нео могут обойти их с тыла.
– Остаемся все вместе у подножия кургана, – принял решение Слав.
Мы приготовились к бою. Тихон, я и парнишка отдали Алёнке и Славу все свои болты, оставив себе автоматы, и заняли позицию чуть впереди – прямо возле костра с хоммутом.
Я подумал, что надо наконец-то спросить у ниитьмовца имя, но тут же отвлекся на другое. Запах жареного мяса раздражающе защекотал мне ноздри. Голод разбудил злость. Я посмотрел на столпившихся возле вокзала нео с веселой ненавистью. Ну давайте, твари! Кому из вас жить надоело?..
Словно услышав мою молчаливую подначку, мутанты азартно ринулись в атаку.
…Неполный магазин автомата опустел очень быстро. Тихон и парнишка отстрелялись даже раньше меня и первыми обнажили мачете. Я последовал их примеру с той лишь разницей, что кроме мачете вооружился еще и Таном.
Круговерть ближнего боя мгновенно затянула нас с головой. Разум отключился. Он не успевал за событиями и потому уступил место инстинктам – врожденным и вбитым на подкорку долгими годами обучения.
К сожалению, подготовка ниитьмовцев оказалась на порядок хуже моей. Лёнька, как всегда, оказался прав.
Плечистый амбал Тихон держался только за счет своей недюжинной силы, которая запросто могла посоперничать с первобытной мощью нео.
А вот безымянный парнишка почти сразу упал с размозженной головой, не сумев уклониться от удара здоровенной палицы.
Здоровяк Тихий тоже огреб куском рельса по каске, но устоял. То ли замах нео оказался недостаточно силен, то ли просто повезло – чугунная палица соскользнула по краю каски. Как бы там ни было, после удара Тихон лишь встряхнулся всем телом, как мокрая крысособака, а потом взревел, перекрывая самый мощный рык мутантов, отобрал у нападавшего кусок рельса и с лихим «У-ух-х!!!» вколотил в башку нео его же собственное оружие.
Тихий разошелся не на шутку, но абсолютно забыл про открытую спину. Или не учили их в Ниитьме, что в бою самое главное – видеть всё, что происходит у тебя не только спереди, но и за спиной, и вообще со всех сторон, причем не только в непосредственной близи, но и на расстоянии, чтобы залетную стрелу в брюхо не словить.
«Крутись-вертись, и чтоб глаза на затылке. Вернее, тысяча глаз. Смотрите не глазами – всем телом. Руками, спиной, жопой. И слушайте. Слушайте! Дыхание врага, скрип шагов. Читайте выражение его лица. Что он задумал, все у него в глазах написано. Предугадывайте движение и бейте на опережение», – неустанно повторял нам покойный десятник Захар.
Но Тихона, видать, такому не учили. Не умел он правильно видеть, слышать и предугадывать. Пришлось мне делать это за нас двоих.
…Заточенное арматурное копье нацелилось в спину Тихому. Но мой Тан оказался быстрее – острие штыка вошло в мохнатое ухо врага, разорвало барабанные перепонки, причиняя нестерпимую боль. Нео даже не смог закричать. Сильнейший болевой шок вырубил его вернее удара поленом по голове.
Мы с Таном как будто слились в одно целое. Колоть им было одно удовольствие. Казалось, он всё делает сам, а моя рука лишь скользит за ним следом.
Со всех сторон то и дело слышались взрывы – это наша «артиллерия» прореживала ряды нео из арбалетов. И все же врагов было слишком много. Никто из нас и не надеялся на победу. Нам надо было лишь выиграть время. Именно за него сейчас и шла яростная битва. Мы рвали жилы и плевались кровью ради нескольких драгоценных мгновений, которых не хватало Яшке, чтобы взломать эту проклятую дверь в бункер.
Кровавая ярость застилала мне глаза. Я видел оскаленные смрадные морды. Крутился волчком и рубил, колол, рвал на куски.
«Лишь бы не подпустить врагов к Алёнке…»
«Только бы выиграть для Яшки еще хотя бы пару драгоценных мгновений…»
Эти две мысли набатом стучали в голове, врывались с жадными глотками воздуха в легкие, пульсировали по жилам вместе с кровью.
– Готово! Я открываю дверь! – Голос Яшки прозвучал точно райская музыка.
Мои уши уловили протяжный скрип. Давно не смазывающийся поворотный механизм двери небось покрылся ржавчиной и теперь неохотно сдвигался с места.
– Уф-ф-ф… Дан, Тихий, сюда, – позвал запыхавшийся Яшка.
Дверь оказалась поистине громадиной – занимала почти половину склона кургана. Через нее запросто мог проехать пригнанный Данилой в Кремль танк. Или проскакать отряд на фенакодусах в пять рядов, причем седокам не было нужды склонять головы – поместились бы и так.
Вернее, дверей оказалось две: наружная и внутренняя, а между ними получался крохотный шлюз в полсажени длиной. Каждая дверь состояла из двух створок. Открывались они очень непривычно – одна створка уезжала верх, к потолку, а вторая опускалась вниз, исчезая в полу.
Яшка, Алёна и Слав уже были внутри. Мы с Тихоном тоже попятились к бункеру под прикрытием автомата Яшки. Он из него почти не стрелял, и теперь боеприпасы пришлись как нельзя кстати. Срезанные кинжальным огнем ближайшие нео рухнули под ноги соплеменникам. Это позволило нам выйти из боя и нырнуть в темный зев бункера.
Особо шустрые мутанты рванули за нами. Один даже успел переступить порог…
Раздавшийся ржавый лязг показался взрывом. Бронированные створки внутренней двери клацнули массивными «челюстями», мгновенно смыкаясь на туше нео, перерубая его от плеча до паха. Косматая фигура распалась на две части, расплылась кровавым блином, пачкая стены и пол своими внутренностями.
Сомкнувшиеся со скоростью молнии створки не только убили нео, но и отрезали нас от внешнего мира. Мы оказались в полнейшей тишине и темноте. Казалось, нас погребли заживо – сюда не долетало ни единого звука снаружи. Зато весьма ощутимо дул холодный, будто из могильного склепа, ветерок.
Загорелся фонарь, и тотчас ощущение, что мы попали в склеп, прошло. Правда, сквозняк остался. Он весьма ощутимо тянул по ногам.
– Холодно, – поежилась Алёна.
– Это вентилятор. Он запустился, когда открылась дверь, – рассеянно пояснил Яшка. – Потерпите, я не знаю, как его отключить…
Брат Алёны что-то делал сбоку от входа. Он держал фонарь перед собой, подсвечивая прямоугольную темную нашлепку размером с раскрытую книгу, которая была прикреплена к косяку или, скорее, к стене, потому что у такой двери вряд ли вообще есть косяк. Короче, Яшка занимался чем-то непонятным, вроде опять отгибал какие-то усики и перемещал рычажки, расположенные чуть пониже темной нашлепки.
– Ты что делаешь? – спросил его Слав.
– Пытаюсь наладить внешний обзор. Тут есть экран. Видишь? – Яшка указал на ту самую прямоугольную нашлепку. – Сейчас он темный. Наверное, его наружная часть закрыта заслонкой, чтобы уберечь стекло от повреждений. Вот хочу ее открыть.
Слав, Алёна и я тоже зажгли фонари. В их тусклом свете стало видно, что бункер огромен. Он был заставлен столами, всяким оборудованием и металлическими шкафами. На створках некоторых из них красовались ломаные зигзаги молний или череп с костями, выведенные черной и желтой краской.
В бункере вообще, кажется, все было из металла, даже столы и стулья. Хотя нет, спинки и сиденья у стульев при ближайшем рассмотрении оказались из плотной кожи стального цвета. За прошедшие два столетия она очень неплохо сохранилась.
На столах обнаружилось множество больших плоских коробок с экранами, похожими на тот, что возле двери. Коробки стояли вертикально на круглых, похожих на черные блины подставках и соединялись с прочим оборудованием проводами.
«Эх, жалко Лёнька не видит все это. Он бы живо объяснил, что к чему…» – Я попытался окликнуть бывшего кио, но в ответ получил лишь рассерженное: «Помолчи, а?»