– еж твою удильщика за ногу, если кто еще не понял…
Публика на появление нескладного «трупоеда» отреагировала совсем вяло. Потому что уже начала скучать. А тут два каких-то новеньких, никому не известных, гладиатора. Даже непонятно, на кого ставки делать. Общее настроение передал один из зрителей, находившийся на трибуне для людей. Он сложил ладони рупором и крикнул:
– Игнат, кончай волынку тянуть! Начинай мочилово!
Трибуна мутантов отозвалась одобрительным рыком и разрозненными выкриками:
– Давай, да! Драка хотим! Моя деньги платила! Давай!
Шпрехшталмейстер наметанным взглядом окинул ряды, выискивая помощников, собиравших ставки. Покосился – туда-сюда – на гладиаторов, молча стоявших по углам. Затем поднял руку вверх и дал ожидаемую всеми команду:
– К бою!
Следом раздалась резкая трель свистка. Но оба бойца остались стоять на месте. Ворм явно трусил, изначально собираясь обороняться. А Тим слегка замешкался с непривычки. Как-то необычно все выглядело. То ли дело настоящая схватка, а тут все как будто понарошку… Как можно убивать друг друга просто так, ради зрелища?
– Эй, «лесной», никак в штаны наклал?
Издевательская реплика донеслась до ушей новоиспеченного гладиатора сзади, от ограждения. Тим обернулся. Ну, конечно же! Кто же еще там мог быть? В отверстие между штакетинами высовывалось одутловатое лицо Фрола. Охранник ехидно ухмыльнулся и продолжил:
– Может, тебя дубинкой по заду огреть? А то ты больно сонный, как хоммут в норе. Чего ждешь, чучело?!
Тим скрипнул зубами – ладно, сучок маркитантский, с тобой я еще поквитаюсь. И двинулся вперед. Не торопясь. Но уверенно. Издевка Фрола вернула Тима в жестокую реальность этого мира. Нет, тут все всерьез. Он должен сейчас убить ворма, вот и все. Для того, чтобы спасти Алену. И точка.
«Бомж» тоже сделал несколько шагов навстречу. Возможно, сообразил, что позиция в углу площадки не самая лучшая для обороны – даже удрать некуда, если прижмут к забору. А, возможно, в нем просто активизировался инстинкт выживания, превосходно развитый у всех мутантов.
Да, Шакалу относительно редко приходилось драться, особенно с серьезными противниками. Вормы в массе своей не воины, а пожиратели падали. Трупоеды, одним словом. Однако случались в убогой жизни Шакала и смертельные схватки. И если он не погиб до сегодняшнего дня, то лишь потому, что умел убивать.
Сейчас Шакал, несмотря на природную трусость и подспудное желание дать деру, собирался применить все свои навыки убийцы. Ибо понимал, что иного выхода нет. И поэтому был смертельно опасен, как и любой зверь, загнанный в угол.
Тим сходился с врагом, одновременно оценивая его по всем параметрам. Мозг, невзирая на проблемы с памятью, работал сам по себе, считывая информацию, что называется, с листа. Ворм был худой, высокий – почти не уступая в росте двухметровому Тиму – и весь какой-то нескладный. При движении он кособочился и странно подпрыгивал, что наводило на мысль о хромоте или разной, от рождения, длине ног – для «бомжей» это обычное явление.
Еще одной «природной» особенностью мутанта являлся коротенький отросток, торчащий на боку его конусообразной башки вместо уха. С учетом того, что Тим не смог обнаружить на перекошенной роже ворма нос, у него возникло подозрение, что отросток как раз и выполняет обязанности носа. Или совмещает одновременно две функции, являясь то ли ухоносом, то ли носоухом – кто этих дефективных разберет, кроме патологоанатома?
Тим мысленно «срисовал» оригинальные детали и прочие патологии неординарного организма «трупоеда», но основное внимание, разумеется, уделил вооружению противника. Оно было простым и отчасти забавным. В правой руке Шакал держал полутораметровое копье с деревянным древком, в правой – что-то вроде небольшого круглого щита.
Тим сначала так и подумал: «Ого! Бомжара, а настоящим щитом обзавелся». Но тут же, приглядевшись к странному хвату мутанта, догадался, что тот сжимает ручку заржавевшей сковороды. И чуть не засмеялся. Ну и воин! Где маркитанты такого выкопали? Настоящее это… ага, чучело.
На трибунах тоже посыпались смешки. Зрители не знали, что древнюю чугунную сковородку большого диаметра Шакал сдал охране вместе с копьем при входе на Стадион, как личное оружие. И перед боем попросил вернуть именно его – мол, привык к нему, так удобнее. Хотя Игнат предлагал настоящий щит – из куска броневой обшивки. Но ворм, чудак безмозглый, отказался.
Сейчас мутант выглядел карикатурно. И Тим не то чтобы расслабился, но заторопился. Он подумал о том, что после победного боя сразу же потребует свидания с Аленой. Он обязательно должен взглянуть на девушку хотя бы одним глазком. Нужно же убедиться в том, что маркитанты ее хорошо и правильно лечат. А то они наговорят с три короба.
А он, между прочим, за лечение золотой цепью заплатил. Толстой. Похоже, что продешевил…
Эх, никогда не надо думать в момент схватки ни о чем постороннем. А Тим подумал. И все потому, что заранее ощутил себя победителем. И едва не прокололся. Вернее, его едва не прокололи.
Тим почти сблизился с «трупоедом» на ударную дистанцию – между ними оставалось, наверное, метра четыре. И вдруг в этот момент ворм резко подскочил – словно в его ногах прятались пружины – и выпрыгнул навстречу Тиму. Одновременно Шакал выбросил вперед руку с копьем, намереваясь поразить врага в лицо.
Внезапный маневр внешне неуклюжего мутанта застал Тима врасплох. Спасло его лишь то, что «трупоед» совершил маленький промах. Он не смог точно рассчитать расстояние до противника и в результате слегка не дотянулся до головы Тима.
Бил бы ниже по прямой, в грудь или живот – достал бы. А до головы, нанося удар снизу вверх, не дотянулся. Поэтому Тим успел отклониться и, в свою очередь, рубанул своим полуторным мечом по древку копья. Рубанул, как держал – с одноручного хвата.
Правда, попал не точно по древку, а по тулее наконечника. Но все равно был уверен, что перерубит на фиг примитивное оружие ворма. Разве может тонкое и ржавое железо тулеи устоять против закаленного, прочного и острого, как бритва, клинка? Ведь Тим хорошо помнил, как рубился этим мечом с дампами, и крошил их в капусту. Однако сейчас фокус не удался.
Клинок высек из тулеи искры и отпружинил, словно столкнулся с дамасской сталью. А Шакал, проявляя удивительную проворность, исхитрился ударить Тима по руке своим чугунным «щитом». И сильно ведь, зараза, врезал – так, что чуть локоть не сломал.
Сломал бы, наверное, если бы удар пришелся ребром, а не плашмя. Вот тебе и ржавая посуда двухвековой давности. Не иначе как российская оборонка когда-то изготовляла по конверсии вместо танков.
Тим, конечно, ни о какой конверсии не думал, да и слова такого не слышал. В руку прострелило аж до ключицы, и он с трудом удержал меч, едва не выронив оружие на песок арены. Вот же, хреновина, еж твою за ногу! Что за ерунда??? Не сковородка, а свинцовая колотушка какая-то…
Воспользовавшись секундным замешательством хомо, шустрый «трупоед» произвел новый выпад копьем. Ударил он без изысков, по рабоче-крестьянски. И подловато – метя Тиму в пах. С другой стороны, чего еще от «бомжа» ожидать? На войне все средства хороши, способные вывести противника из строя. А Гаагская конвенция в Зоне Москвы никогда не действовала.
Тим атаку на свое «мужское достоинство» заметил поздно. Поэтому среагировал на инстинкте – как стоял раскорякой, так и подпрыгнул вверх. В итоге «достоинство» уберег. Но ржавый наконечник копья зацепил-таки ляжку Тима с внутренней части бедра, разодрав ее, словно рашпилем.
Тим не на шутку разъярился. А кто бы не разъярился, получив подобный «подарок» от вонючего урода? Самый распоследний толерантный пацифист и тот бы не стерпел, – а Тим к их числу никогда не относился. Поэтому ухватил меч обеими руками и рубанул им сверху вниз, намереваясь распластать поганого «трупоеда» напополам.
Ворм, демонстрируя чудеса изворотливости, каким-то чудом успел подставить «щит» под разящий удар клинка. Вылетел целый сноп искр. Но проржавевшая сковорода, к огромному удивлению Тима, уцелела, тем самым отведя карающий меч в сторону от башки мутанта.
Однако не выдержала натиска кисть Шакала. Тим наносил удар с такой силой, что рукоятка сковороды вывернулась из сжатой ладони мутанта, и «чугунка» отлетела в сторону. А ворм, не устояв на ногах, по инерции плюхнулся на задницу.
Теперь (лишившись, к тому же, «щита») Шакал очутился в безнадежном положении. Он в очередной раз попытался ткнуть противника копьем, но Тим уже вошел в ритм схватки и легко увернулся от слабого, плохо подготовленного, удара. И немедленно провел ответную атаку, развалив туловище «бомжа» от надплечья до поясницы одним резким движением меча.
Выдохнул. Вытер клинок о грязные лохмотья ворма. И выжидающе посмотрел на шпрехшталмейстера. Тот, с некоторым опозданием, дунул в свою свиристелку и следом объявил под вялый ропот зрителей:
– Поединок завершен! Победи-и-ил… гладиаторрр… Спа-арр-так! Аплодисменты, господа!
Но жидкие аплодисменты раздались лишь со стороны трибуны для людей. Да и то вперемежку со свистом. Большая часть публики осталась недовольна скоротечностью боя и открыто выражала свое возмущение выкриками. В основном – нецензурными. Суть их сводилась к мысли: «За что бабки платили, ёпрст? Халтура это, и беспредел».
Тим на реакцию зрителей не обратил ни малейшего внимания – да пусть хоть заорутся, придурки. Он стоял и рассматривал лезвие клинка. В двух местах на нем имелись мелкие зазубрины вроде заусениц. А ведь перед поединком с вормом их не было!
Тим это точно запомнил. Потому что после замечания Игната тщательно протер клинок тряпкой, подобранной на арене – в то время, пока ждал выхода Шакала. Надо же! Получается, сталь не такая уж и прочная…
Тиму в голову не могло прийти, что он столкнулся с особым типом вооружения, закаленным в Поле Смерти. Закаленным не умышленно, а случайно. Сидело себе в низинке несколько лет Красное Поле, потом, заскучав, переползло на новое место. А в низинке остались валяться ржавая сковорода и трухлявое деревянное копье с простым железным наконечником. Рачительный ворм брел как-то мимо и подобрал бесхозные вещички. А они оказались не такими уж и простыми…