Никому. Кроме меня.
Между тем, несмотря на препятствия, мой план потихоньку претворялся в жизнь. Одометр, встроенный в корпус спидометра, к полудню показал, что я худо-бедно отмотал почти полтораста километров по ядерной пустыне, которую пересекала местами рваная нить трассы «Петербург – Москва».
Кстати, иначе как пустыней было сложно назвать то, что простиралось по обе стороны от шоссе.
Кривые деревья, искореженные некогда экстремально повышенным радиационным фоном…
Серая, нездоровая трава, впрочем, свойственная этому миру в любой его точке… Грязные лужи, некогда бывшие озерами, покрытые неестественно-цветной ряской…
И останки придорожных деревень. Иногда более-менее сохранившиеся, но чаще лишь огрызки кирпичных труб, торчащие из нанесенных ветром земляных холмиков, напоминали о том, что когда-то здесь жили люди…
В общем, жуть жуткая. Мертвая земля, на которой даже мутантов особо не встретишь, ибо им тут жрать нечего. Разок видел вдалеке в небе пару дерущихся рукокрылов, вероятно, не поделивших какую-то падаль. Да небольшая стая тощих крысособак вылезла слева на обочину, таращась красными глазами на одинокого мотоциклиста. Но послушав рев двигателя и оценив угрожающе торчащие «миниганы», напасть не рискнула, и, разочарованно взвыв, мутировавшие твари исчезли в придорожных кустах.
С одной стороны, хорошо, одной проблемой меньше. С другой – не очень. Эти крысособаки знакомы с тем, что такое техника и оружие, а, значит, где-то неподалеку имеется и то, и другое. Причем имеется вместе с владельцами вышеназванных благ, оставшихся от погибшей цивилизации – иначе как бы местные мутанты узнали, что огнестрел есть штука опасная?
Разгадка обнаружилась через пару километров, где вполне прилично сохранившийся участок шоссе поворачивал направо. И сразу за поворотом я увидел очень знакомые очертания – высокий бетонный забор, поверху опутанный колючей проволокой, и смотровые вышки над ним. Так по всей России до Последней Войны выглядели исправительные колонии, которые на уголовном жаргоне назывались «зонами». Почему? Разгадка проста. Данные учреждения всегда разделялись на две зоны – промышленную, где располагались производственные помещения, и жилую. Отсюда и пошло название. Надо же, прошло столько лет, пронеслась над миром ядерная война – а зона стоит себе. И, судя по всему, ничего ей не делается. Забор не обвалился, вышки не покосились. Более того, между угловыми за забором еще одна возвышалась, сваренная из толстенного профиля и габаритнее соседок раза в три. И чем ближе я подъезжал, тем меньше мне та вышка нравилась. Потому что с ее верхней площадки торчало что-то очень знакомо-подозрительное…
Черт! Ну конечно, как я сразу не догадался? Это ж «зушка», спаренная зенитная установка ЗУ-23-2, равно пригодная для поражения как воздушных, так и наземных целей. А на соседних вышках, похоже, автоматчики засели, пулеметов не видать. Это хорошо. Значит, есть шанс проскочить. Почему проскочить? Да потому, что обитатели зоны сто пудов держат шоссе под контролем, взимая плату за проезд. Причем, думаю, плата эта равна всему, что есть у путника, плюс его жизнь в придачу. И это не обязательно убийство. В условиях полной анархии обычно процветает рабство, так что тем, кто засел на вышках и за забором, по-любому лучше не попадаться.
И я не ошибся.
Моему байку оставалось еще метров триста до поворота, как с ближайшей вышки дурным голосом заорал мегафон:
– Алё, лошара! Тормози свою бандуру и тихо-тихо двигай сюда, если не хочешь, чтоб мы тебя по асфальту размазали!
В подтверждение этих слов «зушка» начала неторопливо разворачивать стволы зенитных автоматов, мол, куда ты денешься, родной, с досконально пристрелянного сектора? Правильно, никуда не денешься. То есть, попал ты конкретно, и рыпаться точно не стоит, если хочешь сохранить жизнь.
Но такая уж у меня натура, что если мне кто-то невежливо пытается приказывать, то пошел бы он в известное место вместе со своим приказом. Впрочем, данная установка распространяется и на вежливые приказы тоже. Исходя из чего, я откинул на приборной панели маленький прозрачный колпачок над синей кнопкой с надписью «Turbo» и, вдавив ту кнопку до упора, плавно, но быстро, крутанул ручку газа.
Эффект превзошел все ожидания. До сего момента я той кнопкой не пользовался, нужды не было – мой байк и так набирал скорость почти мгновенно. Сейчас же я чуть из седла не вылетел, так резко рванул вперед тяжеленный мотоцикл. Интересно, что же такого напихал байку в потроха его бывший владелец Черный Шак? Никогда бы не подумал, что эдакая бронированная двухколесная машина способна стартануть так, будто ею выстрелили из пушки.
Участок шоссе, проходящий мимо зоны, был ровным, словно асфальт относительно недавно положили. Вот по этой трассе я и рванул, очень надеясь на эффект неожиданности, так как в данной ситуации мои «миниганы» были совершенно бесполезны. Ну, может, развернувшись в лоб и разберу я ими бетонный забор, а меня тем временем с вышек в фарш превратят. Жаль, что мои пулеметы не умеют стрелять вверх, поэтому выход лишь один – мчаться по шоссе с умопомрачительной скоростью к развалинам, что плавают в ядовито-сером болотном тумане прямо по курсу.
В зоне отреагировали с опозданием. Как я и предполагал, не ожидали от неповоротливого с виду агрегата такой прыти. Я, признаться, и сам был приятно удивлен способностями моей машины. Позади несколько раз неприцельно тявкнула «зушка» – я своим форсажем такую завесу из пыли и выхлопа поставил, что стрелять можно было только на «авось». Который, к счастью, не прокатил. Снаряды просвистели сильно правее, и больше по мне никто не стрелял. Видать, боезапас к зенитной установке был в зоне изрядным дефицитом, не предусматривающим огня по площадям.
Ехал я в режиме «турбо» недолго. Как только затихла стрельба за спиной, я сбросил газ, и синяя кнопка сама вернулась в исходное положение. Вот и ладушки, вот и хорошо… Хотя, нет, блин, не очень… Датчик уровня топлива был почти на нуле – цена мегабыстрой езды оказалась немаленькой.
Впереди маячили развалины какого-то небольшого города. Дома в основном двухэтажные – вернее, то, что от них осталось. Сквозь густые заросли кривых деревьев-мутантов просматривались и редкие полуразвалившиеся пятиэтажки, настороженно уставившиеся на меня слепыми глазницами окон. Вроде тихое место, глухое, спрятаться в руинах и дозаправиться – дело пяти минут. За это время вряд ли зоновские организуют погоню.
Кстати, надо отдать им должное, грамотно они окопались, превратив территорию колонии в небольшую крепость. Сейчас уже вряд ли реально узнать – то ли зэки во время Последней Войны устроили переворот и захватили место собственного заключения, то ли администрация зоны, освободившись от опасного контингента зэков, переоборудовала колонию для собственного постоянного проживания. Или, может, договорились как-то меж собой, перетащили в зону женщин из недалекого городка, и вот уж двести лет выживают за забором с ржавой колючей проволокой, причем весьма успешно.
Размышления такого рода никоим образом не помешали мне найти укромное место, с которого отлично просматривалось шоссе, а самого меня вместе с мотоциклом разглядеть было нереально. Когда-то тут находилась заправочная станция, ныне густо заросшая плющом, в зарослях которого я и обосновался.
Казалось бы, ерунда – мотоцикл заправить. Тормознул, залил – и кати себе дальше. Но на самом деле, в условиях что постапокалипсиса, что уличной войны – ни фига подобного. Пока будешь следить, чтоб бензин из канистры в бак лился, а не мимо, тебя со спины десять раз завалят, ибо мишень ты в это время просто замечательная. Остановиться возле стены разрушенного дома, спиной к ней прислонившись? Так сверху чего-нить скинут. Мой шумный байк, рев которого за километр слышно, наверняка привлек внимание местных жителей. Так вот, чтоб они не подкрались, пока кормится мой железный конь, не нашел я ничего лучшего, чем эта заброшенная АЗС. Эдакий домик из ржавых опор и чудом не рухнувшей крышей, с которой густым ковром свисал плющ, замечательно защищающий одинокого путешественника от лишних взглядов поверх прицельных планок. Плюс хорошо, что незаметно не подкрадешься. Сухих побегов вокруг метров на десять разбросано, наступи – хрустнет достаточно громко, чтобы я услышал и среагировал.
Кстати, я обратил внимание, что в углу этого «домика» сохранилась колоритная куча из слежавшегося от времени разнообразного мусора, в которой я разглядел горлышко самой настоящей бутылки, валяющейся рядом с человеческим черепом. Надо же, какая простая история произошла тут… Скрывался человек, дрожащими руками прикладываясь к пузырю и стараясь унять свой страх. Но не повезло, нашли его. И теперь череп несчастного валяется рядом с его бутылкой, неразлучные даже после смерти. Ладно, очень надеюсь, что мне-то никто не отрежет голову и не оставит ее валяться в этой куче мусора, дополняя моими останками унылую картину тотального постапокалипсиса…
Замаскировавшись таким образом, достал я канистру из переметной сумы, отвинтил крышки у нее и у мотоциклетного бака, и принялся заливать бензин, при этом напряженно вслушиваясь в слишком уж тихую тишину. Если даже вездесущие вороны тут не орут, мыши не шуршат в серой траве, квазимухи-разведчики не гудят, привлеченные запахом человеческого пота – это очень плохой знак. Следовательно, распугал кто-то и первых, и вторых, и третьих. Или сожрал подчистую, что еще хуже. Подобное я встречал лишь возле логовищ осмов и вормов, которые жрут все, что шевелится. А что уже не шевелится, но при этом воняет разлагающейся органикой, трескают за обе щеки так, не расшевеливая, и даже не всегда пережевывая. Кусками рвут и тут же глотают, чтоб побольше досталось, пока соплеменники не опередили.
Как бы там ни было, мои подозрения пока что не оправдались. Бензин я залил без проблем, завинтил крышки бака и канистры, и только собирался засунуть сильно полегчавшую емкость обратно в суму, как сбоку от меня, за уныло-коричневой стеной плюща, хрустнуло.