И сейчас спешил, чтобы присоединиться к схватке на стороне команды мутантов. Передвигаясь на четырех конечностях, превратившихся в лапы. Покачиваясь. Прижимая к плечу уродливую башку. И, тем не менее, живой.
– Оп-па на! – вырвалось у Игната.
– Он же, вроде, сдох, – сказал Тим.
– Ну, мало что. Это ж мутанты… Что ж, так даже интересней. Всё, хватит прохлаждаться.
Шпрехшталмейстер отступил на пару метров. Покосился на приближающегося Носача. Выждал несколько секунд. И, с силой подбросив мяч над головами «игроков», сипло выдохнул:
– Играем, еж твою!
Случайно или намеренно так получилось у Игната, но «ватник» полетел в сторону вормов. Тим бросился за ним, хотя и понимал, что не успеет первым. Поэтому следил не столько за кожаным кругляшом, сколько за передвижением противников.
Да что там противников? Врагов! Это стало окончательно ясно после изменения правил, на ходу произведенного шпрехшталмейстером. Теперь уж, кто кого – либо мы их, либо они нас.
Схватка непосредственно около «ватника» позволяла Тиму не щадить противника. А в целом его тактика сейчас сводилась к следующему. Он должен вырубить как можно больше «трупоедов», забрать мяч и забить его в чужие ворота. А на случай возможной контратаки его подстрахует Михась, поставленный на охрану своих ворот. Если, конечно, опять не впадет в ступор. Ну, тут уж как получится, всего не учтешь.
Подбегая к падающему мячу, Тим понял, что первым на нем будет Зубач. Поэтому и выбрал мутанта целью атаки. Правда, в ситуацию едва не вмешался Носач. Он кинулся в ноги Тиму, надеясь свалить его на землю. Но Тим перескочил через хитрого ворма. И, подпрыгнув, сразу атаковал Зубача.
Они сошлись в воздухе плечо в плечо. В последний момент Тим успел выставить локоть, угодив им «трупоеду» под ребра. И почувствовал, как они хрястнули под ударом.
Однако и Зубач сумел зацепить своим плечом плечо Тима. То самое, поврежденное вчера дубиной Тарзана. Боль пронзила Тима до висков с такой остротой, что он, не сдержавшись, вскрикнул и отлетел в сторону. Впрочем, как и Зубач, которому и вовсе пришлось несладко.
Локоть Тима не только сломал ворму пару ребер, но и, похоже, достал до печени. Нормальное человекоподобное существо от такого удара могло и вовсе коньки откинуть. Или, как минимум, впасть в кому. Боль-то ого-го какая! Враз с катушек слетишь. Если ты нормальное существо.
К несчастью для Тима ворм Зубач относился к категории выродков, являясь не нормальным, а аномальным существом. Поэтому в силу своей исключительности ничего не откинул и в кому не впал. Но от визга не удержался, демонстрируя, что и выродкам не чуждо чувство боли.
Более того, мутант сложился пополам и рухнул на песок, как мешок картошки. Эх, не зря Тим в прошлой жизни несколько лет оттачивал удар локтем в разные чувствительные места. Вот и сработала, так сказать, домашняя заготовка.
Увы! Тиму тоже не удалось удержаться на ногах. Мог бы. Да приземлился прямо на спину Носачу, который продолжал перемещаться на четвереньках. То ли ему так удобнее было, дитю природы, то ли с позвоночником чего случилось после того, как Тим едва не сломал ему шею. И помешал ведь, ушлепок!
Тим, наткнувшись ногой на непредвиденное препятствие, не удержал равновесия, споткнулся и кубарем покатился по арене. Да еще и в лужу при этом угодил, вызвав дополнительное оживление на трибунах. А все потому, что арестованные накануне Михась и Чур вовремя не подсыпали песок – вот дождем и размыло. Гримаса судьбы, чего тут еще скажешь…
Единственным, кто получил очевидную пользу от схватки, оказался Шустрик. Он подбежал к мячу в гордом одиночестве и с разбегу запулил его в сторону ворот. На удачу запулил, даже не собираясь прицеливаться. Но, как это иногда случается, именно этот удар мог бы оказаться роковым для Тима и его малочисленной команды.
Если бы не воспрянувший духом Михась. Он встал на пути «ватника», летевшего точно в центр шины, и отбил его животом. Который, заметим, был шире шины раза в полтора. Что и учел Тим, внося коррективы в свою тактику.
Шлепнувшись об упругий живот «голкипера», мяч слегка спружинил и плюхнулся рядом. К нему устремился Носач, вытянув вперед свой неординарный «шнобель», увенчанный поросячьим пятачком. Не иначе как намеревался именно им направить «ватник» в цель. Но Михась не дремал и встретил ворма пинком точно в подставленный «пятак». Это называется, не суй нос куда не следует.
Пинок оказался такой силы, что «трупоеда» подбросило в воздух. Дико вереща – нос, что ни говори, болезненное место у всех человекообразных – мутант отлетел на метр и угодил в руки Тима. Тот не стал ждать повторного приглашения на танец – сразу же окунул ворма мордой в лужу и придавил. Мол, хлебни свежей водички, ушлепок.
Затем, помня о редкостной живучести Носача, Тим уперся ему в спину локтем, а другой рукой со всей мощи потянул башку врага на себя. И тянул до той поры, пока окончательно не сломал позвоночник – так, что башка мутанта вывернулась на сто восемьдесят градусов. Короче говоря, если кто не разбирается в градусах, Тим свернул уроду кочан на фиг. Ну, или тыкву – как кому больше нравится. Чтобы уже не ожил, сучий потрох, никогда.
Все бы ничего. Но пока Тим разбирался с Носачом, партнеры того по команде тоже не дремали. Как раз в тот момент, когда Михась пнул Носача в «пятак», Шустрик подсек Михасю опорную ногу и повалил его на землю. Сработал, можно сказать, как мастер вольной борьбы.
«Водяной», тем не менее, не растерялся. Ухватив одной рукой Шустрика за длинные, засаленные от грязи, патлы, он резко потянул их на себя. А следом и вторую руку применил в расчете на то, что ворм отпустит его ногу. Иначе, как с земли подняться?
Однако эффект оказался неожиданным. То ли корни волос были у Шустрика слишком прочными, то ли кожа на башке оказалась слишком тонкой и прогнившей… Но в результате Михась вырвал «трупоеду» здоровенный клок волос вместе с кожей. Снял скальп, короче. Пусть и не полностью снял, но черепушка обнажилась почти на треть.
Шустрик, завизжав, ослабил захват. И Михась, ощутивший после приема «дрюка» мощный прилив сил, наверняка бы добил «трупоеда». Или, как минимум, надолго вывел бы его из строя. Но не вовремя вмешался Зубач, успевший оправиться от «силового приема» Тима. Он не стал приходить на помощь Носачу, которого в те мгновения заламывал Тим, а поступил, как истинный ворм. Иными словами, выбрал жертву послабее.
Подбежав к Михасю, Зубач упал на него и вцепился бульдожьей хваткой в бок. И не только руками, но и пастью вцепился, всей своей полусотней зубов и клыков – относительно мелких, но острых, как зубья пилы. И располосовал Михасю едва ли не половину живота. А затем вгрызся еще глубже, пытаясь добраться до печени.
Рядом, в каких-то пяти-шести метрах, стоял Игнат. Наверное, у него имелись основания еще раньше дать свисток и остановить схватку. А то и вовсе пристрелить Зубача. Ведь мяч валялся в стороне, а это означало, что правила нарушены.
Но распорядитель боев не собирался вмешиваться. Какие, на фиг, правила, когда публика жаждет крови? Вон, как орет от восторга. Значит, и на следующий раз на трибунах будет битком народа.
– Давайте, уроды! – заорал Игнат. – Давайте, рвите друг другу пасти!
Этот истошный вопль подстегнул «водяного». Он захрипел и, напрягая все силы, попытался отодрать голову Зубача от своего живота. Но не смог. Ибо хватка челюстей безжалостного «трупоеда» намного превосходила по цепкости любой из существующих в Зоне Москвы капканов.
Зубач загрыз бы Михася до смерти здесь и сейчас. Если бы не подоспевший Тим. Поняв, что происходит, он с размаху пнул мута в висок. Тот, опьяненный запахом и вкусом свежей крови, лишь фыркнул, не разжимая челюстей. Тогда Тим пнул во второй раз. А затем и в третий.
Лишь тогда ворм ослабил смертельную хватку. Но не потому, что решил отпустить жертву, а из-за того, что вырубился. И Тим, схватив упыря за плечи, отбросил его от Михася.
Он хотел наклониться к раненому. Однако не успел, заметив периферийным зрением движение Шустрика. Даже лишившись половины кожи на голове, мутант не утратил интерес к происходящему и волю к победе. Правда, повел себя неадекватно. Доковыляв до мяча, он и не попытался его пнуть. Вместо этого схватил изрядно помятую кожаную сферу руками и, покачиваясь, двинулся к вражеским воротам.
Тим не стал его догонять. Но потихоньку двинулся следом. Было понятно, что охреневший от боли ворм грубо и нагло нарушил правила. Но вот что дальше?
А дальше произошло следующее. Шустрик доковылял до прибитой к забору шины и засунул в ее отверстие «ватник». Постоял так, прижимая его к доскам забора. Потом оглянулся, посмотрел на шпрехшталмейстера и осклабился, показав почерневшие зубы. В отличие от Зубача, Шустрик явно нуждался в услугах дантиста.
– Рано скалишься, – сказал Игнат. – А я ведь предупреждал вас, упырей.
Затем вытащил из кобуры револьвер с длинным стволом и выстрелил в ворма. Выстрелил, вроде, и не целясь. Но угодил тому точно в рожу.
– Гол не засчитан! – крикнул Игнат. – Игра продолжается!
«Трупоед» медленно осел на землю, выпустив из рук мяч. «А ведь дело-то и вправду не окончено», – подумал Тим. Он подбежал к «ватнику», загреб его под себя ногой и направился к противоположному забору.
Он не торопился, потому что поглядывал на Зубача. А тот лежал без движения. Значит, и спешить некуда.
Приблизившись к воротам, Тим начал их обстреливать «ватником» с трех-четырех шагов. Задача, к удивлению Тима, оказалась не такой уж и легкой. Но с пятой попытки он таки угодил кругляшом в отверстие шины – под рев трибун.
Тим сразу же посмотрел на шпрехшталмейстера. Тот стоял в центре площадки, широко расставив ноги. Поймав взгляд Тима, махнул рукой: мол, все в порядке. Затем раскатисто свистнул, в очередной раз демонстрируя способность извлекать из своего свистка оригинальные трели и рулады. И прокричал:
– Господа! Игррра-а-а… око-о-ончена-а-а!